23. «Похоже, меня ранили»
В коридоре стояли видеокамеры, по одной с каждого конца. Милли увидела их, выставив в коридор стоматологическое зеркало.
«Так кто тут подсматривает? – хмуро подумала Милли. – И где?» Она убрала зеркало, надеясь, что оно не попало на камеру.
Разочарование невероятное – с таким трудом она пробралась сюда, а оказалось, что это тупик. Милли хотела вернуться на крышу, но все окна, до которых она могла добраться на этом этаже, выходили в коридор, то есть просматривались с камер.
На лестнице, потом в холле застучали шаги. Первой мыслью Милли было прыгнуть прочь и спрятаться, пока кто-то сюда не вошел – если он идет сюда. Но тогда нужно будет вернуться. Нужно будет удостовериться, есть кто в комнате или нет.
Вдруг сейчас удастся что-то выяснить?
Милли встала у стены за дверью. Человек шел в эту комнату. Нет, не шел. Нет, шел. Страх и надежда столкнулись, сцепились, как сумоисты, и принялись теснить друг друга. Дверная ручка со скрежетом повернулась, и дверь открылась.
Женщина в серой униформе включила свет, повернулась, чтобы захлопнуть дверь, и увидела Милли. Аж подпрыгнув от страха, она судорожно втянула воздух и приготовилась закричать.
Перцовый спрей Милли прыснула ей прямо в лицо и в открытый рот. Крик заглох в зачатке, выродившись в отчаянный хрип. Впрочем, женщина попробовала пнуть Милли. Та, едва успев увернуться, прыгнула в Гнездо, потом стиснула зубы и вернулась в комнату.
Служанка стояла на коленях и нащупывала дверную ручку. Слезы текли по щекам, сбиваясь в белую пену, только видеть женщина точно не могла. А судя по хрипу, и дышала с трудом. Жаль ее, но ведь она может переполошить весь дом. Милли схватила горничную за шиворот, перенесла в чернильный мрак островка на дне каньона и толкнула на отмель, где воды было по лодыжку.
– Умойся! – велела Милли.
За спиной послышался женский голос:
– К-кто з-здесь?
Милли прыгнула в Гнездо.
Что за черт?
Милли прыгнула на край обрыва и надела очки ночного видения.
На дне каньона она разглядела троих. Служанка стояла на коленях на отмели и умывалась. Еще двое жались друг к другу на островке. Туда Милли и прыгнула, спрятавшись за мескитовым деревцем в самом центре.
Милли привстала, чтобы выглянуть из-за куста, но как следует рассмотреть лицо мужчины не смогла. Он сидел, закрыв руками рот и нос. Зато Милли хорошо видела женщину – это та особа из Национальной галереи, это ее опознала Бэкка Мартингейл. Женщина держала пистолет и целилась в сторону отмели, откуда слышался плеск. Рука у нее заметно дрожала.
Дэви принес их сюда!
Всхлипы рвались на волю, но Милли безжалостно их подавила. «Поревешь, когда он домой вернется!» – сказала она себе.
Служанка перестала плескаться, а женщина с пистолетом снова спросила:
– К-кто з-здесь?
– Это вы, мисс Поуп? – слабо просипела служанка.
– К-кто т-ты?
– Агнес, мисс Поуп, прислуга с верхних этажей.
– Ч-что у т-тебя с г-голосом?
– В меня прыснули перцовым спреем.
– К-кто п-прыснул? Д-дэвид?
Милли затаила дыхание.
– Нет, мэм. Кто-то другой. В моей комнате кто-то прятался. Человек в темной маске и в очках ночного видения на лбу. Это был не мистер Райс.
Он в том доме!
– И тот человек п-перенес т-тебя с-сюда?
– Да, мэм. Это женщина. Я слышала женский голос.
– Да. Верно. Я т-тоже с-слышала. Агнес, у тебя есть зажигалка? Мы промокли. С-сидим з-здесь уже несколько часов и не можем согреться.
– Ой! Зажигалки нет, мэм, но есть «беретта», – просипела Агнес. – Если приготовить растопку, огонь можно развести дульным пламенем.
– Т-точно, я н-не п-подумала.
Поуп… Да, верно, Гиацинта Поуп. Чувствуется, рассуждает она не вполне здраво. Замерзла почти до обморока. Дэви бросил их в воду, как в старые добрые времена.
Милли присмотрелась к Агнес. Служанка с трудом встала на ноги, приподняла пышную юбку, полностью скрывавшую кобуру на бедрах, и вытащила пистолет. Лицо Агнес обрамляли длинные пряди, а на затылке волосы были короче. И ростом, и комплекцией она напоминала Милли.
Милли снова взглянула на волосы Агнес и прыгнула прочь. Ведь сейчас узники островка начнут палить из пистолетов в попытке развести огонь.
В Гнезде Милли взяла темно-русый парик, который купила, чтобы походить на прежнюю себя, и быстро обкорнала по образцу стрижки Агнес. Потом вернулась в комнату служанки и, заперев дверь, переоделась в чистое платье и фартук. Надела парик и спрятала в карман две шприц-ручки с атропином. В коридор она вышла, сжав в руке баллончик с перцовой пеной.
Шла Милли спокойно – вспомнила шорох шагов Агнес, возвращавшейся к себе в комнату, и попыталась выдержать тот же темп. На лестнице лишь огромным волевым усилием удержалась, чтобы не посмотреть на камеру. «Охрана увидит то, что рассчитывает увидеть, – успокаивала она себя. – Надеюсь, что так».
По лестнице Милли спустилась вниз до самого подвала, представляя себе подземные темницы, наручники и темные, сырые камеры. С каждой ступенькой сердце колотилось громче, а дыхание сбивалось в неглубокие вдохи. Вместо темниц Милли обнаружила кладовые, буфетные, морозильные камеры и квартирку.
Заселенную.
Мужчина в белой поварской форме устроился в кресле с газетой в руках. Когда Милли открыла дверь, он поднял голову.
– Да, Агнес? Ты почему не стучишься? – спросил повар, и тут глаза у него полезли на лоб. – Ты не Агнес!
Милли отступила на шаг и едва не прыгнула прочь.
Повар потянулся к телефону внутренней связи у кресла.
Милли прыгнула через комнату и пнула приставной столик, повалив телефон на пол. Повар хотел встать, но спинка кресла была откинута назад и зафиксирована. Милли подняла опору для ног – кресло легко перевернулось, заставив повара кувыркнуться. Пока он корячился на полу, Милли набрызгала ему в лицо перцовую пену.
Через десять секунд повар был на дне каньона в Техасе – плескался на отмели у островка.
Задерживаться Милли не стала. Первые трое узников развели огонь, и Милли отскочила от его мерцающего света, как вампир от солнечных лучей. Впрочем, она тут же вернулась на каменный выступ и проследила, как они изучают новенького: только бы не пристрелили по ошибке.
Голоса со дна каньона звучали слабо.
– Это Харви, – проговорила Агнес. – Наш повар.
– Не трогай ему лицо, не то пена и к тебе пристанет! – предостерег мужской голос, гнусавый, как при сильном насморке.
Гиацинта нашла спальный мешок Паджетта и обернулась им на индейский манер, скрючившись у костра.
– Давай, Харви… – буркнула она, не поднимая головы. – Смывай пену.
Милли хотела прыгнуть в квартирку Харви, но четко ее представить не смога. Сделав несколько глубоких вдохов, она почувствовала, что пульс замедляется, и в итоге прыгнула в коридор подвала, к самому концу лестницы.
Раз Дэви не в подвале, то, вероятно, и не на первом этаже. Милли поднялась на одну ступеньку выше первого этажа и повернула обратно. Лучше убедиться.
Обстановка первого этажа полностью соответствовала внешнему виду здания и представлению Милли об особняках – высокие потолки, люстры, антикварная мебель, просторные комнаты. По пути из главного крыла дома в коридор поменьше ей никто не попался.
Из кухни вышел мужчина в костюме-визитке, точь-в-точь как в фильмах про Великую депрессию или в мюзиклах «Метро-Голдвин-Майер». Держался мужчина словно король.
– Фартук надет неправильно, – он бросил взгляд на Милли. – Нижний край должен быть на два дюйма выше подола платья. В карман фартука ничего не клади. Он декоративный.
Хлопая глазами, Милли остановилась футах в восьми от мужчины в визитке. Ладони вспотели, и она перехватила перцовый баллончик, скрытый за складками юбки. Интересно, у этого типа есть пистолет и если да, то где спрятан?
– Мадам, чем я могу помочь? – мужчина отвесил неглубокий поклон.
– Я ищу… – Милли чуть не сказала «своего мужа», но поправилась: – Мистера Райса. На каком он этаже?
На лице у мужчины не дрогнул ни один мускул.
– Простите, мадам, но здесь таких нет. Позволите проводить вас?
Милли покачала головой:
– Я уже побеседовала с Харви, с Агнес, с Гиацинтой. Я знаю правду.
– Ну… – произнес мужчина и бросился к ней, как голодная кобра.
Видимо, этому типу оружие не требовалось. Милли почудилось, что в животе у нее что-то взорвалось, и она буквально взлетела, оторвавшись от пола. В фазе полета ей удалось прыгнуть прочь.
Милли упала на каменный пол Гнезда, жадно глотая воздух. С легкими случилась беда. Он тревогу поднимет! Милли ударила себя кулаком по диафрагме. Перцовый баллончик со стуком упал на пол, и Милли его подняла.
Первый вдох – легкие со свистом наполнились воздухом, и Милли прыгнула.
Мужчины-короля в коридоре не оказалось. Милли подумала, что он сбежал в другую часть дома, когда со стороны кухни застучали шаги. Она прыгнула в конец коридора и сквозь кухонную дверь увидела, как мужчина-король направляется к телефону внутренней связи.
Распылять пену Милли начала, едва приземлившись в пяти футах от дворецкого, тем не менее он вполне мог отбиться. Только на этот раз Милли подготовилась. Дворецкий лягнул воздух, ведь Милли отскочила на три фута в сторону, продолжая распылять пену. Голова дворецкого стала похожа на гриб-дождевик. Он снова бросился на Милли, но она прыгнула в дальний от него конец кухни и стала ждать, когда пена подействует.
Дворецкий оказался крепче Агнес и Харви. В отличие от них он не встал на четвереньки, а вытянул руки вперед и спокойно зашагал к раковине.
Задержал дыхание! Милли не хотелось снова оказаться в пределах его досягаемости, но не позволять же ему смыть пену. Милли толкнула ему под ноги мусорное ведро, и дворецкий упал. Прыжок в другой конец кухни – Милли пнула дворецкого в живот, и на этом противостояние кончилось.
Пять минут спустя она перенесла дворецкого на островок – пусть товарищи по несчастью ведут его к воде.
В Гнезде Милли устроила себе небольшую передышку. Стоять прямо было тяжело, и она согнулась пополам. Грудь болела, на животе появился синяк в форме стопы. От малейшего прикосновения к нему кожу саднило.
Перцовый баллончик полегчал: на дворецкого ушло немало пены. Милли выбросила его и взяла другой. Надо было купить целый ящик!
Милли прыгнула на кухню особняка, поставила ведро обратно в угол и спешно собрала в него вывалившийся мусор. Пока она этим занималась, скрипнула входная дверь и донесся звук шагов. Множества шагов. С помощью стоматологического зеркальца Милли выглянула в коридор: через главную дверь в дом группой вошли четверо. И не просто вошли, а привели пятого, обступив его со всех сторон.
Одного, светловолосого мужчину, который шел рядом с номером пять, Милли уже видела в Национальной галерее.
– Джимми, возвращайся в кабинку и будь наготове. Наверное, я вызову ту женщину, Джонсон. Если вызову, приведи ее, но смотри, чтобы она не боднула тебя, как боднула Планка.
Это Соджи? На миг Милли захотелось проследить за Джимми, но о Дэви она беспокоилась сильнее. Без угрызений совести, конечно, не обошлось, но ведь Соджи-то неведомое устройство не имплантировали. Милли на это надеялась.
– Да, мистер Симонс. – Блондин повернулся к двери и вышел.
А вот и сам босс!
Симонс раздавал указания остальным:
– Дезмонд, разыщи Эбни, скажи, чтобы принес мне кофе, потом жди внизу с Троцки. Грэм, ты идешь со мной.
– Да, сэр.
Симонс и Грэм ушли по коридору, Милли услышала, как открывается дверь лифта.
– Я буду на крыльце. – Троцки вытащил пачку сигарет.
Дезмонд, которого отправили за Эбни, предупредил:
– Смотри, чтобы он тебя не засек.
– Свою задницу береги! Дуй за кофе! – огрызнулся Троцки и вышел за дверь.
Дезмонд зашагал по коридору к кухне.
Милли заподозрила, что Эбни – это дворецкий, так здорово умеющий драться ногами. Дезмонд его не найдет. Ну, без помощи Милли не найдет.
И Милли помогла Дезмонду найти Эбни. Хотя очень сомневалась, что дворецкий сможет принести кофе.
Чуть позже Милли поправила фартук – подняла его на два дюйма выше подола платья – и замерла.
Ведь принести кофе может она сама.
В промышленной кофемашине «Банн» имелся постоянный запас подогретой воды. На столе возле буфета стоял блестящий серебряный сервиз. За пару минут Милли наполнила серебряный кофейник, поставила на тяжелый серебряный же поднос чашку, сливочник и сахарницу, положила ложку.
Эбни-то знает, как готовить кофе для Симонса. Вот незадача!
Судя по индикатору над дверцей, кабина лифта остановилась на третьем этаже. Значит, туда они поднялись. Значит, Дэви там.
В кабине лифта висело маленькое зеркало в раме, и Милли заметила, что парик сидит криво. Прижав поднос к деревянной панели, она одной рукой поправила парик и стерла грязное пятно со щеки. На третьем этаже дверь открылась, Милли стала выходить и задела ее уголком подноса, едва не перевернув кофейник. Он опасно наклонился на массивной серебряной ножке, но в итоге выровнялся.
Спокойно, спокойно!
Лифт с воем ожил и поехал вниз. Справа от лифта у стены стоял Грэм, сопровождавший Симонса наверх. Увидев Милли, Грэм постучал в дверь, которую сторожил.
– Ваш кофе, сэр! – объявил он тенором, удивительно высоким для такого здоровяка.
Милли ждала, что Грэм взглянет на нее и сообразит, что она не из числа обслуги, но тот изучал ее лицо совершенно бесстрастно. Может, он не знаком с местной челядью? Может, Симонс привез его из Нью-Йорка?
По команде из комнаты Грэм открыл дверь и придержал, пропуская Милли. Она вошла, не поднимая глаз. Грэм закрыл дверь.
В нос ударили запахи рвоты и фекалий. И тут же Милли увидела Дэви. Он сидел на коленях. От его лодыжки к стальному кольцу в полу тянулась цепь. Господи, какой худой! Но схватить его и утащить не получится.
Милли повернулась к Симонсу, в гордом одиночестве сидевшему слева от двери. Поднос она поставила на маленький столик и, отвернувшись от Дэви, налила кофе в чашку.
– Сливки или сахар, сэр? – уточнила Милли, очень стараясь, чтобы звучало естественно.
– Сливки, одна ложка сахара. – Симонс на нее даже не взглянул.
Дверь снова открылась, и через порог толкнули Соджи в темно-зеленом спортивном костюме и в наручниках. Блондин вошел следом и, совершенно не церемонясь, пихнул ее вправо, подальше от Симонса. Соджи ни с кем не спутаешь – губы шлепали, щеки тряслись. Первым порывом Милли было вылить кофе Симонсу на колени, но тут блондин схватил Соджи за волосы и запрокинул ей голову назад. Соджи закричала.
– Ваш кофе, сэр! – Милли подала Симонсу чашку и блюдце.
Тот потянулся за кофейной парой и наконец взглянул на нее:
– Можете и… – Он осекся.
Долго же до него доходило!
Одной рукой Милли взяла тяжелый серебряный кофейник, подняла откидную крышку и, махнув им, прыгнула на десять футов в сторону.
Блондин вскрикнул – обжигающий кофе окатил ему бок и спину – и упал, оттягивая от себя одежду. Милли обхватила Соджи руками, и та взвизгнула. Секунду спустя они оказались в Гнезде, и Соджи отшатнулась, едва Милли ее выпустила.
– Все хорошо, Соджи. Все хорошо.
Соджи била дрожь, глаза вылезали из орбит.
– Это я, Милли!
В Гнезде у Милли так и остались и наручники Паджетта, и ключ от них. Милли разыскала ключ и показала Соджи.
– Вот, давай я сниму с тебя наручники.
Соджи казалась совершенно растерянной и сбитой с толку. Она бормотала себе под нос что-то бессвязное.
– …не то демон. Не то Дама в Синем. Нет, не хочу! Отстань…
Милли взяла ее за запястье, и Соджи вздрогнула.
– Не бойся. Все хорошо. – Милли открыла одну часть наручников и положила ключ Соджи на ладонь. – Все хорошо. Я пойду спасать Дэви, ладно? Скоро вернусь. Ты просто отдыхай. Здесь тебя никто не обидит.
Соджи растирала освобожденное запястье.
– Милли?
Милли взяла ладонь Соджи и прижала к своей щеке:
– Да, Милли. Мне нужно забрать Дэви, понимаешь?
– Это впрямь ты! – Соджи немного расслабилась.
– Да, я. Ты, главное, из дома не выходи. Мы на скале, и ты можешь упасть, ясно? Я за тобой вернусь.
– Ну… ладно.
Милли глубоко вдохнула. Хотелось прыгнуть прямо к Дэви, но его тюремщики уже наверняка вытащили оружие. Лучше попробовать в коридор.
Бух! – по нижней половине тела Милли ударила вода. Особенно больно было там, где пнул дворецкий. Вода зашумела в ушах и сбила с ног, заставив окунуться. Глаза жгло, ноздри щипало. Морская вода? Теплая морская вода? На третьем этаже? Когда Милли поднялась, намокший парик криво съехал на лицо. Она выплюнула попавшие в рот волосы, содрала парик с головы и отпустила в свободное плаванье. Милли осталась с пустыми руками: баллончик потерялся.
Вода несла Милли мимо двери, и она ухватилась за раму. Плечо заболело, но Милли удержалась и встала на ноги. Вода зашумела сильнее. Крепко держась за раму, Милли оглянулась. Аварийная лампа, помещенная высоко над лестницей, светила пронзительно ярко, и Милли увидела, что вода льется вниз каскадом.
Лестница превратилась в водопад. На пару футов ниже Милли, над холлом, за перила цеплялся Лоренс Симонс. В руке он по-прежнему сжимал пистолет. Глаза у него вылезали из орбит, прекрасный костюм был безнадежно испорчен.
Милли понимала, почему Симонс цепляется так отчаянно. Он висел над холлом, в котором окно вылетело вместе с рамой, и огромная масса воды низвергалась на землю с высоты двух с половиной этажей. Пролом в стене расширялся на глазах: бурный поток отрывал по одному, а то и по несколько кирпичей.
Интересно, что стало с блондином и с охранником у двери?
Пистолет Симонса полыхнул, и Милли навзничь упала на воду, ослепленная, оглушенная. Течение подхватило ее.
Будто на горке в аквапарке – ноги вперед, лицо держать над водой, – несясь вниз по лестнице, Милли заметила, что Симонс целится в нее, и пнула его обеими ногами. Левой пяткой она задела ему плечо. Симонс выпустил перила и рухнул в воду, молотя руками. Вскоре оба понеслись сквозь пролом в стене на яркий свет прожекторов, которые, как ни абсурдно, до сих пор горели вокруг особняка.
Симонс закричал, и его внезапное падение подействовало на Милли сильнее бурного потока. Она прыгнула в Гнездо.
Галлоны воды каскадом полились на каменный пол.
Соджи, стоявшая на том же месте, отскочила от водопада:
– Кто ты, черт подери?!
Милли вытирала лицо. Пульс у нее зашкаливал.
– А? Это же я, Милли.
– С тебя скальп сняли?
– Нет, это был парик.
– А кровь? – Соджи показала на левый висок Милли.
Милли прижала руку к виску и непонимающе посмотрела на окровавленные ладонь и пальцы.
– Кажется, я ранена.
Над виском Милли нащупала ссадину дюйма три длиной. От прикосновения вспыхнула такая боль, что Милли чуть не потеряла сознание.
Соджи схватила кухонное полотенце, висевшее на ручке холодильника, сложила подушечкой и прижала Милли к виску.
– Ай!
– Стой спокойно!
Милли подняла руку к виску:
– Давай я сама подержу. Найди, чем привязать полотенце. Мне все равно нужно забрать Дэви.
– А они больше не будут в тебя стрелять?
– Нет, больше не будут. – Милли показала на розовую рубашку, накинутую на спинку стула. – Порви ее.
Соджи порвала рубашку вдоль на три части и помогла Милли привязать самую длинную, от нижнего конца до ворота, на рану, поверх полотенца.
Милли посмотрела на свое отражение в окне. Будто дудочник на картине «Оркестр» Арчибальда Уилларда.
– Спасибо! – поблагодарила Милли и прыгнула прочь.
Переместилась она в коридор, готовая к напору течения, но поток заметно обмелел, и Милли побрела вперед по колено в воде. Когда она оказалась у двери в комнату Дэви, вода уже кружилась у лодыжек. Комната превратилась в темную пещеру, какой-то шкаф, упав, загородил половину дверного проема. Светила только аварийная лампа в конце коридора, но на комнату Дэви ее не хватало.
Милли вернулась в Гнездо за очками ночного видения и уже собралась надеть их, но поняла, что они окажутся как раз на раненом виске. В диком отчаянии она огляделась по сторонам.
Соджи смотрела на нее, прижавшись к стене. Она часто-часто моргала и шлепала губами.
– Мне нужно там чем-то посветить. – Милли попыталась улыбнуться.
Соджи показала на старый электрический фонарь, который Дэви держал про запас и для тех случаев, когда они отключали генератор.
Теперь Милли улыбнулась по-настоящему:
– Отлично! – Она прыгнула через комнату за фонарем, схватила его и вернулась в особняк.
Милли перебралась через шкаф, упавший поперек двери, и увидела Дэви. Он лежал на боку, вытянувшись между цепью и пятифутовым проломом в полу. Дэви оказался лицом в луже и не дышал, хотя Милли могла поклясться, что заметила, как дергается его рука.
Милли нащупала шприц-ручки с атропином. Две исчезли – вода смыла их из кармана фартука, но две остались. Милли вытащила одну из футляра, нажала на спусковую кнопку и воткнула иглу Дэви во внешнюю поверхность бедра. Шприц активировался с громким хлопком, напугавшим Милли. Встроенная пружина вонзила иглу в мышцу, проколов пижаму и кожу. Согласно инструкции, чтобы ввелась вся доза, следовало выждать несколько секунд. Милли ждала, отсчитывая: «Двадцать один. Двадцать один. Двадцать один», потом вытащила шприц и бросила в сторону.
Дэви не дышал. Милли попробовала нащупать у него пульс, но так и не поняла, чувствует его или нет. Хотелось доставить Дэви в больницу, но на лодыжке у него по-прежнему были кандалы, цепь по-прежнему тянулась к болту в полу. Остатки воды утекли в пролом.
Из угла послышался шорох. Милли резко повернула фонарь в ту сторону.
На мокром полу билась и извивалась летучая рыба длиной в фут. Может, галлюцинации?
«Нужно, чтобы он задышал», – подумала Милли и заглянула Дэви в рот: вдруг в горло что-то попало или вдруг он язык проглотил? Когда Милли засунула пальцы Дэви в рот, он задышал, неровно и судорожно. Сознание к нему не вернулось. Милли понадеялась, что сердце у него бьется. На глаза навернулись слезы, но она их смахнула. Сейчас некогда.
Милли прыгнула в западный Техас на край обрыва. Сухой воздух пустыни превратил мокрую униформу служанки в испарительный воздухоохладитель, высасывая тепло из тела. Милли отряхнулась, как кошка, услышала, как капли воды падают на камни вокруг нее, а через пару секунд плеск воды донесся снизу.
Милли пожалела, что отдала Бэкке оружие Паджетта. Зато внизу, на островке, стволов хватало с избытком.
Ее пленники разыскали старое кострище и кедровые ветки, которые Милли принесла для Паджетта. Костер горел ровно, и Агнес, дворецкий, повар и мужчина с разбитым носом грели у него руки. Гиацинта с пистолетом в руке сидела спиной к пламени, поворачивала голову из стороны в сторону, смотрела на свою тень на воде и на известняковой скале за прудом.
Скорее от отчаяния, чем в расчете на что-то, Милли вырвала пистолет у Гиацинты: прыгнула сбоку от нее, схватила и тут же прыгнула обратно на выступ. Там она чуть не выронила пистолет, но, понемногу перехватывая, взялась-таки за рукоять.
И в себя не пальнула.
Пушки Милли ненавидела.
Со дна каньона понеслись ругательства, но прислушиваться Милли не стала. Она прыгнула к Дэви в комнату, согнулась в три погибели, держа пистолет обеими руками, прицелилась в цепь чуть выше анкерного кольца и нажала спуск.
Милли упала на спину, в ушах звенело. Пулевые отверстия пересекли пол и поднялись до половины стены. Лишь сейчас Милли сообразила, что пистолет был в режиме автоматического огня. Она не предполагала, что пистолеты такого размера могут стрелять очередями.
Искореженные звенья разомкнулись. Милли опустила пистолет на пол и оттолкнула – он улетел в сырую тень под опрокинутым комодом.
Дыхание у Дэви ухудшилось – стало неровным, судорожным, с остановками на секунду-другую. Милли положила ему руки под плечи, представила травматологическое отделение больницы при Университете Джорджа Вашингтона и прыгнула.
