Глава 18
Мысли Гвен неслись бурным потоком. Беспорядочные, темные. Прошлой ночью она изо всех сил противилась притягательности Сабина, он ведь и сам не хотел ее. Спал рядом, его лимонно-мятный аромат вливался в нее, она чувствовала тепло его тела. В ее ушах звучало его хриплое дыхание, тело отзывалось на каждое его движение, кожа жаждала прикосновений… Но он так и не ответил на этот молчаливый призыв. А Гвен уже не могла игнорировать его.
Она была одержима этим человеком. Хотела узнать его как можно лучше. Хотела быть рядом с ним каждый день, каждый час, каждую минуту. Она желала владеть им. «Он будет моим!» — раздался пронзительный крик в ее голове. Гарпия. Теперь она дергала за ниточки, заставляя Гвен воплощать все ее порочные фантазии. Разве важно теперь, что Сабин совсем не такой мужчина, которого она когда-то мечтала видеть рядом с собой. Разве важно, что он предаст ее, если это принесет ему победу в войне. Что плохого в том, чтобы наслаждаться жизнью здесь и сейчас. С ним. Но если он решил пригласить ее сестер, чтобы…
Гвен знала — это демон Сомнения внушает ей эти ужасные мысли. Она узнала его напоенный ядом шепот, но уже не в силах была усмирить захлестнувший ее гнев. Сабин и Кайя… черт, нет. Никто не прикоснется к нему, даже ее сестры. Может, это глупо, но Гвен было все равно.
Сабин не раз повторял, что желает только ее. Так пусть докажет.
Она прижала Сабина к дереву, чтобы он не мог сбежать. Он принадлежал только ей. Только ей одной. И она могла делать с ним все, что пожелает. Сейчас она хотела видеть его обнаженным. Он уже снял рубашку там, на поле, теперь на нем остались лишь брюки. Она расстегнула пуговицы, затем молнию. Через несколько мгновений его джинсы превратились в лохмотья.
— Кажется, кто-то стащил мои боксеры, — пробормотал он, следя за ее взглядом.
Его возбужденный член вырвался на свободу, большой, крепкий, гордый, и Гвен задохнулась от удовольствия. Солнце заливало Сабина светом, превращая бронзу его тела в расплавленное золото. Сегодня он изрядно помучил Гвен, но она не жаловалась. В глубине души понимала, что эта тренировка нужна ей. Она не хотела, чтобы ее снова подстрелили, как рождественскую индюшку. А кроме того, просто мечтала разделаться с мучившими ее людьми. И еще ей хотелось произвести впечатление на Сабина. Он ценил силу.
— Мой, — сказала она, обхватив пальцами его член.
Гвен не узнала собственный голос. Он стал выше, и в нем появились хрипловатые нотки. На ее ладонь упала капля влаги.
Рука Гвен скользнула до самого основания его члена.
— Да, — прошептал он сквозь стиснутые зубы.
Гвен крепче сжала его. Ее зрение искажал инфракрасный спектр, она ощущала исходящее от Сабина пульсирующее тепло.
— Скажи своему демону, чтобы держал рот на замке, а не то я ему кишки вырву.
— С тех пор, как ты набросилась на меня, он молчит.
Вот и хорошо. Своими криками она, наверное, распугала всех зверей в лесу, не было слышно ни щебета, ни шороха. Они с Сабином были совершенно одни, на расстоянии около километра от тренировочного поля.
— Сорви мою одежду. Сейчас же.
Не привыкший к подчинению, Сабин медлил. Гвен отпустила его, чтобы самой заняться делом.
— Убери руки, — проворчал он.
Как только Гвен последовала его совету, он принялся стягивать с нее одежду, стараясь не нарушить контакт между ними. Наконец последние преграды пали, их разгоряченные тела соприкоснулись, и Сабин застонал.
— Какая ты красивая. — Его руки скользнули по ее спине и вдруг замерли. — Крылья?
— А что, какие-то проблемы?
Теплый воздух ласкал ее тело, соски затвердели, низ живота охватила ноющая боль. Сладкая боль, ставшая ее постоянной спутницей с той минуты, как они побывали в душе.
— Позволь взглянуть. — Он развернул ее спиной к себе и несколько мгновений молчал. Даже, кажется, не дышал. Затем коснулся губами одного из трепещущих крылышек. — Они прекрасны.
Ни один мужчина не видел ее крыльев. Она скрывала их даже от Тайсона, не позволяя им раскрыться в его присутствии. Крылья делали ее не похожей на остальных. Но под взглядом Сабина Гвен почувствовала… гордость. Дрожа, она повернулась, возвращаясь в прежнее положение.
— Ну что, начнем?
— Ты уверена, что хочешь этого, Гвендолин?
Его голос был хриплым, глубоким, опьяняющим.
— Попробуй меня остановить.
Ничто сейчас не могло удержать ее, даже протесты Сабина. Она хотела овладеть им, почувствовать его вкус, ощутить его внутри себя, сегодня, сейчас, в это самое мгновение. Да, она не в себе, но ей было плевать на это. Когда-то Сабин хотел заклеймить ее, чтобы его друзья держались от нее подальше, теперь ее очередь.
— Уверена, что это ты хочешь меня, а не твоя гарпия?
Сабин не хотел, чтобы она впоследствии пожалела о содеянном.
— Хватит болтать. Я хочу тебя, и ты будешь моим, что бы ни говорил.
— Отлично.
Мир закружился вокруг нее, шершавая кора впилась в спину. Сабин ударил ее по лодыжкам, заставляя раздвинуть ноги, быстро просунул между ними бедро, прижал к ее клитору.
— Ты подумала о последствиях? Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Заткнись, наконец.
Его член стал таким большим, что Гвен уже не могла полностью обхватить его пальцами, и он выскользнул из ее руки. Это разозлило ее.
— Вернись, — прорычала она.
— Нет.
— Сейчас же!
— Скоро, — пообещал он, нежно прикусывая мочку ее уха.
Зачем он это делает? Хочет отвлечь ее? Как бы там ни было, это сработало.
Сабин склонился, прижавшись к ее губам. Его язык погрузился в ее рот, овладевая, отдавая, требуя, исследуя, умоляя, опаляя жаром каждую клеточку ее тела. Сначала она почувствовала его мятный вкус, потом нотки лимона, потом этот вкус стал частью ее самой, его дыхание стало ее дыханием.
Гвен запустила пальцы в волосы Сабина, притягивая его ближе. Ее груди терлись о его грудь, и в этом соприкосновении было столько порочной чувственности, что у Гвен задрожали ноги. Она покачнулась, но Сабин удержал ее в своих объятиях. Она опустилась на его колено, скользя вверх и вниз, взад и вперед, охваченная блаженством.
— Вот это хватка, — выдохнул он.
Сделав над собой усилие, Гвен чуть расслабилась. Разочарование затопило ее. Гарпия завопила, требуя, чтобы Гвен заставила его наслаждаться.
Сабин нахмурился.
— Что ты делаешь? Хватка крепкая, но я хочу, чтобы она стала еще крепче. Не бойся, Гвен, ты меня не сломаешь.
Он положил руки на ее ягодицы, стиснул их, вызывая у Гвен новый прилив желания, склонил голову, втянул в рот один из ее сосков и принялся жадно его посасывать.
Гвен вскрикнула, чувствуя, как усиливается ноющая боль внизу живота, погрузила пальцы в его волосы, настойчиво притягивая его ближе. Его слова… черт, они столь же прекрасны, как и его ласки, они дарили ей свободу, какой она прежде не знала.
— Я люблю твою силу.
— А мне нравится твоя. Я хочу все, что ты можешь мне дать.
Он ударил Гвен по лодыжкам, и она упала на землю. Сабин последовал за ней, ни на мгновение не прерывая свои ласки, стремясь к средоточию ее женственности. Достигнув цели, он развел ее ноги еще шире и замер, глядя на Гвен.
— Прикоснись, — потребовала она.
— Такая красивая. Такая розовая и влажная. — Он прикрыл глаза и облизнул губы, словно уже представлял себе ее вкус. Его темные глаза сияли. — Ты спала с мужчиной?
Какой смысл лгать?
— Ты же знаешь, что да.
Он стиснул зубы.
— Этот чертов Тайсон хорошо с тобой обращался?
— Да.
Разве могло быть иначе? Ведь они были так осторожны друг с другом. Но здесь и сейчас она не хотела быть осторожной. Как сказал Сабин, ей не сломать его. Он возьмет все, что она готова ему дать… Он еще не вошел в нее, а ее уже охватило неизъяснимое блаженство.
— Кажется, я готов убить его, — пробормотал он, перекатывая ее соски между пальцами. — Ты все еще думаешь о нем?
— Нет. — И говорить о Тайсоне она тоже не хотела. — А у тебя были женщины?
— Не так уж и много, учитывая мой возраст. Но, возможно, больше, чем у простого смертного.
Что ж, по крайней мере, честно.
— Кажется, я готова убить их.
К сожалению, это была не пустая угроза. Гвен всегда ненавидела насилие, избегала столкновений, но сейчас она с радостью вонзила бы кинжал в сердце каждой женщины, которая осмелилась попробовать этого мужчину. Он принадлежал только ей.
— В этом нет необходимости, — ответил Сабин, в его глазах промелькнула тень.
Потом он склонился, коснулся языком ее лона и застонал, на его лице было написано блаженство.
Гвен выгнула спину, устремив взгляд в небо. Ее тело пожирал сладостный огонь. Протянув руки, она ухватилась за дерево, инстинктивно понимая, что ей нужна опора.
— Еще? — хрипло спросил Сабин.
— Еще!
Снова и снова он ласкал ее языком, потом в игру вступили его пальцы, растягивая ее, проникая все глубже. Ей не нужно было спрашивать, нравится ли ему то, что он делает. Сабин лизал ее так, словно она была конфетой, и Гвен выгибалась навстречу каждому его прикосновению.
— Вот так, — похвалил он. — Именно так. Я сжимаю свой член, представляя, что это твоя рука касается его, а мой рот наполняет твой божественный вкус.
Ее крики эхом разносились по лесу, с каждым разом становясь все более хриплыми. Она почти уже там… так близко…
— Сабин, пожалуйста.
Его зубы коснулись ее клитора, и этого оказалось достаточно. Гвен достигла кульминации, все ее тело напряглось, мышцы пели от радости, кости словно сплавились воедино.
Он лизал ее, пока не выпил до капли.
Когда Гвен начала задыхаться, Сабин перевернул ее, поставив на колени, и стал дразнить кончиком своего члена, скользя по складкам ее лона, но не проникая в нее.
— Я хочу тебя видеть.
— А я не хочу повредить твои крылья.
Какой милый.
— Позволь мне попробовать тебя на вкус, — сказала она, и он застонал.
А еще она хотела коснуться языком его татуировки. Бабочка заводила ее почище любого афродизиака, но до сегодняшнего дня ей не представлялась возможность изучить рисунок, как она того хотела.
— Ты попробуешь меня, и я не смогу заняться с тобой любовью. А я очень этого хочу. Но выбор за тобой.
Он прижался грудью к ее спине, их лица оказались рядом.
Его член у нее во рту или между ног. Трудный выбор. В конце концов она решила сделать то, о чем мечтала прошлой ночью. Она хотела узнать, каково это — быть его женщиной. Принадлежать ему безраздельно. Иначе она будет жалеть о несбывшемся всю свою жизнь. Какой бы длинной или короткой она ни была. Когда ее подстрелили, она вдруг поняла, что действительно хочет помочь Сабину уничтожить охотников, а еще произошедшее стало для нее уроком: нет никаких гарантий, что времени хватит, даже для бессмертных.
— Значит, в следующий раз.
Протянув руки, она погрузила пальцы в его густые волосы, притянула Сабина к себе. Его язык снова проник в ее рот, и на этот раз она почувствовала свой собственный вкус.
Он придвинулся к ее лону, но вместо того, чтобы войти в нее, замер. Выругался.
— У меня нет презерватива.
— Гарпии фертильны только раз в году, сейчас не время.
Именно поэтому Крис готов был ждать так долго.
— Войди же в меня. Сейчас.
В следующее мгновение член Сабина погрузился в нее на всю длину. Поцелуй прервался, Гвен вскрикнула от охватившего ее удовольствия. Он растягивал ее, наполнял, касаясь каждой клеточки ее тела, и это было даже лучше, чем в ее фантазиях.
Сабин прикусил мочку ее уха. Гвен, обняв Сабина, вонзила ногти в его плечо, из раны заструилась теплая кровь. Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Ах, какой аромат, ее рот наполнился слюной.
— Я хочу… мне нужно…
— Все, что хочешь, — твое.
Он снова и снова врывался в нее и отступал назад, быстро, сильно; его яички бились о ее бедра.
— Хочу… все. — Она словно обезумела, чувствуя его внутри себя. Не было больше ни Гвен, ни гарпии, она стала продолжением Сабина. — Я хочу твою кровь, — добавила она.
Только его кровь. Одна мысль о крови кого-то другого вызывала у нее отвращение.
Сабин отстранился.
С ее губ сорвался протестующий крик.
— Сабин…
Опустившись на землю, он приподнял Гвен и опустил на себя, глубоко погрузившись в ее лоно, вторгаясь, скользя, растягивая. В ее колено вонзилась ветка, оставив глубокую царапину, но это даже усилило охватившее ее наслаждение. Удовольствие, боль…
Одно подпитывало другое, увлекая Гвен все дальше и дальше в темное море блаженства.
— Пей, — приказал он, схватив Гвен за голову и прижимая ее губы к своей шее.
Ее зубы уже заострились. Она без колебаний укусила его. Сабин громко зарычал, по горлу заструилась теплая жидкость, язык Гвен танцевал по коже Сабина. Кровь проникала в нее как наркотик, превращая тепло в пламя, обжигающее вены. Вскоре она задрожала, извиваясь на его теле.
— Еще, — прошептала она.
Гвен хотела все, что он мог ей дать, все до капли.
Ей нужно было получить от него все. Она могла бы… убить его. Осознание этого заставило ее выпрямиться. Его член погрузился еще глубже, и по ее телу прошла дрожь.
— Я чуть не выпила всю твою кровь.
— Ничего подобного.
— Но ты мог…
— Не мог. А теперь дай мне все, что обещала.
Она скакала на нем вверх и вниз, его пальцы крепко сжимали ее, почти разрывая кожу. Страх причинить ему боль постепенно покинул ее, осталось лишь всепоглощающее желание.
— Вот так. Хорошо… как хорошо, — задыхаясь, проговорил Сабин, проникая в нее, большим пальцем лаская ее клитор. — Не хочу, чтобы это… заканчивалось.
Как и она. Ничто прежде так не поглощало ее. Ничто с такой силой не овладевало ее телом и разумом, до полного самоотречения, до забытья. Ее сестры могли найти их, наверное, уже искали Гвен. Учитывая скорость их передвижения, они могут появиться в любое мгновение. «Не могу остановиться. Хочу еще».
Гвен откинула голову, ее волосы упали на грудь Сабина. Потянувшись, он взял в ладони ее груди, сжал их, заставляя Гвен выгнуться назад. Она подчинилась напору, вцепившись руками в его бедра.
— Повернись, — грубо приказал он. — Я хочу твоей крови.
Наверное, Гвен колебалась слишком долго… Чего он от нее хочет? Он сжал ее колени, приподнял и развернул ее, не вынимая члена. Когда она оказалась спиной к нему, его пальцы сомкнулись на ее горле. Секунду спустя зубы Сабина вонзились в ее шею, и она забилась в сладких конвульсиях, с ее губ сорвался крик.
Он недолго пил ее кровь, ровно столько, чтобы испытать оргазм, его бедра бились о ее тело, одной рукой он поддерживал ее живот. Ничто не могло сравниться с этим. Не было ничего более дикого, раскрепощающего. Они с гарпией воспарили к небесам, растворившись в очередном оргазме.
Прошла целая вечность прежде, чем Гвен расслабилась, совершенно опустошенная, задыхающаяся. Она слышала учащенное дыхание Сабина, его мускулы тоже больше не были напряжены.
Гарпия затихла, возможно лишившись сознания. Гвен очень хотелось отключиться. Она слишком долго боролась со сном, блаженным сном, не омраченным болью и раной, и вот теперь он подкрадывался к ней, грозясь поглотить ее.
Гвен лежала, уткнувшись в шею Сабина, в его объятиях, все еще чувствуя в себе его член. Перед глазами у нее мерцали звезды… а может, это было солнце, пляшущее меж облаками.
То, что они сейчас сделали… то, что сделали…
— Я тебя не насиловала, ведь правда? — тихо спросила Гвен. На ее щеках пылал жаркий румянец. Теперь, когда сознание ее прояснилось и его больше не туманило вожделение, она могла признаться самой себе в том, что ею двигала ревность, она буквально набросилась на него, решила заняться с ним любовью, независимо от того, хотел он этого или нет.
Сабин рассмеялся.
— Ты что, шутишь?
— Ну, я была довольно напориста.
Ее веки отяжелели, она моргнула — закрыла глаза, открыла, снова закрыла, — а потом веки просто отказались ей повиноваться, они словно склеились. Страшно представить, что будет, если она заснет и сестры узнают об этом. Они разочаруются в ней и будут правы. Неужели плен ничему не научил ее?
— Вообще-то ты была само совершенство.
От этих слов Гвен должна была бы растаять, но вместо этого напряглась, изо всех сил борясь со сном. Всякий раз, когда они с Сабином позволяли себе расслабиться, его демон бросался в атаку.
— Что такое? — с тревогой в голосе спросил он.
— Я все ждала, когда же демон Сомнения набросится на меня. — Ее голос звучал как-то странно, неуверенно. — Стоит тебе сказать что-нибудь приятное, и он тут как тут — стучится в мою дверь, чтобы опровергнуть твои слова.
Сабин нежно поцеловал ее в шею.
— Я думаю, он боится твоей гарпии. Стоит ей появиться, и он тут же прячется.
В голосе Сабина звучала радость и восхищение, как будто он принял какое-то решение, но какое?
— Хоть кто-то меня боится. — Гвен улыбнулась. — Мне это нравится.
— Мне тоже. — Его рука скользнула между ее грудей, пальцы коснулись соска. — У гарпий есть какие-нибудь слабости, о которых мне стоит знать?
Да, но признать это значило заслужить справедливое наказание. Сестры отрекутся от нее, как это уже сделала мать. Им придется. Это правило, которое нельзя нарушать. Ее сознание затуманилось, прежде чем она успела придумать отговорку. Зевнув, она устроилась поудобнее, чувствуя, как сон все сильнее наваливается на нее… борясь с ним…
— Гвен?
Голос Сабина звучал тихо, но произнесенное им слово колокольным звоном отозвалось в ее голове, и она схватилась за него, как за спасательный круг.
— Да?
— Я потерял тебя на мгновение. Ты собиралась рассказать мне о самой страшной слабости гарпий.
Неужели?
— Зачем тебе это знать?
— Я хочу быть уверен, что ты в безопасности и никто не сможет причинить тебе вред.
Отличная мысль. «Сомневаюсь, что тебя это в самом деле заботит». Но это же был Сабин, мужчина, который только что целовал ее, для которого не осталось запретных зон на ее теле. Мужчина, который хочет видеть ее сильной, неуязвимой. Эта его слабость ей не нравилась. Именно так охотникам удалось поймать ее, хотя они и не поняли, что сделали. Именно поэтому она так тревожилась всякий раз, когда сестры отправлялись на очередное задание.
— Мне ты можешь сказать. Я не использую эту информацию против тебя. Клянусь.
Однажды Сабин признался, что готов поступиться своей честью, если это поможет ему выиграть войну. Готов ли он отказаться от своих слов? Она вздохнула, погружаясь в темноту. «Не спи. Ты не должна спать». В сущности, у нее простой выбор — довериться ему или нет. Сабин очень хотел, чтобы Гвен помогла ему уничтожить врага. Вряд ли он предаст ее.
— Наши крылья. Сломай их, отрежь, свяжи, и гарпия станет беспомощной. Именно так охотники поймали меня. Они, сами того не зная, парализовали меня, завернув в одеяло.
Сабин крепко обнял ее. Чтобы успокоить?
— Мы что-нибудь придумаем, чтобы защитить твои крылья, что-нибудь, что позволит им свободно двигаться. Но ты должна тренироваться со связанными крыльями. Это единственный способ…
Его голос постепенно стих, тьма вокруг сгустилась. О, боги, всего за один час она столько всего натворила. Она отдала Сабину свое тело, а теперь устроилась в его объятиях, словно на удобной постели. А ведь одно из правил гарпий гласит: никогда не оставайся.
Если она заснет, Сабину придется вынести ее из леса, пройти мимо сестер, и они увидят, что она отключилась, что она уязвима. Для Гвен это было худшим кошмаром.
— Нельзя… чтобы они… увидели, — прошептала она, погружаясь в забытье.
