Глава 14
«Я снова на ногах и штотов сражаться», — подумал Гидеон следующим вечером. Правда, второе было большим преувеличением. Гораздо более точным было бы другое описание — «едва держусь на ногах, но заставляю себя шевелиться». Он вел Скарлет по одному потаенному коридору дворца Кроноса за другим, спотыкаясь через каждую пару шагов.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — спросила Скарлет, сжимая его руку.
— Конечно, — совершенно спокойно соврал Гидеон. Он ни за что не вернется в спальню, ту самую, где они с этой женщиной занимались любовью.
«У нас нет на это времени, — думал Гидеон. — А что еще хуже, ей придется делать все самой, а я буду выглядеть полным придурком, причем еще большим, чем на самом деле. К тому же нас ждет месть».
— Отлично. Ты ужасно выглядишь. Мы должны вернуться и…
— Да, — ответил Гидеон.
— Черт, ты кого угодно выведешь из себя, — заявила Скарлет, а затем спросила: — Ладно. Ты уверен, что знаешь, куда направляешься?
«Эта женщина не будет сдерживаться изо всех сил, чтобы промолчать», — подумал Гидеон и ответил:
— Нет.
С тех пор как воин в последний раз был в небесной обители, прошло несколько тысячелетий, но он до сих пор прекрасно помнил все эти коридоры. Когда-то, будучи одним из доверенных лиц Зевса, он неоднократно пользовался ими. Задача Гидеона состояла в том, чтобы тайно провести бога к любовницам и наоборот, параллельно выясняя, не плетет ли кто-то заговор против его величества, и выслеживая соглядатаев. Как и прежде, сейчас Гидеону очень помогало то, что многие стены этих коридоров были покрыты односторонним стеклом.
— Как красиво, — восхищенно произнесла Скарлет, дергая своего спутника за руку, чтобы заставить его остановиться.
— Давай попялимся на все это позже, — предложил Гидеон.
Он знал, что на самом деле они не станут делать этого, так как будут слишком заняты, пытая убийцу сына. «Не думай об этом, пока не найдешь ублюдка», — приказал себе мужчина, понимая, что если позволит ярости охватить себя, то лишится остатка сил.
Скарлет знала, что имел в виду ее спутник, понимала, что они никогда больше сюда не вернутся, но произнесла:
— Но я… я никогда раньше не видела ничего подобного.
Гидеон, ощутив укол сожаления, подумал, что она права. Несмотря на то что Скарлет была дочерью Верховной богини, на протяжении всей жизни с ней обращались как с рабыней, отказывали ей в полученном при рождении праве не только тогда, когда титаны были заключены в Тартар, но и после их освобождения. «Ублюдки!» — еще раз возмутился про себя Гидеон, замедляя шаг, чтобы его спутница могла рассмотреть канделябры со звездной пылью, водопады, обрамленные сверкающим мрамором, и орхидеи, растущие прямо из стен. «Как мать могла лишить ее всего этого? — спрашивал себя Гидеон. — Как женщина, родившая ее, могла так плохо с ней обращаться?» Внезапно в его голове раздался голос, ехидно поинтересовавшийся: «Так же, как ты обращался со своим сыном?» Гидеон резко остановился и мысленно ответил: «Не знаю. Кто-то украл у меня все воспоминания о нем. Проклятье!»
Эта мысль не избавила воина от чувства вины. Он (по крайней мере, где-то в глубине души) должен был помнить этого мальчика. Если иногда в его памяти всплывал образ Скарлет, то о Стиле он не помнил совершенно ничего. На теле Гидеона не было ни одной татуировки, изображавшей его погибшего сына или сделанной в его честь. «Я худший отец в мире», — подумал он.
Демону Лжи нечего было сказать обо всем этом. Казалось, ему нет никакого дела до мальчика, живого или мертвого, существовавшего на самом деле или вымышленного. Но Стил не мог быть выдумкой. Никто, даже актеры, которых Скарлет любила пожирать глазами, не сумел бы изобразить ту боль, которую вызывали в ее сердце воспоминания о его убийстве.
Свободной рукой Гидеон почесал затылок. Даже сейчас он не помнил ничего о своей жизни со Скарлет. В его голове не было ни одного воспоминания, несмотря на то что их свадьба была самым красивым событием из всех, которые ему когда-либо приходилось видеть. «Тогда она светилась любовью… надеждой», — думал воин, и от одной этой мысли его охватывало безграничное горе. Он страстно жаждал, чтобы она снова посмотрела на него так, как тогда. Гидеон понимал, что не заслужил этого, но ничто не могло помешать ему мечтать.
Он прикоснулся к амулету в виде бабочки, снова висевшему у него на шее, и возблагодарил богов за то, что Скарлет смогла его найти. Несмотря на то что у этой женщины были все причины ненавидеть Гидеона, она заботилась и беспокоилась о нем. «Она и правда слишком хороша для меня», — решил он.
— Можешь себе представить, как бы мы жили здесь? — спросила Скарлет, не переставая удивляться, хотя изумление в ее голосе сочеталось с сожалением и печалью. — Я хочу сказать… Мне приходилось жить в пещерах и склепах, а это было моим наследством. Поразительно. Просто потрясающе.
— Поверь мне, — ответил Гидеон. — Я не предпочел бы жить внизу.
Здесь он был одним из тысяч других, обладавших такой же, как и у него самого, силой, если не более сильных, а там он ощущал свое могущество. Гидеон хотел, чтобы Скарлет считала его всемогущим, жаждал дать ей все необходимое и даже больше. «Пожалуй, куплю ей собственный дворец, — решил он. — Хотя нет, я построю его голыми руками».
— Поразительно. — Скарлет высвободила руку, остановилась и прикоснулась к поверхности стекла. Ее кулон зазвенел. — Неужели люди и правда читают, сидя в этих креслах?
Гидеон встал рядом с ней, тяжело вздохнул и произнес:
— Не торопись. Нам не нужно спешить, чтобы как можно быстрее попасть в комнату Кроноса. Он не скоро вернется за мной, и к тому времени нам не нужно будет исчезать.
— Знаю, — ответила Скарлет, не отрывая взгляда от тяжелых бархатных портьер и инкрустированных золотом столов, украшавших пустую гостиную. — Но зачем рисковать, пытаясь проникнуть в его спальню?
Внезапно Гидеон осознал, что комната, которую они рассматривают, не безлюдна. Он увидел, как к книжному шкафу подходит высокий светловолосый человек.
— Он нас слышит? — шепотом спросила Скарлет.
«Интересно, она хочет, чтобы он нас услышал?» — спросил себя Гидеон, но вслух ответил:
— Да.
— Хорошо. Значит, мы можем и дальше спокойно пускать слюни.
Гидеон не узнал бога, но это не помешало ему возненавидеть того с первого взгляда.
— Что ж, — продолжила она. — Я уже говорила, что нам стоит отправиться в тюрьму.
— Для того чтобы открыть ворота Тартара, нам не понадобится рабский ошейник.
— Нет! — закричала женщина. — Я больше никогда не надену его. Только не снова!
— Нам придется надеть его, всезнайка, а не просто держать в руках, — произнес Гидеон, а затем, решив выяснить имя человека, которого ему следует убить, поинтересовался: — Слушай, ты не знаешь, кто это?
— Конечно. Это Гиперион, титан — покровитель Света. Не правда ли, он потрясающий?
«Будь проклята она и ее страсть к блондинам», — мысленно выругался Гидеон.
— Возможно, его лицо мне знакомо, а имя я не слышал, — произнес он вслух. — Я также не знаю, что Гиперион — настоящий социопат. Ему не нравится поджигать бессмертных, чтобы просто посмотреть, как они горят, и послушать их крики.
— Он привлекательный.
— Ты не встречала его в тюрьме? — спросил Гидеон, едва сдерживая раздражение.
— Да, встречала, — призналась Скарлет. — Правда, мы не сидели в одной камере. К сожалению.
Гидеон подумал, что если Скарлет придет в голову поцеловать другого мужчину так же, как она целовала его, если она позволит другому человеку прикасаться к себе так же, как он прикасался к ней, то сожжение станет для нее меньшим из поводов для беспокойства. «Она принадлежит мне, — говорил он себе. — Она — моя жена. И я не собираюсь ни с кем ее делить. Ни за что снова».
Нахмурившись, Гидеон схватил Скарлет за руку и потянул вперед.
— Не хватит, — заявил он, резко шагая и тяжело стуча ботинками по выстланному ониксом полу.
Гидеон и Скарлет осторожно подкрались к повороту коридора и стали рассматривать новую комнату. Это оказалась бальная зала, по которой носились сверкающие феи, вытирая пыль и наводя лоск на всей поверхности.
Завернув за другой угол, они увидели, что коридор здесь слегка поднимается вверх. Хотя усталые мышцы Гидеона будто жгло огнем, он не замедлил шага. Росшая в нем злость (именно она, а не ревность, до которой он не собирался опускаться) давала ему силы.
— Итак, кто не ты сегодня? — поинтересовался мужчина, осознав, что еще не спрашивал Скарлет об этом.
Как обычно, задаваясь этим вопросом, Гидеон не мог думать ни о чем другом. «Скажи, что Лорд, — подумал он. — Тебе лучше ответить, что ты — Лорд».
— Скарлет… Гиперион, — ответила женщина. — Да, звучит неплохо.
«Достаточно!» — прорычал про себя Гидеон и, дойдя до конца верхней части уклона, резко остановился и развернулся. Когда Скарлет врезалась в него, он схватил ее за плечи и встряхнул. Она отвела взгляд, и Гидеону показалось, будто… «Да, точно, — решил он, заметив, как на ее губах появляется улыбка. — Эта ведьма едва сдерживает смех».
Гидеон отпустил Скарлет, ощущая, как уходит гнев. «Гнев, а не ревность», — еще раз уточнил он про себя.
— Знаешь. Ты просто не напрашиваешься на то, чтобы я тебя отшлепал, — заявил он.
— Я… — начала Скарлет, но запнулась, судорожно вздохнув. Снова прижавшись к стеклу и тотчас же позабыв о своей забаве, она произнесла: — Это Мнемозина. Она моя тетя.
«Странное имя», — подумал Гидеон и посмотрел туда же, куда был устремлен взгляд Скарлет. На смятой розовой постели, стоявшей в богато обставленной спальне, с вишневого дерева мебелью среди инкрустированного золотом мрамора, сидела миниатюрная блондинка. Ее волнистые волосы ниспадали до середины спины, создавая впечатление, будто их обладательница — невиннейшее создание. С ними контрастировало соблазнительное черное платье с разрезами на обоих бедрах, в которое богиня была одета.
— Мы никуда не торопимся, забыла? — спросил Гидеон, обвивая рукой талию Скарлет.
Прежде он не осмеливался на это, зная, что она отвергнет его. Но секунду назад Скарлет дразнила его, да и сейчас отвлеклась, и Гидеон не считал себя выше того, чтобы воспользоваться двумя этими обстоятельствами. Он постоянно хотел дотронуться до нее.
— Мне нужно поговорить с ней, — ответила Скарлет. — Пожалуйста, Гидеон, — попросила она, устремив на него умоляющий взгляд карих глаз. — Она богиня Памяти и может знать, кто покопался в твоем сознании, или, по крайней мере, сумеет рассказать, как они это сделали. Боги, как же мысль о том, что с ней нужно поговорить, не пришла мне в голову раньше.
Скарлет впервые попросила Гидеона об одолжении, и, несмотря на необходимость торопиться, он осознал, что не в силах ей ни в чем отказать.
— Уверена, что не можешь доверять ей? — спросил он.
Внезапно Скарлет нахмурилась и наклонила голову. Гидеону показалось, будто она смотрит мимо своей тети, куда-то за пределы комнаты, туда, куда он не в силах последовать за ней.
— Она всегда была добра ко мне, — наконец произнесла Скарлет. — По крайней мере, мне так казалось. Она обнимала меня, когда мне было грустно. Опять же мне так казалось. Я не очень хорошо помню все, что с ней связано.
«Не очень хорошо помнит? — мысленно удивился Гидеон. — Да она, черт побери, помнила всегда и все».
Скарлет снова посмотрела на Гидеона, на этот раз задержав взгляд на его лице, а затем нахмурилась еще сильнее.
— Погоди-ка, — произнесла она. — О чем я только что говорила?
«Она и это не помнит?» — удивился Гидеон.
— Мы обсуждали твою тетю, — ответил он.
— Кого?
Гидеон, удивленно моргая, уставился на Скарлет, спрашивая себя, как она может не помнить разговор, состоявшийся две секунды назад. Это казалось ему странным. И совершенно неправильным.
Он снова посмотрел на тетю Скарлет. «Богиня Памяти… — подумал он. — Ну-ну». Прежде он никогда не сталкивался с этой женщиной. Она была заточена еще до его создания, и он не слышал, чтобы о ней ходили какие-то слухи, как хорошие, так и плохие.
Скарлет посмотрела туда же, куда и он.
— О, Гидеон, смотри, — заявила она. — Это же моя тетя Мнемозина. — Охваченная азартом, она стала подпрыгивать на месте. — Она богиня Памяти. Возможно, она скажет, как забрали твои воспоминания.
«Ладно», — решил Гидеон и попросил:
— Скар, не смотри на меня.
Женщина медленно повернула голову и встретилась с ним взглядом.
— Что? — спросила она.
— Кто это там, в комнате?
Как и сам он минуту назад, Скарлет удивленно заморгала:
— В какой комнате?
Гидеон взял Скарлет за подбородок и повернул ее лицом к стеклу, чтобы она снова посмотрела на комнату. Она резко втянула в себя воздух и заявила:
— Гидеон! Знаешь, кто это? Это богиня Памяти, и она может сказать нам, каким образом кому-то удалось покопаться в твоем сознании.
Гидеон ощутил, как сжимается его желудок, осознав, что кто-то (возможно, сама Мнемозина) копается в сознании Скарлет. Как иначе можно было объяснить тот факт, что, отводя взгляд от тети, она напрочь забывала об этой женщине. «Могла ли Мнемозина забрать и мои воспоминания?» — спросил себя он, а затем понял, что есть только один способ найти ответ на этот вопрос. Охваченный неудержимой яростью, Гидеон произнес:
— Только… не давай мне минутку, чтобы я придумал, как лучше к ней подобраться. Ладно? И не смотри на свою тетю, что бы ни произошло. Хорошо?
— Я… Ладно. — Скарлет попыталась повернуть голову и посмотреть на своего спутника, но он положил руку на ее макушку и помешал ей сделать это. — Хорошо. Я не буду шевелиться, — продолжила женщина. — Но почему ты заставляешь меня смотреть на нее?
— Просто не делай этого, — повелел Гидеон, не желавший, чтобы Скарлет снова забыла про тетку.
Затем он опустил руку и стал раздумывать над тем, какие у них есть варианты. В потайном коридоре была дверь, ведущая в спальню. Но он не хотел выходить через нее, ведь тогда Мнемозина узнает о существовании этого прохода. («Если, конечно, она не в курсе этого», — поправил себя Гидеон.) Так как коридор был тайным, его можно было использовать для побега. А значит, им со Скарлет оставалось только одно — ждать.
Гидеон понял, что у них несколько проблем. Они, конечно, могли дождаться того момента, когда богиня выйдет из комнаты, прокрасться внутрь и оставаться там до ее возвращения. Правда, этот план имел большой минус — спутники должны были попасть в комнату Кроноса до того, как тот поймет, что они сбежали. Верховный бог мог хранить рабские ошейники где-то в другом месте, но Гидеон очень в этом сомневался. «Кронос, скорее всего, хочет, чтобы они всегда были под рукой, — думал он. — Вдруг он решит поработить кого-то еще?»
Вторая проблема заключалась в том, что Скарлет вскоре потребуется сон, из-за чего им придется остаться во дворце по крайней мере еще на двенадцать часов, а это было больше, чем Гидеону хотелось бы.
«Хорошо то, — размышлял он, — что Кронос не сумеет найти нас. Мы можем спрятаться где угодно. Но это не значит, что нам удастся бежать».
— Почему ты снова делаешь это? — внезапно произнесла какая-то женщина, находившаяся в спальне.
Гидеон заметил, что губы Мнемозины не шевелятся. Присмотревшись, он увидел, как из уборной выходит еще одна женщина. «Служанка?» — спросил себя он.
— Атлас ушел, — со скукой в голосе ответила Мнемозина. — И мне был нужен любовник.
Гидеон вспомнил, что титан Атлас был повелителем Силы. Однажды он попытался сбежать из Тартара, и воин помогал выследить и снова заточить его, что оказалось очень непросто, ведь еще никто прежде не сражался столь ожесточенно. «Интересно, куда ушел повелитель Силы?» — спросил себя Гидеон.
— Но Кронос? — произнесла незнакомка, и, когда она подошла к кровати, невольный свидетель этого разго вора увидел, что она поглаживает пальцами поверхность двух черных стилетов. Эта женщина была высокой и стройной, а ее голову обрамляли короткие кудрявые каштановые волосы. На ней было простое голубое платье и ни одного украшения. — Ты была его любовницей на протяжении всего шести дней, а он уже выставил тебя из твоих покоев, предпочтя тебе мужчину.
— Не надо напоминать мне об этом, — произнесла богиня, будто сплюнув.
— Ты узнала, кто этот мужчина? — спросила служанка.
— Нет, но я это выясню.
— А Кронос?
— Экспериментирует с любовником-мужчиной? Кто знает? Я это тоже выясню. И если это действительно так, сотру ублюдка в порошок.
Незнакомка вздохнула.
— Твоя сестра, — произнесла она, — никогда не простит тебя за то, что ты заняла ее место рядом с Кроносом.
Беззаботно засмеявшись, Мнемозина заявила:
— Ох, Лето, ты полная дура. Моя сестра не побеспокоит меня, что бы я ни делала.
Это имя было знакомо Гидеону. Лето была полубогиней, покровительницей Скромности. Будучи одной из помощниц Геры, она родила Зевсу двоих детей, а когда бывшая Верховная богиня узнала об измене мужа, она возненавидела Лето и даже попыталась ее убить. Именно поэтому любовница Зевса была заключена в Тартар вместе с титанами, а позднее, очевидно, помогла Кроносу вернуть трон.
Лето склонилась перед Мнемозиной и надела на ее ноги туфли.
— Но почему ты так уверена в этом? — спросила бывшая богиня.
— У меня есть страховка, — ответила Мнемозина.
— Но…
Нахмурившись и поднявшись на ноги, Мнемозина заявила:
— Ты мне надоела. Уходи.
Щеки Лето покрылись румянцем, но она разогнулась и медленным шагом покинула комнату.
Стуча каблуками по полу, Мнемозина подошла к большому зеркалу, по другую сторону которого стояли Гидеон и Скарлет, и стала крутиться перед ним, любуясь собой. Наконец она с явным удовлетворением выдохнула и заявила:
— Само совершенство.
Скарлет протянула руку и провела пальцем по стеклу, будто гладя тетю по щеке.
— Она так говорила с Лето… — произнесла Скарлет. — Это на нее совсем не похоже. Она нежная. Очень добрая. Я… так думаю. Хотя все во мне говорит, будто она обнимала меня и шептала мне на ухо слова утешения, где-то в глубине души мне кажется, что она толкала меня. Да, точно, она меня толкала. Теперь я четко помню это.
— Твои воспоминания еще больше путаются? — спросил Гидеон, имея в виду, что его спутница, наоборот, более четко вспоминает произошедшее с ней.
Скарлет уже сама поняла это.
— Да. Чем больше я смотрю на нее, тем более явными они становятся. Она не просто толкала меня… Она… еще и пинала, когда я оказывалась на полу.
Гидеон подумал, во-первых, о том, что стерве придется заплатить за это, а во-вторых, о том, что воспоминания возвращаются к Скарлет с избытком. «Боги, — мысленно произнес он. — Вот бы и со мной все было бы так же просто — только подумаешь о чем-то, и раз, сразу вспоминаешь, причем со всеми подробностями. Как же я хочу вспомнить каждый миг своей жизни со Скарлет и Стилом…»
— Побеспокойся, Скар, — произнес он, чтобы его спутница не волновалась. — Ты не сможешь поговорить с ней.
— Спасибо, — ответила Скарлет, и во всем ее существе отражалось такое стремление, что грудь Гидеона заныла. — Я об очень многом хочу спросить ее. О том, почему она толкала и пинала меня. О тебе… Слушай, а что, если… что, если это она тебе навредила?
«Что, если…» — пронеслось в голове Гидеона. У него тоже было несколько вопросов к богине. Хотя он мог позволить себе дождаться ответов на них, он не хотел заставлять Скарлет ждать. «Должен быть другой вход в комнату», — думал он.
Гидеон посмотрел вглубь коридора, по которому они должны были бы пройти, и увидел еще несколько дверей.
— Оставайся здесь, — приказал он, претворяя в жизнь внезапно пришедший ему в голову план, и потянул Скарлет за собой.
В первой комнате оказалось несколько слуг, но следующее помещение было пустым. «Отлично, — решил Гидеон. — Мы сможем незаметно выйти из тайного коридора, найти комнату ее тетки и войти туда через переднюю дверь. А если нам нужно будет быстро сбежать, то мы выскочим в потайной коридор».
Гидеон повернул ручку и, когда дверь беззвучно открылась, облегченно вздохнул. Оказавшись в комнате, он посмотрел на стену, представляющую собой зеркало, обрамленное панелями. Затем он взглянул на Скарлет и приложил палец к губам. Эта комната была пуста, но воин не забыл, что со следующей все обстоит совершенно иначе.
Гидеону с большим трудом удалось заставить себя пройти мимо безукоризненно убранной кровати, одного вида которой было достаточно, чтобы представить, как Скарлет, прекрасная наездница, скачет на его возбужденном естестве. Все же Гидеон каким-то образом сумел вынудить себя переставлять ноги. «Сосредоточься на главном, — приказывал он себе. — И все такое». Как Гидеон и планировал, им удалось выйти в парадный коридор, где мимо них проскользнули несколько фей, нагруженные приспособлениями для уборки. Мужчина притворился, будто постоянно бывает в этом дворце, и маленькие уборщики не обратили на двоих людей ни малейшего внимания. Гидеон решил, что здесь перебывало уже столько бессмертных, что феи, должно быть, успели привыкнуть к незнакомцам.
Дверь комнаты Мнемозины оказалась закрыта. Чертыхнувшись, Гидеон подумал, что устал произносить это имя даже про себя. «Что ж, — решил он. — В любом случае благодаря своему проклятию я никогда не смогу произнести его вслух. Пускай она будет Нема. К тому же Скарлет вспомнила, как эта женщина толкала ее, а значит, мне следует считать эту стерву своим врагом».
— Весь разговор с ней буду вести я, — сказал Гидеон.
— Слава богам, — отозвалась Скарлет. — Я не хотела тебе ничего говорить, но раз уж ты сам поднял эту тему… Она тебя не поймет, поэтому, позволив мне вести разговор, ты сделаешь всем нам огромное одолжение.
Гидеон поблагодарил спутницу, крепко поцеловав ее в губы. Затем, взяв в свободную руку кинжал, он ворвался внутрь.
Увидев его, богиня судорожно втянула в себя воздух, а ее рука взметнулась к сердцу.
— Что?..
— Здравствуй, тетушка, — раздался рядом голос Скарлет. — Скучала по мне?
В этот момент Гидеон гордился ею, ведь ее голос был полон несгибаемой уверенности.
Голубые глаза богини округлились.
— С… Скарлет? — произнесла она.
— Она самая.
— Как ты пробралась сюда? — спросила богиня, тщетно пытаясь скрыть свое негодование. «Или это страх?» — спросил себя Гидеон. — Твоя мать…
— Не важно, — прервала ее Скарлет. — У нас есть вопросы, а у тебя — ответы. И ты дашь их нам.
«Хорошая девочка», — мысленно похвалил ее Гидеон.
Нема судорожно сглотнула, а затем нервно рассмеялась и произнесла:
— Да, конечно. Я скучала по тебе. Ведь я так тебя люблю. И ты это знаешь. Я сделаю для тебя все что угодно. Помнишь, я была готова на все ради тебя, когда ты была ребенком?
Прошло несколько секунд. Голова Скарлет упала набок, и она плотно сжала губы, будто вспоминая что-то важное. Все черты ее лица расслабились.
— Да, помню. Ты была так добра ко мне.
Гидеон сжал руку Скарлет. «Сосредоточься, милая», — мысленно попросил он ее. Скарлет неотрывно смотрела на богиню. Воин понимал, что не может допустить, чтобы кто-то затуманил ей разум. «Его нужно очистить, — думал он. — В коридоре все происходило точно так же».
— Я рада, что ты вспомнила, — заявила Нема и распростерла руки, превратившись в настоящее олицетворение любви. — А теперь подойди и обними свою любимую тетушку.
Скарлет вырвала у Гидеона руку и направилась к богине.
— Мне так жаль, что мы тебя напугали, — произнесла она. — Клянусь, мы не причиним тебе вреда.
Гидеон попытался схватить ее, но она вывернулась и бросилась к тетке, а он был вынужден смотреть, как лицо этой стервы расплывается в довольной усмешке. В это время его демон радостно заскакал как безумный. «Она ему нравится, — с ужасом подумал воин. — Ложь всегда в восторге от патологических врунов».
— Я так рада увидеться с тобой, — продолжила Скарлет, позабыв обо всем.
«Видимо, когда оказываешься в одной комнате с Нема, уже не важно, смотришь ты на нее или нет, — решил Гидеон. — Не имеет значения и то, когда она сплела эту сеть обмана».
— А я… — произнесла богиня, — рада, что ты жива.
И сам Гидеон, и его демон одновременно поняли, что это ложь. «Эта стерва заплатит за эти игрища с моей женщиной», — решил воин. Его и раньше посещала эта мысль, но сейчас она превратилась в настоящую потребность.
— А теперь расскажи мне о мужчине, которого ты привела с собой, — потребовала богиня, внимательно и с интересом рассматривая Гидеона. Но затем на ее лице отразилось узнавание, за которым последовал шок. — Ты? Что ты здесь делаешь? Со Скарлет? Что за вопросы ты хочешь мне задать?
Гидеон провел языком по зубам. «Что ж, — подумал он. — Реакция весьма красноречивая. Значит, она меня знает и считает, что я должен быть как можно дальше от Скарлет».
— Скар, сволочь, — произнес он, притягивая жену ближе к себе, — не спрашивай ее, не похозяйничала ли она в моей памяти.
Внезапно на лице богини отразилась паника, затмившая собой все остальные эмоции. Она выпрямилась и застыла.
— Скарлет, милая, — произнесла она через мгновение, — твой друг очень грубый. И, к несчастью, он и прежде так себя вел. Не правда ли? — Богиня стала круговыми движениями массировать пальцами виски Скарлет. — Даже несмотря на то, что ты так старалась обучить его хорошим манерам.
— Гидеон, — решила предостеречь его Скарлет, отвернувшись от тети и уставившись на него. Ее глаза сузились и затуманились. — Как ты смеешь так обращаться с моей любимой тетей? Ты же знаешь. Я тебе не раз говорила, чтобы ты относился к моей семье с уважением.
«Что, простите?» — мысленно удивился Гидеон.
Нема продолжала стоять позади Скарлет, возвышаясь над ней, но при этом закрываясь ею, как щитом.
— Не спрашивай ее! — прокричал он.
Скарлет заморгала, ее взгляд прояснился.
— Спросить ее… — начала она.
Нема, которую теперь охватила дрожь, положила руку на плечо Скарлет.
— Скарлет, — заговорила она, — ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда не причиню тебе вреда. А теперь ты знаешь, к моему превеликому сожалению, что Гидеон использовал тебя, чтобы добраться до меня. Мы с ним были любовниками, и он всегда хотел, чтобы я вернулась к нему. Не так ли? Мы уже обсуждали это.
«Лгунья!» — закричал про себя Гидеон, чувствуя, что каждое слово богини пронизано такой силой, что он сам вот-вот поверит, будто использовал Скарлет, чтобы добраться сюда, будто все это время хотел убить и саму Скарлет, и ее тетку, потому что, если Нема не будет принадлежать ему, никто не должен владеть ею.
Демон Лжи мерзко засмеялся, и перед мысленным взором Гидеона предстала картина, неясная, расплывчатая, но вполне внятная: вот он ходит взад и вперед, придумывая план. Чем дольше он представлял себе это, тем более детальным становилось изображение. Он в своей спальне в Будапеште и…
Ложь снова засмеялся. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу», — пронеслось в голове Гидеона. Это выдернуло его из раздумий, ведь он знал: если Ложь настолько сильно «ненавидел» воображаемые картины, это значило, что они не настоящие. Если они не настоящие, значит, их в сознание Гидеона внедрила Нема. А если она это сделала…
— Ты использовал меня, — выкрикнула Скарлет, уставившись на Гидеона, и в ее взгляде сквозила искренняя обида из-за предательства.
«Неужели она сейчас представляет такие же вымышленные ситуации? — спросил себя Гидеон и сам себе ответил: — Конечно». Нема оказалась более могущественной, чем он мог вообразить.
— Сволочь, не верь мне. Я не стану убивать твою тетю, если ты окажешься перед ней, — произнес он, умоляя, чтобы Скарлет поверила ему и отошла, чтобы он мог покончить с ее теткой.
— Как ты мог так поступить со мной? — взвизгнула Скарлет. — Как ты мог использовать меня, чтобы добраться до моей тети, после всего того, что уже сделал со мной?
— Я никогда… — начал Гидеон, но прервался, понимая, что никогда не сможет произнести эти слова, сказать правду. — Я считаю твою тетку очень красивой. — Произнося эти слова, он мысленно умолял Скарлет понять, что он имеет в виду. — Я хочу не только тебя.
Нема заулыбалась, ее страх испарился. Она отстранилась от племянницы и произнесла:
— Я пойду за помощью, милая, — печально, несмотря на торжествующее выражение своего лица, произнесла она. — Держи его здесь, чего бы это ни стоило.
— Да, — ответила Скарлет, шире расставляя ноги и сжимая кулаки.
«Она собирается напасть на меня, — понял Гидеон. — На этот раз я — цель ее воинской доблести. Что за черт…»
— Скар, это не… — начал он.
Но прежде, чем воин успел произнести еще хоть слово, Скарлет бросилась на него, страстно желая убить, что было более чем очевидно, особенно когда она впилась ему в глотку.
