14

Стол, еще недавно покрытый пылью, сиял от чистоты. С моей стороны и у трона, где сидел Кощей, стояло по золотому кубку, начищенному до блеска. Я застыла в дверях в нерешительности.

Кощей поднял голову, встал с трона и пошел ко мне. Он протянул руку.

– Пойдем, царевна, – сказал он, и я осторожно сжала его ладонь. Она была холоднее моей, но в ней чувствовалось едва заметное тепло.

Кощей подвел меня к стулу и отодвинул его.

– Почему мы должны сидеть так далеко? – спросила я, оглядывая оставшуюся длину стола.

– Неужто ты хочешь видеть мое лицо так близко? – спросил Кощей и наклонился.

Я сглотнула ком в горле. Сейчас или никогда.

– Мы ведь поженимся… почему бы не узнать друг друга получше?

Царевич оглядел меня с ног до головы. Не знаю, было ли это смущение, или же он попросту не хотел смотреть мне в глаза так долго.

– Твои слова звучат разумно. У нас осталось не так много времени, – ответил он, сжал мою руку и повел к трону. – Садись.

Я захотела подтянуть стул, но Кощей силой усадил меня на свой трон. Он взял стул и присел рядом, как если бы я была царицей, а он – простым слугой. Я разглядывала его, а в голове роились вопросы. Значу ли я что-нибудь для него? Можно ли изменить судьбу, и если да, то как? Неужели мне предстоит принести себя в жертву, как и другим девушкам, и только тогда проклятие, может быть, остановится?

Кощей коснулся моей руки, я вздрогнула. Наши взгляды встретились. И вдруг все стало просто. Даже слишком просто. Никому из нас не нужно было ничего говорить. Я понимала, что нужна ему, а он – что нужен мне. Невидимая связь, образовавшаяся между нами, с каждой секундой сплеталась все сильнее. И никому не суждено было ее разорвать.

Раньше одиночество казалось мне безумием. Карой, которая упала на меня за то, что я напугала родителей в детстве. Но только благодаря ему я поняла, что у одиночества есть своя красота: молчать рядом с кем-то, кто так же одинок, как и ты.

– Чего бы ты хотела отведать? – спросил Кощей.

– Не знаю. Мяса?

Он щелкнул пальцами. Двери распахнулись и в зал зашла Василиса. Он отдал ей приказ приготовить кролика с наиболее нежным мясом.

– Подожди, – я подскочила с трона, – подожди. Не надо убивать кролика!

– В наших лесах других зверей почти не осталось, – сказал Кощей.

– Тогда не надо мяса. Давай просто выпьем сыти…или еще чего, на травах, – предложила я, вцепившись в его руку.

Царевич посмотрел на наши переплетенные пальцы, повернулся к Василисе и сказал, чтобы она не подавала ничего мясного.

– Как пожелаете, – квакнула лягушка, поймала мой взгляд и подмигнула мне, прежде чем ушла за двери.

– Если ты и дальше будешь такой же сердобольной, то умрешь от голода, – сказал Кощей.

– Я никогда не ела кроликов и не хочу. Они слишком милые, чтобы их убивать, – пробормотала я.

– Вот поэтому, – царевич повернулся ко мне и провел ладонью по моей щеке, – поэтому ты и должна стать пятисотой невестой.

Его слова вызвали во мне противоречивые чувства. С одной стороны, Кощей признал, что хочет на мне жениться, с другой же сказал, что я для него – всего лишь пятисотая женщина. Эта мысль разозлила меня так, что щеки и кончик носа запылали. Я вцепилась в руки Кощея и сжала их так, что самой стало больно.

– Скажи, Кощей, – начала я, чувствуя, что с каждым словом распаляюсь. Приличные девушки так себя не ведут, но я никогда не считала себя приличной. – Почему ты не пытаешься поцеловать меня? Я тебе не нравлюсь?

– Любовь не определяется поцелуями, Тая. Люди целуют и тех, кого не любят. Мое отношение к тебе куда более…трепетное.

Казалось, что лицо вот-вот сгорит со стыда. А потом расплавится и растечется по телу, столу и трону. Я отпустила руки Кощея и прижала ладони к своим щекам, отвернулась от него и выдохнула.

«Ну и дура! – засмеялась Наташка. – Хотя бы журналы бы почитала или на Ютубе посмотрела, как правильно с парнями общаться. Особенно с такими древними!»

– Тая…

– Не смотри на меня, – когда Кощей попытался сделать это, я снова отвернулась. – Ты и вправду нечто!

– Что ты имеешь в виду?

– Никто из современных парней не отказался бы замутить с девушкой. Целоваться с ней, когда она сама на него вешается. А ты…ты просто берешь и каждый раз отшиваешь меня! – слова сами вырывались из рта, я распалялась, чтобы скрыть стыд, мурашками разбегающийся по телу.

Его костлявые руки сжимают мои плечи. Деваться некуда, и мне приходится подчиниться. Он поворачивает меня лицом к себе и склоняется так, что наши глаза находятся на одном уровне.

– Я видел, что многое изменилось в жизни людей за последние пятьсот лет. Но не думал, что для юной девицы важнее «повеситься на кого-то», чем быть целомудренной.

Я замолкаю и гляжу на него, а в голове – ни одной мысли. Кощей смотрит на меня хмуро, с укором, но вскоре его брови поднимаются и возвращаются на место. Он отпускает мои плечи и поправляет завязки плаща на шее, возвращая им приличный вид.

– Я позволил себе нарушить правила и побывал в твоей комнате. Но более я не хочу слышать о том, что ты будешь «вешаться на кого-то», даже если твои речи коснутся меня. Понимаешь?

Мои губы дрожат вместе с подбородком. Я чувствую, будто мне снова пять лет, и мама отругала меня за испачканное платье.

«Лучше бы я тогда утонула в болоте, – думаю я, утирая руками слезы, – видимо, моя жизнь действительно его, как он и сказал».

– Значит, на самом деле я тебе не нужна? – спрашиваю дрожащим голосом. – Ты хочешь только испытать удачу и жениться на мне, чтобы в очередной раз противостоять проклятию через мою смерть?

Кощей смотрит на меня и его ледяной взгляд пронзает в самое сердце. Мне становится холодно даже под его теплым плащом.

– Я позвал тебя на ужин не для того, чтобы думать о смерти или рассуждать о предстоящей свадьбе, – он подходит ближе, а я отступаю назад и упираюсь спиной в стену. – А для того, чтобы спросить, – Кощей склоняется ко мне и говорит: – Есть ли при тебе волшебное кольцо? До меня дошли слухи, что у тебя есть нечто особенное.

Я тянусь к груди под плащом и прикладываю ладонь к ключице, где еще недавно висело украшение.

– Нет, – тихо отвечаю ему, – у меня ничего нет.

Кощей вздыхает и качает головой.

– Если бы оно было у тебя, все стало бы проще. Но теперь…нет никакой надежды.

– Надежды на что?..

– На то, что мы будем счастливы.

Бывают такие моменты, когда сердце останавливается. Оно делает это потому, что не знает, как отреагировать. Ты либо очень счастлив, либо очень несчастен. А когда оба чувства объединяются, сердцу еще тяжелее решить, продолжать ли ему биться или просто отправить тебя в тот мир, где все спокойно и просто.

Со мной случился такой же приступ. Я смогла вдохнуть только через несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Не знаю, как относились к нему другие девушки, но этот человек…этот Кощей, он только что похитил мое сердце. Окончательно и бесповоротно.

Сначала он сделал мне больно, заставил плакать, а потом сказал, что мы будем счастливы. Я должна вернуть это чертово кольцо!

– А если бы оно нашлось? – спросила я. – Как кольцо смогло бы помочь?

– Его дала мне моя мать, – ответил Кощей. – Сказала, чтобы я отдал кольцо своей невесте. Я отдавал его снова и снова, но девушки гибли одна за другой. Со временем я перестал верить в эти сказки, пока не встретил тебя.

Василиса зашла в зал со своими приспешниками-скелетами. Они расставили по столу вкусно пахнущие травами яства, пряники и выпечку, и ушли, как будто их здесь и не было.

Я почувствовала, как сводит от голода желудок, и прижала к нему руку под плащом, чтобы не испортить момент. Кощей жестом показал на еду, я не смогла начать есть. Он смотрел на меня неотрывно, не моргая, и лицо невольно вновь залилось краской.

– Не мог бы ты, ну…отвернуться? Я не могу есть под пристальным надзором, – попросила я его.

– Конечно, – царевич отвел взгляд и повернулся ко мне спиной. Теперь он смотрел в пустующий конец стола, а мне стало легче. – Ешь, и слушай. Я еще никому не рассказывал эту историю.

Я взяла пирожок и откусила его. Вкус капусты заполнил рот, и я прикрыла глаза. Появилось мамино лицо, с беспокойством осматривающее меня. Вкус был такой же, как у домашней выпечки. Но теперь мне не хотелось скучать по ней, мне хотелось, чтобы мама оказалась в замке и попробовала пирожки, так напоминающие ее собственную стряпню.

– Мама всегда говорила, что семейная реликвия должна достаться той девушке, что будет любить меня, даже если однажды со мной случится беда, – рассказывает Кощей. – Она выбирала из четырех сыновей того, кому может понадобиться волшебная помощь. И она выбрала меня, ведь я был самым маленьким и хилым. Кожа у меня была бледнее, чем у братьев, да и телосложением я никогда не был похож на доброго молодца.

Долго ли, коротко ли, мама передала мне кольцо, и сказала хранить его так бережно, насколько у меня хватит сил. Я носил его в кармане на поясе и не расставался с подарком даже во сне.

Перед смертью мама подозвала меня к себе и спросила, не потерял ли я кольцо. А когда я показал ей его, сказала, что кольцо волшебное, и что в нем заключена сила любви.

– Если будешь любить всем сердцем, оно загорится синим пламенем, и ты поймешь, что нашел ту самую девицу красавицу.

– А если она будет страшной? – морщился я.

Не удержавшись, Тая хихикнула, прикрыв рот рукой. Кощей посмотрел на нее через плечо.

– Мне было всего пять лет, – оправдался он и продолжил: – Если будет страшной, то душа ее будет мудрой и прекрасной, как сияние солнца. Ты ведь любишь солнце?

Я кивал, держа маму за руку, а она улыбалась.

– Найди ту, что станет твоим солнцем.

– Но ведь это будет непросто. Отец долго искал тебя и женился, когда Мара уже дышала ему в спину! – возразил я.

– У любви нет возраста. Она бессмертна, – отвечала мама. – Поэтому твоя любимая может появиться много лет спустя. Но не спеши венчаться. У тебя есть три брата, которые будут царями. А ты можешь жить так, как душе угодно.

– Но я тоже хочу быть царем!

Мама потрепала меня по волосам и крепко обняла.

– Когда найдешь любимую, и твое кольцо воспылает огнем, женись на ней и станешь царем, а она будет твоей царицей.

– А что делают с царицами?

– Проживают остаток дней счастливо и безмятежно. И часто растят детей, – отвечала мама.

– А если моей царицы нигде не будет? Что, если я состарюсь и умру один? Совсем-совсем один?

– Ну же, Кощеюшка, ты у меня такой солнечный мальчик. Как же может так выйти, что ты останешься один?

Кощей смотрит на Таю. Она делает глоток сыти и смотрит на него в ответ.

– Как видишь, – говорит он, – мамы больше нет, кольцо исчезло, а я остался один в бесконечном кошмаре.

Его история приводит меня к размышлениям о собственной жизни. Если бы мои родители столкнулись с его мамой, они бы друг другу понравились. Я ставлю кружку с сытью на стол, протягиваю ладонь и кладу ее поверх руки Кощея.

– Моя мама говорила почти то же самое. И папа.

– Неужели наши родители настолько похожи?

– Она говорила, что если я не перестану прятаться от всего мира, сидя в компьютере и чатах, то никого не встречу. И умру в одиночестве, потому что у меня плохой характер.

– Компьютер? – уточнил Кощей.

– Неважно. Это просто волшебная коробка…

– Как блюдце с наливным яблочком?

– Да. Вроде того…

Я улыбнулась ему. Слышать от Кощея рассказ о самом себе, да еще и о его детстве, было странно, но я почувствовала, что мы стали только ближе.

Мысли о кольце, свадьбе и проклятии не покидали меня, и я совсем забыла о том, что у Кощея день рождения. У меня не было с собой подарка или чего-то, что можно было бы ему пожелать. Мы знакомы всего неделю, а по ощущениям казалось, что вечность…и немного больше.

– Кощей, – позвала я, – можно я спрошу что-то, о чем могу пожалеть?

– Спрашивай.

– А если бы я тоже стала бессмертной? Мы бы смогли быть счастливы?

– Бессмертие – не игрушка. Получив его однажды, ты уже никогда от него не избавишься. И те страдания, что оно принесет с собой, никогда не будут стоить пусть и короткой, но жизни, – сказал Кощей.

Я сжала его руку. Потребовалось несколько мгновений, чтобы набраться смелости, и сказать то, о чем я почему-то боялась говорить вслух:

– Твое кольцо у Домового.

Я ждала от Кощея любой реакции, но только не такой. Секунду он сидел со спокойным выражением лица, а потом его кожа из бледно-голубой стала фиолетовой.

– Я…найду его и прибью! – сквозь зубы сказал Кощей, встал со стула и тот со скрипом отодвинулся назад. – Ужин окончен. Возвращайся в свои покои.

Не успела я пожелать ему спокойной ночи, как царевич уже исчез во мгле коридоров.

– Будем считать, что для него это дело чести, – пробормотала я, допила сыть и отправилась в спальню.

По пути мне встретилась Василиса.

– Ну? О чем говорили? – спросила она, вцепившись в мою руку зелеными лапками.

– О свадьбе, – буркнула я, – о чем же еще.

– Он сказал, что любит тебя? – от напряжения ее желтые глаза выпучились еще сильнее.

– Нет…

– А ты сказала ему, что любишь его?

– Нет! Нам незачем говорить на подобные темы. И так все ясно, – я почувствовала злость. Василисе удалось вывести меня из равновесия в считанные секунды.

– Пока вы не поклялись друг другу в любви, у вас нет отношений, – возразила лягушка.

– Почему?

– В Залесье, в том числе и в Тихой роще, действуют негласные правила. Пока вы не признались друг другу, кто угодно может претендовать на твою руку!

– А, что, есть такие глупцы? – горько усмехнулась я.

Василиса остановила меня перед дверью, потянув за рукав.

– Не смейся, царевна. Это очень серьезно! Проклятье может снять не только Кощей Бессмертный, но и любой из его братьев!

– Но они даже ни разу не появлялись, – я покачала головой и освободила руку из хватки Василисы. – Я устала и хочу спать. Не забивай голову пустяками.

– Я же хочу как лучше!.. – она говорила что-то еще, но я закрыла дверь прямо перед зеленым носом и задвинула засов.

В эту ночь мне снится темнота. Оглядываюсь: во тьме ничего не видно, только блики, как от луны, расходящиеся по водной поверхности. Я делаю несколько шагов, но не проваливаюсь вниз.

Постепенно ко мне возвращается уверенность. Теперь эти кошмары не такие страшные, какими казались. Что бы мне ни приснилось, я смогу объяснить это себе во сне.

– Тебе меня не запугать! – кричу я, размахивая руками. – Я здесь хозяйка. Убирайся из моей головы!

Шелест крыльев заставляет меня насторожиться. Что-то большое с громким шипением проносится мимо. Оно задевает мои волосы, путается в них и взбирается острыми коготками на макушку. Я кричу, цепляюсь руками за голову, пытаясь оттащить от себя маленькое злобное нечто.

– Хозяйка, говоришь? – насмешливый голос эхом отдается в ушах. – Ты-то мне и нужна, хозяйка.

Тварь сползает ко мне на плечо и впивается острыми зубами в шею. Я кричу, а силы покидают меня так быстро, что кажется, будто вот-вот умру.

С трудом я разлепляю глаза и пытаюсь разомкнуть губы. Что-то огромное и черное держит меня за бедра и талию лапами. Луна в небе светит так ярко, что я щурюсь. В ее желтоватом свете моему взору открывается морда огромной летучей мыши. Она открывает рот и шипит так, словно кто-то проводит когтями по школьной доске.