ЧАСТЬ V
Я НАЙДУ ВАС, СЕНЬОРА МАРИАННА
11.
…Тем временем Марианна, не подозревающая, что в лице родной сестры обрела сатану в юбке за своими плечами, вела почти политическую дискуссию с Андре и Пьером.
— …Давить надо вас, заевшихся гадов, — бурчал Пьер с ненавистью, а Андре сразу корректировал мнение своего компаньона:
— Пьер имеет в виду, мадам Лепелетье, что богатым людям следовало бы почаще думать о необеспеченных собратьях, в целях своей же безопасности.
— Однажды уже был правильный расклад, — продолжал Пьер, — гильотина, конфискация и раздел их имущества между работягами.
— Однако Франция все равно потом вернулась к монархии, — возразил Андре, — а в России этот дележ привел к тому, что сейчас страна, некогда могущественная, идет к полному краху.
— Да-да, — сочувственно поддержала Марианна, — я слышала, там голодают! Это ужасно… Подумать только: в конце двадцатого века цивилизованные люди — и голодают…
— Вам-то что за дело до этого! Вы-то обжираетесь!
— Стыдись, Пьер! Ты разговариваешь с дамой!
— А почему дама не стыдится своего вопиющего богатства?!
Почему дама не идет даже на малейшие уступки: и всего-то просим подписать чек на пятьдесят тысяч — безделица для миллионерши! А она вцепилась в свои гроши! Жизнь готова отдать, но не кошелек!
“А, может, и вправду — подписать этот пресловутый чек? — подумала Марианна. — В банке сразу же увидят, что подпись не соответствует подписи Эстер — и все само собой разъяснится…”
12.
В тот момент, когда Марианна принимала решение о чеке, Эдмон Мэй, мысленно подгоняя своего “Ягуара”, переезжал из одного бара в другой, расспрашивая и прислушиваясь к разговорам: Эстер Лепелетье была популярной фигурой и какая-то странная история то ли с ее исчезновением, то ли с похищением не могла пройти мимо ушей завсегдатаев веселых мест: карточных шулеров, девиц для нежных утех, бойких на перо журналистов и прочих и прочих…
… И куда бы ни стремил своего “Ягуара” Эдмон, он ехал к ней… К своей — чего уж скрывать от самого себя! — к своей… любимой. К Марианне.
На пыльной, душной дороге, маня его за тысячу верст, сквозь знойное марево — утренней звездой — Эдмону светило нежное, чудесное лицо Марианны…
Видевший многое, Эдмон, путешественник и охотник, странствовавший немало в своей жизни, заново познакомившись с Марианной (а он помнил ее пятилетней девочкой), — словно забыл все: и бурные ночи на Таити, и призывное мельтешение рулетки в Монте-Карло, и золотые пляжи в Канне, и пьянящее благовоние Гавайских островов…
Прекрасно знающий жизнь, Эдмон понимал, что сейчас Марианне практически не угрожает опасность: похитители в мечтах о поживе будут заботиться о похищенной и беречь ее пуще зеницы ока. Но его сердце влюбленного с трудом переносило то, что возлюбленная лишена свободы. С каждым мгновением он все больше хотел видеть ее лицо с бархатным взглядом синих глаз, с бронзовой россыпью каштановых волос…
Он не мог больше жить без этого лица.
“О Марианна!..” — невольно шептали его губы.
Он наслаждался вышептыванием этого имени — словно пил дивный целительный бальзам.
Он хотел слышать ее голос, ибо голос этот звучал для него божественной музыкой.
Исколесивший полмира, во многом пресыщенный впечатлениями, Эдмон Мэй и сам не подозревал о существовании в своей душе тайников, в которых до времени спрятались его романтичность и новые, свежие силы для Любви…
О Марианна! Откликнись. Пришли, если сможешь, весточку.
Я не могу без тебя, Марианна.
“Я найду вас, сеньора Марианна!”
Я найду тебя, любимая.
13.
Подписывая чек, Марианна, конечно, не могла не опасаться, как разовьются события. Ведь похитители, обнаружив у себя “Двойник” вместо “Подлинника”, могли прореагировать по-разному. Но Марианна осознанно пошла на риск. Надо было разрубить гордиев узел. Слишком многие сейчас, понимала Марианна, волнуются за нее: и Эстер, и Эдмон, и Антуан. А что подумает Луис Альберто, явись он в гостиницу и не застань нигде жену?…
После того, как Марианна оставила на чеке свой легкий росчерк, на душе у нее стало спокойно и даже весело, тем более что Пьер — ворчливый и злой — вскоре куда-то отъехал (“Проверить чек”, — поняла она) — а приветливый Андре, приободрившись, начал взбивать оригинальные коктейли.
— … Прошу отведать, мадам. — Он поставил перед ней высокий бокал, в котором горячий шоколад чередовался с банановым желе, сиропом киви и слоями фисташков. — Мое личное изобретение под названием “Ночь в тропиках”!
Мадам отведала — и пришла в восторг.
— Да вы настоящий Чародей Коктейля, Андре! Вы могли бы сделать как бармен головокружительную карьеру.
— Спасибо, мадам, спасибо.
— Я серьезно.
— Куда уж серьезнее, мадам. — В ответ сказал о чем-то своем Андре. — Жизнь серьезна и учит нас быть такими.
— Но даже серьезная жизнь не вытравила из вас, Андре, оптимизма и задора.
— Спасибо, мадам. Давно уже никто не был так добр ко мне, как вы.
Почувствовав парадоксальность ситуации (похищенная хвалит похитителя), оба засмеялись.
А между тем напряжение росло…
“Что они предпримут, обнаружив, что я не Эстер, а так называемый двойник? — думала Марианна. — Очевидно, это не вызовет восторга. Ну хорошо: Андре — человек незлой и сдержанный, но реакция раздраженного, вечно недовольного Пьера непредсказуема…”
14.
Тем временем Жан, верный цербер Эстер Лепелетье, который сразу после похищения пошел по верному следу, отрабатывая свой хлеб, гнал синий “Пежо” с двумя на все готовыми молодчиками к “охотничьему домику”, где ничего не подозревавшие Марианна и Андре дегустировали следующий коктейль “Улыбка юной Мальвины”…
Очень многие в эти минуты находились в пути… Причем, цель у них была одна — найти Марианну.
Не обладающий такой обширной, как у Жана, сетью агентов, Эдмон Мэй, опирающийся лишь на своих многочисленных друзей, тоже почти напал на след, но до выявления конечной цели — охотничьего домика — был еще далек. Ему предстояло несколько телефонных звонков и заездов…
Притормозив красного “Ягуара” у телефонного автомата — сколько раз твердил себе, что надо установить аппарат в машине, а все руки не доходили! — Эдмон позвонил Антуану Дамиани — тот, находясь на Монмартре в своей мастерской, с нетерпением ждал вестей и с жаром проклинал Эдмона, если последний долго молчал.
— Ну как, Эдмон?! Нужна моя помощь? Давай я подскочу к тебе!
— Слушай, помолчи хоть полминуты. Дай мне сказать.
— Я подъеду к тебе, куда прикажешь!
— Прикажу тебе пока сидеть на Монмартре и не отлучаться, ты можешь мне понадобиться.
— Есть новые сведения?!
— Кое-что есть. Меня вывели на странную фигуру, некоего Жана, подозрительного типа, которого я ищу сейчас. Но знаешь как это бывает в Париже: и в “Короне” его видели сегодня, и в “Золотом саду” видели, и в “Раю на дне” мелькал — а точных его координат пока не удается обнаружить.
— А вот я бы тебе помог, Эдмон!..
— Нет, — сурово, будто предчувствуя, насколько важно сейчас пребывание на месте Антуана, сказал Эдмон, — мне нужен человек на связи, притом такой порядочный и надежный, как ты… — он дал отбой.
Польщенный такой характеристикой своей персоны, Антуан взмахнул руками, покачал головой: “Ну что поделаешь с этим Сорви-Головой Эдмоном!” — рухнул в кресло и выпил стопку “Наполеона”…
Весело насвистывая — о странность для его угрюмой натуры! — подгонял свой коричневый “Ситроен” и Пьер…
* * *
Итак, Судьба и самая Жизнь любимой Марианны поставлены на карту… Поставлены на карту ее родной сестрой Эстер… В борьбу незримо вступили Демон Зла, покровительствующий Эстер, и Ангел, опекающий Марианну…
Так хочется, чтобы победил Ангел…
Но всегда ли в жизни Провидение оказывается сильнее Демона Зла?
Далеко не всегда…
И нам сейчас надо молить Бога за Марианну.
“Я найду тебя, Марианна”, — словно в бреду шептал Эдмон, не замечая ни бешенной скорости “Ягуара”, ни мелькающих за окном пейзажей…
Много лет я шел к тебе, родная.
Я шел к тебе не для того, чтобы потерять…
Я полюбил тебя еще мальчишкой. Ты была маленькой прелестной Шоколадкой, когда моя мать, Азалия, принесла тебя к нам в балаган, и я сразу полюбил тебя, сразу и навсегда…
* * *
Любящее сердце Эдмона Мэя летело быстрее “Ягуара”, быстрее ветра, быстрее вздоха — ведь впереди вместо солнца ему светило лучезарное лицо МАРИАННЫ…
