«Что ни делается — все к лучшему…»
Судя по тому, что я слышал от разных людей, немецкие и румынские гимназии и лицеи давали хорошие знания учащимся, которых было немного. Мало кто из одесситов имел возможность оплачивать стоимость образования, а многие вообще считали его излишним. Значительно позже одесситы додумались до того, что любая власть может отобрать у них все, вплоть до свободы, но не в силах отнять знания.
Как сказал один учитель математики в советской школе: «Знание — это оружие, которое нельзя давать всем подряд…» В его скромных преподавательских способностях я очень сомневался. Он учил десятиклассников решать уравнения методом подстановки любых случайных чисел вместо неизвестных.
Румыны имели возможность привозить своих жен и подруг в «свою» Одессу, и молодых румынок было много. Они густо раскрашивались губной помадой, пудрой и всякими румянами. Вели себя с достоинством цыган, сорвавших неожиданный куш. Они важно прогуливались по центральным улицам Одессы со своими мужьями-офицерами, которым при встрече солдаты отдавали честь.
Жены чувствовали свою значимость, как будто это их приветствовали, и это они стали хозяйками города, хотя и очень грязного, и неухоженного. Румынки-чучела одевались так, как потом были одеты уцелевшие цыганки, блуждающие группами на Привозе или по бульвару Фельдмана.
Почему румыны так ненавидели своих чуть ли не кровных братьев и сестер? «Чучела» курили какие-то вонючие сигареты, но держали их в руке гордо, не так, как наши цыганки. Запах этих сигарет мне казался хуже махорочного дыма. Возможно, только казался…
После того, как был взорван румынский штаб на Маразлиевской, высокое руководство было торжественно захоронено в парке Шевченко с соблюдением всех воинских ритуалов. Присутствовали родственники погибших, священники отпевали, оркестр исполнил государственный гимн.
Через пару лет мы с мамой проходили мимо этого места, когда шли на Ланжерон стирать носильные вещи и постель. Руководство Румынии, наверное, уже почувствовало несостоятельность своих притязаний на Одессу, и мы застали процесс эксгумации румынскими солдатами своих погибших офицеров для их захоронения на родине.
Откопанные офицеры лежали рядами в гробах с открытыми крышками. Их перекладывали в новые гробы. Меня поразило то, что конечности рук и головы стали черными, шинели и фуражки подгнили, и были эти офицеры совсем непохожи на тех бравых, шагавших по Пушкинской и рапортовавших у мэрии своему начальству.
Захоронение находилось на самом высоком месте парка им. Шевченко, чуть правее нынешней Аллеи Славы. Видимо, румыны хотели иметь такой пантеон для своих героев… Могил было много, и располагались они по обе стороны аллеи и в центре. Румынские солдаты смотрелись сурово, такая работа им не нравилась. Они уже привыкли к другой…
