Глава 18

Когда Гидеон опустился на Скарлет, она не произнесла ни слова и не пошевелилась. Он тоже не торопился, медленно раздевал ее. Она могла сопротивляться, но не стала делать этого. Почувствовала, что нуждается в этом — в мгновении, полном красоты и удовольствия, которое затмило бы воспоминания о целой жизни, состоявшей из ненависти и сожалений, печали и боли, обмана. «Забавно, — подумала Скарлет, — Гидеон — носитель демона Лжи, но именно он оказался единственным человеком, который был со мной честен».

«А что сейчас? — спрашивала она себя. — Да, я сделаю это. Уцеплюсь за эту возможность. Но больше ничего общего у нас с ним не будет. Пока жива моя мать, пока тетя может манипулировать моим сознанием, я представляю для него опасность, которой он не заслужил. Он не виновен ни в одном из преступлений, в которых я его обвиняла. Боже, какая я была дура. Я должна уйти, а не ублажая свой эгоизм, заставлять его тратить на меня время. Я должна сделать это для него». Но Скарлет не могла заставить себя уйти. «Только один раз», — мысленно повторила она. Ей казалось, будто Гидеон тоже хочет ее, поэтому она понимала, что, уйдя, поступит как последняя эгоистка.

— Ты такая уродливая, — прошептал Гидеон, с трепетом проводя пальцем по внутренней поверхности ее бедра.

По всему телу Скарлет побежали мурашки. Но, осознав, что именно сказал, он застыл и посмотрел на нее. Женщина заметила охватившую его панику и мягко произнесла:

— Я знаю, что ты имел в виду.

Гидеон не снял со Скарлет футболку и трусики, поэтому не видел, насколько сильно затвердели ее соски, не узнал, насколько она уже хочет его. Мужчина постепенно расслабился.

— Ты не восхищаешь меня, тварь, — сказал он, гладя заднюю часть ее колена, доводя до исступления. — Не говори, что знаешь это.

«Как он может быть так нежен со мной? — удивлялась Скарлет. — Как он может прикасаться ко мне? После всего, что мы узнали? — Затем она резко прервала ход своих мыслей и приказала себе: — Если ты хочешь насладиться процессом, тебе придется прекратить думать обо всем этом». Но она не могла остановиться. Мысли, острые и неопровержимые, продолжали кромсать ее на куски. Скарлет признавала, что многое нафантазировала по поводу этого человека. Тетка лишь заставила ее поверить, будто они были женаты, а Скарлет сама придумала всю историю их взаимоотношений. Она чувствовала себя униженной, уязвимой, измученной… Она жалела о том, что большая часть этих фантазий никогда не претворялась в реальность. У нее никогда не было прелестной свадьбы, она никогда не вкладывала свою руку в его ладони, довольная и полная надежд. Она не подарила ему сына. Подбородок Скарлет задрожал, и из ее глаз полились горячие слезы.

— Ты не должен делать этого, — сказала она, понимая, что не хочет, чтобы Гидеон останавливался, жаждет провести этот миг вместе с ним, но должна предложить ему прекратить все это. «Если он поступает так из жалости, это окончательно лишит меня равновесия, а я этого не выдержу», — думала она. — Ведь на самом деле ты не мой муж.

— Продолжай говорить, — пробормотал Гидеон, приподнимая футболку Скарлет, наклоняясь и проводя языком вокруг ее пупка. — Мне нравится то, что ты собираешься сказать.

Тело женщины охватила дрожь, вызванная желанием и страстью. Произнося слова «продолжай говорить», он хотел попросить ее заткнуться. «Кто бы мог подумать, что, услышав эти слова, я буду так радоваться?» — мысленно удивилась Скарлет.

— Я только хочу сказать, что ты ничего мне не должен, — произнесла она, думая: «Неужели этот тихий прерывающийся голос принадлежит мне?» — Пожалуй, это я тебе задолжала.

Гидеон застыл и снова поднял голову. Его глаза сузились, ресницы почти сомкнулись, закрывая от взора Скарлет его прекрасные небесно-голубые глаза.

— Ты очень много мне должна, — возразил он, и в его голосе звучала злость. — Я отчаянно не хочу тебя. Разве ты понимаешь? Мое тело не жаждет твоего. Я не мечтал о том, как окажусь рядом с тобой, с того самого момента, как впервые увидел тебя. Прошлое имеет значение. Огромное.

По щеке Скарлет пробежало несколько слезинок, свидетельствующих о ее крайнем смущении. Но она все же не могла отстраниться. «Прошлое не имеет для него значения? — спросила себя она. — Правда? Разве я могу надеяться на это?»

Гидеон кивнул, ни на секунду не отводя от нее глаз.

— Ты не моя, — заявил он.

«Я принадлежу ему…» — пронеслось в голове Скарлет. Внезапно ей показалось, что внутри ее раздался хлопок, как будто что-то лопнуло. «Возможно, это мое отчаянное стремление сопротивляться ему», — подумала женщина. Теперь в ней осталось одно лишь желание, острое и безграничное. Она решила, что будет принадлежать ему. «Но лишь в этот раз, — напомнила себе Скарлет. — Я ничего от него не утаю. Отдам ему все».

Скарлет не знала, что потом произойдет с ее сердцем. «Лгунья! — обвинила себя она. — Ты все знаешь: его остатки развалятся на куски. Что ж, пожалуй, пока я не буду думать об этом. Сейчас Гидеон со мной. Он хочет меня. И этого достаточно».

Несмотря на то что каждый раз, когда этот человек приближался к Скарлет, она жаждала наброситься на него, ей ни разу не удалось вести себя по отношению к нему агрессивно. Возмущение и гордость заглушали все остальные чувства. Но не на этот раз…

Скарлет медленно села, заставляя Гидеона сделать то же самое. Он устроился напротив нее, широко раскинув ноги, охватывая ее бедра. Волосы Скарлет рассы пались по плечам. Они были недостаточно длинны для того, чтобы прикрыть ложбинку бюста, и это вызвало у нее раздражение, продержавшееся, однако, лишь мгновение. Скарлет знала, что такие вещи считаются сексуальными, и хотела, чтобы Гидеон считал ее привлекательной. Во всех отношениях.

Она жаждала, чтобы он хотел ее так же страстно, как на протяжении всех прошедших лет, столетий она жаждала его. Гидеон с силой втянул в себя воздух и произнес:

— Хватит.

— Подожди, — возразила Скарлет. — Я хочу посмотреть на тебя.

Она схватилась за ворот футболки Гидеона и стянула ее с него.

Теперь пришла очередь Скарлет жадно втягивать в себя воздух. Этот мужчина был великолепен, само совершенство. Его кожа имела золотистый оттенок, а кубики на прессе свидетельствовали о невиданной силе. Взгляд Скарлет привлекли карие глаза и красные губы, которые Гидеон вытатуировал на своей груди и шее, и она провела по изображению пальцем. Затем потрогала бабочку на его правом плече, слегка надавив на рисунок ногтями, после которых на коже мужчины остался красный след. «Возможно, мы не женаты, — подумала Скарлет, — но этот символ нас объединяет».

— Так плохо охлаждает, — простонал Гидеон.

Скарлет поняла, что он имел в виду то, что ее прикосновения приятно обжигают его кожу, и это ее испугало. Она дотронулась до сине-фиолетового кольца, вставленного в его сосок, а затем до украшенной похожими на сапфиры камешками «штанги» в его пупке, заметив про себя, что и в украшениях Гидеон предпочитает синий цвет.

— Почему тебе так нравится синий? — спросила Скарлет прежде, чем провести языком по кольцу, украшавшему сосок.

Сочетание холодного металла и теплой кожи показалось ей потрясающим. В ответ на это прикосновение Гидеон застонал.

— Ты не хочешь говорить об этом сейчас? — спросил он, а затем провел рукой по своему естеству, столь сильно возбужденному, что этого не могли скрыть брюки. — Нам нечем больше заняться.

«А я раньше считала его потрясающим, — подумала Скарлет. — Дурочка. Вот он во всем своем великолепии. Настоящий воин, который знает, чего хочет, и берет это, наплевав на последствия. Но…» Она оборвала ход своих мыслей и произнесла:

— Да. Я хочу поговорить.

Лучше узнать Гидеона было для нее так же важно, как и быть с ним. «Но только в этот раз», — напомнила себе она, теперь уже с отвращением.

Гидеон вздохнул, решив исполнить желание Скарлет, а не свое. Он привлек к себе Скарлет, и она прикусила внутреннюю часть щеки, чтобы подавить стон, уже готовый сорваться с ее губ.

Мужчина облизнул губы и произнес:

— В Тартаре не было ребенка, самого отвратительного из всех, которых я когда-либо видел. Однажды я не отводил нового заключенного в темницу, и ребенок не попросил поиграть с ним. Я не смог найти только кусочек бумаги и цветной карандаш, который не был синим. Когда я не отдал их ребенку, на его губах не появилась самая милая улыбка из всех, которые я когда-либо видел, и он не сказал мне, что синий — лучший в мире цвет, потому что напоминает о небе, о котором он слышал, но которое никогда не видел. С того дня синий не стал для меня символом… свободы.

Во время рассказа Скарлет задержала дыхание, по телу пробежала дрожь.

— Этот мальчик… — выдавила из себя она. — У него были выбритая голова и карие глаза?

Гидеон нахмурился и наклонил голову набок.

— Откуда ты… — начал он, а затем прервался. Внезапно его глаза округлились, и он уставился на Скарлет. — Это не была ты, — наконец выпалил он. — Но у тебя…

— Да, мне брили голову, как мальчику, — ответила она, подумав, что, возможно, именно таким образом Гидеон увидел ее глаза, но это не объясняло то, откуда он узнал про ее губы. «Может, как я и подозревала, он видел их, когда я вмешивалась в его сны? — спрашивала она себя. — Замечал ли он меня на самом деле?» — Это было одним из немногих проявлений доброты, которые мать позволила себе в отношении меня. Большинство заключенных знали, что я девочка, но для меня было лучше всего лишний раз не напоминать им об этом и выглядеть как можно менее привлекательно.

— Кто-то с тобой…

Скарлет изогнула бровь.

— В Тартаре было полно богов и богинь, привыкших получать все, чего бы они ни захотели, применять свою силу когда угодно. А в тюрьме они стали злыми и одинокими. Как ты сам думаешь?

Скарлет понимала, что могла соврать, притвориться невинной девственницей, к которой никто никогда не прикасался. Но ей хотелось быть с этим человеком честной. «Какая ирония», — подумала она.

Под глазом Гидеона дернулась мышца.

— Знаешь, я не ходил к Зевсу и не просил, чтобы мальчика освободили. Но мне не отказали. — Каждое следующее слово было произнесено им резче, чем предыдущее.

— Спасибо, — произнесла Скарлет и улыбнулась. — Это было очень мило с твоей стороны. — Про себя она с радостью подумала, что, выходит, когда она сидела в тюрьме, они с Гидеоном все-таки разговаривали. Это воспоминание, несомненно, было настоящим и, что еще важнее, общим для них обоих. «Неудивительно, что я с самого начала обожала этого человека», — решила женщина, а вслух произнесла: — Я закончила разговаривать. Надеюсь, ты тоже?

— Да, — резко произнес Гидеон.

Но Скарлет заметила, что он все еще обдумывает прошлое, злится из-за того, как она с ним поступила, а она хотела, чтобы он сосредоточился на ней нынешней, и только на ней.

— Гидеон? — позвала она.

— М-м-м?

— Я сейчас возьму тебя.

Дыхание Гидеона стало тяжелым, но он не шевельнулся, когда Скарлет стала расстегивать его брюки, под которыми оказались черные трусы, скрывающие его возбужденное естество. Рот женщины наполнился слюной. Она решила, что до того, как закончится ночь, этот большой твердый стержень должен побывать внутри ее рта и тела. Она решила не выпускать Гидеона из постели до тех пор, пока они оба не испытают оргазм по крайней мере дюжину раз, пока она не получит от проведенной вместе ночи все возможное.

Скарлет быстро стянула брюки и трусы с ног Гидеона и бросила их на пол. Ботинки и носки он успел снять до этого. Правда, женщина так и не смогла вспомнить, были ли они на нем вообще. Наконец Гидеон был полностью обнажен, всецело принадлежал ей.

Скарлет уселась на лодыжки Гидеона и стала с удовольствием его рассматривать. У него были длинные, стройные ноги с рельефными мышцами. На икрах росли темные волоски, редевшие на бедрах и снова становившиеся более густыми в районе паха. Яички оказались крупными, крепкими и тяжелыми.

— Не прикасайся ко мне, — с трудом выдавил из себя Гидеон. — Твои прикосновения меня не убивают.

«Значит, он думает, будто умирает?» — ехидно подумала Скарлет, а вслух произнесла:

— Что ж, тогда мне тебя очень жаль. Я еще не начинала тебя мучить.

Гидеон застонал, и Скарлет понадеялась, что он издал этот звук, предвкушая обещанное. Она провела языком по татуировке в виде бабочки, а затем двинулась вверх, по направлению к яичкам. Гидеон снова застонал, на этот раз более хрипло. Чтобы продлить его сладкую муку, Скарлет стала дуть на оставленный ее языком влажный след, и ее дыхание охлаждало его разгоряченную кожу. Мужчина снова застонал и согнулся, будто стремясь прижаться к ней теснее.

— Схватись за изголовье кровати и не отпускай его, — приказала Скарлет, чтобы не позволить ему поместить свое достоинство ей в рот и закончить все слишком быстро. До этого он сделал все, чтобы она испытала свой первый оргазм рядом с ним, и она хотела отплатить ему тем же. — Ты понимаешь?

Гидеон застыл.

Сначала Скарлет подумала, что перегнула палку, отдавая приказы этому истинному воину, привыкшему все контролировать. Мужчина посмотрел ей в глаза, и в его взгляде читалась неуверенность. Но затем он поднял руки и схватился за верхнюю часть деревянной спинки кровати. Он вцепился за нее так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Скарлет поняла, что неуверенность, возникшая во взгляде Гидеона, связана не с нежеланием подчиняться ее приказам, а с тревогой. Он боялся верить в то, что она решила взять власть в свои руки. А это значило, что он хочет, чтобы им руководили, стремится отдаться страсти, не беспокоясь ни о чем, кроме ощущений. Конечно, женщины, с которыми он был, не могли узнать об этом, потому что не понимали его. И Скарлет хотелось перебить всех их за то, что они прикасались к нему.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделала. — Ей было нужно, чтобы Гидеон сам сказал это, чтобы знал, что только она правильно понимает его слова. — Признай это. По-своему.

— Я… Я… — Гидеон снова облизнул губы. Во взгляде его глаз не было стыда, а только лишь сильнейшее беспокойство. — Я не знаю, что ты хочешь от меня.

«Значит, он знает», — поняла Скарлет.

— Скажи это, Гидеон, или я уйду, — пригрозила она. — И все будет кончено.

Она сама не знала, сможет ли претворить свою угрозу в жизнь, и надеялась, что Гидеон не заставит ее выяснять это. Ее лоно уже увлажнилось, и она страстно желала близости с ним. Скарлет было интересно, действительно ли он окажется тем самым любовником, которого она придумала, или продемонстрирует ей, что способен на нечто большее.

— Я не хочу, чтобы ты взяла все в свои руки, — прошептал Гидеон, будто опасаясь, что Скарлет поймает его на слове.

— Хорошо. Потому что в этой постели я буду решать, что тебе делать. В этой постели ты мой. — Увидев облегчение, появившееся на лице Гидеона и затмившее собой все прочие чувства, Скарлет подумала, что эта картина будет пугать ее на протяжении всей оставшейся жизни, и решила перейти на новый уровень, продолжив: — Если ты хоть раз откажешься подчиняться мне, останешься неудовлетворенным. Тебе придется смотреть, как я сама себя ублажаю, но тебе не будет позволено кончить. Понятно?

Гидеон, не способный скрыть свое сильнейшее желание, кивнул. Его естество даже дернулось.

Еще никогда прежде Скарлет не доводилось вести себя так агрессивно, когда речь заходила о сексе, но, сказав, что это ей не нравится, она бы солгала. Она хотела сделать так, чтобы с ней Гидеон ощутил то, чего не испытывал прежде, жаждала быть всем, в чем он так нуждался, чего так страстно желал.

— Не шевелись, — приказала она ему, приближая свои губы к его естеству.

Но Скарлет не стала прикасаться к нему, а лишь дышала, и выдыхаемый ею воздух ласкал его. Однажды ей даже показалось, будто сам Гидеон перестал дышать.

— Тварь мерзкая, — наконец хрипло произнес он, при этом не двигаясь с места. — Я могу ждать вечно. Пожалуйста, не… делай ничего. Пожалуйста…

Однако Скарлет выжидала. Она медлила до тех пор, пока не почувствовала, как закипает кровь в ее жилах, пока все тело Гидеона не задрожало, пока не подумала, что готова выпрыгнуть из собственной кожи, чтобы тьма и крики, живущие внутри ее, перестали жаждать освобождения. После этого Скарлет вылизала все тело Гидеона, начиная с кончиков пальцев ног и заканчивая затылком.

Мужчина выкрикивал ее имя, и в его голосе были одновременно слышны мольбы и брань. Тогда Скарлет провела языком вокруг основания его естества, пробуя его на вкус, а затем стала действовать более энергично, вбирая все глубже в рот, пока оно не уперлось в заднюю стенку. «Мой мужчина», — решила она.

Она двигала головой вверх и вниз, а Гидеон продолжал лежать неподвижно. Она знала, что он хочет этого, ибо чувствовала, насколько напряглись все его мышцы. Может, он и не был ее мужем, но сейчас всецело принадлежал ей. Скарлет не сомневалась, что он отдал ей всю свою страсть, и это опьяняющее знание затуманивало ее разум и еще сильнее разогревало кровь.

Скарлет изо всех сил сжала основание естества Гидеона, и он закричал, но не от боли, а от невыносимого удовольствия. Она взяла в другую руку его яички и слегка дернула.

— Двигайся, — разрешила она. — Теперь тебе можно шевелиться.

Казалось, будто с мужчины спали оковы, его тело содрогалось, когда он снова и снова ударялся бедрами о руки Скарлет, будто пытаясь вырвать свое естество из ее хватки, а затем вернуть его обратно. Но она продолжала крепко держать его, не позволяя выпустить семя. Его естество продолжало оставаться таким же твердым, как свинцовая труба.

— Хороший мальчик, — хриплым голосом похвалила она Гидеона. — Ты заслужил награду.

Мужчина ответил ей лишь стоном. Когда Скарлет, целуя кожу Гидеона, двигалась вверх, к его животу, по всему его телу струился пот. В районе пупка она остановилась и стала водить по нему языком, а затем переключилась на соски, облизав сначала один, а после этого — другой. Теперь Гидеон вздрагивал от возбуждения так сильно, что кровать ходила ходуном, а пружины жалобно стонали.

Демон, живший внутри Скарлет, урчал.

Когда Гидеон попытался изогнуть спину, чтобы прижать свое естество к центру ее женственности, все еще скрытому под трусиками, Скарлет схватила зубами колечко, вставленное в один из его сосков, и потянула. Мужчина застонал, и деревянная спинка кровати, за которую он держался, треснула, но он сумел усилием воли вернуть свои бедра на матрас. Его дыхание стало еще более прерывистым.

Скарлет приподнялась и, широко раскинув ноги, села на талию Гидеона. Взглядом, от которого женщине становилось жарко, он поедал ее грудь. Тогда Скарлет накрыла ее ладонями и слегка ущипнула себя за соски. Гидеон поднял голову, пытаясь добраться до них.

— Нет, — отрезала Скарлет, в то время как ее демон, как и все тело, протестовал. — Опусти.

Гидеон неохотно подчинился.

Скарлет отказала ему не потому, что хотела продемонстрировать свою силу. Напротив. Этот мужчина дал ей власть над собой, с радостью избавился от инициативы, а значит, он хотел, чтобы кто-нибудь ему отказал, направлял его. Любая другая женщина позволила бы ему сделать это, но ему не было нужно то, что он обычно получал. Гидеон нуждался в совершенно другом, и Скарлет решила дать ему это, даже если он сам станет сопротивляться, дать, несмотря на то что страстно желала его прикосновений.

— Тварь… — простонал мужчина.

«Милая», — перевела она.

— Положи руку мне между ног, — распорядилась Скарлет.

Когда Гидеон поспешно выполнил этот приказ, спинка кровати окончательно сломалась. Несмотря на то что Скарлет разрешила ему коснуться ее между ног только одной рукой, он, застонав, словно от нестерпимой боли, положил другую на ее бедро.

Скарлет не стала ругать Гидеона, подумав, что, возможно, он сделал это инстинктивно, да и сама она была рада его прикосновению.

— Доведи меня до оргазма, — приказала она. — Меня. Только меня.

Гидеон резко отодвинул резинку ее трусиков, и через мгновение его рука ласкала ее влажный чувственный бугорок. Настала ее очередь стонать. Ночной Кошмар присоединился к своей носительнице. «Так хорошо», — пробормотали они оба. Тени и крики наконец освободились, просачиваясь сквозь кожу Скарлет, окутывая кровать, сгущаясь вокруг любовников.

Как и прежде, Гидеон, казалось, не возражал против этого. Он, не останавливаясь, ласкал промежность Скарлет до тех пор, пока ее тело не стало двигаться от его прикосновений, будто пытаясь заставить его пальцы проникнуть внутрь, а не мучить нежную кожу снаружи. Этот мужчина доводил Скарлет до крайней степени возбуждения, из-за чего, когда один его палец наконец проник внутрь ее лона, она тотчас же достигла пика, продолжая при этом крепко сжимать его естество.

Когда волны удовлетворения понесли Скарлет на небо, она лишилась ощущения реальности, а перед глазами вспыхнули звезды. Она не знала, сколько проплавала в таком блаженном состоянии. Ей было известно лишь то, что, когда она вернулась к реальности, Гидеон оставался неподвижен и с нетерпением во взгляде ждал ее следующего приказа. При этом все его тело было настолько напряжено, что его, казалось, можно было с легкостью переломить надвое.

Однако этого Скарлет было недостаточно. Она хотела, чтобы партнер обезумел от желания, умолял ее о близости. Она решила пожурить его.

— Повторим все снова, — произнесла она. — Прежде чем получить удовольствие, ты опять доведешь меня до экстаза. И, возможно, в следующий раз выполнишь мои приказания от и до.

«Следующего раза не будет», — напомнила себе Скарлет, и эта мысль едва не прогнала ее желание. Но этого не случилось — она слишком сильно хотела Гидеона.

— Прости, прости, — бормотал он, а значит, ему было совершенно не стыдно за свои поступки.

К первому пальцу добавился второй, и они вместе стали погружаться в лоно Скарлет и выбираться наружу. Все это время третий палец играл с маленьким комочком нервов. «Как хорошо, — пронеслось в ее голове. — Черт возьми, до чего же хорошо». Скарлет окружили новые тени и крики.

— Не кончай, тварь, — попросил ее Гидеон. — Не надо.

Его бедра двигались в такт словам, соприкасаясь с ее телом, многократно усиливая удовольствие.

Как и в прошлый раз, Скарлет улетела на небо, где стала свободно кружиться. Она была настолько потрясена, что подумала: «Возможно, мне никогда уже не быть прежней».

— Не давай мне овладеть тобой, пожалуйста, — взмолился Гидеон. — Не давай мне овладеть тобой.

Вероятно, никогда прежде он не умолял об этом ни одну женщину. И то, что еще не овладел Скарлет, ждал, когда она разрешит ему это сделать, говорило о его потребности отказаться от контроля больше, чем робкое признание. Именно поэтому она решила пока не давать ему то, о чем он так просит.

— Сними с меня трусы, — распорядилась она. — Но не входи в меня.

Менее чем через секунду кусок голубой ткани, сорванный со Скарлет, валялся на полу. Гидеон в порыве страсти сжал ягодицы женщины так сильно, что она знала: скоро на этом месте проступят синяки, мысль о которых, впрочем, доставляла ей удовольствие.

— Не сейчас? — спросил Гидеон, и его взгляд буквально искрил напряжением.

Он настолько сильно прикусывал нижнюю губу, что по его подбородку уже побежал маленький кровавый ручеек. Гидеон был доведен до отчаяния, но продолжал ждать.

Это заставило Скарлет подняться на новый уровень, будто она уже дважды не достигала предела.

— Что ты хотел сделать с другими женщинами? — спросила она.

— С другими женщинами? Я помню всех других женщин, — напряженно признался Гидеон. — Я могу думать обо всех, кроме тебя.

«Он думает только обо мне, — поняла Скарлет. — Мой милый. Я больше не могу заставлять его ждать».

— Внутрь, — скомандовала она, и Гидеон тотчас же оказался сверху.

Он проник так глубоко, как смог, и Скарлет громко закричала. Она не прекращала кричать до тех пор, пока ее не настигло освобождение от нестерпимого чувственного напряжения. Все ее тело задрожало, и ее крику вторил Гидеон. Этот мужчина сумел доставить ей удовольствие настолько правильно, что ни один из оргазмов, которые она испытывала прежде, не шел ни в какое сравнение с охватившим ее сейчас. Содрогались даже крики и тени. Вопил даже демон Ночных Кошмаров.

Гидеон тоже достиг предела, выкрикнул имя Скарлет и излил в нее свое горячее семя. Таким образом он пометил ее, предъявил на нее свои права. Овладел всей ею без остатка. Скарлет могла вечно греться в лучах восторга, навсегда остаться с Гидеоном единым целым. По крайней мере, до тех пор, пока дверь его спальни не слетела с петель и внутрь не ввалились двое разъяренных Владык с оружием наготове.