Глава 9. Ханна
После отъезда тети Паулы мама и папа направляются в мою комнату.
Я лежу на кровати.
Когда они заходят, отворачиваюсь к стене. Я знаю, что сейчас они выдадут мне какое-то решение.
– Ханна… – говорит мама. – Мы тут подумали… Мы хотим, чтобы ты позвала своего… Кита… К нам на чай.
Что? Я не ослышалась? Мама и правда решила послушать тетю Паулу?
– Мы до сих пор не одобряем этот выбор, – строго говорит папа. – И все еще настаиваем на том, чтобы ты уехала и продолжила обучение. Но мы, несмотря на это, хотим познакомиться с этим мальчиком.
– На какой день его звать? – Я радостно вскакиваю с кровати и улыбаюсь во весь рот. – На завтра? На выходные? А можно, я пойду и сообщу ему об этом сейчас?
– На какой день позвать… Наверно, можно на завтра, – неуверенно говорит мама. – Сообщи ему, когда хочешь. Эй, постой! Ты что, хочешь идти на ту сторону забора? Может, лучше, чтобы отец тебя проводил?
– Да нет, это лишнее! Там теперь неопасно находиться. – Нацепив кеды, я выскакиваю за дверь.
Я нахожу Кита на общем балконе, он один за другим раздает удары груше. Звуки от ударов и скрежета цепи такие сильные, что я еле слышу свой голос.
– Кит! Кит-Wal! – кричу я, но он не слышит меня. Я не хочу подходить к нему, боюсь попасть под руку – Кит сейчас разгоряченный. И только когда я едва не сорвала голос, он наконец оборачивается ко мне.
– Мои родители хотят познакомиться с тобой и зовут тебя в гости! – Я кидаюсь ему на шею.
Он недоверчиво спрашивает:
– Ты в этом уверена? Они точно этого хотят, ничего не перепутала? Может, они хотели отвести меня в полицию? Ты не перепутала слова «полиция» и «гости», когда разговаривала с ними?
– Нет, ничего я не перепутала! – говорю я сердито, отстраняясь от него. Кит растерянно чешет затылок.
– Но ваш образцовый дом может пострадать. Как же коллекция лягушек на стеллаже? Я могу их украсть. Прямо со стеллажом. А как же желтые занавески? Я могу в них высморкаться. И поджечь оконные рамы. А что я могу сделать прямо на большой пушистый ковер, ух…
– Кит, прекрати! – Я перебиваю его. – В глубине души они понимающие люди! Я считаю, что они все поняли и хотят пойти навстречу и разрешить нам встречаться, но для этого им нужно познакомиться с тобой.
– Ханна, – говорит Кит с тоской в голосе и осторожно берет мои ладони в свои, – скажи, кто я? Кого ты видишь перед собой?
– О чем ты? – не понимаю я. – Ты – мой Кит-Wal, и перед собой я вижу моего самого любимого и дорогого мне человека.
Он грустно улыбается и прижимает мою руку к губам.
– Когда я смотрю в зеркало, я вижу лицо мертвеца, который при жизни был грабителем и убийцей. Именно это прочитают на моем лице твои родители. Пойти к вам домой – очень плохая идея. Ты сама знаешь, что в глазах твоих родителей я не самая подходящая тебе пара.
– Так постарайся ей быть! – Я улыбаюсь. – Я открою тебе секрет. В глазах родителей любой, кто нацелен стать парнем их дочери – маньяк, убийца, грабитель и террорист. Ты не один такой. Но можно пойти на хитрость и попытаться им понравиться.
– Я им не понравлюсь. Нет. Это плохая идея.
– Какой же ты упрямый! Сделай это ради меня! – прошу я.
Кит лишь тяжело вздыхает.
Вечером мы с мамой убираемся в доме. Я вижу, что она старается для завтрашнего чаепития, больше не называет Кита «этим мальчишкой» и «Schund». Теперь она называет его гостем – и мне это приятно. Мне приятно, что ей не все равно на то, какое впечатление наш дом произведет на Кита.
И вот наступает завтрашний день и долгожданные семь часов вечера.
Динь-дон…
– Я открою! – кричу я родителям.
Распахиваю дверь. И ахаю от удивления!
На Ките красивая рубашка. Уверена, что он позаимствовал ее у Архипа. Она ему безумно идет! Черные волосы, обычно торчащие в разные стороны, сейчас тщательно уложены и расчесаны (и уж тут тоже постарался Архип). У него в руках две корзинки цветов.
Одну он протягивает маме, вторую – мне. Я с восторгом рассматриваю содержимое корзинки: украшенные искусственной зеленью маленькие горшочки, в которых из луковиц растут розовые и голубые цветы гиацинтов. К цветам прикреплены маленькие блестящие бабочки. Где он нашел такие чудесные композиции цветов? Не представляю.
– Guten Abend. Ich heiße Keight. Es ist schön Sie kennenzulernen! – говорит Кит и протягивает руку моему папе.
– Sehr angenehm. Ich heiße Karl, – растерянно говорит папа.
– Рада знакомству с тобой, Кит, – говорит мама по-русски. – Меня зовут Катарина. Проходи.
Я вижу, что мама с папой ошарашены не меньше меня. Кит держится блестяще! Мы дружим с ним уже давно, и эта дружба не только помогла мне выучить русский, но и ему – немецкий. Думаю, вчера они с Архипом весь вечер зубрили стандартные немецкие выражения, чтобы сегодня Кит не ударил в грязь лицом.
Мы садимся за накрытый стол. Я режу Flammkuchen с беконом и сыром, раскладываю по тарелкам. Мама и папа наблюдают, как Кит изящно режет свой кусок ножом и вилкой.
– Скажи ему, Катарина, пусть расскажет о себе! – Папа нетерпеливо ерзает на стуле.
– Дай мальчику поесть, Карл! Он наверняка много дней не ел! Смотри, какой он худой! Ханна, когда наш гость будет уходить, надо обязательно завернуть ему с собой!
Я разливаю всем лимонад и хихикаю.
– Он не голодает, мам. Он просто такой худой от природы.
Я поворачиваюсь к Киту и говорю по-русски:
– Мама думает, ты такой худой, потому что вы там в Чертоге голодаете.
– Скажи ей, что я сыт: на прошлой неделе съел целую тарелку супа.
Мама в ужасе откладывает вилку – Кит забыл, что она тоже знает русский.
Я смеюсь.
– Он шутит, мам! Они нормально там едят! Как мы. Здесь у нас все, что касается Чертоги, сильно преувеличивают и приукрашивают.
– Катарина! Катарина! Про что вы говорите? Переведи мне!
– Не мешай, Карл! Дай нам поесть спокойно.
После того как мы немного перекусили, папа продолжает мучать маму.
– Катарина! Спроси его, ну спроси…
– Ну хорошо… Кит, расскажи нам, пожалуйста, о себе. Сколько тебе лет? Учишься или работаешь? А какая у тебя семья?
Кит откладывает вилку в сторону и начинает свою историю: рассказывает о том, как учился в школе, о своей семье – о брате и отце, которых он потерял, о своей матери. Он рассказывает о своем доме, о порядках и обычаях, существующих в Чертоге, о работе на шахтах, своих надеждах и мечтах, о знакомстве со мной. И… О своей болезни.
Мама слушает со слезами на глазах – видно, что ей очень жалко Кита. Я вижу, что он ей понравился.
– Катарина! – восклицает папа. – Что он сказал?
– Подожди, Карл!
Про болезнь мама расспрашивает особенно подробно. А потом все пересказывает папе. Он слушает внимательно, иногда хмурится.
Когда подходит время для десерта, допрос окончен, обстановка в комнате не напряженная. Кит рассказывает о смешных случаях, происходивших с кем-то из его семьи, о своих домашних питомцах. А родители рассказывают про мое детство, показывают Киту альбом с моими детскими фотографиями. Я смотрю на эту семейную идиллию и с трудом сдерживаю слезы радости – все идет так, как я могла видеть только в своих мечтах…
– Vielen Dank für den schönen Abend! – говорит Кит после ужина, прощаясь.
– Kommen Sie bitte bald mal wieder! – отвечает папа, пожимая ему руку.
– Я выйду на пару минут! Мы поболтаем у дома! – говорю я родителям и выхожу с Китом.
– Уф! Как все прошло? – спрашивает Кит, вытирая ладонью лоб. – Я весь вспотел!
– Ты просто молодец! Уверена, что ты им понравился! – Я обнимаю Кита.
– Я очень старался! Архип учил меня этикету за столом. Заставлял есть за столом с двумя книгами, зажатыми под мышкой. За каждую оброненную книгу штраф – щелбан по затылку и десять «кенненцюлярненов» вслух. У меня теперь шишка на затылке, а язык будто распух, теперь с трудом выговариваю слова и думаю, что до конца жизни ничего больше, кроме «Эс ист шюн си кенненцюлярнен», сказать не смогу.
Я смеюсь и целую его в губы, треплю затылок.
– Ты хороший ученик. Вел себя за столом так, будто всю жизнь ел только в ресторанах.
– Что теперь? Какова была цель этого мероприятия? Что они решат?
Я кладу Киту голову на плечо.
– Я надеюсь, что они разрешат мне остаться, а нам – быть вместе. Я хочу этого больше всего на свете.
* * *
После ухода Кита мама убирает со стола, папа ставит остатки еды в холодильник, а я загружаю посудомойку.
– Ханна, мы с мамой хотели бы поговорить с тобой о Ките, – начинает папа. – Мы считаем, что он неплохой парень…
– И нам очень-очень жаль его и его семью, – добавляет мама, – но…
– Но? – настораживаюсь я.
– Но мы не хотим, чтобы из-за него ты рушила свою жизнь, – подытоживает папа.
– Я не разрушу свою жизнь тем, что останусь с ним! – повышаю я голос.
– Дочь, дослушай до конца, – строго говорит папа. – У нас с мамой к тебе предложение. Мы согласны дать кое-какую сумму его семье, чтобы оплатить его лечение частично или полностью, но…
– Но? – Мой пульс учащается, сердце стучит как бешеное.
– Ты уедешь в Германию в начале этой осени, отправишься в Studienkolleg в Берлине, успеешь как раз к осеннему семестру. Проучишься там два года, будешь получать самые высокие баллы, затем – поступишь в Берлинский университет имени Гумбольдта. Еще три года – окончишь и его. Потом делай, что хочешь. Хочешь, возвращайся сюда, к своему Киту, устраивайся работать в булочную, хочешь, оставайся в Берлине и строй карьеру. Осенью заканчивается мой очередной контракт в этой стране, мы с мамой тоже уезжаем обратно в Германию. Еще из условий – не приезжать сюда вообще в течение этого срока. Оплата лечения Кита в обмен на послушное пятилетнее обучение. Что скажешь?
Я споласкиваю чашки и уже целую минуту вожу губкой по кругу. Я низко опускаю голову и прикусываю губу, чтобы никто не видел, что на глазах – слезы, а губы трясутся от сдерживаемых рыданий.
Они играют со мной! Играют! Так нечестно! Они знают прекрасно, как я поступлю, – но представляют все это так, как будто это лично мой выбор.
Что мне делать?
Пять лет я не увижу Кита – только одна мысль об этом душит меня.
Но он будет здоров! Родители оплатят его лечение! Это новость удивляет меня – деньги, которые нужны на операцию, немаленькие не только для жителей Чертоги, но и для моей семьи – столько стоит машина среднего класса. А родители как раз копят на автомобиль… Они очень прижимистые, и подобная благотворительность совсем не в их стиле. Отдать все накопления на автомобиль ради спасения какого-то бродячего Schund? Это не в традициях нашей семьи.
Пять лет… И я снова вернусь сюда. Кит будет здоров. И мы будем счастливы… Пять лет. Жди меня, Кит-Wal.
– Я согласна, – тихо говорю я.
* * *
Проходит пять месяцев. За это время мои дотошные родители достали всех – меня, Кита, его маму, врачей в больнице в Городе, изучили все об аневризмах и об операциях по их удалению. Сидят за компьютером все вечера и читают научные статьи. Это занятие настолько их увлекло, что мне кажется, они бы с удовольствием сами поиграли бы в нейрохирургов, если дать им в руки скальпель. Они переводят на карту мамы Кита деньги, которые целиком покроют расходы на операцию. Вот только операцию пока все еще делать рановато – аневризмы не достигают семи миллиметров…
Кит со смехом рассказывал, как мои родители заглянули к нему в гости, чтобы познакомиться с мамой. Как они с мамой драили полы перед приходом таких важных гостей и чуть ли не красили стены в подъезде, а Архип перед приемом искал в доме посуду без сколов и все утро скреб чашки от налета.
Я забрала документы из школы, и мы с Китом проводим вместе чудесное лето. Последнее на будущие пять лет – как ни горько это осознавать.
Это лето особенное еще и потому, что нам теперь не надо скрываться от родителей, наоборот, мои родители, как никогда, любезны и добры к Киту.
Обычно мы встречаемся у граничного забора. Я всегда прихожу чуть раньше назначенного времени, мне нравится смотреть на то, как вдалеке на холме появляется Кит и как он прыгающей походкой приближается ко мне.
Мы много времени проводим у забора, нам нравится находиться здесь. Здесь мы познакомились и провели в детстве много часов в томительном ожидании встречи, в то время, когда мы даже не могли друг друга понимать. Мы приносим сюда книжки, разбиваем у забора целый маленький лагерь, ложимся, и я читаю вслух. Когда мы не поглощены книгой, то просто болтаем о разном, часто вспоминаем наше детство, а Кит делает небольшие зарисовки в своей тетради.
Я заглядываю к Киту через плечо. Он рисует целую сценку из нашего детства. Девчачий клуб! Я узнаю на рисунке себя и его – мы держим поливалку. Струя воды направлена на Ирму и ее подруг.
– Кит, в другой наш день из детства, когда мы были в Холмах у качелей… – говорю я. – Неужели тебе не было страшно, когда свита Ирмы окружила нас там? И все вокруг стали кричать о том, что ты из Шунд? Неужели не испугался?
Кит улыбается.
– Глупышка. Нет, мне не было страшно. Я присматривался к этим людям в поисках подходящей цели – кто же из них будет испытателем Китькиной радости?
– А мне тогда было очень страшно, – признаюсь я. – Людей было так много, они обступили нас в кольцо, и я очень боялась, что кольцо будет сжиматься, и они задушат нас.
– А мне не было страшно, потому что мне нужно было тебя защитить, – Кит занят рисунком и не поднимает головы.
Лето быстро загорается яркой вспышкой и так же быстро угасает. Я хочу запомнить каждый момент, пытаюсь максимально концентрировать свои ощущения, оставлять в памяти моменты, запахи, виды… Потому что чувствую, что скоро ожидаются перемены. Я стараюсь не думать о том, что вскоре уеду и что это лето – последнее на долгие годы. Но не могу не думать… И чем ближе подходит осень, тем острее я ощущаю тоску и грусть.
В конце августа мы оба чувствуем приближение грядущих перемен, и я невольно ловлю себя на мысли, что наши встречи уже не приносят мне былой радости. Я не чувствую ничего, кроме снедающей меня тоски. Я думаю, что то же самое чувствует Кит. Наши встречи становятся все реже, и ни я, ни он больше не настаиваем на них.
В сентябре за два дня до моего отъезда я устраиваю прощальный обед с моими друзьями. Зову всех – братьев Финке, Кирилла, Ваню, Игорька и… Кита. Готовлю еду для праздничного стола и очень волнуюсь – никогда еще я не собирала такую разномастную компанию.
Кирилл, Ваня и Игорек закончили школу – русские ученики уходят из школы после одиннадцатого класса, остальные учатся тринадцать лет. Кирилл поступил в Технологический университет в Городе на факультет нефтегазового дела, он хочет отучиться и пойти работать на нефтедобычу, а Игорек и Ваня не пошли по их стопам – поступили в другие университеты в других городах: Игорек в ракетостроительный, Ваня в филологический – литература и история его слабости. Эх, его бы с моей мамой познакомить, они бы нашли общий язык…
После того как все узнали о нас с Китом, мальчишки первое время относились ко мне настороженно. Я видела, что они отдалились от меня. Я чувствовала себя шпионом, которого вывели на чистую воду. Мне было стыдно за то, что приходилось скрывать ото всех мою связь с человеком, который принес им столько бед. Но время снова сблизило нас, а старые обиды забылись. Кит изменился – он больше не враг моим друзьям. Но старые шрамы не проходят…
И никогда уже мои друзья не смогут смотреть на своего бывшего мучителя без страха и настороженности во взгляде. Я замечаю это и всегда разделяю встречи: с друзьями вижусь в одни дни, с Китом – в другие.
Но сейчас мне так хочется, чтобы рядом со мной были все мои друзья… Поэтому я не удержалась и собрала сразу всех.
Первыми приходят братья Финке – в качестве прощального подарка они притаскивают мне гигантского плюшевого медведя.
– Привет, Ханна! – Братья улыбаются и толкают друг друга, каждый хочет оказаться в узком коридоре ближе ко мне. – Это тебе!
– Какой огромный! Как же я протащу его в самолет?
– Его зовут Бруно!
– Нет, Вилли!
Братья начинают спорить.
– Нет, Бруно! Это не обычный медведь – нажми ему на лапу!
Я нажимаю – и тут же медведь начинает петь голосом Бруно детскую песенку… С переделанными словами! В песенке отчетливо слышу свое имя. Медведь поет несколько строк голосом Бруно, затем вступает Вилли. Голоса у братьев очень забавные, я смеюсь до слез.
– Спасибо! Это очень классный подарок! Обязательно возьму его с собой в общежитие, он будет развлекать меня, когда станет скучно.
Следующими приходят Игорек, Ваня и Кирилл – у них наступил учебный год, все втроем переехали в общежитие в Городе, приезжают домой каждые выходные. Они вручают мне стопку красивых книг, перевязанных подарочной ленточкой.
– Вот, держи, – в плохую осеннюю погоду будет чем себя занять тоскливыми вечерами.
Я рассаживаю мальчиков за столом. Игорек показывает Вилли и Бруно свои сокровища – различные детали для макета ракетного источника питания, изготовленные им на 3-D принтере на лабораторной работе в университете. Он долго и с гордостью рассказывает о клапанах, регуляторах, насадках и колодках.
Последним приходит Кит. Я встречаю его у дверей. Он хитро смотрит на меня, пряча что-то за спиной, а потом достает и протягивает свой подарок – горшочек с…
– Blue Mainzer Fastnacht Rose! – визжу я на весь дом и прыгаю с горшочком с розами в руках. С восторгом смотрю на нежные голубовато-сиреневые лепестки. Мой любимый цвет! Это очень редкий сорт розы!
– Где ты нашел ее?
– Это секрет!
Я все еще не верю – осторожно глажу лепестки. Эта роза – необыкновенная красавица!
Я провожаю еще одного гостя на кухню. Как только Кит пересекает порог, по кухне будто проносится невидимый разряд электричества. Воздух становится плотнее… Разговоры смолкают. Все головы разом поворачиваются к нам.
– Смотрите, что мне подарил Кит! – Я улыбаюсь во весь рот, пытаясь разрядить обстановку. – Сиреневая роза! А вот под таким светом она даже кажется голубой! Правда, она красивая? Ну что, садимся есть? Кит, присаживайся вон туда, рядом со мной.
Кит садится между мной и одним из братьев. Вдвоем мы оказываемся зажатыми между близнецами. Братья недовольно смотрят на Кита – ревнуют. Следят за каждым его движением. На другой стороне стола расселись остальные гости. Никто не разговаривает и не ест. Они искоса наблюдают за Китом: одно его резкое движение – и друзья помчатся пулей из дома. На побег уйдет меньше, чем пять секунд, – побьют все рекорды. Я с улыбкой трещу не умолкая, чтобы создать видимость дружеской обстановки.
– Ой, я забыла рассказать вам про свою тетю Паулу, помните, я говорила, что она приезжала к нам весной? Ух и мерзкая тетка. Я рассказывала, как подложила крысу ей в чемодан… Так вот, приехав домой, тетка обнаружила эту крысу у себя и подумала, что она пробралась к ней в самолете или в аэропорту, – она поехала в аэропорт и устроила там целый скандал! Вертела перед служащими пакетиком с дохлой крысой. Это было так смешно, она привлекла столько внимания – даже один репортер заинтересовался и снял ее на камеру. Так что тетя теперь звезда…
Я рассказываю много нелепых историй. Размышляю о будущей учебе, расспрашиваю мальчишек о том, как учатся они и как им живется в общежитии. Они отвечают неохотно и коротко, поэтому мне снова приходится болтать…
Друзья повторяют за Китом: он не ест, и они не едят, он протягивает вилку ко рту, они делают так же. Он берет чашку с чаем и отпивает – они тут же синхронно поднимают свои чашки.
– Нет, все же, Кит, где ты достал эту розу?
– Захватил в плен ее создателя, тыкал в него иголками до тех пор, пока он не вырастил одну специально для тебя, – отвечает он спокойно, поднося чашку к губам.
Это шутка, но произнесена она как-то зловеще. Мальчишки заерзали на стульях. Кирилл и Игорек синхронно зачесались – пробудились фантомные ощущения… Я знаю, что когда-то Кит колол их иголками.
– Не удивлюсь, если так все и было на самом деле, – хмыкает Кирилл.
– Представителям отряда грызунов слова не давали, – огрызается Кит.
– Кит, перестань! – обрываю его я.
– Что ты еще сделал создателю розы? Может, топил в туалете? Приковывал цепями в подвале? Долбил по коленям молотком? Сколько ты мучал его, чтобы он наконец вырастил эту розу? – Кирилл заводится, и его уже не остановить. Он смотрит прямо на Кита – и впервые не со страхом, а с вызовом.
Его слова ранят Кита, я это вижу. Я чувствую, что ему нелегко было прийти сюда – он вообще не хотел идти, но я уговорила. Я думаю, Кит тщательно подготовился – возможно, даже придумал пару нейтральных тем для беседы, чтобы создать мирную обстановку за столом. А Кирилл все испортил…
– Кир! Кит! – кричу я со слезами на глазах. – Не портите мне вечер!
– Прости, Ханна, но мне лучше уйти. Мне здесь не место, это видно. А у нас завтра с тобой будет еще целый день. И ночь. А сегодня проведи вечер со своими друзьями.
Он обнимает меня. Да, завтрашний день мы с Китом хотим провести на природе с палатками. Родители даже отпустили меня с ночевкой. Последние день и ночь перед отъездом я проведу с Китом вдвоем. Мы уже все подготовили, и я с нетерпением жду завтрашнего дня. Но мне бы очень хотелось, чтобы и сейчас он остался… Но Кит прав: пока он рядом, мои друзья будут зажатыми и не смогут расслабиться.
Кит уходит.
– Ханна, прости. Я дурак, – извиняется Кирилл за столом.
Я машу рукой, показывая, что все в порядке.
– Ничего. Я все понимаю, просто… Мне так хотелось, чтобы сегодня меня окружали все мои друзья, даже такие разные… Но некоторых людей лучше не сводить друг с другом – и надо это понимать.
– Какие у нас дальнейшие планы? – спрашиваю я после небольшой паузы.
– О-о-о! У нас сегодня целая программа! – Игорек достает исписанный листок бумаги. – Экскурсия «По великим местам Чертоги!» Освежим все воспоминания. – Игорек посвящает нас в планы.
Я перевожу все братьям, но они все равно ничего не понимают.
Сначала мы идем к плотине, катаемся на тарзанке, потом бежим в депо, где носимся по грузовым составам с горящими цветными дымовыми шашками в руках, смеемся и кричим. Дальше бежим на комбинат к экскаваторам, там нас ждет удивительный аттракцион «центрифуга»… На этот раз меня тоже цепляют веревкой к ковшу – и я испытываю все эмоции, которые удалось испытать мальчишкам в прошлый раз. Знаете, я уверена, что в Берлине меня будет ждать много интересных развлечений и открытий, там для меня откроется новый мир, который подарит мне уйму новых эмоций… Но ни одна из них не сравнится с той детской и щенячьей радостью, которую я испытала, болтаясь в петле ковша экскаватора и вращаясь с бешеной скоростью по кругу.
Вечером мы накупаем много еды, уходим на мост узкоколейки, поедаем припасы и кидаем с моста зажженные петарды. Когда совсем темнеет – забираемся на крышу дома Игорька и запускаем с крыши новую самодельную ракету…
В этот день мы перепробовали все – все наши обычные забавы. Это удивительный день воспоминаний, которые они мне подарили, хватит на долгие пять лет в Берлине.
Я уже вижу себя в будущем. Вечерами в своей комнате в общежитии я поливаю свою голубую розу, включаю медведя, который начинает орать песни голосами братьев Финке, а затем принимаюсь за чтение и беру в руки очередную из книжек, подаренных мне друзьями. А перед сном, лежа в кровати, погружаюсь в воспоминания и думаю о каждом дне, проведенном в Чертоге. Я отсчитываю время – день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем… И, наконец, я возвращаюсь сюда. И все снова прекрасно.
Придя домой поздно вечером, я застаю маму с папой за важным разговором на кухне. В их беседе упоминается мое имя… Они не заметили, что я пришла – я стою за дверью и подслушиваю.
– Карл, правильно ли мы поступаем?
– Я думаю, правильно… Она поживет в Берлине, заведет новых друзей. Ей там будет хорошо. Там много молодежи, куча интересных развлечений. У нее там будет насыщенная жизнь. Она привыкнет к ней, забудет своего Кита и не захочет возвращаться сюда, вот увидишь.
– Ох, Карл… Будем надеяться, что все так и будет… Кит хороший мальчик, но… С ним она не будет счастлива. Слишком много он принесет ей горя…
Я тихонько прикрываю дверь и ухожу в комнату. Стою у окна и глажу розу по сиренево-голубым лепесткам.
Мама, папа… Какие же вы глупые.
Вы все еще не понимаете, что я не передумаю. Я сделала выбор. И пускай он неправильный, но он мой…
