Глава 12
Скарлет попыталась сопротивляться. Недавно она уже поцеловала Гидеона и теперь снова почувствовала его сногсшибательный вкус, тотчас же растекшийся по ее телу, несмотря на то что она пыталась забыть о нем на протяжении нескольких столетий. Выкинуть из памяти, каково это — чувствовать на себе вес его разгоряченного сильного тела, и не хотела, чтобы одно напоминание сделало всю эту борьбу бессмысленной. Ведь иначе она опять будет страстно желать повторения.
Скарлет подумала, что надо бы оттолкнуть Гидеона. «Сейчас он очень слаб, — рассуждала она, — и не сможет остановить меня, когда я выберусь сначала из постели, а потом и из спальни. Он не сможет снова заключить меня в свои объятия, прижать к себе, заставив забыть о боли и испытать истинное наслаждение».
Однако, ощутив, как язык Гидеона прикасается к ее языку, и почувствовав его потрясающий вкус, Скарлет едва не закричала. Когда он пробормотал: «Скар», — так, будто это слово было не прозвищем, а частью молитвы, она вместо того, чтобы возмутиться, оттолкнуть, одной рукой обняла его за шею, а пальцы другой погрузила в его волосы.
В мгновение ока поцелуй из вялого превратился в весьма страстный. Спичка была зажжена, из-за чего тотчас же разгорелось пламя. Разверзся настоящий ад, яростный, стирающий все мысли. Теперь уже ничто не имело значения, кроме этого мужчины и страсти. Прошлое мгновенно оказалось забыто.
Скарлет все еще пыталась контролировать себя, но губы Гидеона продолжали настаивать, обещать наслаждение. Их дыхание, сначала теплое, потом горячее, а затем и обжигающее, слилось воедино. Скарлет казалось, будто ее тело сгорает дотла, а затем снова возрождается.
Однако разум все еще пытался напомнить ей о своем существовании. «Не просто пытайся сопротивляться, — настаивал он. — Сопротивляйся. Не просто думай о том, что нужно оттолкнуть его. Оттолкни».
Огонь стал утихать, и на смену ему приходил лед. Скарлет подумала, что ей нужно именно это — сопротивляться, оттолкнуть Гидеона. Она не собиралась снова терять контроль над собой. Ведь она поумнела. «Докажи это», — настаивал голос разума.
Скарлет мотнула головой и прервала поцелуй. Продолжая тяжело дышать, она произнесла:
— Ты хотел говорить? Что ж, давай поговорим. — Все ее тело дрожало, сопротивляясь и требуя продолжения, но женщина не поддалась и продолжила: — Я дочь Реи и родилась в Тартаре. На протяжении нескольких тысячелетий я не видела ничего другого.
Когда Скарлет произносила эти слова, в ее голосе слышалось отчаяние. Она надеялась, что эта тема точно охладит разгоревшуюся в ней страсть.
Гидеон застыл. Во взгляде его ярко-синих глаз читалось разочарование. «Наконец, — подумала Скарлет, — он получит то, что ему действительно нужно, — информацию».
— Не продолжай, — произнес он, так и не сдвинувшись с места, а Скарлет сглупила и не попыталась высвободиться. — Я не хочу узнать о тебе все.
«Какая же я податливая, — подумала женщина. — Еще одно подобное заявление, и я поцелую его».
— Поначалу, — продолжила она, — Рея любила меня и заботилась обо мне. Но затем, когда я выросла, стала видеть во мне угрозу. Она хотела, чтобы я умерла.
По идее, данная тема должна была охладить пыл Скарлет, но этого не произошло.
Каждая мышца в теле Гидеона напряглась, и причиной тому было отнюдь не желание.
«Отлично, — подумала женщина, — мой план сработал. Правда, совсем не так, как я хотела, — я отвлекла его, но не себя».
— Когда олимпийцы потерпели поражение и мы освободились, я попыталась вслед за ней отправиться в этот дворец. Я хотела дать ей возможность реабилитироваться, а еще посидеть в местной библиотеке. — «Чтобы узнать что-нибудь о тебе», — подумала Скарлет, но не сказала этого вслух. — Но она не пустила меня. — В ее голосе звучала горечь, которая, однако, так и не смогла охладить страсть. Гидеон продолжал лежать на ней, и ей оставалось лишь раздвинуть ноги. — Она сказала мне, что я недостойна того, чтобы ходить по этим залам.
Гидеон недобро сузил глаза и спросил:
— Как ты заставила ее не пустить тебя сейчас?
Скарлет поняла, что он имел в виду, и ответила:
— Я заключила с ней сделку. — «Интересно, это его разозлит?» — Я должна помешать тебе дать Кроносу то, что ты ему пообещаешь. Кстати, что ты ему обещал?
«Нет, — поняла Скарлет. — В его взгляде нет злости — только удивление».
— Мы не договорились обсудить это позже, — ответил Гидеон.
«Ну да, — подумала Скарлет. — Старое доброе «ты будешь должен оказать мне услугу, которая будет мне нужна, тогда, когда это будет мне необходимо».
— Конечно, ты солгал ему, — сказала Скарлет.
Гидеон пожал плечами.
Скарлет решила, что будет воспринимать это как знак согласия, и подумала, что с радостью доверилась бы себе и положила ладони на широкие плечи Гидеона, чтобы ощутить, насколько сильные и крепкие его мышцы.
— Теперь тебе известно то, — продолжила она, — чего ты раньше не знал о моей жизни.
Гидеон долго смотрел на Скарлет, не произнося ни слова. При этом на его лице отражалась целая гамма эмоций — друг друга сменяли сожаление, печаль и злость, которую она так хотела заметить в его взгляде.
— Мне… не жаль, что тебе пришлось все это перенес ти. Мне… не жаль, что я принимал в этом участие. Проклятье! — Гнев одержал победу, и Гидеон ударил кулаками по матрасу, из-за чего оба они слегка подпрыгнули. — Мне очень нравится, что я не могу сказать тебе то, что имею в виду, без того, чтобы не задержать нас здесь на несколько дней.
Его мольбы о прощении ослабили ее решимость, как ничто другое. Страстность Гидеона восхитила ее.
— Эй, — произнесла Скарлет, наконец поддавшись соблазну и позволив своим пальцам пройтись вверх по его предплечьям, ощущая каждую его мышцу и сухожилие. — Не беспокойся из-за этого. Слушать тебя и гадать, что ты имеешь в виду, даже весело.
Теперь гнев пропал с лица Гидеона, и на смену ему пришло любопытство, оттеснившее все остальные чувства.
— Ты не слишком хороша для меня, — признался он. — Во всех смыслах. Не благодарю тебя. За все.
«Он думает, будто я слишком хороша для него? — спросила себя Скарлет. — Черт, это меня убивает», — и мягко ответила:
— Не пожалуйста.
Встретившись с ней взглядом, Гидеон облизнул губы, и она поняла, что его страсть, несмотря ни на что, не угасла.
— Я… Я…
— Хочешь поцеловать меня? — спросила Скарлет.
Гидеон кивнул и произнес:
— Не умираю от желания сделать это.
«Не признавайся, — мысленно потребовала Скарлет. — Даже не смей признаваться».
— Я тоже, — все-таки призналась она.
«Еще раз испытаю наслаждение от близости с ним. Секс? Нет, я не зайду так далеко. Но что помешает мне целовать его, прикасаться к нему? Мне в любом случае нужно как-то убить время». По крайней мере, тогда Скарлет могла признать только эту причину. К тому же она не собиралась бросать Гидеона одного, ведь в таком состоянии он был не способен справиться ни с одним божеством, решившим войти в эту комнату. «Ведь он все еще мой муж, — подумала Скарлет. — И я должна защищать его».
— Но если мы сделаем это, вернутся тени и крики, — предупредила она. — Я не смогу остановить их. Они часть меня, часть моего демона.
— Мне не нравится в тебе все. Я не хочу испытать все, что ты можешь дать мне.
«Лед тает…» — успела подумать Скарлет, прежде чем приказала:
— Тогда целуй меня.
«Когда он перестанет говорить, — подумала она, — я смогу восстановить в наших отношениях лед, который мне так необходим».
Гидеона не нужно было просить дважды. Уже через секунду он прижался губами к ее устам, целуя ее так, будто воздух, находящийся в ее легких, был крайне необходим ему для того, чтобы выжить. Он стонал так, что, казалось, никогда прежде не пробовал ничего более вкусного. Он сжал грудь Скарлет так страстно, будто ничто, даже слабость, не могло помешать ему наслаждаться ею.
Кровь снова закипела в венах Скарлет, заставляя ее думать, будто она попала в ад, настолько горячий, что ее кости, казалось, расплавились. Соски женщины отвердели, готовясь к прикосновению его губ, и по коже забегали мурашки, намекая на то, что ее тело жаждет получить намного больше.
— Хочу, чтобы ты была одета, — хрипло выдавил из себя Гидеон.
Скарлет впервые пришлось переводить слова демона, живущего внутри Гидеона, будучи вместе с ним в постели. Сейчас ее мысли были заняты совсем другим, и до затуманенного страстью разума далеко не сразу дошло, что Гидеон просил ее раздеться.
«Секс? — снова подумала женщина. — Если я разденусь, он тотчас же окажется внутри меня. Возможно, я даже буду умолять его об этом. Умолять? О да… Нет, к счастью, я слишком гордая для этого».
— Нет.
Гидеон замер и приподнял голову. Их взгляды встретились. Его глаза были настолько ярко-синими, что могли соперничать с самыми ценными сапфирами. Мужчина облизнул и без того влажные губы, стараясь сдерживать дыхание.
— Почему бы нам провести переговоры? — спросил он, и его голос был настолько хриплым, что Скарлет показалось, будто каждое слово предварительно обработали наждачной бумагой.
«Переговоры? — подумала она. — Ну-ну».
— Что ж, давай, — согласилась она, чтобы потом никто не упрекнул ее в неблагоразумии. — Валяй.
— Не половину, а все.
Скарлет поняла, что Гидеон предлагает ей снять не всю одежду, а лишь половину. «Что ж, это можно считать уступкой, — решила она. — Ведь он мог настаивать на том, чтобы я полностью разделась, и в конце концов я бы сдалась».
— И что я получу взамен?
— Уж точно не оргазм.
Уголки ее губ приподнялись.
— Ты хочешь, чтобы я сняла одежду сверху или снизу?
— Сверху, — не раздумывая ни минуты, ответил он.
«Он хочет, чтобы я сняла штаны, — поняла Скарлет. — И, черт возьми, я сама жажду этого».
— Договорились, — ответила она, подтверждая свое согласие кивком. — Ты можешь снять одежду с верхней части моего тела.
«Так будет лучше, — решила она, но затем добавила: — Как же я ненавижу слово «лучше».
Уголки губ Гидеона тоже приподнялись. Он решил, что она неправильно его поняла.
— Ты же не в курсе того, что я все время вру, — сказал он, напоминая Скарлет об этой своей особенности. — И я не знаю, что ты хотела разрешить мне снять твои штаны.
С силой, которой Скарлет не ожидала от Гидеона из-за связанного с его демоном проклятия, он сдернул ее спортивные штаны и трусики. Скарлет судорожно втянула в себя воздух, приятно охладивший ее разгоряченные легкие. Вместо того чтобы позволить ей возмутиться или, наоборот, подбодрить его, воин нежно провел рукой по ее телу. У Скарлет была возможность остановить его, которой, впрочем, она так и не воспользовалась. Гидеон коленом раздвинул ее ноги и стал ласкать языком преддверие ее лона.
— Да! — выкрикнула она, выгнула спину от переполнившего ее возбуждения, запустила пальцы в волосы Гидеона и крепко их сжала.
Скарлет готова была полностью предаться наслаждению, но не могла сделать этого. Ведь ей приходилось контролировать себя, не позволяя воплям и теням, порождаемым демоном, прорваться наружу. Правда, Гидеон сказал, что не возражает против них, но она не хотела делить с демоном этот момент. Скарлет жаждала, чтобы это мгновение и обжигающий язык Гидеона принадлежали только ей.
— Не хочешь добавки? — хрипло поинтересовался он.
— Я… Я… — Скарлет не послушалась голоса разума, призывавшего не поддаваться чарам Гидеона. — Еще. Пожалуйста.
— Нет уж, — ответил Гидеон и продолжил свои изощренные ласки, слегка покусывая средоточие ее женственности, отчего все тело Скарлет содрогалось от наслаждения.
Вскоре в игру вступили и его пальцы — сначала один, а затем и два сразу проникли в лоно Скарлет. Потом их стало три. Тени и крики безудержно рвались наружу.
— Гидеон… — простонала Скарлет.
Она отпустила его волосы и схватилась за изголовье кровати, не переставая при этом двигать бедрами. Ее переполняло возбуждение, и она уже была настолько близка к освобождению…
— Ужасно, — пробормотал Гидеон. Его глаза были слегка прикрыты, а на губах играла неуловимая улыбка. — Я насытился. Я всегда буду сыт тобой.
Скарлет пришлось уточнить для себя смысл этих слов. Ему тоже нравилось происходящее, он хотел продолжения и знал, что никогда не сумеет полностью ею насытиться.
На сердце Скарлет стало тепло. «Мне все равно, — пришла мысль. — Я хочу, чтобы пламя разгоралось, полностью охватило меня».
Она закинула ноги Гидеону на плечи, сжала бедрами его голову.
— Но мне нравится… что ты не сопротивляешься мне, — сказал Гидеон. Он открыл глаза и устремил на Скарлет тяжелый взгляд. Она увидела, как дрогнула мышца под его глазом. — Где же тени и крики, о которых ты мне не говорила?
— Я не… Я не могу. Не останавливайся.
— Не выпускай их и не показывай мне нашу свадьбу, — произнес он, а затем слегка прикусил средоточие ее чувственности и втянул в себя воздух.
Скарлет закричала, все ее тело содрогнулось. Она была близка к оргазму — настолько сильным оказалось удовольствие. Знала: еще чуть-чуть, и она улетит на небеса.
— Пожалуйста… — взмолилась она.
— Скар… Свадьба… Не хочу ее видеть. — Голос Гидеона звучал напряженно. Казалось, будто он с силой выдавливает из себя слова.
— Сейчас? — выпалила она. «Ведь он… Ведь я…» — пронеслось в ее голове. — Кажется, сейчас мы с тобой немного заняты.
— Ты не можешь сделать это, когда я буду спать? — спросил мужчина и выдохнул воздух прямо на ее влажные нежные складки, из-за чего Скарлет приблизилась к разрядке еще на один шаг.
Это ощущение было одновременно потрясающим и тягостным, вызывало радость и горечь.
— Да, — пробурчала Скарлет. — Я могу сделать это, несмотря на то что ты будешь бодрствовать.
Она могла исполнить его желание, ведь демон Ночных Кошмаров мог вторгаться не только в сны, но и в мечты. Однако сейчас Скарлет хотела, чтобы Гидеон сосредоточился на ее изнывающем от возбуждения теле.
— Тогда нет. Я хочу, чтобы ты сделала это позже.
— Почему? — спросила Скарлет. «Почему он не может подождать? Неужели он боится, что потом я покину его? Неужели думает, будто я отвергну его?» — Впрочем, не важно. Но имей в виду, что свадьба прошла быстро, ведь мы не могли рисковать и устраивать долгую церемонию, и получилась довольно мрачной. — Она решила дать Гидеону то, о чем он просил. — Но знай, что, если ты остановишься, я тоже прекращу.
«Вот так, — подумала Скарлет. — Он ведь любит заключать сделки».
— Без радости, — отозвался Гидеон.
Он проник языком в ее лоно и стал двигаться вперед и назад, чуть ли не урча.
Спина Скарлет снова судорожно изогнулась. «Может, — подумала она, — заставлять его продолжать было не самой лучшей идеей». Ее мысли снова стали путаться, а кровь забурлила еще сильнее. Ласки Гидеона обжигали, затем пламя охватило все тело, казалось расплавляя кости. Сейчас женщина хотела только одного — полностью растаять и истечь соком на Гидеона.
В момент наивысшего накала тени и крики вырвались на свободу, стали вращаться вокруг Гидеона и заполнили собой все помещение. «Ну и хорошо, — успела подумать Скарлет. — Они как раз пригодятся мне, чтобы создать сон наяву».
«Сосредоточься», — приказала она себе, погружаясь в любимые воспоминания, которые уже успела похоронить на задворках сознания, и в конце концов нашла нужное Гидеону.
Тотчас же оба они — и сама Скарлет, и Гидеон — увидели перед мысленным взором одну и ту же картину.
Поздней ночью, когда пленники Тартара крепко спали, Гидеон растолкал Гименея, плененного титана, покровительствовавшего браку, и привел его в камеру, в которой они со Скарлет обычно занимались любовью.
За несколько часов до этого он организовал для Скарлет расслабляющую ванну и дал ей чистое белое одеяние, сшитое из кружева и повторявшее каждый изгиб ее тела. Ни до ни после этого она не чувствовала себя такой красивой.
Когда мужчины вошли, Скарлет откинула капюшон, и ее длинные темные волосы, которые она успела расчесать, благодаря чему они стали такими шелковистыми, какими не были никогда до этого, рассыпались по плечам. Гидеон протянул руку и, зажав локон между двумя пальцами, поднес его к лицу, а затем сделал глубокий вдох, не отводя от Скарлет взгляда ярко-синих глаз.
— Отвратительно, — выдавил из себя Гидеон, продолжавший нависать над ее раздвинутыми ногами и дышавший так же тяжело, как Гидеон из видения, который сумел хрипло выдавить из себя: — Изысканно.
На щеках обеих Скарлет появился румянец. Но ее сложно было назвать изысканной, о чем она прекрасно знала. Самым потрясающим в этом видении был Гидеон. Пряди его темных волос воинственно топорщились, а синие глаза блестели. Их обрамляли темные, как сама полночь, и длинные ресницы. Губы мужчины слегка припухли от поцелуев, подаренных ему Скарлет до этого.
Высокие скулы и тяжелую нижнюю челюсть Гидеона обрамляла узкая бородка. В нем не было ни одного изъяна. На нем был тонкий серебряный доспех, такой же, как на Зевсе во сне о Стиле, украшенный изображениями бабочек, похожих на вытатуированные теперь на их телах.
— Ты уверен, что хочешь сделать это? — спросила Скарлет из прошлого, и голос ее звучал взволнованно. Тогда еще в нем не было той твердости, которая слышалась сейчас, и даже самой Скарлет пришлось признать, что он был милым и невинным.
— Я не был так уверен ни в чем за всю свою жизнь, милая, — ответил Гидеон.
Румянец на щеках Скарлет разгорелся ярче. Еще не успевшая избавиться от стеснительности, она опустила взгляд, а на ее губах заиграла счастливая улыбка.
— Я рада.
— А я в этом совсем не уверен, — вмешался в разговор Гименей. Он прочистил горло и накинул на голову капюшон, чтобы спрятать лицо в тени. — Если кто-то узнает о том, что я принимал в этом участие, меня казнят.
Гидеон обвил рукой талию Скарлет, показывая, что она всецело принадлежит ему.
— Я же говорил тебе, никто ничего не узнает. К тому же ты уже получил очень щедрое вознаграждение.
— Но я… — запротестовал титан.
— Считай это меньшей из своих проблем, — раздраженно посоветовал ему Гидеон. — Или ты поженишь нас, или узнаешь, насколько острый у меня меч. Других вариантов у тебя нет. К тому же, Гименей, с моим мечом тебе придется познакомиться не единожды. Когда я закончу, тебя уже никто не сможет опознать.
Гименей переступил с ноги на ногу. Было заметно, что он испуган.
— Конечно, конечно, — зачастил он. — Давайте начинать. Грек Гидеон, скажи Скарлет, дочери титанов, почему ты хочешь на ней жениться.
Пронзительно-синие глаза Гидеона поймали взгляд карих глаз Скарлет. Он взял возлюбленную за руки и произнес:
— Ты с самого начала очаровала меня. Ты более чем просто красива. Ты умна, сильна и решительна. Рядом с тобой я стремлюсь стать лучше, хочу быть достойным тебя.
Пока Гидеон из далекого прошлого говорил все это, нынешняя Скарлет чувствовала, как продолжает таять лед, заковавший ее сердце. Но его речь еще не закончилась.
— Я хочу обеспечить тебя, подарить тебе жизнь, которую ты заслуживаешь. Однажды я сделаю это, потому что в глубине души знаю: разлучиться — значит умереть.
На глаза Скарлет навернулись слезы.
— Скарлет, дочь титанов, — произнес Гименей, а затем, слегка откашлявшись, продолжил: — Пожалуйста, расскажи греку Гидеону, почему ты хочешь выйти за него замуж.
Чувствуя, как дрожат ее колени, Скарлет в смятении пыталась подобрать правильные слова, способные точно передать ее чувства к Гидеону.
— Едва увидев тебя, я влюбилась и ненавидела себя за это. Но откуда мне было знать, что под этой красивой оболочкой скрывается сплав смелости, страсти и нежности и против этого невозможно устоять? Ты быстро дал мне понять, чего стоишь, и показал, чего стою я. Я была рабыней, но ты заставил меня чувствовать себя свободной женщиной.
Скарлет заметила, что слезы появились и в глазах Гидеона.
— Ты все для меня, — прошептала она, стараясь совладать с дрожащим подбородком, — прошлое, настоящее и будущее. Моя жизнь. Разлучиться — значит умереть.
Гименей громко сглотнул и произнес:
— Теперь можете поцеловать друг друга, тем самым навеки скрепив ваш союз.
Гидеона не нужно было просить об этом дважды. Он обнял Скарлет, притянул ее к себе и страстно поцеловал. Их языки встретились, воздух, который он вдохнул, наполнил ее легкие, и наоборот. Они стали одним целым.
Скарлет из яви заставила картинку померкнуть, а затем поняла, что так и не опустила изголовье кровати, из-за чего металл, из которого оно было сделано, изогнулся. После этого она осознала: Гидеон перестал ласкать ее. До этого Скарлет настолько глубоко погрузилась в воспоминания, что не замечала ничего вокруг. Она была настолько растрогана, что по ее щекам лились слезы. Взглянув на Гидеона, она поняла, что он тоже плачет.
Их взгляды, как и тогда, когда они были в камере, встретились, и Скарлет увидела, насколько сильные чувства отражаются в ярко-синих глазах Гидеона. Он остался таким же, но в то же время стал совершенно другим. И связано это было не с его внешним видом, хотя теперь его волосы имели такой же синий цвет, как и глаза. Гидеон стал более жестким, грубым и отчужденным. Прежде он легко улыбался и с удовольствием развлекал Скарлет, едко высмеивая как олимпийцев, так и титанов.
— Знаешь, почему эта тюрьма такая большая? — однажды спросил он ее. — У Тартара комплексы по поводу размера своего хрена.
Тогда Скарлет едва не проглотила собственный язык — от его непочтительности у нее перехватило дыхание. Ей всегда хотелось как-то уязвить своих мучителей, но она боялась. Гидеон подарил ей возможность наконец сделать это, выпустить пар, пусть и в столь скромных масштабах.
Нынешний Гидеон открыл рот, но так и не сумел произнести ни слова. Возможно, он просто не хотел отравлять прекрасный момент враньем, и Скарлет была ему за это благодарна. Сейчас она чувствовала себя слишком уязвимой. Ей казалось, будто сердце вырезали из ее груди и поднесли Гидеону в обвязанной лентами коробке.
Он медленно отстранился от Скарлет и, не произнося ни слова, поцеловал ее. И снова женщина не стала сопротивляться, а просто открылась ему, готовая принять все, что он может предложить. Она ощущала собственную сладость и теплоту и пробовала на вкус Гидеона. Если раньше его руки обладали ею, ласкали ее тело, даря им обоим удовольствие, то теперь они нежно прикасались к ее щекам. Гидеон отдавал ей все, на что был способен, не прося ничего взамен. И тогда ледяная преграда, которую Скарлет возводила на протяжении многих столетий, окончательно обрушилась.
— Не собираюсь… Не буду… Не доверяй мне, сволочь, — бормотал Гидеон, расстегивая молнию на брюках. — Не собираюсь…
Он не сумел закончить фразу, а вместо этого поместил свое возбужденное толстое естество между ее ног и с силой выдохнул сквозь зубы воздух. Гидеон не стал проникать внутрь ее, а просто двигался вверх и вниз, заставляя ее тело содрогаться. На этот раз огонь разгорался медленно, но из-за этого казался еще более жарким.
Скарлет отчасти была довольна тем, что Гидеон не поспешил взять от нее все желаемое. Но она не остановила бы его, реши он войти в ее лоно. И все же он не стал этого делать. Их языки сталкивались, играли, смакуя друг друга, наслаждаясь друг другом.
Скарлет представила себе, что они вновь оказались в камере, и Гидеон в самом деле ее муж, любящий, нежный, страстный, но ставящий ее желания выше своих. Она представила, что завтра он снова вернется к ней и в его глазах опять будет сиять любовь, будто единственное, что им мешает всегда быть вместе, — это ее заточение.
— Гидеон, — простонала она.
Возможно, он мысленно рисовал себе ту же картину, ибо звук ее голоса заставил его сменить тактику. Его движения стали более напористыми и быстрыми, даже лихорадочными. Гидеон всегда был нежен со Скарлет и обращался с ней так, словно она фарфоровая кукла, но сейчас он больше походил на грязного распутника, соблазнявшего ее, двигавшегося все резче и быстрее.
Скарлет наслаждалась его страстностью и с легкостью смогла забыть обо всем, полностью отдаться происходящему, даже несмотря на то, что Гидеон сильно изменился, а возможно, именно из-за этого.
— Не моя… Скар. Не моя Скар. Не прикасайся ко мне, — умолял он. — Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
«Прикасаться, — пронеслось в ее голове. — Да, конечно же». Она с трудом оторвала пальцы своих рук от изголовья кровати и впилась ногтями в кожу Гидеона, оставляя кровавые лунки. Он застонал, и в его голосе полное удовлетворение смешивалось с безграничным отчаянием, воедино сливались прошлое и настоящее, такие разные, но в то же время умиротворяющие.
— Ты… ты… — начал он, но сразу же заставил себя замолчать. — Скар. — Это слово прозвучало как предвестник чего-то нового, настоящей бури. — Не кончай. Не кончай ради меня, — повторял он, и при каждом слове его естество с силой касалось центра ее чувственности.
Каждая мышца в теле Скарлет напряглась. Тени шевелились все быстрее, а крики становились все громче, и вскоре к ним присоединился ее голос, заставив все тело содрогаться, плавая в волнах удовольствия.
Она изогнулась, не в силах сдержать дрожь наслаждения, закричала и впилась ногтями в тело мужчины, который довел ее до экстаза.
— Гидеон! — кричала она, мысленно повторяя: «Мой Гидеон».
Почти сразу за этим чувственная конвульсия пробежала и по телу Гидеона. Он громко закричал. На живот Скарлет брызнуло горячее семя, заставляя ее испытать невероятное удовольствие, еще лучше почувствовать собственное тело. Гидеон опустился на нее, всем телом прижимая к матрасу, помечая своим семенем, изливающимся на ее кожу.
Именно этого Скарлет так жаждала, хотя и не верила, что нечто подобное может с ней произойти снова, так хотела, несмотря на последствия. Ей казалось, будто она умирает.
Пережив восторг любви, они лежали обессиленные, и им казалось, будто прошла целая вечность. Крики и тени исчезли, но ни один из любовников даже не шелохнулся. Они пытались перевести дыхание и все еще переживали произошедшее. В голове Скарлет пронеслась мысль о том, что, возможно, это единственный в их жизни момент, когда они вот так лежат рядом, полностью расслабленные и удовлетворенные, ведь больше она ничего подобного не позволит. «Мне нужно восстановить ледяной панцирь, — решила она. — Ведь это единственный способ защитить мое ранимое сердце, которое я не должна никому отдавать. Хватит. Оно и так уже достаточно страдало». При этом она знала, что немного кривит душой, и осознание этого ее шокировало.
«Спасайся! — требовал голос разума. — Торопись!» Повиновавшись этому призыву, Скарлет оттолкнула Гидеона и села, стараясь не смотреть на него.
— Отдохни, — холодно произнесла она. — Я послежу за тем, чтобы в комнату никто не вошел.
Когда они кувыркались в прошлый раз, Гидеон не жаловался на неожиданную смену ее настроения, а просто сделал то, о чем Скарлет его попросила. Но сейчас он схватил ее и потянул обратно, заставив перевернуться в воздухе, из-за чего она упала на живот.
Не успела Скарлет возмутиться, как Гидеон задрал ее футболку и нежно поцеловал копчик, украшенный татуировкой с надписью TO PART IS TO DIE. Она совершенно не ожидала этого. Была изумлена и в то же время понимала, что втайне хотела, чтобы он так поступил. Ей пришлось плотно сжать губы, чтобы подавить всхлип. «Будь он проклят!» — мысленно выругалась она.
— Не оставайся со мной, — шепотом взмолился Гидеон. — Не позволяй мне обнимать тебя. Пожалуйста…
«Сопротивляйся, — приказывала себе Скарлет. — Ты должна сопротивляться», — но вместо этого кивнула и прошептала:
— Хорошо.
«Вот дура», — обругала она себя, но, удовлетворенно вздохнув, прижалась к Гидеону и решила, что, пожалуй, займется восстановлением своего разбитого сердца завтра.
