30
Брейн заснул и проспал около полутора часов, пока не был разбужен стуком в дверь.
Он открыл глаза и сел, заторможенно таращась по сторонам.
Стук повторился, и стало ясно, что его разбудило.
– Входите, там не заперто! – сказал Брейн и помассировал лицо.
Дверь открылась, и вошла доктор Нильсен.
– А, это ты…
– Ты как-будто не удивлен, – сказала она, улыбаясь. – Почему?
– Давно живу, – пожал плечами Брейн.
– У тебя душ работает?
– Ты же говорила, что я представляю только профессиональный интерес, – напомнил Брейн.
– Мне уйти?
– Ну почему же? Душ дальше по коридору.
Хлопнула дверь, послышался шум воды. Брейн представил, как Саманта Нильсен выглядела под струями горячей воды. Получился очень яркий образ.
Он поднялся, подошел к шкафу с зеркалом в дальнем конце коридора и осмотрел себя. Немножко смяты волосы, морщины, кое-где седина – не мальчик уже. Но в общем он был в порядке. Однако душ принять все же стоило.
Скоро вышла Саманта, закутанная в большое оранжевое полотенце, и Брейн прошел мимо нее, как будто они были мало знакомы.
Под горячим душем он окончательно взбодрился и стал чувствовать себя настоящим человеком, или, как здесь говорили, варваром.
В таком состоянии, в банном халате и тапочках, он вышел в гостиную и увидел Саманту. Она лежала на его диване в гостиной и сушила волосы феном. Никакой одежды на ней не было.
– Послушай, если тебе это задание начальства в тягость, я могу придумать целую дюжину причин, почему отверг тебя в этот вечер, – начал свою речь Брейн. Ему хотелось быть великодушным перед женщиной моложе его на десять лет.
– Послушай, Томас, не веди себя как дерьмо. Ты еще у меня в боксе понял, что нравишься мне. И сам начал кокетничать. И я тоже поняла, что я тебе нравлюсь.
– Прости, это издержки моего воспитания.
Брейн отправился на кухню, нашел настоящий чайник и включил его. Ему требовался кипяток, чтобы заварить напиток из имевшихся на кухне кубиков-сублиматов натуральных травяных сборов.
Он не знал, насколько они безопасны и имелся ли у них какой-то гарантийный срок, однако положился на свое чутье.
– Я заварил нам с тобой травяной напиток, – сообщил Брейн, возвращаясь в гостиную. Но никого там не нашел.
– Я уже в спальне! – подала голос Саманта.
– Я слышу, – ответил Брейн, направляясь в спальню. – Я спешу к вам, доктор Нильсен.
Когда он проснулся утром, Саманты уже не было. Уходя, она побеспокоилась даже о том, чтобы застелить свою половину постели, и расправила покрывало так, что не было видно ни единой складки.
Также она поставила будильник, но Брейн проснулся за три минуты до сигнала, поэтому громкие трели застали его в гостиной, и ему пришлось вернуться, чтобы отключить повторяющийся сигнал.
Брейн умылся, быстро оделся и пришел к завтраку за пять минут до появления Корсака с Ружоном.
– Как спалось? – спросил Ружон, когда они с майором Корсаком появились возле беседки, в которой обычно Брейн ждал их прихода.
– Спасибо, хорошо, благодаря господину майору.
– Перестань, неужели ты думаешь, что я отдаю здесь такие приказы?
– А разве нет? – усмехнулся Брейн, поднимаясь со скамейки.
– Погоди, что-то было не так? Ты настолько ослаб, что…
– Нет, все было так.
– Тогда о чем ты?
– Я ненавижу рабство.
– И все же ты как будто недоволен. А я столько мечтал об этой красотке, – вполголоса признался Ружон, когда они шли по коридору.
Доктор Нильсен была в зале, и разговоры сразу прекратились.
Она была собранна, бодра и совершенно не обращала на Брейна внимания, хотя он, видимо на уровне интуиции, пытался послать ей какие-то сигналы.
– Ты выглядишь полным идиотом, – вполголоса сообщил ему майор Корсак. Он расставлял на столе принесенные блюда и, как казалось Брейну, был полностью поглощен этим занятием.
– Да знаю я, – вздохнул Брейн. – Похоже, эта штука с излучателем пробила меня куда сильнее, чем я думал. А вчера из бокса доктора Нильсен я вышел бодрым огурчиком.
– А сейчас? – спросил майор Корсак.
– А сейчас… А сейчас я чувствую себя немного замороженным.
– Ладно, не стоит так переживать, – приободрил его майор. – Сейчас позавтракаешь, потом прогуляешься на свежем воздухе – и твою мнительность как рукой снимет. У вас с партнером на сегодня большой перечень задач.
– Наконец-то, – кивнул Брейн. Он знал, что лучшим лекарством для него являлась работа. Пусть тяжелая, пусть трудная, но именно тогда он пробуждался и начинал чувствовать себя в порядке.
Во все остальные периоды он впадал в меланхолию, начинал ощущать боли в суставах и в тех местах, где когда-то его шили хирурги.
Усилием воли он заставил себя начать есть и весь отдался вкусовым ощущениям, отмечая, что здесь даже из казенной искусственный еды местные повара ухитрялись делать нечто особенное, и каждое сегодняшнее блюдо из того же продукта завтра имело уже новые вкусовые оттенки.
«Вот бы мне так научиться», – подумал Брейн и, вздохнув, продолжил поедать молочное пюре.
Медицинская бригада закончила завтрак и прошла мимо стола, за которым сидели Брейн и его коллеги.
Брейн и виду не подал, что ему хочется посмотреть на красивую походку доктора Нильсен. Майор Корсак просто смотрел в тарелку, а Ружон успевал смотреть и в тарелку, и на фигуру доктора Нильсен.
– После еды будет какой-то отдых? – спросил Брейн.
– Отдых закончился, – сказал Корсак, не отвлекаясь от еды. – Вы с Ружоном отправитесь к озеру, там находится тренировочная база одного из этапов. Я подойду позже, поэтому на все вопросы, на которые тебе не сможет ответить Ружон, ответит специальный инструктор. Понял меня, Томас?
– Так точно, сэр.
– Ну и замечательно, – кивнул Корсак, поднимаясь из-за стола и решив пренебречь бутербродами со сладким кофе.
Затем быстрым шагом вышел из зала, удивив Брейна, но только не Ружона.
– Что это с ним?
– Не обращай внимания. Он постоянно ведет себя так, когда хочет нагнать какой-то таинственности. Ну или у него действительно какие-то неизвестные нам дела.
– А как много его неизвестных дел ты знаешь? – спросил Брейн, пододвигая тарелку с бутербродами и отмечая при этом, что дырочки в ноздреватым хлебе всего четырех размеров.
«Неужели не могли их сделать хотя бы восьми типоразмеров или даже восьмидесяти?» – подумал он. Впрочем, эти мысли шли по периферии его сознания, а в основе лежала, увы, корма доктора Нильсен.
Если бы она на него взглянула пару раз, может, хотя бы улыбнулась, он с некоторой небрежностью воспринял бы это как должное. Но она прошла так, будто рядом была только стена, мимо которой она проходила миллион раз.
– Послушай, а у тебя действительно все так хорошо с женщинами или только здесь повезло? – задал вопрос Ружон.
– Специальный курс, – начал разыгрывать коллегу Брейн.
– Специальный курс? Я проходил все специальные курсы с высшим баллом, я знаю полтысячи анекдотов, которые должны нравиться женщинам. Мне удается захомутать тех девок, на которых указывает Корсак, если это нужно для задания, понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Брейн.
– Ну так вот, если нужно для дела, я могу захомутать любую красотку. По крайней мере, пока не было ни одного сбоя. Однако стоит мне встретить женщину, которая мне реально нравится, мне лично, как человеку, ты меня понимаешь?
– Если не я, то кто, камрад?
– Ну так вот, в этом случае ну ни хрена не везет.
– Эффект психологического раздвоения, – прокомментировал Брейн и глубоко вздохнул.
Разговаривая, они шли по широкой аллее, где было много солнечного света и свежего воздуха, который еще не имел запаха озерной сырости. Впрочем, когда они вышли к озеру, оно уже не выглядело таким сумрачным и таинственным, каким показалось Брейну в первый раз.
– Там кто-нибудь есть? – спросил Брейн, кивнув на белоснежные домики, стоявшие на берегу.
– Даже не знаю. Сколько ни проходил мимо, двери всегда закрыты, однако антенны крутятся, значит, внутри кто-то есть.
– А почему же мы с ними не встречаемся на территории?
– Потому что не совпадает наше рабочее расписание. У нас здесь суточный цикл, а у них может быть полуторасуточный или трехсуточный. О, а вон и Шварц!
Ружон указал на стоявшего у края тропы широкоплечего гоберли. Он и оказался их инструктором.
– Здорово, Шварц!
Тот буркнул что-то в ответ и зашагал вдоль уреза воды. Напарники поспешили следом, но едва поспевали за широкими шагами гоберли.
Через десять минут они подошли к металлическому ангару высотой чуть выше пяти метров и в длину более двадцати. С обоих его торцов имелись ворота, причем одни открывались прямо в воду.
Шварц пультом включил привод этих ворот – и створки медленно поползли в стороны. Затем из этих ворот стала выкатываться платформа, на которой находилась миниатюрная субмарина – вроде прогулочной туристической модели.
Брейну приходилось видеть такие в рекламных проспектах курортов теплых морей.
– Ну вот, братцы, это некое подобие того самого судна, на котором вам придется прорываться сквозь толщу океана… – с неожиданным пафосом произнес инструктор Шварц. – Сейчас вы будете отрабатывать управление на поверхности озера. Все понятно?
– Все понятно, – ответил Роджер.
– Понятно, командир, – сказал Брейн и улыбнулся уставившемуся на него гоберли.
– Тогда вперед.
– А кто будет пилотом, кто штурманом? – спросил Ружон.
– А я почем знаю? – пожал плечами инструктор. – Сами выбирайте.
– Давай сегодня пилотом будешь ты, – предложил Брейн Ружону.
– Да не вопрос.
Подойдя к лодке по узкому причалу, они вручную подняли прозрачный колпак, под которым, вопреки ожиданиям, оказалась просторная кабина на двоих – тандемного размещения.
Ружон занял переднее кресло, Брейн – заднее. Инструктор помог им закрыть кабину и отпустил фиксирующий тормоз, после чего компактное судно соскользнуло на воду.
Небольшие волны начали его слегка раскачивать, а на терминале перед Брейном возникли три окна, на которых стали отображаться географические координаты и карта озера, перечень вооружения, дистанция его действия и перечень видимых целей.
– Я в порядке, кэп. Как ты?
– Начинаю разгон до предельного. Вижу на маршруте вражеские объекты. Что можешь сказать?
– Да я их срежу на хрен. У меня весь набор инструментов, – похвалился Брейн.
– Тогда вперед, камрад! – подхватил настроение Брейна Ружон. И судно, приняв из батареи избыточную мощность, взбило винтами воду, резко стартовав с места.
Брейн ощутил сильную перегрузку, и это было неожиданно. Однако больше его интересовало, не столкнутся ли они на поверхности озера с тем чудовищем, которое пыталось его преследовать под прикрытием высокой волны.
– Внимание, Второй. Вижу противника, – сообщил Ружон.
– Аналогично. Противник в зоне поражения – атакую.
Бренд выпустил учебные виртуальные торпеды, которые благополучно накрыли виртуальные вражеские объекты. Теперь дорога для их судна была открыта, и они завершили первый этап обучающего действия, после чего Ружон развернул лодку и они помчались к ангару, чтобы начать все заново, на более сложном уровне.
На полный цикл занятия ушло около четырех часов, и к тому времени, когда они выбрались из сильно перегретой кабины, солнце, миновав полуденную точку, уже двигалось к закату.
– Как тебе сегодняшняя работа? – спросил Ружон.
– Нормально. Сколько мы сделали заходов?
– Карту мы прошли двадцать восемь раз.
– Надо же, мне совсем не надоело.
Ружон рассмеялся.
– Тебе смешно, а я пропотел до самых носков. И если честно – очень жрать хочется. Мы сейчас куда? Сначала домой?
– Не нужно домой, сразу идем в столовую. Там нас должен ждать Корсак.
– В столовую так в столовую, – согласился Брейн. Ему хотелось поскорее покончить с ужином, вернуться к себе в коттедж на пустующей улице и лечь спать под присмотром легкого излучателя, заботливо установленного майором Корсаком.
И хорошо бы проверить новый костюм, присланный на замену продырявленного.
– А скажи, Томас, ты правда столкнулся с какой-то враждебной персоной, которая тебя ранила? – спросил вдруг Ружон.
– Тогда мне так показалось, но сейчас понимаю, что это было что-то вроде продвинутого штифта, понимаешь?
– Понимаю. Лично я во всю эту фигню не вникаю. Лучше поберечь нервы, поэтому я просто жру таблетки «нахтималь».
– И что, помогает?
– Если где-нибудь в городе, то очень даже помогает. А вот в сельской местности, ну, то есть там, где простор и свежий воздух, где совершенно другая химия в воздухе, понимаешь? Так вот там таблетки срабатывают, но не так хорошо, как хотелось бы. Поэтому я принимаю двойную дозу.
– Чтобы не видеть штифтов?
– Нет, штифты мне видеть все равно приходится. Но я не хочу видеть их танцев, понимаешь меня?
– Их танцев, – невольно повторил Брейн. Ему бы совершенно не хотелось видеть еще и танцы.
