Глава 20
– Ты уверен, что нам сюда? – Ханна трусила рядом, одной рукой прижимая к себе сумку, а в другой держа учебник, раскрытый на нужной странице.
– Сюда-сюда, – Оливер шагал, почти не глядя под ноги. Все его внимание было сосредоточено на гребешке, который он нес перед собой на сложенных «лодочкой» ладонях.
– Точно? – Ханна забежала с другой стороны.
– Точно, – юноша не отрывал глаз от гребешка. – Не мельтеши. Мешаешь сосредоточиться.
Они шли по улице, лавируя между прохожими. Люди оборачивались на невысокого паренька, который нес перед собой чей-то гребень, не отрывая от него взгляда.
Сосредоточиться было нелегко. И не только потому, что приходилось действовать с открытыми глазами, сколько потому, что делать это приходилось на ходу и в многолюдном месте. Да, существовали методики поиска пропавших предметов и людей, но обычно колдун только указывал направление и пользовался для этого подручными средствами. В кипящий котел бросали сбор чародейных трав, добавляя необходимый «личный» ингредиент – каплю крови, волос или обрезок ногтя пропавшего человека – и, надышавшись дыма и пара, колдун входил в транс, указывая на пропажу или беглеца. Оливеру пришлось обходиться без этого.
По счастью, ниточка следа оказалась довольно четкой. Волосок держал крепко – видимо, он не выпал случайно, а просто зацепился за неровность зубчика и был вырван с корнем. То есть, в нем было больше жизненной силы, чем в большинстве волос, которые обычно приносят колдунам с просьбой «отыскать владелицу этой светлой пряди». И Оливеру легко удалось взять след.
Однако, потом начались сложности. Держать тонкую ниточку в потоке людей – то еще удовольствие. Лучше было бы пуститься на поиски рано утром, когда на улицах мало народа, да и сам город очистился от мути человеческих чувств, эмоций, аур. Но ждать несколько часов никому не хотелось. Судя по тому, как пульсировала ниточка магического следа, его обладательнице было плохо. Деяна, где бы она ни находилась, испытывала страх, боль, холод и мучительную тревогу.
Так они шли, пока не уперлись в запертую дверь какого-то дома. Тут Оливер остановился.
– Что случилось? – Ханна осторожно потеребила парня за рукав.
– След…
– Ты его потерял?
– Да… То есть, – поправился он, – здесь ее схватили. Тут был просто всплеск… Она лишилась чувств и…
– И ты не знаешь, куда идти дальше?
Больше всего на свете Ханна боялась, что ее друг сейчас скажет: «Да!» – и тогда надежды не останется. Девушка посмотрела на дом. Дверь не внушала ей доверия. Дом выглядел каким-то странным. Заброшенным, нежилым. Будучи недоученной некроманткой, она подняла руки, провела по воздуху, коснулась камня, пытаясь почувствовать, есть ли там признаки жизни.
Ничего.
– Нам… придется войти внутрь? – почему-то делать это ей не хотелось.
– Да, – прозвучало похоронным звоном, – но есть вариант…
– Какой? Скажи, какой? Как найти Деяну? Ты думаешь, она не здесь? – эта мысль Ханне нравилась больше.
– Она сейчас в сознании, – медленно, словно рассуждая сам с собой, заговорил Оливер. – Значит, она пришла в себя. Можно попытаться изменить направление поисков, двигаясь кругами от этой точки. Это дольше, но тогда мы сможем найти точку, где она опять очнулась.
Ханна огляделась по сторонам. Они оказались в старой части города, ближе к центру. И все это время двигались от дома знахарки в сторону…да-да, в сторону того же самого района, где находились два монастыря, Университет богословия, школа инквизиторов и Колледж Некромагии. То есть, если сначала они шли к Марфе Скруль напрямик, то сейчас возвращались домой по широкой дуге.
Не дав подруге высказать свое мнение по этому поводу, Оливер стал ходить по спирали, постепенно вышагивая все расширяющиеся круги. Дома и заборы мешали, так что приходилось на ходу перестраиваться.
– Есть, – услышала порядком уставшая от бесконечных хождений девушка через несколько минут. – Есть след. Пошли! Ее, видимо, не сильно оглушили, чтобы она могла двигаться самостоятельно.
– Значит, ее все-таки похитили? Но кому была нужна дочь простой знахарки?
– Кроме простой знахарки-матери у твоей подруги есть и отец, – Оливер остановился, вытирая локтем пот со лба. – Может быть, дело в нем?
– Ты считаешь, что Деяну похитили потому, что она – дочь герцога? Но об этом никто не знал!
– Видимо, узнал! Эх, надо было расспросить твою знахарку – вдруг она все-таки кому-то проболталась! Или что-то такое было относительно недавно…Ведь дело на самом деле тайное. Если не знали соседи…
– Мы спросим, – кивнула девушка. – Обязательно спросим, кому госпожа Марфа могла проговориться. Но сначала надо найти Деяну! И желательно живой!
Оливер продолжил путь. Да, примерно с этого места девушка чувствовала себя лучше. Он даже смог представить себе вероятную картину похищения – людная улица, будний день. Двое мужчин под руки ведут девушку, которая еле перебирает ногами. Возможно, для всех они играли роль перебравшей проститутки и двух ее клиентов. Наверняка, Деяну оглушили чем-то тяжелым, но не сильно, чтобы быстро очнулась и могла идти.
Непонятным оставался вопрос, почему ее не оставили в том доме. С одной стороны, нет ничего проще – девушка входит и не выходит. Но с другой стороны, ведь они так легко отыскали следы! Мог похититель подстраховаться на тот случай, если погоня выйдет на дом?
– Пришли.
В голосе Оливера звучало разочарование и обида, и Ханна вполне с ним согласилась. Они оказались в двух шагах от калитки, открывавшейся сбоку от ворот, ведущих в Университет богословия и теологии.
– Ты уверен?
Оливер и сам был сбит с толку.
– Скажи, а мы могли бы перепутать?
– Что? Направление?
– Сигнал!
– А это мысль, – посиял юноша. – Пошли, вернемся к тому дому! Может быть, это ловушка, предназначенная специально для тех, кто будет искать твою подругу!
Молодые некроманты припустили в обратный путь, торопясь еще и потому, что находиться в такой близости от стен Университета богословия им не хотелось.
А потом раздался голос.
– А-а… – и зашелся в хрипе и кашле, словно издавший его человек впервые за долгое время услышал, как он звучит. – Что…о-ох…кха-кха… – он задергался в путах, пытаясь справиться и со своим телом, и с приступом кашля.
Экзорцист, как подкошенный, упал на колени.
– Ты?
Связанный мужчина, лежавший в центре пентаграммы, перестал давиться каждым глотком воздуха и поднял взгляд. Выражение лица его было ошеломленным.
– Ты!
– Что…кха-кха… – он явно задыхался.
– Успокойся, – экзорцист протянул руку, – просто вспомни, как надо дышать. Расслабься и позволь своему телу вспомнить это за тебя. Ты меня видишь?
Последовало осторожное движение головой, которое можно было принять за кивок.
– Ты меня слышишь?
Второй кивок вышел уже увереннее.
– И понимаешь… уже хорошо. Я… так рада, – голос «пра Добраша» задрожал от нахлынувших чувств. – Марин. Ты ведь Марин?
Человек неловко пошевелился и попытался приподняться. Сделать это было трудно, поскольку он был связан надежно, и тело пока еще не полностью ему подчинялось. Но взгляд выражал все.
– Ма-рин, – осторожно, по слогам, произнес он и повторил чуть увереннее, прислушиваясь к звучанию голоса: – Марин. Меня зовут Марин Дар.
– Да, ты – Марин Дар, – «пра Добраш» уже плакал, не таясь. – Ты… меня помнишь?
В глазах мужчины промелькнула тень.
– Любка, – протянул он. – Любка, ты… изменилась.
– Прошло почти двенадцать лет, Марин!
– Боги!
Разрыдавшись, бывший пра Добраш кинулся на шею человеку в пентаграмме, в порыве радости и страсти повалил, обнимая, и принялся отчаянно нацеловывать – в губы, шею, нос, щеки, лоб и глаза.
– Марин! Милый мой! Любимый Марин! – слышался прерывистый шепот. – Наконец-то мы вместе! Наконец-то ты свободен!
– Пус-сти, – простонал он. – Больно!
– Прости, – она торопливо отстранилась, мановением руки разрушила край пентаграммы, нейтрализуя ее, и уселась рядом на полу, помогая и мужчине приподняться. – Тебе должно быть непривычно. Ученые экзорцисты советуют всем возвращенцам первые два-три дня сохранять постельный режим, поменьше говорить и двигаться, а движения выбирать самые простые, лишь на третий-четвертый день пробуя подняться. А покидать комнату и вообще приступать к активной жизни стоит лишь седмицы через две-три. Но у нас нет этих седмиц. У нас самое большее два-три часа. Потом может быть поздно!
– Что… случилось?
– Ты ничего не понял? Ну да, это последствия шока. Я как раз этому учу этих придурков…
– Э-э…
– Прости, милый, – та, которая еще недавно играла роль пра Добраша, чисто женским движением поправила выбившуюся прядку. – Ты столько пропустил… И этот шок… Позволь, я все объясню. То, что ты ничего не понимаешь и как бы ничего не помнишь – последствия шока, вызванного перемещением в это тело. Защитная реакция психики – я не хочу в это верить, значит, я этого просто не запомню… Я много читала на эту тему. Пришлось, знаешь ли. Двенадцать лет – это долгий срок. Даже мне жутко делается, как вспомню все, что было после твоей смерти!
– После… моей, – мужчина нахмурился, пытаясь собраться с мыслями, – смерти? Ах, ну да, я…помню что-то такое… Но как получилось, что… – он попытался осмотреться.
– Если в двух словах, то ты все двенадцать лет оставался тут, призраком, в то время как наш незабвенный ректор пользовался твоей славой и твоими трудами. В то время, как я была вынуждена выживать, лелея жажду мести. Ты себе не представляешь, какой долгий путь я прошла. Что мне пришлось вытерпеть от родных, как я скрывалась, как сменила имя и пол… Мне пришлось стать мужчиной и назваться Добрашем, чтобы выжить. Я даже под этим именем приняла постриг, чтобы обеспечить себе крышу над головой и защиту. Я занималась экзорцизмом. Совершенно не женская профессия, вот никто и не подумал искать женщину – во мне. Я жила, выживала, а сама ждала. Ждала удобного случая, чтобы вернуться сюда и отомстить. Несколько лет назад меня вызвали в Университет богословия из провинции, где я была уже достаточно известна, как демонолог, и предложили пост преподавателя. Мне, женщине, преподавать в мужском учебном заведении! Я им, конечно, не сказала, кто я такая на самом деле. Преподобный Святомир Гордич догадался потом… Но он меня не выдал. Более того, предложил сотрудничество. Ему уже давно Колледж Некромагии как кость в горле. Мы разработали план, и вот ты и я здесь. Мы решили нанести удар с двух сторон, изнутри и снаружи. Снаружи – нейтрализовать герцога Ноншмантаня, который является главным наследственным попечителем Колледжа. Если убрать его потомков, у герцога не будет сил, он махнет на Колледж рукой. А если еще и его собственный сын станет упырем не без помощи некромантов, так и вовсе обозлится. Тем временем мы с тобой должны убить ректора.
– Мы?
– Ты. И я, – женщина обняла мужчину за плечи. – Если помнишь, что он с тобой сделал, это – самое правильное решение и самое малое, что мы сможем сделать. Он сломал нашу жизнь! Он разрушил нашу семью. Мы должны разрушить его Колледж. Я переселила твою душу в это тело. Оно немного непривычное, но это тело мужчины, так что ты справишься легко. Не спрашивай, как. Скажу лишь, что я не зря столько лет занималась экзорцизмом. Вот когда оно пригодилось!
– Я, – мужчина повел плечами. – Ты… раз-вя-жи.
– Сейчас. Только… Марин, скажи мне…Скажи, ты меня любишь?
Он некоторое время молчал, то ли прислушиваясь к своим чувствам, то ли подыскивая для их выражения слова.
– Да. Я…тебя…люблю.
– Спасибо! – она снова поцеловала его в губы и тут же отстранилась. – Никак не могу привыкнуть к этому лицу! Но да ничего. У нас впереди вся жизнь… Притерпимся! Ты же не бросишь меня, Марин? Да, я теперь старше тебя почти на двенадцать лет, но у нас есть сын.
– Сын?
– Я названа его Любеком. Ему одиннадцать лет, и он воспитывается в одном из сиротских приютов. Я навещаю его так часто, как могу. Говорю, что его мать была моей сестрой, но скончалась при родах. Про отца он знает только то, что обстоятельства оказались сильнее его, и он пока ждет момента, когда ему безопаснее приехать. Мы обязательно поедем к нему, и у нас наконец-то будет нормальная семья! Вот так!
Болтая, Любка возилась с узлами на запястьях и щиколотках мужчины и как раз сейчас отбросила последнюю импровизированную веревку, откинувшись на пятки и глядя на дело рук своих. Тот, кто еще недавно был Арчибальдом фон Лютцем, неуверенно поднял руку, пошевелил пальцами так, словно до этого их у него не было вообще. Потом потрогал свое лицо. Жест получился излишне резким, он больше походил на пощечину, а одним пальцем он и вовсе попал себе в глаз.
– Я забыл, каково это – иметь настоящее тело…
Любка хихикнула, но тут же посерьезнела.
– Это ничего. Ты привыкнешь… может быть, успеешь привыкнуть! Если останешься в живых!
Голос ее сурово дрогнул. Он так разительно отличался от того, восторженного щебета, которым она говорила до сих пор, что бывший Арчибальд фон Лютц изумленно поинтересовался:
– Ты… чего?
– А того! Ты, да именно ты, запер нас здесь! Мы трое суток тут торчим, без еды, воды и… и вообще безо всего. Вон та глупая курица сама подсказала тебе идею устроить ловушку – всех впускать, никого не выпускать, а там пусть вошедшие хоть умирают от голода и жажды. Посмотри на нее – она при последнем издыхании. И нам с тобой грозит та же участь – если только ты сам нас не выпустишь!
Мужчина медленно обернулся, всмотрелся в лицо лежащей в отдалении девушки.
– Я… ее знаю, – произнес он неуверенно.
– Она утверждает, что – да. Что ты – ее любимый сводный брат. Имя Изольды Швец тебе о чем-то говорит?
Он нахмурился:
– Кажется, да… Вот она какая стала…Сколько прошло времени…
– А осталось совсем ничего, – перебила Любка. – Если ты нас отсюда не выпустишь, мы тут так и погибнем. И твоя новая жизнь тебе не понадобится.
– Надо открыть двери? – он поднял голову.
– Да.
Любка поднялась первая, протянула руку, помогая выпрямиться.
– Вот так, Марин, все хорошо, – ворковала она, помогая мужчине делать первые шаги. – Ты привыкнешь. Ты снова научишься ходить… Давай, Марин. Шевелись!
– Я забыл, – неуверенно улыбнулся он. – Я так долго не пользовался телом… Это так тяжело. Мне даже дышать трудно.
– Привыкнешь. Просто не думай о дыхании, сосредоточься на замке и своем плетении. Сможешь его распутать?
– Попробую.
На то, чтобы действительно справиться со сложным магическим узором, у него ушло почти полчаса, во время которых мужчине приходилось несколько раз останавливаться, чтобы отдышаться. Постепенно тело все охотнее начало подчиняться новому владельцу, и наконец, вспыхнув ярким светом, заклинание растаяло.
– Ура! – Любка порывисто обняла своего спутника. – Марин, мы свободны! Мы это сделали! Теперь нас ничто не остановит… погоди, – она торопливо прислушалась к тому, что происходит снаружи. – Мне показалось, или там полно народа?
Дверь в комнату-кладовую была приоткрыта совсем чуть-чуть, и они услышали отдаленные шаги, голоса, скрип ступеней, хлопки дверей. Общежитие жило своей жизнью.
– Нас заметят.
– Уходим через окно.
Любка первая бросилась к раме. Теперь она отворилась легко. Выглянув и с наслаждением вдохнув свежего воздуха, женщина выбралась первая.
Уже сев на подоконник верхом, Марин Дар обернулся. Изольда все также лежала на матрасе. Она была жива, и можно было услышать ее дыхание, но, судя по всему, ей нужна была медицинская помощь. Изольда Швец… когда-то маленькая угловатая девочка, а теперь красивая девушка… Она тоже хотела помочь ему, тоже хотела его освободить…
«Твоя мечта сбылась», – подумал Марин и неловко спрыгнул на траву.
Порыв сквозняка захлопнул дверь. Щелкнул запирающийся замок. Окно осталось открытым, но воспользоваться свободой было некому.
Прошло несколько минут, и какая-то тень тихим клубом тумана сгустилась возле головы лежащей в беспамятстве девушки.
Проникнуть в пустой дом не составило особого труда. Пока Ханна настороженно озиралась по сторонам – не идет ли кто – Оливер осторожно зачаровал замок, и тот буквально рассыпался в прах у него в ладонях.
– Пошли!
Дверь тихо скрипнула, приотворяясь, и студенты протиснулись внутрь, в темную, пыльную, затхлую переднюю. Оливер сделал шаг и тут же обо что-то споткнулся, негромко выругавшись.
– Тише! – вскрикнула Ханна. – А вдруг тут кто-то есть?
– Ханна, – устало вздохнул Оливер, – мы с тобой некроманты или как? Неужели ты не почувствовала, что в доме никого живого нет?
– А ты? – шепотом огрызнулась девушка.
– Я почувствовал, – юноша вскинул подбородок. – Я же вошел первым. И, если бы заподозрил неладное, ни за что не позволил войти бы тебе!
– Это еще почему?
– А вдруг тут опасно?
Он осторожно пересек переднюю, добрался до лестницы, ведущей на второй этаж, осмотрелся по сторонам. Из передней вели три двери – одна явно проходная, на соседнюю улицу, еще одна в другую половину дома и третья – крошечная каморка под лестницей, скорее всего, в подвал. Ханна, идущая следом, прислушалась. Действительно, дом пустовал уже несколько недель. Судя по «чистоте» его ауры, он был покинут в результате переезда, когда люди просто уходят из дома и рвут все связи с ним. Они хотели отсюда убраться – и не оставили никакого следа своего присутствия.
Впрочем, следы все-таки были. Девушка заметила в полутьме что-то валявшееся на полу. Собственно, заметила она не сам предмет, а его след, четко выделявшийся на ровном стерильном фоне.
– Оливер! Смотри! – проворно нагнулась, доставая из щели в полу бусину величиной с ноготь большого пальца.
– Что это? – юноша мигом оказался рядом.
– Это бусы Деяны, – Ханна держала находку на ладони. – Я помню, она, перед тем, как выйти, надела эти бусы.
– Значит, она тут побывала, – кивнул Оливер и раскинул руки, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. – Бесы! Все чисто! Никаких следов!
– Еще бы! Прошло около седмицы…
– Или те, кто тут встретил твою подругу, хорошо умели заметать следы. Что ж, это хорошо!
– Что именно?
– Мы узнали кое-что интересное. Во-первых, Деяна действительно тут была. Но потом она ушла. И тот след, по которому мы шли раньше, не был ложным. Во-вторых, те, кто ее…скажем так, встретил, обладают магией, пусть и весьма специфической. Вычислить в Зверине колдуна, который обитает в районе Университета богословия проще простого!
– Мне это не нравится, – Ханна все стояла, держа бусину на ладони, и смотрела на нее, как гадалка на хрустальный шар, который может предсказать будущее. – Слишком все просто…По твоей логике выходит, что кто-то из богословов причастен к похищению моей подруги?
– К похищению пусть и внебрачной, но дочери герцога, который является попечителем Колледжа, с которым у Университета давний конфликт, – уточнил Оливер. – Его сиятельство могли бы шантажировать…
– Ты думаешь…
– Я в этом уверен, – голос юноши, однако, совсем не звучал так уверенно. Еще бы! Обвинять Университет богословия в похищении человека чревато. Даже если это – побочная дочь герцога Ноншмантаня. Да сам герцог-то хоть знает о своем внебрачном ребенке? Может, ему наплевать и растереть!
– Что же нам делать? – подала голос Ханна. И, взглянув на ее растерянное лицо, Оливер вдруг почувствовал себя уверенным и сильным. Девушка просит у него совета и защиты. Он просто обязан ей помочь.
– Для начала, – решительно сказал он, – вернемся к воротам Университета. А там оглядимся. Может, заметим что-то интересное. Тем более, что теперь у нас есть бусина.
– Нет, погоди, – вдруг засомневалась Ханна. – Давай лучше сначала своих предупредим, куда мы пошли и зачем. А то вдруг…
Она замолчала, но и без того ее опасения были понятны. Их всего двое, в непосредственной близости от Университета. Если что-то случится, никто не узнает о происшествии. Они исчезнут, как исчезла Деяна. А так, по крайней мере, их смогут вовремя начать искать.
Учебный корпус обыскивали больше часа. Обшарили все – от чердака и пристроек до лабораторий и подвалов. Инквизитор свое дело знал. Он ухитрялся успевать повсюду. Стоило где-то отпереть еще одну дверь, как пра Михарь возникал рядом, сосредоточенно потирая руки. Как выяснилось, он неплохо разбирался в некоторых некромантских терминах и даже однажды поспорил с мэтром Сибелиусом по поводу того, следы какой степени давности стоит принимать во внимание, а какие – нет.
– Мы буквально сутки назад вернулись с кладбища, – горячился старый некромант. – Естественно, что у меня в подсобке все излучает энергию смерти! Ищите следы энергии мертвых там, где ее просто не может быть!
– Где, по-вашему?
– Там, где кто-то уже умер.
– Так мы и ищем это самое место, вам не кажется?
– Вы сказали это таким тоном, как будто убеждены, что пропавшие давно мертвы! Между тем, как за трое суток с человеком ничего не могло случиться. Я имею в виду смерть от естественных причин – от голода или жажды.
– От голода за трое суток действительно умереть нельзя, а вот от удушья, скажем, в каком-нибудь ящике, или от потери крови в случае опасного ранения – запросто! Можно еще покончить с собой…
– Сомневаюсь, что все трое были самоубийцами, как Марин Дар. И что выбрали наш Колледж как место, где удобнее всего покончить с собой!
– Марин Дар, – протянул пра Михарь. – Второй раз сегодня я слышу это имя. Первый раз в связи с нападением на вашу милую библиотекаршу, и вот только что. Там еще упоминалась некая Любка Сбыхова, так? Нет ли здесь связи? Этот Марин Дар… где он покончил с собой?
– Да зачем вам ворошить прошлое? – занервничал ректор. – Досадное недоразумение случилось почти двенадцать лет тому назад! Следствие было, оно закончилось… Да, если эта самая Любка Сбыхова вернулась и напала на нашу библиотекаршу, это неприятность, и мы непременно позже займется этим делом. Но сейчас мы ищем пропавших студентов и преподавателя!
– Одной из пропавших, если верить показаниям вашей библиотекарши, как раз и была та самая Любка Сбыхова! – любезно улыбнулся пра Михарь. – Так что, думаю, стоит продолжать в этом направлении! Итак, где жил покойный Марин Дар?
– В общежитии. На первом этаже.
Они все-таки дошли до ворот Университета – не нарочно, а просто потому, что от того дома это был кратчайший путь в Колледж. Хотели было прошмыгнуть мимо, но Оливер внезапно задержал девушку:
– Погоди! Ты ничего не чувствуешь?
– Я много чего чувствую, – кивнула Ханна. – Я устала, проголодалась, у меня болит нога, а еще…
– Смерть.
Он произнес это таким тоном, что девушка сразу забыла о стертых ногах, бурчащем желудке и прочих неприятных ощущениях. Ибо у некромантов со смертью особые отношения.
– Что ты имеешь в виду? Какая смерть? Чья? Ты хочешь сказать, что в Университете кто-то… скончался?
– Нет, но ты прислушайся!
Девушка сосредоточилась, вспоминая методику, которой ее учили в Колледже. Вот уж не думала, что нудные медитации, во время которых многие студентки откровенно филонили, просто отвлекаясь на собственные мысли, могут когда-то пригодиться в реальной жизни!
– Ты прав. Там что-то есть! – словно посторонний запах, просачивалось что-то странное.
– Давай обойдем с другой стороны и посмотрим?
– Давай, а… как же наши в Колледже?
– В Колледж, если ты забыла, сейчас Инквизиция нагрянула, и всех наших заперли в общежитии! Думаешь, им есть до нас дело? И потом – мы же только на разведку… у тебя какие-нибудь амулеты с собой?
– Ну, – девушка пошарила в калите на боку, – кое-что…От порчи, сглаза, потом шпаргалочный*…– она выгребла горсть разноцветных обточенных камешков, прикрепленных к плетеным шнуркам.
(*Шпаргалочный или, шпионский, амулет обычно применяется на экзаменах, чтобы можно было подсказывать друзьям ответы и передавать шпаргалки незаметно для преподавателей. Обычно делаются парными, настраиваясь так, чтобы кто-то третий – чаще всего конфисковавший амулет преподаватель – не мог им воспользоваться и вычислить второго «шпиона».)
– М-да, негусто, – оценил Оливер ее запасы. – На вот, держи мой! – снял с шеи и надел Ханне свой амулет. – От пары атакующих заклинаний убережет точно. А шпаргалочный отдай мне. На кого он у тебя настроен?
– Вообще-то я им давно не пользовалась… с тех пор, как в группе осталась одна, а на Изольду не успела перенастроить.
– Плохо. Но да ничего. У меня их тут полным-полно, – Оливер выразительно потряс своей калитой, после чего извлек пригоршню амулетов самого разного спектра действия. – Радуйся, что я у тебя такой запасливый!
– Я радуюсь, – Ханна в доказательство чмокнула его в щеку. – А боевых среди них нету?
– Только экспериментальный против привидений. Ну, парочка шумовых. Внимание отвлечь…
– Нам это и нужно! – осенило Ханну. – Давай их все!
И, не дожидаясь реакции друга, девушка сгребла все шумовые амулеты и бросилась к забору Университета. Она сама не понимала, зачем и что делает и поступала по наитию. Но бусина Деяны в ее руке ощутимо нагревалась по мере того, как студенты приближались к Университету. А это могло означать только одно – ее подруга где-то там.
Она задержалась только для того, чтобы наскоро набросить отводящие глаза чары – не хотелось, чтобы ее увидели слишком рано. После чего размахнулась и…
Крепкая рука сомкнулась на ее запястья, выкручивая.
– Пусти! – девушка рванулась.
– Нет! Ты… рискуешь! – Оливер продолжал выкручивать ей руку, оттаскивая прочь.
– А ты осторожничаешь! Там моя подруга, ей грозит смерть!
– Тебе тоже!
– Ты боишься! – Ханна попыталась применить один из приемов самообороны, которому девушек учил мастер Хотислав, и ей почти удалось освободиться, но Оливер ловко перехватил подругу, лишая возможности сопротивляться.
Некоторое время они молча боролись. Силы были примерно равны, и выдохлись оба одновременно. Однако, момент был упущен, и Ханна привалилась к стене:
– Ты…ты…сам не знаешь…
– Знаю, – оборвал Оливер. – Я за тебя боюсь! Ты подумала, что ты будешь делать на той стороне? Одна, среди нескольких сотен слушателей и их преподавателей?
– Как – «одна»? А ты?
– Я, конечно, пошел бы с тобой и был готов умереть рядом, – очень серьезно сказал юноша, – но в таком случае твою подругу не спасет больше никто.
– А в противном случае это сделает кто-то за нас?
– Да, – Оливер почесал нос, нахмурился, прислушиваясь к чему-то. – Есть у меня одна идейка.
Может быть, изначально студенты и собирались смирно пересидеть по комнатам самый разгар бури, но увиденное из окон зрелище направляющихся к общежитию инквизиторов и профессоров в едином строю разбудило бунтарский дух даже в робких первокурсниках. А то, что первыми к зданию устремились аспиранты с факультета боевой магии и несколько инквизиторов, и вовсе было подобно искре, брошенной на сеновал. Пра Михарь едва успел подойти к крыльцу, как двери распахнулись навстречу, и по ступенькам скатился комендант, выброшенный студентами наружу.
– Что ж вы делаете, волки? – вскрикнул он.
– Ступай к своим хозяевам, – раздалось изнутри.
Инквизитор равнодушно обошел коменданта.
– Молодые люди, откройте двери, – спокойно сказал он.
В ответ раздался нестройный хор голосов, общий смысл высказываемых реплик сводился к одному: «Хрен тебе!»
– Мы собирались только поговорить…
– Вас там целая толпа, – крикнули из-за двери. – Вот и разговаривайте!
– Господа студиозусы, – ректор стукнул тростью о нижнюю ступеньку, – если вы не откроете дверь немедленно, будете иметь дело со мной! Все бунтари будут отчислены!
В ответ раздалась приглушенная брань, но дверь не дрогнула.
– Много лишних слов, – шепнул пра Михарь. – Сказали бы сразу: «Выгоню всех!» С тем же результатом.
– Они же все равно не открывают, – проворчал мэтр Визар.
– То-то и оно! Они всегда такие?
– Сами свою юность не помните? – преподаватель черной магии внимательно рассматривал окна на верхних этажах, словно ждал, что вот-вот оттуда по всем правилам осады польется кипяток, горящая смола…ну или содержимое ночных горшков.
– У нас, – пра Михарь смотрел туда же, – был лидер.
– У этих – тоже, – черный маг бочком придвинулся ближе к инквизитору.
– Угу. Внутри, – намекнул тот, кивком головы указывая на Рихарда Вагнера, который смирно стоял рядом с мэтром Сибелиусом.
– Мы можем его перебросить! – внес дельное предложение черный маг.
– Хочешь сказать, что у тебя в подсобке до сих пор хранится катапульта?
Представители враждебных лагерей посмотрели друг на друга и сообразили, что давно уже стоят плечом к плечу, как в старые добрые времена.
– Увы, – вздохнул мэтр Визар.
– Жаль! – в тон откликнулся пра Михарь.
– Это что такое? – вскипел ректор. – Сговорились? Спелись? Вы кто? – последний вопрос относился к инквизитору. – Имя! Фамилия!
– Меньше помните – крепче на своем ректорском месте сидите, – сообщил инквизитор. – И дольше!
– Я так и знал! – продолжал кипятиться ректор.
– Вы что, мэтр, – вытаращился прислушивавшийся к разговору Рихард, – учились вместе с…с ним на одном факультете?
Мир закружился и внезапно встал с ног на голову.
– На разных, – скривился пра Михарь.
Вращение мира немного замедлилось.
– Но к делу это не относится. Нам надо проникнуть внутрь. Вопрос – как?
– Через окно, – пожал плечами парень. – Комната на первом этаже. С той стороны.
– Это реально?
– Мы всегда там ходим. Когда комендант запирает общежитие изнутри! – студент внимательно посмотрел в его сторону.
– Предатель, – проскулил тот. – Мало я вас прикрывал! Вот решу совсем его заколотить – погуляете тогда.
– Кто предупрежден, тот вооружен! – отрезал Рихард, взмахом руки предлагая проследовать за ним. Из-за закрытых дверей послышались возмущенные голоса.
– Да все под контролем, ребята! – крикнул парень. – Расслабьтесь!
Все толпой обошли здание по торцевой стене.
– Вот это окно.
Оно было распахнуто настежь.
– Что-то мне подсказывает, что это то самое окно, которое нам нужно, – изрек пра Михарь.
– Да. В этой комнате как раз и жил Марин Дар, – кивнул мэтр Визар. – И вы используете его комнату как запасной выход?
– А что такого? – пожал плечами студент. – Призрак нам не мешает. Мы просто с ним здороваемся и идем себе дальше.
– Призрак?
Кивнув, Рихард подтянулся на руках, упираясь в парапет, забрался на подоконник, показывая, что для него это дело привычное, сел верхом, перекинув ногу внутрь.
– Привет, – тоже привычно сказал он…
И с коротким криком вывалился наружу. Его еле успели подхватить.
– Он ошалел! – студент стряхнул с себя руки поддерживавших его доброхотов. – На своих кидается! Ну, я его сейчас…
– Осторожнее, молодой человек, – попытался остановить его инквизитор. – Призраки могут быть агрессивны!
– Еще бы не быть агрессивным с такой подпиткой! Я там девушку видел!
– Девушку?
– Да. Лежала на матрасе. Я рассмотреть не успел, как он на меня кинулся! Ну, я его сейчас развею…
– Может быть, лучше доверитесь специалисту?
– Да какому, к бесам, специалисту? – воскликнул Рихард. – Этот призрак своих гонять будет, а мы – терпи? Теперь из-за него и комнатой не пользоваться?
Комендант встрепенулся. В глазах его мелькнуло злорадство – дескать, вот вы и попались, господа полуночники, не уважающие дисциплину. Но в следующий момент Рихард сорвался с места и бегом кинулся к парадному входу.
– Ребята! Это я! – крикнул он, взлетая по ступеням. – Отпирайте!
Загрохотали засовы, что-то с громким стуком откатили в сторону, распахнулась одна створка дверей – и парень исчез внутри.
– Вижу, обойдемся без катапульты, – шепнул пра Михарь мэтру Визару.
Они не успели уйти далеко – все-таки в новом теле Марину было пока непривычно. Он так отвык передвигаться обычным «человеческим» способом, что еле передвигал ноги.
– Тя-жело, – даже речь давалась ему с трудом. – Плохо…
– Это ничего, это временно, – уговаривала Любка, поддерживая его под локоть. – Ты привыкнешь.
– Как… долго? – он закашлялся, давясь воздухом, поскольку говорить и дышать одновременно у него пока еще не получалось.
– День-два, может, седмицу. Как будешь стараться…
– Долго.
– Я ждала дольше.
Все равно им пришлось присесть в кустах неподалеку, чтобы обдумать свое положение. А оно было не слишком хорошим.
Во-первых, несмотря на то, что они двигались с осторожностью, их могли заметить из окон общежития – пока еще стоял белый день. Во-вторых, сквозь начавшие облетать зеленые насаждения было заметно, что у ограды прохаживаются стражники, а у ворот и вовсе дежурит наряд инквизиторов. Да и на плацу и возле лабораторных корпусов было необычайно тихо, зато в общежитии царило заметное даже снаружи оживление. Студенты никак не желали сидеть смирно. Кто-то был слишком напуган внезапной отменой занятий и побежал за утешением к соседям, кто-то, наоборот, радовался и решил отметить внеплановый выходной пирушкой. Хлопки дверей, возбужденные голоса были слышны издалека. А всем известно, что нет никого опаснее и энергичнее студента, которому нечего делать и некуда девать энергию. Так что то, что преподавателя экзорцизма и еле передвигающего ноги богослова пока не заметили – чистая случайность. Может даже, за ними уже наблюдают.
Сидя под кустом, Любка размышляла. Марин быстро приходил в себя, но до полной адаптации должно было пройти от нескольких часов до двух-трех суток. Это время они должны пересидеть в укромном месте. Комната, где Марин столько лет прожил как призрак, не подходила – с нею было связано не самое лучшее воспоминание у обоих. Тогда где им спрятаться, если учесть, что до ночи покинуть территорию Колледжа практически невозможно?
А еще ужасно хотелось есть. И поэтому взгляд Любки то и дело обращался в сторону столовой.
– Мы должны спрятаться там, где нас никто не станет искать, – подумала она вслух. – Ты сможешь дойти туда?
Марин смерил взглядом расстояние:
– Может быть.
– Тогда, – Любка окинула взглядом окружающее пространство, наметила такой путь, чтобы было меньше шансов, что их заметят, – попробуем дойти.
Она поднялась первая, подала руку Марину Дару. Неприятно кольнула в сердце мысль о том, что этот худощавый жилистый юноша ни капли не похож на ее жениха. Ни ростом, ни сложением, ни чертами лица, ни даже такой мелочью, как цвет волос или глаз – тем, на что обычно обращают внимание остальные девушки. Во внешности Арчибальда фон Лютца ее раздражало все. Нет, парень не был уродом, но он был известен кое-кому именно как Арчибальд, слушатель Университета богословия и теологии. Им не докажешь факт переселения душ. А это значит, что их семье придется скрываться всю оставшуюся жизнь.
Семье? Ну да. Она ради семьи и пошла на преступление. И ради семьи будет, стиснув зубы, жить с телом убитого ею парня и душой погибшего жениха. В конце концов, она когда-то училась на некромантку. Ей не привыкать иметь дело со смертью и мертвецами.
– Что это там?
Марин внезапно остановился, выпрямился, высвобождаясь из-под ее руки. Любка оглянулась. Он смотрел на угол общежития.
– Что там происходит?
– Не обращай внимания. Это не наше дело. Нам надо…
– Там… ты что, не видишь? Там… он!
Сутулая фигура с тростью выделялась среди всех.
– Я его уничтожу! – Марин рванулся к ректору, но Любка повисла на его локте.
– Погоди! Подожди немного! Мы с ним расправимся, но позже!
– Когда?
– Скоро! Потерпи! Он от нас не уйдет. Я ждала мести двенадцать лет, можно подождать и еще несколько дней…
– Я не могу ждать даже несколько часов! Я и так слишком долго ждал. Хватит!
С этими словами Марин оттолкнул Любку и решительно направился в сторону группы преподавателей, изучавших распахнутое окно. На их глазах от группы отделился студент и со всех ног бросился в сторону главного входа в общежитие.
Он ворвался на первый этаж общежития, сразу попав в объятия однокурсников.
– Что случилось? Что происходит? Чего им всем надо? – посыпались вопросы.
– Потом, все потом, – отмахнулся Рихард. – Наш призрак взбесился, на своих кидается! Его надо нейтрализовать, пока не озверел окончательно!
Это заявление было встречено гулом возмущенных голосов.
– Мне нужен хороший топор или лом и парочка активированных амулетов. Оливер!
– Нет его, – сказал Радмир Крамер. – Он ушел.
– И Ханна с ним, – добавила Фиона.
– Бес! – выругался Рихард. – Ладно, будем действовать сами. Амулеты у кого-нибудь есть?
– Боевые?
– Нет, чтобы прыщи выводить! – рявкнул парень. Он уже увидел пожарный щит, на котором было закреплено ведро, багор и большой топор на длинной рукояти. Подскочил, содрал орудие со стены и потрусил по коридору.
– Куда? – несколько человек бросились за ним.
– Призрака выгонять!
Разбежавшись, Рихард с размаху саданул по двери топором:
– Выходи!
Изнутри раздался злобный вой.
– Ни фига себе! – студенты проворно отскочили в сторону. – Что это было?
– Я же говорю – призрак озверел, – Рихард примерился для второго удара. – На меня только что кинулся! Заложника взял, гад… Ну, я его сейчас…
Второй и третий удар обрушились на дверь. Замочная скважина и петли засветились голубоватым светом, и кто-то из парней присвистнул. Защита стояла действительно мощная, но вот на топор она рассчитана не была. Тяжелое лезвие раз за разом вгрызалось в дерево, наконец, застряв между створками. Рихард налег, выламывая, ему помогли, и замок наконец выскочил из пазов.
– Выходи, гад!
– Пригнись!
Парень машинально послушался. Над головой что-то просвистело. В комнате раздался грохот, на миг всех ослепила яркая вспышка.
– Готово.
Рихард быстро обернулся, встретился взглядом с пятикурсником, который вместе с ними некоторое время назад учил мэтра Анастасия хорошим манерам.
– Боевой. Против нечистой силы, – продемонстрировал будущий ведьмак разряженный амулет. – Можно заходить, но только быстро. У тебя минуты четыре.
– И одной хватит.
Отбросив топор, Рихард ногой выбил дверь и кинулся к бесчувственной девушке. Краем глаза он заметил в дальнем углу какую-то тень – нейтрализованного заклинанием призрака. Уже собравшись уходить, парень присмотрелся к его довольно четкому профилю.
– Фон Лютц?
Тень ничего не ответила.
