Глава 19
Нельзя позволить им увидеть… — что? — гадал Сабин, подхватив спящую Гвен на руки. С ее губ сорвался всхлип, тихий и, как ни странно, эротичный. Он сжал ее крепче, чувствуя острое желание защитить.
Не позволить Владыкам увидеть ее обнаженной? Само собой. Сабин скорее умрет, чем позволит другому мужчине пялиться на ее тело.
Не позволить сестрам увидеть Гвен в таком состоянии? Конечно. Они бы стали задавать вопросы, отвечать на которые он не готов. Более того, им, кажется, претит сама мысль о том, что Гвен может уснуть. Но почему? Он по-прежнему не видел в этом смысла.
Гвен вновь всхлипнула, на этот раз еле слышно, чуть хрипловато. Живот Сабина свело от желания, ведь именно такие звуки срывались с ее губ, когда они занимались любовью. Солнечный свет ласкал тело Гвен, усиливая сияние ее кожи, ее розовых сосков. Ее руки покоились на животе, она расслабилась, доверчиво уткнувшись в его плечо. Рыжеватые локоны рассыпались по руке, животу Сабина, лаская его тело словно шелк.
Может, одеть ее? Нет, решил он, подумав несколько мгновений. Он не хотел тревожить ее сон. Наконец-то она отдыхала. По-настоящему отдыхала. И единственное, что для этого потребовалось, — утомить ее любовью, подумал он. И улыбнулся. Если понадобится, он готов делать это каждую ночь. Должна же она отдыхать. К тому же, гм, он уже привык приносить себя в жертву.
Он и сам не стал одеваться. Ведь для этого пришлось бы опустить Гвен на землю, она могла пораниться о какой-нибудь сучок или какое-нибудь насекомое могло побеспокоить ее.
Сабин поцеловал Гвен в висок, не в силах устоять перед искушением. И отправился в путь. Стараясь держаться в тени, он пробирался к крепости, помня о камерах, ямах и проводах сигнализации, призванных защитить от охотников.
То, что произошло между ним и Гвен… Он никогда ничего подобного не испытывал. Даже с Дарлой, которую любил.
В отличие от Дарлы Гвен оказалась достаточно сильна, чтобы справиться с его демоном. Это было неожиданное и приятное открытие.
«Ты в самом деле полагаешь, что сможешь удержать ее? Если даже она настолько глупа, чтобы полюбить тебя, как долго продлится ее любовь? Ты можешь предать ее. Ты всегда рвешься в бой. Хуже того, ты собираешься сражаться бок о бок с ее сестрами. А что, если они погибнут? Гвен будет винить тебя, и заслуженно».
Сомнения не парили в его голове, они кричали, стучали в висках, бились в череп. Теперь, когда вместе с Гвен уснула и ее гарпия, демон выбрался из своего укрытия, разъяренный, оголодавший.
Для демона не существовало лучшей пищи, чем тайные страхи Сабина. И теперь, когда он сам осознал эти страхи, ему не так легко было отделаться от них. Они поглотили его целиком.
Хотел ли он, чтобы Гвен любила его?
Хотел ли он, чтобы эти янтарные глаза всегда смотрели на него так, как сегодня… хотел ли каждую ночь видеть ее роскошное тело в своей постели… слышать ее искрящийся смех… защищать ее… разбудить в ней силу…
Да, он хотел, чтобы она любила его. Как он только что узнал, она способна противостоять его демону. Черт, да она его до смерти перепугала.
Он любил Гвен с той самой минуты, как впервые увидел. Тогда девушка была беспомощной пленницей, и его инстинкты требовали спасти ее. Потом она покорила его, пытаясь удержать свою гарпию под контролем, сопротивляясь ей. Но он никогда по-настоящему не понимал ее, ошибался, считая ее слабой. Теперь Сабин видел, что она сильнее своих сестер, сильнее его самого.
Большую часть жизни она сдерживала неконтролируемое чудовище. Сабин с трудом справлялся со своим демоном, ему редко удавалось усмирить его больше чем на день. Гвен оставила семью ради своей мечты. Она не сбежала, даже когда узнала о демонической сущности Сабина, хотя и была изрядно напугана.
О да. В этой хрупкой девочке было больше силы, чем все полагали. Включая саму Гвен. Теперь ради него она хочет сразиться с охотниками, согласна подвергать свою жизнь опасности каждый день.
Если ее ранят, она исцелится. Это Сабин понимал. По крайней мере, умом. Но сама мысль о раненой, окровавленной Гвен приводила его в бешенство.
Он проскользнул в крепость через боковую дверь.
«Я — чертов идиот!»
«С этим не поспоришь».
Нахмурившись, он прошел через тайный ход, за которым следил Торин.
Сабин посмотрел в одну из скрытых камер и покачал головой, приказывая другу молчать. Не замедляя шага, он добрался до своей спальни и забаррикадировал дверь. Любит ли его Гвен? Да, ее влекло к нему, иначе она бы не отдалась ему. И сделала она это с такой страстью, подарив Сабину лучший оргазм в его долгой-долгой жизни. Она доверяла ему, иначе не призналась бы в своей слабости. Но любовь?..
Но если она все-таки любит его, выдержит ли ее любовь те испытания, которые ждут их впереди? Это неизвестно, но Сабин вдруг понял, что не сможет отпустить ее. Теперь она принадлежала ему, а он принадлежал ей. Когда она решилась ему отдаться, он предупредил ее о возможных последствиях.
Он хотел знать о ней все. Хотел заботиться о ней. Баловать ее. Убить любого, кто посмеет ее обидеть… даже ее сестер.
Однажды он сказал ей, что сможет переспать с нелюбимой женщиной, если это поможет им одержать победу. Каким же глупым он был. Каким наивным. Мысль о том, что в его постели может оказаться другая, оставила его равнодушным. Даже вызвала тошноту. Ни у кого не было такого запаха и вкуса, как у Гвен, никто не говорил, как она. Более того, это причинило бы ей боль, а Сабин ни за что не допустил бы этого. Мысль о том, что Гвен принадлежит другому мужчине, ласкает его, целует его, доставляет ему удовольствие, — и все ради того, чтобы он, Сабин, одержал победу… эта мысль приводила его в ярость.
«А если она захочет другого? Если в ней проснется вожделение?»
«Еще одно слово — и, клянусь богами, я найду ларец Пандоры и втащу тебя туда за яйца».
«Но ты умрешь», — дрожащим голосом сказал демон.
«А ты будешь страдать. И мы оба знаем, что я могу переступить через себя, чтобы уничтожить врага».
«Кто же тогда будет защищать твою драгоценную Гвен?»
«Ее сестры. Хочешь, позову их? Поболтаешь с ними».
Молчание. Долгожданная тишина.
Сабин осторожно положил Гвен на постель, укутав ее одеялом. Услышав громкий стук в дверь, он нахмурился. Гвен не шелохнулась, не застонала, никак не отреагировала на шум, и это спасло визитеру жизнь.
Сделав три больших шага, Сабин очутился у входа, разобрал баррикады и распахнул дверь.
Кайя попыталась войти в комнату:
— Где она? Тебе лучше держаться от нее подальше, мистер Давай-побьем-Гвен-ради-смеха.
— Я делал это не ради смеха. Она должна стать сильнее, ты и сама это понимаешь. Тебе следовало бы поблагодарить меня, потому что ты со своей работой не справилась. Теперь уходи.
Кайя взглянула на него, уперев руки в бока.
— Я не уйду, пока не увижу Гвен.
— Мы заняты.
Взгляд золотых, как у Гвен, глаз скользнул по его обнаженному телу.
— Вижу. Но мне все равно нужно поговорить с ней.
«Не позволяй им увидеть!» — умоляла его Гвен.
— Она не одета. — Это правда. — И я хочу вернуться к ней. — Опять правда. — Ваш разговор может подождать.
На красивом лице гарпии появилась широкая улыбка, плечи облегченно расслабились. Слава богам, что секс не противоречил чертовым правилам гарпий.
Когда Гвен проснется, им предстоит долгий разговор, ей придется объяснить, что гарпиям позволено, а что — нет. А потом он избавит ее от соблюдения правил, с которыми не согласен.
— Мама бы так ею гордилась! Подумать только, малышка Гвенни спит со злым демоном.
— Убирайся.
Он захлопнул дверь перед носом Кайи. Потом, поморщившись, обернулся. К счастью, Гвен даже не пошевелилась.
Весь день воины, женщины и гарпии стучались в дверь. Он никак не мог расслабиться, потому что в его голове постоянно крутились слова Гвен. Не позволить им увидеть что? Сестры Гвен уже знали, что она спит с ним, они увидели это, едва прибыв в крепость, так что это, наверное, не самое страшное. Они ведь не пытались наказать ее. Может, она стеснялась отметин на своей шее? Не стоило, наверное, кусать ее.
Первыми явились Мэддокс и улыбающаяся Эшлин, державшая тарелку с бутербродами.
— Я подумала, что после такой интенсивной тренировки вы с Гвен, наверное, проголодались.
Мэддокс не улыбался, но и не настаивал на том, чтобы Гвен покинула крепость.
— Спасибо.
Сабин взял тарелку и закрыл дверь.
Он натянул халат, чтобы создать видимость сексуального марафона, — Кайю это, кажется, обрадовало, значит, для гарпий в сексе нет ничего постыдного, — и в то же время желая сохранить достоинство.
Затем пришли Анья и Люсьен.
— Не хотите посмотреть с нами какое-нибудь кровавое кино? Конечно, сделаем вид, что изучаем эти пыльные свитки, а сами запряжем кого-то другого, — спросила Анья, игриво изогнув брови. — Будет весело.
— Нет, спасибо.
Он опять закрыл дверь.
Через некоторое время заглянула Бьянка:
— Мне нужно поговорить с сестрой.
— Она все еще занята.
Он захлопнул дверь перед носом недовольной гарпии.
Наконец поток гостей иссяк. Сабин отправил Торину сообщение, в котором писал, что не поедет в Чикаго с остальными.
«Принято, — написал Торин в ответ. — Я уже нашел тебе замену. Операцию возглавит Гидеон».
Сабин почувствовал огромное облегчение. Ему не хотелось оставлять Гвен.
«Если кто-то из твоих людей пострадает, ты будешь винить себя», — сказал демон.
Сабин даже не пытался отрицать это. Так и есть.
«Что, если ты начнешь вымещать свою ярость на Гвен?»
Сабин закатил глаза.
«Не начну».
«Откуда тебе знать?» Голос демона звучал довольно мрачно.
«Она ни в чем не виновата. Виноват я. И если кого и буду упрекать, то только самого себя».
Нет, серьезно, как он может винить в чем-то эту нежную добрую женщину? Если бы она знала о поездке, наверняка захотела бы отправиться с остальными.
Сабин видел, как солнце село и взошла луна, затем солнце снова появилось на небе. Он так и не смог расслабиться и отдохнуть. Почему Гвен не просыпается? Никому не требуется столько сна. Может быть, ей снова нужна кровь? Ему казалось, что она выпила вполне достаточно, когда они занимались любовью.
Сабин откинулся в кресле, которое поставил у постели. Деревянные перекладины впились ему в спину, но он не возражал. Это помогало ему не заснуть.
«Посмотри на себя. Ты превратился в одного из тех, кого раньше презирал, — думал он. — Ты стал слабаком из-за женщины. Переживаешь за нее. Ты сделался уязвимым. Из-за женщины».
— Сабин, — раздался голос, больше похожий на тихий вздох.
Он подскочил в кресле, ударившись ногами об пол. Его сердце пропустило удар, легкие сжались. Наконец-то!
Гвен моргнула, протерла глаза. Потом их взгляды встретились, и у Сабина перехватило дыхание. Интересно, как она отнесется к тому, что спала в его постели? Впрочем, этот вопрос следовало бы задать самому себе. Он должен был бы подготовиться лучше. Его била дрожь, кровь вскипала при одном взгляде на нее — такую сексуальную, взъерошенную со сна, готовую.
Гвен нахмурилась, окинула взглядом спальню.
— Как я сюда попала? Подожди, расскажешь, когда вернусь.
Она спустила ноги с кровати и попыталась встать.
Вскочив, Сабин тут же оказался рядом с Гвен, подхватывая ее на руки.
— Я умею ходить, — запротестовала она.
— Знаю.
Он отнес ее в ванную, вернулся в комнату и закрыл за собой дверь, уважая ее право на уединение.
«А что, если она упадет и поранится?»
«Заткнись. Сейчас тебе меня не достать».
За деревянной дверью раздался крик ужаса. Сабин улыбнулся. Наверное, она только сейчас поняла, что обнажена. Одна мысль об этом сводила его с ума. В воздухе витал аромат Гвен. Сабин почувствовал, как его тело напряглось, мужское естество сделалось тверже стали.
Услышав, как в ванной полилась вода, он сгреб свою одежду и отправился в соседнюю спальню. Дверь была открыта, и он без церемоний вошел в комнату. Три гарпии сидели кружком на полу, в центре высилась гора продуктов. Они над чем-то смеялись, пока не заметили Сабина.
Из глаз Кайи полились черные слезы, и демон Сабина поспешно юркнул в закоулки сознания.
— Наша еда! — истошно завопила она, и Сабин поморщился. Забавно. Когда Гвен визжала, его это совершенно не беспокоило. — Мы ее украли. Она наша.
— Успокойся. — Бьянка ударила ее по руке, не отрывая взгляда от Сабина. — Ты как раз вовремя. Где Гвенни?
— Принимает душ. А мне придется воспользоваться вашим.
Не дожидаясь разрешения, он проследовал в ванную, схватив полотенце.
— После такого сексуального марафона вы, ребята, не можете помыться вместе? — сказала одна из гарпий.
Иногда, не видя близнецов, он не мог различить, кто из них говорит.
— Может, если они попытаются, у них начнется еще один марафон, — поддразнила другая.
Гарпии засмеялись.
— Она что, тебя в кому вогнала? И прятала тебя все это время, чтобы уберечь от стыда?
На этот раз заговорила Талия, он узнал этот холодный голос, от которого его пробирала дрожь.
Она знает правду, понял Сабин. Он снова задался вопросом: не противоречит ли сон законам, по которым жили гарпии?
— А что, если так? — услышал он собственный голос.
Бьянка и Кайя расхохотались.
— Молодец, сестричка, — одобрительно сказала одна из них.
Ударом ноги Сабин захлопнул дверь и прыгнул под душ, стараясь шевелиться быстрее. Он боялся, что гарпии воспользуются его отсутствием и отправятся к Гвен с расспросами. Но они сидели там же, где он их оставил, ели и смеялись.
Только на лице Талии не было улыбки. Она кивнула Сабину. В знак благодарности?
Он забежал на кухню — хвала богам, кто-то сходил за покупками, — и собрал урожай: пакет чипсов, кекс, батончик с гранолой, яблоко и бутылка воды. Нагрузившись, он вернулся в спальню, закрыл дверь ногой и обнаружил, что Гвен сидит на краю постели. На ней были шорты и ярко-голубая футболка — все это она купила в городе в тот злополучный день. Мокрые волосы были стянуты в узел на затылке.
Демон Сомнения выскочил было из темного закоулка сознания Сабина, но, опасаясь спровоцировать гарпию, снова спрятался.
Придав лицу бесстрастное выражение, он развалился в кресле, в котором провел так много времени. Поднос поставил себе на живот.
— Нам нужно поговорить, — сказала она, устремив на еду жадный взгляд. — О том, что произошло в лесу…
Прежде чем Гвен успела развить эту рискованную тему, Сабин принялся рассказывать ей о том, как долго она спала, как он охранял ее сон и что никто не знал, чем она занята, никто не видел ее шею. Все были уверены, что Сабин и Гвен провели ночь, беспрестанно занимаясь любовью.
— Слава богу, — сказала она, вздохнув с облегчением.
Или богам. Все равно. Любая другая женщина на ее месте пришла бы в ужас, подумал Сабин. Вот еще одно доказательство того, что эта женщина создана для него.
— А сейчас я хочу, чтобы ты ответила на кое-какие вопросы.
Гвен сглотнула, ее глаза сияли в солнечном свете, пробивавшемся между тяжелыми темными портьерами.
— Хорошо.
— Почему вы можете есть только то, что украли?
Она прищурилась:
— Я не могу это обсуждать.
— Мне кажется, что сейчас тебе уже можно все.
— Наверное, да, — проворчала она. — Но почему тебя это так интересует?
— Я хочу понять. — Сабин разломил кекс и откусил кусочек. — Ты доверила мне свое тело. Позволила мне охранять тебя, пока спала. Даже рассказала мне о своей слабости. Пора открыть и другие секреты. Грудь Гвен поднималась и опускалась, дыхание участилось. В животе у нее вдруг заурчало, она погладила его, не отрывая взгляда от Сабина. Или, вернее, от еды.
— Н-ну хорошо. Да. — Она облизнула губы. — А ты мне заплатишь?
— Заплатить тебе? Сколько и за что?
— Просто скажи да! — прорычала она.
— Да.
Она снова облизнула губы и заговорила:
— Боги презирают гарпий, считают омерзительными созданиями, ведь мы — порождение князя тьмы. Давным-давно они надеялись уничтожить нас, но так, чтобы самим при этом остаться в стороне. Так, чтобы все подумали, будто мы сами себя погубили. Поэтому втайне они прокляли нас, мы больше не могли наслаждаться пищей данной нам или той, которую мы приготовили сами. Мы не можем противиться проклятию. Кое-кто пытался, но после того, как некоторые из нас умерли, остальные усвоили урок. Ты сам все видел, в Египте.
В общем, первые из моего племени путем проб и ошибок выяснили, что гарпии могут есть только то, что украли, или то, что заработали. Богам не удалось нас уничтожить, но они здорово усложнили нам жизнь. Теперь заплати мне. Я ответила на твой вопрос, ты мне должен.
Ее требование оплаты внезапно обрело смысл. Разве Анья не говорила о пище, которую они должны заработать? О, боги, нужно было быть умнее и внимательно слушать то, что ему говорят.
— Вот тебе за твой секрет.
Он бросил ей кекс, и она одним стремительным движением поймала его. Через секунду от сладкого лакомства не осталось даже крошек. В этом они тоже похожи, подумал Сабин. Их жизни омрачены проклятиями.
— Ты должна была сказать, что я могу платить тебе едой, — упрекнул он ее. — Мне бы не составило труда накормить тебя.
— Я не знала тебя настолько хорошо, чтобы делиться с тобой тайнами своего племени. Как говорят мои сестры, знание — это власть. Я не хотела, чтобы ты имел надо мною власть.
Он часто говорил то же самое, но теперь ему казалось, что лишняя власть ему бы не помешала.
— А теперь ты меня знаешь? — тихо спросил он, чувствуя себя совершенно счастливым.
На ее щеках вспыхнул яркий румянец.
— Теперь я знаю тебя лучше.
Справедливое замечание. Сабин взял пакет с чипсами.
— Теперь скажи, от кого ты хотела спрятаться? Чего они не должны были увидеть?
— От моих сестер. Я не хотела, чтобы они увидели меня спящей.
Вот, значит, в чем причина.
— Подожди. Расскажи сначала, как же ты отдыхала, когда была со своим приятелем, и получишь это.
— Сабин. Чипсы!
— Ты их еще не заработала.
— Я никогда не отдыхала, когда была с Тайсоном. Долго этого не делала. Я имею в виду, не спала. Ну что? Я заработала чипсы?
Гвен протянула руку.
Сабин крепко сжал пакет.
— И долго ты жила с ним?
— Шесть месяцев.
Шесть месяцев. Он стиснул зубы. Мысль о том, что она была с кем-то так долго, совсем ему не понравилась.
— И все это время ты не сомкнула глаз?
— Нет. Сначала я притворялась, что у меня бессонница, и бодрствовала ночи напролет. Но потом, когда усталость взяла свое, я не ходила на работу, сказываясь больной, и спала на деревьях. Это единственное место, где мы можем спать, не опасаясь, что нас увидят или схватят. Но потом, по прошествии нескольких месяцев, подумала, почему бы и не заснуть рядом с человеком, которому доверяю? Поэтому я стала спать с ним в постели. И предвосхищая твой вопрос: мы не спим в присутствии других людей не потому, что это закон, и не потому, что над нами тяготеет проклятие богов, а из предосторожности. Каждую гарпию учат этому с детства.
Странно, но он не видел, чтобы ее сестры по ночам удалялись в лес. Правда, двигались они бесшумно, и он мог просто ничего не заметить.
— Почему?
Гвен печально вздохнула:
— Пока мы спим, наши крылья можно связать, так меня и захватили в плен. А теперь дай мне чипсы.
Сабин бросил ей пакет.
Она поспешно разорвала упаковку с золотисто-оранжевыми чипсами, сунула один себе в рот, закрыла глаза и издала блаженный стон. Сабин едва сам не застонал.
— Хочешь заработать яблоко?
Она провела по губам кончиком языка.
— Да. Пожалуйста.
— Тогда скажи, что ты думаешь обо мне. О том, что мы сделали в лесу. И не вздумай соврать. Я плачу только за правду.
Гвен заколебалась.
Почему ей так не хочется, чтобы он знал об этом? Что именно она хотела бы от него скрыть? Минута прошла в молчании, и Сабин уже начал опасаться, что Гвен удовлетворится той едой, которую уже успела получить от него. И тут она его удивила.
— Ты мне нравишься. Больше, чем нужно. Меня влечет к тебе, и я хочу быть с тобой. Когда тебя нет рядом, я думаю о тебе. Это глупо. Я просто дурочка. Но мне нравится быть вместе с тобой. Когда твой демон молчит, мне не стыдно, я ни о чем не жалею и ничего не боюсь. Я чувствую себя нужной, желанной и защищенной.
Сабин бросил ей яблоко, она поймала его, не глядя ему в глаза.
— Я чувствую то же самое к тебе.
— Правда?
В глазах Гвен, устремленных на него, вспыхнула надежда.
— Да.
Она несмело улыбнулась, но потом улыбка угасла, плечи ее печально поникли. Она надкусила яблоко, пожевала, проглотила.
— Скажи мне, о чем ты думаешь? — попросил Сабин.
— Не знаю, имеет ли все это какой-то смысл. Ты как-то сказал, что можешь предать любимую женщину, если это поможет тебе победить. Нет, я не думаю, что ты меня любишь. Просто, если у тебя появится другая женщина, я убью ее. А потом тебя.
В ее голосе зазвенела сталь. Сталь заостренного клинка.
— Я не буду… Не думаю, что смогу. — Сабин провел рукой по лицу. — Ты — единственная, о ком я думаю. Сомневаюсь, что сумею даже притвориться перед кем-то другим.
— Но как долго это продлится? — тихо спросила Гвен, перекатывая яблоко в ладонях.
Сабин подозревал, что это навсегда, и эта мысль пробудила в нем чувство вины. Он уже посвятил Гвен больше времени, чем следовало бы. Он не изучил имена в свитках Кроноса, не предпринял ничего, чтобы найти два оставшихся артефакта. Он не занимался поисками Галена.
В течение долгих лет война с охотниками была главным делом его жизни… И от своих людей он требовал того же. Он терпеть не мог, когда что-то отвлекало его от этой войны. Его воины давали ему все, о чем он просил, даже больше того. Как же мог он, их вождь, забыть обо всем ради Гвен?
Не ответив, он поднялся.
— Я пренебрег своими обязанностями, пока охранял твой сон, теперь у меня полно работы, — сказал он.
Если он надеялся оставить ее здесь, сначала нужно было разобраться с делами.
