Глава 20
Когда припанкованная девица, очевидно видевшая ужасный и кровавый ночной кошмар, ударила по поверхности старого матраса, его пружины заскрипели. «Надо будет потом поблагодарить женщину Гидеона, — подумал Страйдер. — Если, конечно, это сделала она». При этом воину совершенно не было стыдно из-за того, что он не испытывает ни малейшего сострадания к своей пленнице.
Пока полученный им подарок спал, Страйдер пристально рассматривал ее. Он изучил ее тело и всю ее одежду в поисках тайников. Оружие можно хранить где угодно. Кто-то мог бы сказать, что у него нет моральных принципов, и он согласился бы с этим. У него их и не было, по крайней мере, когда речь шла об этой девице. Теперь он знал, кто она, и понимал, что она не заслуживает его снисходительности. Все, что она заслужила, — это лезвие его ножа.
На узкой кровати мотеля, запертая в номере вместе со Страйдером, лежала Хеди, женщина, из-за которой погиб Баден, воин, одержимый демоном Неверия. «Она помогла убить моего лучшего друга!» — сокрушался воин.
Правда, Баден лишился головы несколько тысячелетий назад, а на кровати сейчас лежала человеческая женщина. «Или мне так прежде казалось, — думал Страйдер. — Вот ведь она, такая же молодая, как и тогда, а значит, обрела бессмертие. Ведь так?» Он не знал, как ей это удалось, но пообещал себе, что обязательно выяснит, а заодно вытрясет из стервы ответы на множество вопросов.
На то, чтобы узнать ее из-за всех этих татуировок, пирсинга и розовых прядей в волосах, у Страйдера ушло несколько часов. Тогда, в прошлом, она выглядела иначе. У нее были светлые волосы, напоминавшие снежную пургу, а кожа — покрыта загаром. Она была одета в грубый наряд служанки, но даже он не скрывал ее красоту. Страйдер никогда не узнал бы эту женщину, если бы не таблица, состоявшая из двух вертикальных колонок, вытатуированная на ее спине. В левой колонке было написано: «Владыки IIII», а в правой — «Хейди I». Воин точно знал, что обозначают эти пометки, потому что спину Бадена украшала точно такая же таблица. «Вот стерва!» — думал он.
Он не знал, кем были те четверо, которых Владыки, очевидно, убили. «Вполне вероятно, что именно я перебил их, — думал воин. — Ведь за все эти столетия от моей руки погибли тысячи». По идее, это должно было притупить его ненависть к лежащей перед ним женщине, но не притупило. Баден был лучшим из всех, кого знал Страйдер, самым добрым и заботливым из его друзей.
Конечно, став носителем демона Неверия, Баден, как и все те, кому пришлось столкнуться со столь темной силой, изменился. Но он первым пришел в себя и повел к свету всех остальных. Он острее всех чувствовал вину за то, что натворили Владыки, и поэтому первым протянул руку людям и стал возмещать им ущерб, причиненный бессмертными.
Баден острее всех остальных ненавидел то существо, в которое превратился, когда им овладел демон. Его раздражало, что он не доверял себе, всем окружающим и особенно собственным друзьям. Но все это только усиливало привязанность к нему Страйдера, для которого он стал настоящим спасителем. Когда-то последний хотел сам стать спасением для Бадена, но Хеди лишила его этой возможности.
Девушка, крепко зажмурив глаза, продолжала колотить по постели, резко дергать руками и ногами, привязанными к кровати. По всему ее телу струился пот. Внезапно зазвонил ее мобильный телефон. Страйдер улыбнулся — он надеялся, что это рано или поздно произойдет, и не сомневался: ответив на вызов, он услышит голос ее парня, предводителя выслеживавших его охотников.
Страйдер протянул руку, взял со стола, стоявшего позади него, телефон-раскладушку и развернул его.
— Прости, — произнес он в микрофон. — Но сейчас твоя подружка немного связана и не может подойти к телефону.
Повисла тишина, затем человек на том конце провода шумно выдохнул и принялся страшно ругаться.
— Она моя, — заорал он, — ты, больной ублюдок! Если ты причинишь ей вред…
«Точно, — подумал Страйдер, — это ее парень».
— Если? — поинтересовался воин и искренне рассмеялся. — Это мило. Правда.
Незнакомец зарычал в трубку:
— Воплощением какого дерьмового зла ты являешься?
— Не важно, — отрезал Страйдер. — Сейчас имеет значение лишь то, что твоя женщина находится во власти этого дерьмового зла. И оно не собирается ее возвращать. Только если по кусочкам.
Из трубки снова посыпались ругательства, за которыми последовали звук удара и проклятье. «Должно быть, любовничек стукнул кулаком по стене», — решил воин.
— Что ты хочешь за нее? Давай поговорим об условиях обмена.
— Тысячу сердец охотников, — ответил Страйдер. — Нет, погоди, у охотников ведь нет сердец. Значит, полагаю, тебе нечего предложить мне в обмен на нее.
— Ты, грязный… — Мужчина заставил себя замолчать, будто только осознав, что Страйдер может наказать женщину за его несдержанность. — Она — хороший человек, и у нее есть семья. Она…
Воина охватила ярость.
— Я — хороший человек, — заявил он. — И у меня тоже есть семья. — Представив себе, как охотник скрипит зубами, услышав это, он продолжил: — А она без промедления отрезала бы мою голову при первой же возможности. Так что я просто плачу ей той же монетой и считаю, что это вполне справедливо.
— Ты плохой человек и знаешь это, — возразил мужчина. — Ты самовлюбленный, злой и испорченный. Твое место — в аду.
«Самовлюбленный, злой — это ладно, — подумал Страйдер, — но испорченный… Это вряд ли».
— На протяжении тысячелетий я всего лишь пытался защитить себя, — возразил он.
— И защищая себя, — ехидно заявил незнакомец, — ты убивал моих друзей.
— А твоя женщина убивала моих, — парировал Страйдер.
Он понял, что теперь пришла его очередь стукнуть по чему-нибудь кулаком. Жертвой воина стал пристенный стол, разлетевшийся от удара на куски.
Услышав судорожный женский вздох, мужчина подумал, что ему следует вернуться к делу, и заставил себя успокоиться. Его заложница перестала молотить матрас и пялилась на него ярко-серыми глазами.
— И поверь мне, — спокойно продолжил разговор Страйдер. — Она за это заплатит.
Хеди никак не отреагировала на эти слова, а ее приятель заревел:
— Она никого не убивала! В отличие от меня. Обменяй ее на меня!
«Интересно, он знает ее историю? — мысленно спросил себя воин. — Вряд ли человек, сумевший убить Владыку Преисподней, не превратился в настоящую легенду».
— Нет, спасибо, — произнес Страйдер вслух. — Мне нравится моя нынешняя заложница.
Гнев взял верх над охотником, тотчас же лишившимся здравого смысла.
— Я найду тебя и убью, — закричал он. — Ты, чертов сукин сын!
Страйдер медленно улыбнулся.
— Звучит как вызов, — заявил он. — Тебе повезло — я его принимаю. — Воин чувствовал, как демон, сидевший в его голове, заскакал от возбуждения. — Найди меня, и мы устроим маленькую вечеринку.
Не отводя взгляда от женщины, Страйдер закрыл телефон, наслаждаясь тем, что последнее слово осталось за ним, и встал. Когда он направился в ванную, Хеди продолжала убивать его взглядом. Воин знал, что место, где находится телефон, легко отследить, и не хотел, чтобы его нашли таким образом. Насвистывая какую-то песенку, он разломал пластик, разорвал провода на куски, которые затем бросил в унитаз, и спустил воду.
Страйдер вернулся в комнату, поставил стул у изголовья кровати, уселся на него, вытянул ноги и закинул руки за голову, всем своим видом показывая, насколько он доволен собой и расслаблен.
— Отдых помог тебе почувствовать себя лучше, дорогая Хеди?
Во взгляде ярко-серых глаз промелькнуло крайнее удивление.
— Ты знаешь, кто я. — Женщина констатировала этот факт, а не уточняла его.
Но воин все равно ответил:
— Да.
— Что ж. Теперь меня больше никто так не называет. Я Хейди. Разница небольшая, зато звучит намного современнее. Не думаешь, Поражение?
«Она тоже знает, кто я, — понял Страйдер. — Интересно, почему она в курсе этого, а ее дружок — нет?»
— Ты также можешь называть меня палачом, — глумливо заявила женщина.
Подавив желание ударить ее, воин поднял бровь.
— Лучше я буду звать тебя Экс. Мы с тобой вскоре будем в очень тесных отношениях, а значит, я вполне могу придумать для тебя какое-нибудь ласковое прозвище.
Выражение удивления на лице Хеди сменилось гневом. Она снова принялась молотить матрас и рваться, пытаясь высвободиться из пут. Между растянутых в оскале губ показались стиснутые ровные белые зубы, из-за которых вырывалось шипение.
— Только дотронься до меня, и я сдеру с тебя кожу, — пригрозила она.
— Очень мне надо прикасаться к тебе, — ответил Страйдер.
Его передернуло от одной мысли об этом. Лежавшая перед ним женщина не вызывала в нем ни малейшего желания.
— Не надо считать меня дурой, готовой поверить демону.
— Нет, я считаю тебя дурой, «догадавшейся» убить демона.
Взглянув в ее глаза, Страйдер не увидел в них ни стыда, ни сожаления. На ее лице только расплылась злая улыбка, совершенно при этом не соответствовавшая взгляду.
— Ты считаешь этот поступок глупым, а я думаю, что он был очень смелым.
— Но, как я уже говорил, — продолжил воин, подавляя очередной приступ ярости и решив еще раз припугнуть свою заложницу, — я собираюсь очень близко познакомить тебя со своим оружием.
Его слова, как это ни странно, успокоили женщину.
— Попытайся, — ответила она.
— Я сделаю даже больше, — пообещал Страйдер и, стараясь сменить тему разговора прежде, чем она выдаст еще какую-нибудь колкость, чтобы разозлить его, продолжил: — Ты изменилась.
Хеди уставилась на него и скривилась от отвращения, а затем заявила:
— А ты — нет.
— Ах, спасибо. — Страйдер приложил ладонь к груди. — Твои слова так много для меня значат…
— Это был не комплимент, — огрызнулась она.
«Хорошо, — подумал воин. — Я начинаю выводить ее из себя».
— Конечно комплимент, — возразил он. — Я просто великолепен.
— Кроме того, ты трус, — прорычала Хеди. — Настоящий мужик предпочел бы сразиться с кем-то из своей весовой категории.
Страйдер едва сдержал улыбку. В прошлом его награждали гораздо менее благозвучными эпитетами. Возможно, именно поэтому подобные оскорбления на него не действовали.
— На самом деле, — начал объяснять он, — я очень умный воин. Я действительно вырвал самое слабое звено, и теперь вся остальная цепь обречена. Подумай об этом. Когда ты умрешь, твои друзья буквально сойдут с ума. Ими станут управлять эмоции. Они начнут совершать ошибки, которые окажутся для них фатальными. Мне же останется только выждать, наброситься на них и перебить.
Услышав эти слова, Хеди даже не дрогнула. Либо она не верила в то, что воин на самом деле сможет убить женщину, хотя это было глупо, потому что прежде он неоднократно делал это, о чем, будучи охотницей, она должна была знать, либо считала себя непогрешимой. «Второе вполне возможно», — понял Страйдер, внезапно ощутив ужас.
— Я знаю, что ты не просто человек, — произнес он, окидывая взглядом ее изящное тело. — Но понятия не имею, что ты такое и как стала тем, чем являешься.
— И никогда не узнаешь, — ответила Хеди, и в ее голосе снова слышалась непоколебимость.
— Думаю, это не важно. Уничтожить можно даже бессмертных.
На губах женщины заиграла самодовольная, ехидная улыбка.
— Я знаю, — заявила она.
Эти два простых слова разожгли в душе воина огонь, который полыхал все сильнее. Его охватило сильнейшее желание подойти к Хейди и вытрясти из нее душу. Он хотел сделать ей больно, заставить ее вечно страдать. «И я сделаю это», — пообещал себе Страйдер.
Он всегда был собственником. Никогда не делился тем, что принадлежало ему, — ни женщинами, ни машинами, ни оружием. И сейчас он считал эту женщину своей собственностью, а основной его целью было причинить ей как можно больше страданий. Страйдер полагал, что может делать с ней все, что захочет. «Все, что мы захотим», — уточнил демон. «Значит, Поражение тоже хочет получить от нее кусочек, — подумал воин. — Что ж, возможно, я поделюсь с ним. Но только в этот раз».
Страйдер старался тщательно контролировать выражение своего лица, чтобы на нем не отражались обуявшие его чувства — пусть заложница считает, будто он совершенно спокоен. Но, увидев, что Хеди, она же Хейди, она же Экс, побледнела и под ее кожей проступили голубые веточки сосудов, Страйдер подумал, что, возможно, в его глазах промелькнули красные вспышки, свидетельствующие, насколько близок его демон к тому, чтобы вырваться наружу.
Демон Поражения, живший в нем, смеялся, едва ли не прыгал, радуясь тому, что женщину удалось запугать.
— Поймать тебя оказалось очень просто. Пожалуй, это была самая легкая задача за всю мою жизнь, — произнес Страйдер. — Совсем несложно. Ты не очень ладишь с боевыми искусствами, так ведь? И я удивляюсь, почему твои дружки держат тебя при себе. Чтобы передавать по кругу? Из-за того, что ты сумела убить Владыку, что прежде не удавалось ни одному из тебе подобных?
Хеди округлила глаза и заявила:
— Может, я поддалась тебе. Может, я все еще наживка, и теперь, когда мы оказались рядом, сделаю так, чтобы тебя убили? Позволить мужчинам использовать себя? Нет. Я близка только с одним из них, и он обязательно накажет тебя за это. Даю тебе слово.
— Слово охотницы? Прости, но для меня оно ничего не значит.
— Если думаешь, будто я стану умолять, чтобы ты меня отпустил, или съежусь у твоих ног от ужаса, то глубоко ошибаешься. Я одержу над тобой победу!
— Попытайся, — ответил воин, повторяя слово, которое эта женщина несколько минут назад адресовала ему самому.
Хеди ощерилась.
— Более того, — заявила она, — я подарю твою голову своему мужчине на день рождения.
Страйдер подумал, что сейчас большинство женщин рыдали бы. Слова Хеди о том, что она смелая, не были пустым звуком, и воин вынужден был признать это и отдать ей должное.
— Ты плохо меня знаешь, — произнес он. — Если думаешь, будто доживешь до следующего дня рождения своего дружка, то… Мне не следовало считать тебя умной.
Из ноздрей Хеди вылетело несколько сгустков тумана. Сначала Страйдер подумал, что ему показалось. Он действительно видел туман, превращавшийся вблизи ее лица во влагу.
— О, я прекрасно тебя знаю, — усмехнулась женщина. — Ты Страйдер, носитель демона Поражения. Я видела твое изображение, слышала рассказы о твоих «подвигах». Ты дотла сжигал города, мучил ни в чем не повинных людей, а затем убивал членов их семей.
Воин почувствовал, как из-за одного только напоминания об этом задергалась мышца под его глазом.
— Это было очень давно, — парировал он.
Но Хеди еще не выговорилась и продолжала:
— Ты отвечаешь на любой вызов. Потерпев поражение, испытываешь боль. Знаешь что? Я не думаю, что ты смог бы удержать меня в этой комнате не привязав. Не думаю, что ты достаточно силен для этого.
«Какого… — пронеслось в голове Страйдера. — Вот стерва. Она хочет взять меня на слабо? Что ж, скоро она узнает, что выбрала неверную тактику». Он подошел к кровати и вытащил нож. Как ни странно, Хеди даже не вздрогнула, когда лезвие стало приближаться к ней. Казалось, будто она жаждет этого, что она готова к смерти.
«Какая странная реакция», — подумал воин. Он очень аккуратно срезал путы. Хеди тотчас же попыталась рвануть к двери, но Страйдер схватил ее за талию и бросил обратно на кровать. Пока Хеди хватала ртом воздух, он запрыгнул на нее, припечатал всей тяжестью тела к матрасу. Она отчаянно сопротивлялась — кусалась, колотила его кулаками, пыталась ударить коленом в пах. «Черт!» — мысленно выругался он, но продолжал держать женщину. Вскоре она устала — с трудом переводила дыхание, тело покрылось потом, из ноздрей вырывалось все больше сгустков тумана, причем этот прохладный туман притягательно пах амброзией.
— Ты должен думать, прежде чем говорить. Ты слишком слаб для того, чтобы взять меня.
Когда Хеди совсем успокоилась, воин схватил ее за запястья и зафиксировал их у нее над головой, а затем придавил ее ноги своими, из-за чего ему пришлось теснее прижаться к ней. Страйдеру показалось, будто он очутился в колыбели. Женщина оказалась мягкой, прохладной, похожей на шампанское во льду, и этот аромат амброзии… Он ощутил, как поднимается и увеличивается его естество, и заревел, охваченный внезапным острым приступом ярости.
— Видишь? — сказал он. — Это очень легко.
Хеди прищурилась и посмотрела на Страйдера сквозь густые ресницы. При этом во взгляде ее глаз не отразилась ни одна эмоция.
— Что ж, первый раунд ты выиграл. Но это не имеет никакого значения.
— А ты проиграла.
Демон Страйдера скакал от радости, приносившей им обоим удовольствие, которая растекалась по всему телу воина. «Вот почему я так возбудился, — понял он. — Это никак не связано с женщиной. Слава богам. Я бы не смог спокойно жить с мыслью о том, что возжелал охотницу».
— И что теперь? — спросила она совершенно спокойно.
— Теперь, — ответил воин, — мы пошлем кусочек твоего тела твоему дружку, а остальное отправим моим друзьям.
К тому времени, как они добрались до дворца Люцифера, Аман был уже бесполезен и боялся, что только мешает своим друзьям. Им пришлось вступить еще в несколько стычек с демонами, и Уильям с Аэроном вынуждены были не только сражаться без его помощи, но и защищать его. Теперь они, окровавленные и избитые, тащили его на себе. «Лучше бы они бросили меня где-нибудь по пути сюда», — думал Аман.
Новый голос, зазвучавший в его голове, оказался гораздо хуже всех тех, с которыми он когда-либо сталкивался. Он яростно стремился убивать, калечить, уничтожать. Аман даже вспомнил свое поведение в первые годы после того, как в нем поселился демон Секретов. Тогда он совершил множество дурных дел и сейчас понимал, что у них с пойманным демоном много общих воспоминаний.
Однако от одного нового воспоминания воин никак не мог отделаться. Перед ним висели, прикованные цепями, три обнаженных человеческих души, и каждая из них дрожала, плакала, умоляла о пощаде. Но ему не было знакомо сострадание. Его когти стали удлиняться, превращаясь в смертоносные ножи. Он медленно погрузил их в тела мужчин, стал резать мышцы и ломать кости, заставляя женщину смотреть на происходящее и переживать непередаваемый ужас в ожидании такой же участи. Оба мужчины кричали, потому что кончики его когтей были пропитаны кислотой, прожигавшей человеческие души и заставлявшей гнить все, на что она попадала. Очень скоро кожа истязуемых обуглилась и слезла. Тогда он повалил их по очереди, ощущая сладкий запах гниения, и изнасиловал. Они стали кричать и биться еще сильнее, а он искренне засмеялся. Это всегда казалось ему таким веселым…
Женщина, словно окаменевшая, смотрела на то, как он мучает мужчин, зная, что станет следующей. «Скоро», — пообещал он ей. Наконец, выпустив семя во второго мужчину, он повернулся к ней, снова готовый к соитию. Он всегда был готов к этому, причем чем сильнее сопротивлялась жертва, тем большее удовольствие получал. Женщина попыталась уползти, но цепь, обвитая вокруг ее шеи, не позволила ей сделать этого. Рассмеявшись, он произнес: «Ты от меня не убежишь, маленькая дрянь».
«Нет! — мысленно закричал Аман. — Это не я. Это не я!» Он свесился с рук друзей, и его стало рвать, все его тело содрогалось в конвульсиях. Воин почувствовал, как чьи-то сильные руки хлопают его по спине.
— Хорошо, — услышал он голос Аэрона. — Выпусти это.
Полностью опустошив желудок, воин выпрямился. Или, по крайней мере, попытался это сделать. Но в конце концов колени Амана подломились, и даже друзья едва смогли удержать его. Он был слишком тяжелым. Мужчинам удалось дотащить его до кривого дерева и привалить к стволу. «Деревья в аду, — удивленно подумал он. — Прикинь, да?»
— Чем я могу тебе помочь? — спросил Аэрон, присев на корточки рядом с ним.
«Ничем», — мысленно ответил Аман. Он застонал и с трудом открыл глаза. Новый голос продолжал кричать, заявлять о себе, и боль в его голове только усилилась. Но он подумал, что лучше чувствовать боль, чем переживать жуткие воспоминания. Воин обвел взглядом местность, пытаясь отвлечься. В лесу были лишь обгорелые деревья и увядшая листва и ни малейшего намека на зелень — лишь безграничное черное море. Здесь страдали души. «Я мучил их здесь, — подумал Аман. — О, боги…»
— Отдохни немного, — сказал Уильям, глядя в направлении появившегося на горизонте холма, на котором стоял дворец Люцифера. — Мы почти пришли.
Аман проследил за взглядом друга. Над одноцветным морем возвышалось здание из черного камня, две полуразрушенные башни которого были соединены в середине так, что образовывали огромный череп. К разинутой пасти черепа, из которой торчали острые желтые зубы, вела лестница, огороженная копьями, на которые были насажены человеческие головы.
«Я ни за что не справлюсь», — подумал воин. Он попытался жестом попросить друзей оставить его здесь, но не был уверен, что ему это удалось. Однако Уильям понял его.
— Тебе придется пойти с нами, — сказал он Аману. — Ведь только ты можешь выяснить, где Люцифер спрятал пленницу, если, конечно, до этого дойдет, хотя я очень надеюсь, что тебе не потребуется этого делать.
«В какой мере воспоминания Люцифера хуже, чем у того демона? — спросил себя Аман. — На сколько еще меня хватит?»
— Ты уже был здесь, — обратился Аэрон к Уильяму. — Анья говорит, что Люцифер боится тебя. Интересно почему?
— Анья ошиблась. — Уильям снова постарался закрыть свое сознание, чтобы помешать Аману узнать правду.
— Я так не думаю, — возразил Аэрон. — Знание — сила, и нам нужны все силы, которые есть в нашем распоряжении. Взгляни на нас. — Он опустил руку, показывая на свое окровавленное тело.
Воин был на грани срыва. Еще чуть-чуть, и чаша его терпения переполнится, тогда он взорвется, услышав самое невинное оскорбление.
— Причина не имеет значения, — заявил Уильям, тоже готовившийся к битве. — Он будет сражаться со мной с той же охотой, что и с тобой.
Аман понимал, что спор не решит их проблему, поэтому протянул друзьям трясущуюся руку, чтобы они помогли ему подняться. Его колени подломились, и он опять едва не упал, но его поддержали две сильных руки, ставшие крепкими якорями, способными помочь ему преодолеть бурю.
Троица снова потащилась вперед. Когда друзья добрались до вершины холма, они тяжело дышали и ругались. У лестницы не было демонов-охранников, но воины понимали, что у Люцифера нет причин не впускать их. Князь тьмы был в своем дворце и ждал незваных визитеров.
Воины стали подниматься по лестнице, и из-под их ног вырывались струйки пыли. Повременив совсем немного, они вступили в просторный холл, в каждом углу которого были свалены кучи костей. Пол был красным от крови и липким, и Аману даже думать не хотелось о причине этого явления.
Аман высвободился из объятий друзей, решив, что должен идти самостоятельно. Он не хотел стать еще большей помехой для них. Он был воином и считал, что вполне способен справиться с этим.
— Приготовьтесь, — прошептал Аэрон, в руках которого уже сверкали лезвия ножей.
— Я уже готов, — ответил Уильям, крепче сжимая в руках собственные ножи.
Воины уже расстреляли все патроны и были вынуждены избавиться от пистолетов.
Друзья осторожно двигались вперед. Аман постоянно спотыкался, но шел. В конце концов они попали в зал, по всей длине стен которого полыхало яркое пламя, раскалившее воздух в помещении. Демон Амана облегченно вздохнул и, чтобы подтвердить свою догадку, пробормотал: «Дом…» Воин ощутил острую боль в животе. «Это не дом, — подумал он. — Не мой дом. Сосредоточься», — приказал он себе.
В середине зала стоял помост, сделанный из серы, на котором возвышался трон из переплетенных шероховатых кусков металла и рогов. На нем восседал князь тьмы, спокойный, невозмутимый и совершенно не удивившийся приходу гостей.
— Наконец-то, — произнес он, а затем отпил из усыпанной драгоценными камнями чаши. Он оказался прекрасно сложенным брюнетом с золотистыми глазами. Его лицо могло бы считаться красивым и покорять сердца женщин, если бы не застывший, мертвый взгляд. Глаза выдавали его, позволяя всем увидеть то зло, что живет внутри его. — Вы как-то не торопились.
— Где Легион? — требовательно спросил Аэрон.
— Что, и никаких любезностей? — притворно удивился Люцифер. — Даже не спросите: «Как поживаешь, дорогой господин?»
— Обязательно, — спокойно произнес Уильям. — У меня все хорошо. Спасибо, что поинтересовался, отверженный раб.
Князь тьмы щелкнул челюстью, а затем кивнул и произнес:
— Уильям. Я очень удивился, когда узнал, что ты вернулся.
— Просто скажи ему то, что он хочет знать, и мы уйдем. Нам не придется проливать твою кровь. Знаю, знаю, не благодари.
Аман сосредоточил все свое внимание на Люцифере, устанавливая связь с его сознанием, проникая в его мысли. Сначала ему это не удалось — он слышал лишь тишину. Но воин копнул глубже и, судя по всему, проломил какую-то преграду. Тотчас же на него налетела сильнейшая волна ненависти и страха, как и предсказывала Анья.
«Мое, мое, мое, — зазвучал голос в его голове. — Вы не заберете то, что принадлежит мне».
— Мне очень жаль, что мои слуги так плохо с вами обращались, — произнес князь тьмы таким же спокойным голосом, как и в начале разговора, как будто в его голове сейчас не было паники. — Я обязательно накажу их. Хотя, возможно, буду более снисходителен, чем вы.
На виске Уильяма от напряжения лопнул сосуд, однако он так и не открылся, и у Амана не было сил для того, чтобы добраться до его сознания. Кроме того, это могло нарушить связь с Люцифером.
Князь тьмы склонил голову набок, улыбнулся и посмотрел на Аэрона.
— С тобой все по-другому, Ярость, — заявил он, постукивая ногтями по подбородку. — О нет. Я больше не могу тебя так называть, не правда ли? Ты больше не Ярость. Ты свободен от демона. Решил исправить эту оплошность?
— Или скажи нам, где девушка, или сразись с нами, — перебил Уильям. — Ты навеваешь на меня скуку, а у меня еще куча дел.
Люцифер прищурился и посмотрел на него.
— О да, — заявил он. — Я в курсе, что у тебя за дела. Ты собираешься соблазнить милашку Джилли. С каждым днем ты все сильнее хочешь ее, не так ли, братец? Честно говоря, я удивлен, что ты не прервал путешествие и не навестил своих всадников. Они так скучают по тебе.
«Брат? — пронеслось в голове Аэрона. — Всадники? Четыре всадника Апокалипсиса?» Он застыл и посмотрел на Уильяма, и в его взгляде одновременно читались крайнее удивление и злость.
Аман услышал, как совершенно довольный собой Люцифер мысленно рассмеялся.
Он попробовал объяснить друзьям, что князь тьмы пытается поссорить их, и не был уверен, имел ли Люцифер в виду именно то, что сказал. И дело тут было не в Джилли и всадниках — Аман знал, что все это правда, а в родственных связях. Но, к несчастью, ни один из друзей не обратил на него внимания.
— Он конечно же лжет, — сказал Уильям, пытаясь произнести эти слова спокойно, хотя его голос немного дрогнул. — Я никогда даже не прикасался к Джилли и не собираюсь делать это. Меня не привлекают малолетки. А комментарий про лошадей вообще не заслуживает того, чтобы я давал на него ответ.
Князь тьмы, охваченный самодовольным весельем, приподнял бровь и произнес:
— Как скажешь. Тогда давайте начнем нашу вечернюю шоу-программу и развеем твою скуку.
Он хлопнул в ладоши, и этот звук эхом отозвался в охваченном пламенем зале. Слева открылась дверь, и в зал вошли два высших демона. Судя по их улыбкам, они с нетерпением ждали, когда же наконец их вызовут. Они тащили ссутулившуюся Легион, светлые волосы которой свисали вокруг головы неопрятными сосульками, слипшимися от крови. Она была связана и скована цепями, а на ее бедрах были заметны рубцы от кнута.
Аман знал, что не может позволить себе отвлекаться, и заблокировал мысли Легион. Несмотря на это, они все же успели промелькнуть в его голове. Воин понял, что с ней делали ужасные вещи, намного худшие, чем те, что показал ему служитель демона Боли, ибо это создание было всего лишь свидетелем ее мучений. «Возможно, она никогда не придет в себя», — предположил он.
Легион была избита и ранена так же сильно, как и сам Аман, и во взгляде ее глаз читалось отчаяние, которого там прежде не было. Но, увидев Аэрона, она принялась рваться, кричать, беспокоясь за него и надеясь на избавление.
— Аэрон! Аэрон! — звала она.
Но демоны держали ее крепко, и, когда Аэрон попытался сделать шаг вперед, Уильям схватил его за руку и остановил, предупредив:
— Он добивается именно этого.
Люцифер сверлил Аэрона взглядом, наслаждаясь его реакцией, бледностью и тем, как он скрежещет зубами.
— Тебе нечего сказать, воин? — поинтересовался он.
Аэрон кивнул и ответил:
— За это ты умрешь.
— И все?
Аэрон еще раз неуклюже кивнул, будто не позволяя себе снова заговорить.
Аман почувствовал, что князя тьмы охватило разочарование. Он хотел, чтобы Аэрон метал громы и молнии. «Ну и ладно», — в конце концов подумал Люцифер, и Амана чуть не выбросило из его сознания. Воину удалось сохранить связь, хотя живот крутило от боли и ужаса. Люцифер не собирался отступать; он хотел довести Аэрона, того самого глупого воина, который помешал его плану овладеть Легион и уничтожить Владык, до грани безумия.
— Что ж, — спокойно произнес он, — тогда давайте начнем наш праздничек. Никто не возражает?
