Глава 11
Известие отозвалось колокольным звоном.
Его сиятельство Валентин Ноншмантань происходил из старого рода. Ноншмантани были одними из немногих, на кого вот уже несколько поколений опирался трон. Вторым по значимости – по крайней мере, до недавнего времени – был род герцогов Беркана, усилившийся, когда нынешний король Болеслав Четвертый взял в жены девушку из этого семейства. Правда, в последнее время между венценосными супругами наблюдалось охлаждение, что не могло не сказаться на влиянии родных королевы на жизнь страны. Впрочем, это никого не интересовало. Важнее было другое – узнать, что понадобилось лорду-попечителю и главе Попечительского Совета в Колледже. Пусть он и является его куратором, попечителем и – в тяжелые времена – источником средств.
Побросав все дела, студенты кинулись на первый этаж главного корпуса. По коридорам, подгоняя их, разливался колокольный перезвон. Издавна лишь этот звон служил сигналом для всех важных событий – колокола отмечали начало учебного года и его завершение. С колоколами встречали и провожали все праздники. Колокол последний раз звучал для выпускников и уходящих в отставку наставников. Колокола же и объявляли о прибытии важных персон, что случалось раз или два за учебный год.
И вот теперь…
В просторном полутемном холле уже толпились студенты и аспиранты. В главном корпусе народа оказалось мало, буквально, каждый человек на виду, но со стороны малых корпусов и общежития уже спешили те, кто услышал отголоски перезвона и торопился узнать, в чем дело.
По главной подъездной аллее катила карета, украшенная герцогской короной. Ее сопровождали шестеро верховых – двое, герольд и знаменосец, впереди, двое по бокам кареты и еще двое позади. Чуть отстав от них, ползла еще одна карета, на порядок скромнее, без каких-либо знаков отличия. Единственной особой приметой были решетки на окнах, и те, кто их заметил, бледнели. В каретах с решетками на окнах могли ездить только представители Инквизиции. Впрочем, куда от нее денешься, если дело касается некромантов!
Преподаватели прибыли в полном составе – почти полном, ибо пра Добраш отказался примкнуть к ним и, как подбежал к крыльцу со стороны общежития, так и остался среди аспирантов и студентов, не желая сделать лишнего шага. Толкая друг друга локтями, студенты шепотом обсуждали наставников – кто излишне бледен, кто багровый от волнения, а мэтра Анастасия не узнает издалека теперь только слепой, глухой и вдобавок лишенный обоняния. Собственные коллеги – и те держались от перемазанного мазями алхимика подальше, а госпожа Кит демонстративно морщила нос и закрывалась платком. Пожалуй, только ректор держался с достоинством. Еще бы – при его-то титуле бессменного!
Колокола смолкли, едва карета остановилась. Выскочил секретарь, откинул подножку. На несколько секунд все замерли.
Наконец, герцог Валентин Ноншмантань не спеша выбрался наружу. Это был высокий красивый мужчина лет пятидесяти с небольшим, наполовину седой, но еще сохранивший осанку и живость движений. Двигался медленно он не по причине какой-либо болезни или усталости, но единственно из-за того, что ждал, пока прибывший с ним вместе инквизитор присоединится к нему. И только после этого направился к крыльцу.
Переступив порог, он остановился, опираясь на трость и озираясь по сторонам так, словно хотел запомнить это место и собравшихся вокруг него людей. Инквизитор, секретарь и сопровождающие их лица замерли позади.
– Счастливы приветствовать вас, милорд, – первым заговорил ректор, отвешивая церемонный поклон. – Вы в этих стенах – желанный гость. Благодаря вашей помощи и вашими молитвами наш Колледж до сих пор…
– Оставьте, – перебил герцог. – Не нужно лишних слов. И вот этого, – он махнул тростью в сторону собравшихся в холле студентов, – тоже не нужно. Отрывать народ от занятий…
– Да уж, – пробормотал инквизитор, – уж этого бы не стоило делать. У них, видимо, и так слишком много свободного времени…
– Сегодня – и только сегодня! – повысил голос ректор, – мы сочли нужным отменить занятия. Ибо произошел вопиющий случай. И весь наш коллектив, вместе с подопечными, в знак сочувствия к погибшему студенту…
– Оставьте! – снова перебил его герцог. На сей раз лицо его исказилось от сдерживаемого гнева. – Как бы то ни было, сейчас мой визит не совсем официальный. Более того, хотя попечительский совет и соберется в самом ближайшем времени, чтобы решить судьбу Колледжа, – он оглянулся на инквизитора, и тот ответил тонкой улыбкой, – мой визит проходит вне этого события. Я бы приехал сюда в любом случае. Как частное лицо. И желаю, чтобы наш разговор тоже был… неофициальным.
– Я понимаю ваше желание, – кивнул ректор. – Желаете совершить небольшую экскурсию по нашему учебному заведению, побывать в аудиториях, пообщаться со студиозусами?
Его глаза метнулись туда-сюда по лицам столпившихся в холле парней и немногочисленных девушек, выбирая, кого можно пригласить в качестве «типичного представителя», но герцог решительно мотнул головой:
– Не стоит. Мой визит, как я уже сказал, неофициальный. Когда позже я вернусь вместе с остальными членами попечительского совета, вот тогда и развлекайте нас по полной программе. А сейчас я бы хотел как можно скорее приступить к делу!
– В таком случае, – ректор ничем не выдал своей досады, хотя остальные преподаватели явно занервничали, – прошу следовать за мной.
– Ваши коллеги могут отправляться на рабочие места, – Ноншмантань изобразил любезную улыбку, – и продолжать работать. Как ни в чем не бывало!
На последних словах голос его дрогнул, в нем проскользнула зависть и горечь. Мол, вам-то хорошо, у вас жизнь продолжается…
Рихард, который стоял неподалеку, ощутил болезненный тычок в бок.
– Ты чего?
– У него креп! – прошипел Оливер. – Смотри! И у секретаря, и у охраны…
Парень присмотрелся – действительно, на рукаве темно-фиолетового камзола герцога виднелась траурная повязка, мало заметная на темном фоне. Точно такие же повязки были у всех, кто его сопровождал, кроме, естественно, инквизитора.
– Он в трауре. Как думаешь, почему?
– Откуда мне-то знать? Не за этого убитого же он переживает? – Рихард украдкой потянулся достать кошелек. М-да, гербы-то похожи. Только этот не такой вычурный, лишен оплетки* и некоторых мелких деталей, которые, может быть, просто решили не вышивать на кошельке. И коронка намного меньше, что заметно любому.
(*Оплетка – здесь, лента с девизом, которая обвивает герб.)
– Убери, – ему достался второй тычок в ребра, уже со стороны Радмира Крамера. – Инквизитор смотрит!
Инквизитор действительно смотрел по сторонам, смотрел так, словно пытался проткнуть взглядом каждого. Он будто нанизывал каждого студента на невидимую булавку и, «насадив» парня или девушку на острие своего взгляда, переходил к следующему.
– Бьет, – прошипел Оливер. – Больно.
Рихард и сам чувствовал неладное. Про «особый» взгляд инквизиторов знали уже давно. С его помощью они могли определить наличие в человеке скрытого дара к колдовству, рассчитать его силу и прикинуть, как давно в последний раз подопытный применял магию. Кроме того, взглядом инквизитор мог на несколько секунд или минут заблокировать магические силы противника, полностью лишив его возможности сопротивляться. Конечно, здесь и сейчас заблокировать такое количество некромантов одному-единственному инквизитору не под силу, но несколько минут головной боли и плохого самочувствия большинству из них обеспечено.
– Он-то зачем здесь? – прошипел Радмир.
– Расследование проводить, – вздохнул Оливер. – А у нас в руках улика – кошелек с убитого. Надо от него избавляться.
С этим никто не спорил. Все чувствовали досаду – еще бы несколько минут работы, и все следы удалось бы замести. И принесла же нелегкая инквизитора вместе с попечителем!
Сам герцог Ноншмантань уже направился вместе с ректором в сторону его кабинета. Большинство преподавателей отправились за ним, задержались лишь маг-ветеринар и мастер Хотислав.
– Все по местам, – чуть повысил голос боевой маг. – Дел никаких нет? Домашние задания никто не отменял! Те, кому ничего не задали, извольте следовать за мной на плац. На тренировку!
После этих слов неотложные дела нашлись почти у всех. На месте остались лишь те несчастные, у кого по расписанию так и так должна быть боевая магия. Да еще и Рихард с приятелями, не терявшие надежды под шумок проскользнуть в подвалы и закончить алхимические опыты.
К инквизитору тем временем подошел пра Добраш, и они о чем-то горячо зашептались. Подслушать их разговор было затруднительно – часть слов и понятий они заменяли языком жестов, да еще и экзорцист встал так, что почти все его «немые» реплики были незаметны большинству студентов.
Пользуясь тем, что все разбежались в разные стороны, третья группа четвертого курса тоже направилась прочь, но, как назло, в эту минуту их остановил негромкий голос:
– А вот, кстати, и они!
Рихард замер. Почему-то в сознании всплыло одно слово: «Пропал!» – как обычно бывают у некромантов и ведьмаков вспышки интуиции, подсказывающие, стоит или не стоит лезть в эту нору. Так и сейчас парень вдруг ясно понял, что это пришли именно по его душу. Что проблемы начались именно у него. Но послушно остановился, как и вся его группа.
– А мы что? Мы ничего! Мы на занятия шли! – зачастили его друзья. – У нас нежитеведение по расписанию! Сдвоенная пара – лекция и практика в…
– Отставить нежитеведение, – прозвучал тихий невыразительный голос инквизитора, и студенты застыли на месте, как примороженные. – На сегодня все занятия отменены в связи с… непредвиденными обстоятельствами. Вам ли этого не знать?
– Но у нас самостоятельная работа скоро, – отважно вылез вперед Оливер, однако, замолчал под пристальным взглядом пронзительных карих глаз.
Инквизитор приблизился к оцепеневшим студентам. Он был уже немолод, лет сорока или чуть больше, среднего роста, с невыразительными чертами спокойного лица. Бордовая ряса простого покроя, капюшон скрывает шевелюру. На груди – знак – глаз в сердце. Холодные усталые глаза. Рихард засмотрелся в них и внезапно сообразил, что он на целый вершок выше следователя. Это неожиданно подняло настроение. Совсем чуть-чуть, на тот самый вершок.
– Так, господа студиозусы, – рядом встал пра Добраш. – Позвольте представить вам пра Михаря, старшего уполномоченного следователя от Инквизиции. Он будет расследовать дело об убийстве слушателя Университета богословия и желает побеседовать с вами. С вами всеми.
– Не бойтесь, – внезапно сказал инквизитор. – Я не кусаюсь.
Кто-то из парней нервно хмыкнул.
– Что? Не верится? – в уголках глаз следователя неожиданно показались мелкие «веселые» морщинки, а голос слегка ожил. – Меня даже можно потрогать…
– П-похоже, – Янош – это был он – прикусил губу. – Вид у вас больно…
– Голодный? Пост, господин студиозус. Пост прочищает мысли…
Все невольно покосились на самого маленького и тщедушного в группе, Оливера Жижку.
– Я нормально питаюсь, – тут же понял намек тот. – Просто у меня память хорошая. Все в мозги уходит.
– Не сомневаюсь, – кивнул пра Михарь, – что и остальные тоже не страдают отсутствием оных. Я желал, господа студиозусы, побеседовать с вами, как со свидетелями совершенного преступления. Где мы можем поговорить?
– Тут сейчас много пустых аудиторий, – подсказал пра Добраш.
– Отлично. Проводите нас в подходящую и позаботьтесь, чтобы нам никто не мешал!
Свои слова он подкрепил таким взглядом, что экзорцист смешался и чуть ли не рысью кинулся выполнять распоряжение. Это еще больше подняло настроение Рихарда. Может быть, инквизитор не так страшен, как кажется, и с ним может будет договориться…
Пустая аудитория отыскалась быстро. Инквизитор широким жестом указал парням на парты:
– Рассаживайтесь. Все здесь?
– Почти, – развел руками пра Добраш. – Тут только одна группа, а занятие, о котором идет речь, было общим для всего курса. Я подумал, что, если водить четыре группы на практику четыре раза в день, то это будет…ну, несколько затратно и в плане времени и в плане…людских ресурсов.
– Вы подумали совершенно верно, пра, – кивнул следователь. – Однако, сейчас это создает дополнительные трудности. Мне нужно поговорить со всеми, кто был в тот день на территории Университета.
– Где Ханна? – одними губами шепнул Оливеру Рихард.
– Не знаю, – также тихо ответил тот.
– Ты и не знаешь? – от удивления Рихард повысил голос. – Как?
– А вот так, – Оливер развел руками. – Она к себе решила заглянуть, а я…сюда пошел.
– О чем речь?
Инквизитор возник рядом так бесшумно, что оба парня аж подпрыгнули.
– О нашей подруге, – не стал скрывать Оливер.
– Девушка?
– Она тут ни при чем!
– Уверены? Большинство войн, конфликтов, скандалов трагедий совершается из-за женщины!
– Девчонок не трогайте! – пробурчал Рихард. – Их там не было.
Рядом он услышал странный звук, словно кто-то подавился воздухом. Даже не стал смотреть, у кого это рядом с ним перехватило дыхание.
– Где? На занятии? – инквизитор сверлил парня взглядом, и от этого почему-то зверски болела голова. Наверное, они так и ведут свои дознания – выводят подозреваемого из себя, чтобы тот утратил контроль и наговорил, бесы знают чего.
– Потом. После, – выдавил Рихард, чувствуя, что сам выдает себя с головой.
– Ну-ну, успокойтесь, молодой человек, – следователь потрепал его по плечу. – Не принимайте все так близко к сердцу и не форсируйте события. Пока мы говорим только о том, что было в тот день. С самого начала. Ваш курс отправился на практическое занятие в Университет богословия. Ваш преподаватель, пра Добраш, сообщил мне об этом. И сообщил также, что после занятия имела место беседа – вас со слушателями-богословами. Вот мне и нужно знать, о чем была та беседа, кто при ней присутствовал с обеих сторон. Возможно, кто-то вспомнит что-то интересное, какую-нибудь подробность… Напрягайте свою память. Чем больше подробностей вы вспомните, тем меньше шансов, что будут привлечены ваши товарищи… и подруги, – добавил пра Михарь с едкой улыбкой.
– А причем тут наши подруги? – загомонили разом все остальные студенты. – Они совершенно ни при чем!
– Увы, господа студиозусы, в стороне не останется никто, – инквизитор спокойно переждал бурю возмущенных голосов и только тогда продолжил. – Его сиятельство герцог Валентин Ноншмантань взял это дело под свой личный контроль. Дело в том, что убитый юноша по материнской линии принадлежал к младшей боковой ветви дома Ноншмантаней. Густав Белый граф фон Нойман.
– Упс…
Рихард непроизвольно сунул руку на пояс, где в калите* лежал пресловутый кошелек. Только теперь он понял, насколько серьезна ситуация, в которой они все оказались. Не оборачиваясь, он чувствовал направленные на него взгляды. Даже если приятели смотрели в другую сторону, они все равно следили за ним. А самое паршивое, что инквизитор и экзорцист таращились на него в упор. Значит, отмолчаться в любом случае не удастся.
– Ну, – он прикусил губу, – это длинная история…
– Как интересно! – пра Михарь внезапно уселся напротив него, опершись локтями на парту. – Люблю, знаете ли, длинные произведения. А вот коротенькие рассказы меня утомляют. Начинайте! Я весь внимание!
Между тем, в кабинете ректора, происходил совсем другой разговор. Преподаватели собрались вокруг кресла для посетителей, в котором развалился герцог Ноншмантань, и внимали каждому его слову.
Герцог был взволнован настолько, что еле держал себя в руках. Вернее, ему удавалось это сделать исключительно потому, что ректор лично, едва ли не пинками, выгнал мэтра Анастасия за успокоительным настоем. Алхимик, под угрозой увольнения переставший стенать по поводу своих синяков, обернулся с такой скоростью, словно нашел-таки источник энергии для телепортации. Однако, его труды остались неоцененными – стоило ему вручить кубок с горячей настойкой ректору, как тот просто отпихнул мэтра Анастасия подальше – дескать, вы тут своими мазями провоняли. А ведь он, алхимик, хотел сообщить заодно кое-что важное! Но от него отмахнулись, как от назойливой мухи и демонстративно повернулись спиной, чтобы тут же согнуться в три погибели перед сиятельным герцогом.
Ноншмантань, не поморщившись, ополовинил настойку, и только после этого снова взял себя в руки.
– Благодарю, мне уже лучше. Отменный эликсир! Мои благодарности его создателю…
– О, мэтр Анастасий у нас мастер на подобные снадобья, – льстиво улыбнулся ректор.
– Благодарю, – герцог поискал глазами алхимика и отсалютовал ему кубком. – Я хотел пожелать, чтобы вы изготовили мне еще пару порций этой настойки. Про запас. Это возможно?
– Разумеется, – широко улыбнулся ректор. – Мэтр Анастасий будет просто счастлив услужить вашему сиятельству! Не правда ли? – прорычал он.
– А…э-э…да, – залепетал тот. – Но сначала я хотел бы сказать…
– Все, что вы хотели сказать мне сначала, вы скажете мне потом. А сейчас – идите и выполняйте просьбу высокого гостя!
Алхимик было заартачился, но стоявший ближе всех к дверям мэтр Сибелиус заломил ему руку назад и вытолкал вон.
– Интриганы! – лупить ногами дверь кабинета ректора алхимик побоялся и ограничился тем, что погрозил кулаком. – Завистники! Как было бы лучше работать в женском коллективе! Там все такие добрые, понимающие, а единственного мужчину носили бы на руках…И почему среди педагогов так мало женщин?
Но, ворчи, не ворчи, а дело делать надо.
В кабинете герцог ровным голосом продолжал свой рассказ:
– Валентин – мой единственный сын. Сын и наследник состояния, имени, титула… более того, по закону и наследству именно ему быть попечителем вашего Колледжа Некромагии, когда я…когда я больше не смогу выполнять свой долг. Он уже достаточно взрослый, чтобы жить своей жизнью – немного старше тех молодых людей, которые встречали нас в холле. Я сейчас состою…состоял в свите короля, находился вместе с его двором в загородной резиденции, а сына отправил сюда уладить кое-какие дела. Да он и сам рвался в Зверин…
– Зачем?
Герцог посмотрел на задавшего вопрос профессора некромантии:
– Зачем мой сын приехал в Зверин? Понятия не имею! Валентин – достаточно взрослый… мне кажется, я думал, что он был достаточно взрослым, чтобы я мог ему доверять. У Валентина есть личная жизнь. Да, согласен, с тех пор, как умерла его мать, мы с мальчиком отдалились друг от друга, но не были совсем уж чужими. Я уверен, что он понимает, что такое долг…
– Видимо, не понимает…
– Вынужден с вами не согласиться! Я, как-никак, отец и лучше знаю своего сына!
– Видимо, недостаточно хорошо!
– Не понимаю, чего вы добиваетесь? – голос Валентина Ноншмантаня стал холодным. – Чтобы я признался в том, что являюсь никудышным родителем? Так вот, этого не будет! Мой сын достаточно известен при дворе и в столице. И никто – слышите, никто! – не отзывается о нем дурно. Мальчику светила блестящая карьера при дворе, он заочно обучался правоведению в Берлине. Был помолвлен. И если он сейчас исчез при невыясненных обстоятельствах, это несчастный случай, не более того! Зарубите это себе на носу. Он был не чета вашим студентам!
На мэтра Сибелиуса – а именно он задавал неудобные вопросы – со всех сторон зашикали, призывая к молчанию.
– Я понимаю, – поджал губы он, – но все-таки разрешите спросить еще кое-что… А от нас-то вы что хотите?
– Найдите моего сына. Валентин пропал больше седмицы назад. Мой управляющий Людин Траст был последним, кто его видел в доме… ну, еще, может быть, стража на воротах. И все. Где он? Что с ним? Жив ли он? Мне нужно знать ответы на эти вопросы и как можно скорее. Найдите мне следы Валентина – и я закрою глаза на то, что творится в этих стенах. Будет заседание попечительского совета. Я легко могу наложить вето на любое неблагоприятное для вас решение… но только при условии, если к тому моменту у меня будут сведения о том, где сейчас Валентин!
– Задача…не из легких, – ректор переглянулся с мэтром Сибелиусом и мастером Визаром, некромантом и черным магом. – Над Колледжем нависла реальная угроза… За нас взялась Инквизиция. Ведется расследование убийства слушателя…
– Да знаю, знаю, – с досадой отмахнулся герцог. – Густав Белый…Не могу, знаете ли, в полной мере разделить скорбь его родителей, хотя должен был… Поскольку что-то очень уж своевременно Густав расстался с жизнью. Знаете, кто унаследовал бы большую часть моего состояния, буде что случится с Валентином? Густав! По материнской линии он – мой ближайший наследник. Есть еще родня со стороны жены и моей матери, но Густав и его брат – ближайшие родственники!
– И вы хотите узнать, нет ли между этими двумя убийствами связи?
– Что значит «нет ли»? – герцог позволил себе гримасу. – Между этими… случаями должна быть связь! Инквизиторы слепы. Они ее не видят… вернее, видят только то, что выгодно им. А вы должны… обязаны видеть дальше. От этого зависит слишком многое!
Ректор опять переглянулся со своими подчиненными. В том, что на карту поставлено практически все, никто не сомневался.
Они встретились в холле, спустившись на первый этаж по двум противоположным лестницам. Герцога Ноншмантаня сопровождали почти все преподаватели Колледжа, рядом с инквизитором семенил пра Добраш. Студенты третьей группы топтались в отдалении.
– Вы уже уезжаете? – вежливо осведомился пра Михарь.
– Да. Я закончил тут свои дела. А вы? – отрывисто бросил герцог.
– Увы, нет, – инквизитор развел руками. – У меня тут еще остались кое-какие дела. Мы только что закончили весьма содержательную беседу с этими молодыми людьми, – последовал небрежный кивок в сторону студентов, – и теперь мне хочется побеседовать с женской частью группы.
– Как же так? Вы обещали? – послышались возмущенные возгласы. – Вы говорили, что не станете допрашивать девчонок, если мы все расскажем…
– Помилуйте, – пра Михарь улыбался. – Какой допрос? Просто небольшая беседа…Кто будет столь любезен, что дойдет до вашего общежития и пригласит девушек на… беседу?
– Могу сходить и я, – коротко поклонился пра Добраш. Студенты проводили преподавателя экзорцизма такими взглядами, что если бы оными можно было убивать, то в радиусе сотни саженей передохли бы даже крысы и тараканы.
– Что до меня, – сказал герцог, – то я возвращаюсь к себе… Но я не прощаюсь!
Последние слова были адресованы ректору, после чего Валентин Ноншмантань отбыл восвояси.
– Вот ведь не было заботы – так подай! – проворчал ректор и окинул взглядом коллег. Те выжидательно смотрели на него. – Ну, что стоите? Учебный план сам себя не выполнит! Завтра занятия должны возобновиться, как ни в чем не бывало…
– А расследование? – робко подал голос из-за чужих спин маг-ветеринар.
– Что – «расследование»? Инквизиция прислала своего специалиста, он пусть и проводит его. Мы, конечно, будем помогать по мере сил… Мэтр Сибелиус, вам, как говорится, карты в руки. Постарайтесь как можно скорее вычислить, есть хотя бы этот самый Ноншмантань-младший среди живых?
Преподаватель некромантии пожал плечами с видом: «Не вопрос, сделаем!»
– Возьмите себе в помощь кого-нибудь из студентов, – выдал мудрую мысль ректор и, с уверенным видом повернув обратно, заметил алхимика, топтавшегося рядом с видом заговорщика. – Что еще?
– Мэтр, я видел, – трагическим шепотом возвестил он.
– Что?
– В одной из моих лабораторий кто-то побывал!
– Ну и что? Выражайтесь яснее, бесы вас побери!
– Кто-то нелегально проник в одну из лабораторий и собирался приготовить нейтрализующее зелье, – жарким шепотом задышал в ухо ректора мэтр Анастасий. Ректор морщился от едкого запаха его лечебной смеси, но стоически терпел. – Это не просто зелье, это зелье, призванное стирать следы. Обработаешь любую вещь таким составом или распылишь в комнате – и ни один эксперт не догадается, что эта вещица, скажем, побывала в чужих руках, а в комнату заходили посторонние. Это запрещенный законом состав…
– Но вы уверены, что изготовляли именно его? Откуда у вас такие сведения?
– Я нашел записку… Вот она!
Из складок засаленного лабораторного халата алхимик извлек список ингредиентов и призывно помахал им перед носом ректора.
– У меня есть доказательства! Наши студиозусы тайком изготовляют запрещенные препа…хоп!
Ректор с размаху впечатал ладонь в рот алхимика. Тут же опомнился и принялся лихорадочно оттирать руку – по щекам мэтра Анастасия размазалась мазь с его «страшных ран», и ректор весь перепачкался.
– Чтобы я этого от вас больше не слышал! – прошипел он, хватая полу халата собеседника и используя ее на манер полотенца. – Сами подумайте, что будет, если выяснится, что наши ученики готовят запрещенные зелья! Это готовое преступление и повод закрыть Колледж!
Оба одновременно обернулись, но инквизитор больше не торчал в холле. Его красно-бурая ряса виднелась на главной лестнице. Он мог видеть беседующих преподавателей, но вот услышать, что они говорят – вряд ли.
– Ерунда, – отмахнулся алхимик. – Если мы вычислим преступника и выдадим его сами, нас не закроют… Смотрите, милорд, все одно к одному. Я законы чту и ничего запрещенного не даю. Можете проверить лекции и учебники. Но преступнику надо замести следы. И он решает устранить след своего присутствия… где-либо или на чем-либо. Достать рецепт у меня он не может – я, повторяю, законы уважаю! Что он делает? Идет в библиотеку. Наша доблестная библиотекарша его не пускает – она тоже чтит законы магии. И тогда наш преступник совершает нападение. Библиотекарша ранена, преступник скрылся с книгой…
– С запрещенной книгой! Которой, согласно вашей теории о законопослушности, в нашей библиотеке быть не должно.
– Это не проблема, – отмахнулся алхимик. – Скажем, что книга старая, раритет, содержится только для коллекции, что, если Инквизиция не обнаружила ее и не изъяла раньше, это проблема Инквизиции…В крайнем случае, дадим взятку. Милорд, мы должны сохранить Колледж любой ценой. Даже если придется пожертвовать кем-то из студиозусов!
– Пожертвовать человеком?
– Малым ради великого! Иногда люди идут и на большее, чтобы защитить то, что им по-настоящему дорого. Вы со мной согласны?
Ректор окинул взглядом почти опустевший холл. Несколько студентов болтались по нему без дела, наверху лестницы маячил инквизитор. Мимо него пробежал какой-то аспирант, споткнулся от неожиданности, пролепетал извинения и помчался дальше. В окно первого этажа было видно, как на плацу мастер Хотислав гоняет младшекурсников. Еще несколько человек шли по главной аллее. Привычный мир, знакомый вот уже… а, вот так сходу и не вспомнишь, сколько лет! Больше полувека. Неужели всему этому настанет конец?
Не настанет, если он не пожертвует одним из студиозусов. В конце концов, в черной магии вообще и некромантии в частности человеческие жертвоприношения не редкость. Он сам как раз и читает на старших курсах предмет «Теория и практика жертвоприношений». Что ж, пора от теории на самом деле перейти к практике!
– Согласен! И кого изберем?
– Автора записки, разумеется!
– И как вы думаете его вычислить?
Алхимик раздумывал недолго. Похоже, ответ он придумал заранее:
– Предоставьте это дело мне!
Скорее! Скорее! Времени в обрез! Сегодня занятий нет и можно посвятить свободное время подготовке акта возмездия. Ведь еще неизвестно, что будет завтра. Это расследование… Оно, конечно, на руку, но приходится жить с оглядкой. Еще не хватало, чтобы следователи заметили то, что не должны видеть!
– Ай!
Вот некстати! Опять! Как говорится, на том же месте в тот же час!
– Что вы здесь делаете?
– А вы?
– Я, если вы забыли, тут живу! – Изольда подбоченилась и свысока взглянула на пра Добраша. – Я – студентка Колледжа Некромагии и имею право находиться в общежитии. А вот вы…
– А я послан с особым поручением. Старший следователь, пра Михарь, желает побеседовать с девушками четвертого курса, – сообщил тот.
– Зачем?
– Не беспокойтесь, студиозус Швец, вы привлекаетесь только в качестве свидетельниц.
Изольда перевела дух. Свидетельница! Всего-навсего! Она улыбнулась экзорцисту:
– И вы отправились искать меня?
– Я отправился искать студентов четвертого курса факультета некромантии, – поправил тот. – Мне повезло, что первой на моем пути попались именно вы!
– Именно я? – вытаращила глаза девушка. Впрочем, тут же опомнилась и придала лицу кокетливое и в меру смущенное выражение. – Надо же… Какое совпадение!
– Вы тоже искали меня?
– Нет, но я… думала о вас.
Обычно после такого признания мужчины теряются – особенно если его делает красивая девушка. А тут…
– Думали, – экзорцист кивнул. – Понятно.
Изольда растерялась. Она не ожидала такого холодного и вежливого тона.
– Но, – девушка решила не сдаваться, – я думала о вас, не как о преподавателе.
– Понятно, – повторил пра Добраш. – А как о ком же, позвольте спросить?
– О наглом, невоспитанном типе, который не умеет разговаривать с девушками! – выпалила студентка.
– О, – он изобразил на лице подобие улыбки, – и я должен принять это за комплимент? Или, быть может, съязвить в ответ? Студиозус Швец, вы, видимо, слишком мало имели опыта общения с мужчинами или не имели оного вовсе, а судите о нас исключительно по дамским романам. Поэтому позвольте вас несколько просветить. Мужчины, как правило, да, интересуются дамочками, которым палец в рот не клади, но только герои романов берут их в жены. В обычной жизни умение хамить не относится к числу достоинств представительниц вашего пола. А то, что вы только что нахамили преподавателю, и вовсе ставит под сомнение ваше дальнейшее обучение в этом Колледже!.. Впрочем, если дело так пойдет и дальше, скоро все студенты окажутся за порогом.
Сообщив все это с каменным выражением лица, экзорцист направился прочь, но обернулся уже возле лестницы, ведущей на второй этаж.
– Кстати, если вы еще не заметили, я – священник. Монах. И ваши матримониальные планы меня не интересуют. Это раз. А второе – на вашем месте я бы немедленно отправился в главный учебный корпус. Приглашенный отец-дознаватель желает побеседовать с девушками, обучающимися на четвертом курсе.
И спокойно начал подниматься по ступенькам.
Изольда выругалась сквозь зубы и притопнула ногой. Ну, каков наглец! «Дамочка, которой палец в рот не клади!» Да что он себе позволяет? Ничего! Она ему еще покажет…
Спускаясь по лестнице, отец-инквизитор удивился, заметив, что у дверей его ждет один из преподавателей Колледжа. Тот, низенький, плотный, от одежды которого шел столь резкий запах реактивов, что хотелось чихать, еще издалека заметив его фигуру. А тут еще и нелепый тюрбан из пропитанных какой-то желто-зеленой субстанцией тряпок. Неприятный тип. Но вышел провожать инквизитора, а ведь обычно некроманты – и вообще все колдуны, чародеи, маги – старались держаться от людей в красно-бурых рясах подальше. Инквизиторы обладали особым даром – в их присутствии всем, у кого есть хотя бы предрасположенность к темным искусствам, становилось дурно. Слабость, головная боль, тошнота, нарушение координации движений – вот далеко не полный перечень «интересных» ощущений. А у этого что, иммунитет? Любопытный экземпляр. Пожалуй, стоило бы взять его в разработку. Инквизиторы днем с огнем ловили тех некромантов и чернокнижников, у кого действительно нервы и здоровье были крепче, чем у большинства коллег и всеми правдами и неправдами вербовали на службу.
– Что вам угодно? – поинтересовался он, подходя.
– Угодно, – из-под тюрбана появилась угодливая улыбка, – поинтересоваться, как продвигаются дела в расследовании.
Нет, он точно ничего не чувствует! Надо же!
– Пока никак. Весь курс, как сговорившись, твердит одно и то же – был обычный урок экзорцизма. Обычный практикум. На обратном пути к ним пристали слушатели-богословы. Именно они спровоцировали конфликт, буквально вынудив некромантов принять вызов. Дело представляется мне обычным убийством на бытовой почве.
Инквизитор умолчал о том, что имел место конфликт и стандартный вызов на дуэль, но не между потерпевшим и убийцей, а между двумя другими личностями, так сказать, главными героями сцены. Каждый пришел на место встречи с «группой поддержки», и убитый оказался именно из этой группы. Скорее всего, обычный несчастный случай. Дело можно спустить на тормозах. Однако, говорить это преподавателю Колледжа Некромагии дознаватель не стал.
– Я правильно понимаю, что у вас нет подозреваемого? Того, чья рука, так сказать, нанесла роковой удар?
– Подозреваемого нет. Зато есть общая картина…
– В которой не хватает существенной детали. Ключевой, так сказать, фигуры.
– Я не понимаю, к чему вы клоните, – пра Михарь с тоской посмотрел на выход. Обычно некроманты волновались и нервничали в присутствии инквизиторов, а тут наоборот. Или дело в том, что перед ним не инквизитор, а алхимик в вонючей мантии поверх такого же вонючего балахона?
– К тому, что завтра готов предоставить вам подозреваемого. А уж мотив… мотив вы спросите у него сами.
«Тогда до завтра!» – мог бы сказать инквизитор и сбежать с чистой совестью, но задержался:
– Скажите, а зачем вам это надо?
– Как – «зачем»? А репутация нашего учебного заведения? Паршивая овца, из-за которой нас могут закрыть. Дурная трава, которую надо выполоть с поля вон, пока она не заразила остальные травы! Я дорожу своим местом и считаю, что ради спасения большого, стоит пожертвовать малым!
Одним из своих учеников. Странно. Обычно педагоги поступают наоборот. Должны поступать. Но, как бы то ни было…
– До завтра! – выпалил пра Михарь и шагнул за порог. На свежий воздух. Там, в стенах Колледжа, ему внезапно стало душно.
Новый день начался, как обычно, с лекции. На сей раз – по черной магии. Мэтр Визар, массивный, тучный, взошел на кафедру, но вместо того, чтобы, как всегда, эффектным жестом задернуть тяжелые шторы, погружая аудиторию в полумрак, остановился и окинул четвертый курс тяжелым взглядом.
– Записи доставать не нужно, – промолвил он каким-то странным, сдавленным, тоном. – Лекция будет немного позже. А пока…
Он выразительно посмотрел на двери, несколько раз стукнул ладонью об стол, и в ответ на это порог переступили сам ректор, глава декан факультета некромантии мэтр Сибелиус и алхимик мэтр Анастасий. Повязка опять сползла ему на лоб и закрыла один глаз, так что он задирал подбородок и косил по сторонам вторым глазом.
Вслед за ними в аудиторию вошли, но остановились в дверях, мастер Хотислав и четыре аспиранта – двое с кафедры боевой магии и двое с факультета ведьмаков. Все пятеро были при оружии, с активированными амулетами защиты и посматривали на четверокурсников со странной смесью удивления и гнева: «Неужели?»
Ханна так перепугалась от встречи с инквизитором, что и сейчас, сутки спустя, дрожала, как осиновый лист. Рядом с нею невысокий Оливер ощущал себя большим и сильным и, поглаживая большим пальцем тыльную сторону запястья девушки, больше думал о том, что надо, наконец, улучить минуту, набраться храбрости и все-таки ее поцеловать. Конечно, не сейчас, при всех, но…
– Что? – до него внезапно дошло, что девушка что-то сказала.
– Чего они от нас хотят? – прошептала та дрожащим голосом. Оливер в ответ пожал ей руку.
– Не знаю. Но…
Взор единственного открытого глаза мэтра Анастасия скользил по замершим студентам и внезапно остановился на Ханне. Девушка побледнела так, что этого нельзя было не заметить.
– Я боюсь!
– Ты чего? – шепнул Оливер.
– Я… это он из-за меня, – пролепетала она. – Это он мне мстит…ну, за то самое…За свидание!
– Не бойся, – Оливер придвинулся ближе. – Я с тобой.
Рихард, в кои-то веки раз оказавшийся третьим лишним и сидевший за спиной Оливера, через головы друга и его девушки тоже отлично заметил и понял брошенный на Ханну взгляд. Конечно, вряд ли алхимик мог опознать «мстителей в масках», но не узнать девушку, из-за которой он был весь в бинтах, словно мумия, не мог. И, если вспомнить его мстительный характер, завидовать Ханне не стал бы даже ее враг.
– Не вставайте, не стоит, – ректор жестом остановил начавших приподниматься при его появлении студентов. – Времени мало, а разговор предстоит серьезный. Прошу!
Он кивнул алхимику, и тот вышел вперед, расправив плечи.
– Кхм…Господа студиозусы, я прибыл сюда, чтобы сообщить вам чрезвычайное известие… У нас…м-м…
Он тряхнул головой, желая придать своим словам побольше веса, но это привело лишь к тому, что повязка сползла на нос, закрыв ему оба глаза. Чертыхнувшись, алхимик заторопился поправить ее, сдвигая на затылок наподобие шапки. Наверное, это смотрелось весело, но никто даже не подумал улыбнуться. Девушки и парни сидели с каменными лицами. Ханна еле держалась, чтобы не упасть в обморок. Оливер придвинулся к ней, пытаясь осторожно успокоить.
Наконец, алхимик кое-как справился со своим головным убором и злобно оглядел курс.
– У вас большие проблемы, господа студиозусы, – прошипел он. – Ваш курс доигрался! Вчера с вами беседовал инквизитор – одного из вас, – всякий раз алхимик тыкал пальцем в сторону студентов, – обвиняют в убийстве одного из слушателей Университета богословия. И если наш Колледж из-за этого закроют, виноват будет кто-то из вас! Да-да, кто-то из тех, что сидит сейчас с наглым видом, ухмыляется и думает, что все это легко сойдет ему с рук. А вот и не сойдет! Убийство – лишь один пункт обвинения, который мы могли бы предъявить одному из вас! Нападение на библиотекаршу, пропажа ценных препаратов из лаборатории… Вот это, – он ткнул пальцем себя в лоб, под повязку, – сделали вы!
– Ну, может быть, не стоит, – ректор словно очнулся и решил, что пора подавать реплику. – Все мешать в одну кучу…
– Это вам так кажется! На самом деле я убежден, что это все – звенья одной цепи! Кое-кто заигрался. И доигрался. Пришла пора расплачиваться. И мы, – на сей широкий жест последовал в сторону остальных преподавателей, – этого так не оставим! Виновный будет найден и строго наказан!
– Я, кажется, достаточно ясно выразился? – голос ректора стал тверже. – То, что случилось с вами, вопиющее нарушение порядка, но сейчас мы собрались не для этого.
– Ну, если вы так считаете, – насупился алхимик, – я промолчу, но не стоит думать, что забуду! И для виновных будет лучше, если они признаются сами.
Ханна была близка к обмороку. Еще минута – и девушка упадет. Только то, что она плечом опиралась на Оливера, помогало ей как-то сохранять равновесие. Слова мэтра Анастасия доносились до нее, как сквозь толщу воды.
– Это нападение на меня только подливает масла в огонь. Я хочу, чтобы вы зарубили на носу – вы доигрались. Какое-то время мы закрывали на все глаза, но сейчас…Сейчас у нас есть улики, указывающие на конкретного виновника всего творящегося безобразия.
По аудитории пронесся вздох, послышались шепотки.
– Не далее, как вчера, пользуясь последними событиями, неизвестный злоумышленник проник в одну из лабораторий и попытался самостоятельно, тайком сотворить зелье, которое помогло бы ему скрыть улики! Скрыть следы его участия в совершенных преступлениях. И, кто знает, в каких еще делах, которые пока еще только зреют в его голове! – алхимик выразительно постучал себя по повязке и опять сбил ее на глаза. Это взбесило мэтра Анастасия, и он почти завизжал: – Но преступник просчитался! Его спугнули, и он оставил на месте преступления улику! Вот!
Выхватив из кармана, он потряс исписанным листком.
– Вот! Этот рецепт из белладонны, дурмана, разрыв-травы, одолень-травы и слез василиска призван уничтожать следы присутствия нужного человека, а также его причастность к тому или иному преступлению!
Оливер вздрогнул. Даже со своего места он не мог не признать собственной шпаргалки, которую дал Рихарду и остальным, когда те на самом деле пошли в лабораторию, чтобы – да! – изготовить тот пресловутый эликсир. Он сам потом спускался в полуподвал, чтобы поторопить друзей к приезду герцога Ноншмантаня. И это привело к тому, что, покидая лабораторию в спешке, они просто-напросто забыли бумажку с рецептом там же, где и выставили ингредиенты. Ну, надо быть таким идиотом! Алхимик был прав – это была улика, да еще какая.
– А вы уверены, что этот рецепт действительно забыл кто-то из четверокурсников? – снова заговорил ректор. – Может быть…
– Я в этом уверен! Кто, кроме убийцы студента-богослова, позаботился о том, чтобы затереть следы своего присутствия? А всем уже известно, что ссора имела место как раз у студентов этого курса! Да и вообще, четвертый курс не первый раз уходит от ответственности. Я даже уже подозреваю, кто мог написать этот рецепт. Имел, знаете ли, дело с некоторыми недобросовестными и крайне подозрительными личностями!
Ханна тихо охнула и привалилась к плечу Оливера. Хорошо, что они сидели не на переднем ряду и не все взоры тут же обратились на девушку.
– И я больше, чем уверен, – продолжал вещать алхимик, – что и в первом, и во втором случае мы так или иначе имеем дело с одним и тем же человеком! Кто один раз пошел на обман и подлог, не остановится и перед новым злодеянием! Конечно, этот…преступник действовал не в одиночку. Но, щадя курс, мы не станем слишком уж наказывать его сообщников… при условии, если они сами признаются и выдадут главаря своей шайки! Главаря, которого я не называю вслух лишь потому, что хочу, чтобы он сам встал и признал свою вину!
Он торжествовал и не скрывал своей радости. Голос его дрожал от сдерживаемых чувств, главным из которых была жажда мести. Взгляд его нет-нет, да и обращался к Ханне, и девушка держалась из последних сил.
– И я надеюсь, что он, – мэтр Анастасий уже нарочно смотрел в сторону Ханны Руге, – что этот человек встанет и признается, избавив своих соучеников от унизительной процедуры опознания, которую лично я собираюсь провести здесь и сейчас…
Рихард тоже смотрел, но не на подругу, а на Оливера. Тот не чувствовал обращенного в его сторону взгляда – он был рядом с Ханной и не замечал больше ничего. Судя по выражению его лица, он был готов до капли выпустить себе кровь, лишь бы не трогали ту, чья ладошка безвольно лежала в его руке.
Услышав про «процедуру опознания», оба друга вздрогнули. Никому не приходилось участвовать в подобном мероприятии, но они понимали, что приятного будет мало. Кроме того, был огромный шанс, что алхимик устроит это нарочно, чтобы отомстить девушке, даже подтасовав результаты. И был только один способ помешать этому – не дать провести процедуру вообще. А для этого…
– Что, смелости не хватает? – тем временем уже почти глумился мэтр Анастасий. – Что ж, жаль. Очень жаль. В первую очередь, ваших товарищей. Ведь им предстоит пройти через такое…
Надо было только решиться. Не сгоряча, на трезвую голову, взвесив все «за» и «против», и понимая, что времени нет. Что его вообще больше нет и не будет. Что не будет больше ничего. Что вот сейчас заканчивается жизнь. И что надо действовать, не раздумывая, ибо бывают ситуации, когда думать вредно. Потому, что если думать, то рано или поздно всплывет вопрос – а ради чего? Или кого?
Рихард встал.
– Это сделал я.
