10. «Ну, с нервами не совладал»
В конце последней тетради «Графа Монте-Кристо» оказалось четыре чистых страницы. Под покровом ночи Дэви аккуратно их вырвал и сперва спрятал в наволочку. Утром он плотно свернул страницы и спрятал в дозатор туалетной бумаги, затолкав в картонную втулку рулона.
Хотелось раздобыть ручку или карандаш, но в самом крайнем случае Дэви мог сымпровизировать – использовать еду или субстанции, которые в последнее время видел слишком часто.
Ему бы только послать записку Милли. Например, такую: «Дорогая Милли! Меня похитили и подключили к электроприборам. Надеюсь, у тебя все хорошо. Дэви».
Дэви засмеялся про себя, но в глазах защипало, и он сделал судорожный вдох.
О Милли он старался не думать. При первой же мысли о ней возникало слишком много тревожных вопросов.
Сумела она выбраться из Гнезда? Милли знает, что случилось в Вашингтоне, или думает, что он бросил ее после ссоры? Если она слышала, что его похитили, то понимает ли, что он жив? Присматривает ли за ней АНБ и к добру ли это? Разыскивает ли она его и, следовательно, рискует ли попасть в руки к этим психопатам?
Последний вопрос тревожил больше всего.
Ладони заболели, и Дэви удивленно посмотрел на них. Он сам ногтями себя расцарапал! Дэви заставил себя расслабиться. Маникюрные ножницы очень пригодились бы.
Много чего пригодилось бы…
Дэви тряхнул цепями. Например, возможность отсюда выбраться. Возможность осмотреться. Вернуться к Милли.
Дэви почувствовал, как кисти снова сжимаются в кулаки, схватился за цепи и с силой дернул их вверх-вниз. Цепи хлестнули по стене, обдирая краску. Дэви стиснул в руке все четыре цепи и, по-прежнему лицом к стене, прыгнул назад на десять футов – больше цепи не позволяли. Цепи туго натянулись, но стене особого вреда не причинили, а вот Дэви дернуло вперед так, что он упал на колени.
Ой! Дэви замер, глядя на пол. Внезапная догадка осенила его. Не от тоски и не от горечи он старался не думать о Милли и обо всем, чего его лишили.
Все дело в злости.
Дэви прыгнул к двери уборной и машинально сжался в комок: цепи взметнулись и хлестнули стену. Затем он прыгнул в другую сторону, к кровати. От удара цепей гипсокартон потрескался, на пол посыпались хлопья краски. Грохот получился ужасный.
Или прекрасный.
Снова и снова, то в одну сторону, то в другую, для пущего эффекта синхронизируя прыжки с волнами на цепи… Запястья и лодыжки выворачивались. С одной стороны, Дэви чувствовал боль, с другой – она казалась ничтожной. Гипсокартон отваливался от краев пролома. Участки шириной в целый фут растрескались и висели на тончайших волокнах линкруста. От раскрошенного гипсокартона в воздухе повисло облако пыли, танец пылинок разбивали мечущиеся стальные звенья.
Раз – и Дэви замер в центре зеленого квадрата. В горле першило от последствий предупредительного сигнала.
Удивленный Дэви перекатывался с носка на пятку. Разве он кашлял? Может, он не разобрался в реакции организма – от такой пыли кого угодно кашлять потянет! – и прыгнул в зеленый квадрат ошибочно. Но стоило наклониться за зеленую ленту – и вот они, неприятные ощущения. Чувствовались и першение в горле, и начинающаяся тошнота.
Часто моргая, Дэви отступил в центр квадрата. Нос вдруг защипало от пыли. Дэви оглядел комнату. Цепи теперь тянулись из бреши высотой три фута. В ней просматривались дюбели размером два на четыре, а за ними, в другом слое гипсокартона, то есть в стене смежной комнаты, брешь поменьше. В смежной комнате было темно, хотя сквозь расширившуюся щель пробивалось достаточно света, и Дэви очень надеялся рассмотреть, что там, пока пролом опять не закрыли. Стена превратилась черт знает во что.
Хм-м, им это не понравится.
Дэви продержали в клетке несколько часов. Ланч не принесли.
О том, что он больше не в клетке, сообщил искаженный голос:
– У тебя две минуты, чтобы сходить в уборную.
Особого приглашения Дэви не требовалось. Последний час он был готов отлить на пол. Когда закончил, цепи втянулись в увеличившуюся брешь в стене. Дэви сел на корточки и заглянул в отверстие, держась у самого края, чтобы не заслонять свет.
Через минуту глаза приспособились, и Дэви увидел комнатку с кроватью и туалетным столиком, которые поставили к стене слишком близко друг к другу. Казалось, их просто отодвинули, чтобы освободить место для большой барабанной электролебедки, которую болтами прикрепили к полу в центре комнаты.
Дверь открылась, и Дэви отвернулся от стены, вдруг сильно занервничав. Если бы они хотели наказать его, то просто отключили бы поле.
Мисс Минчин привела двух мужчин в форме ремонтной бригады. Оба были в обязательных хирургических масках, как и сама Мисс Минчин. Брюнетка показала на место в желтом квадрате.
– Сюда, наверное. Обязательно расставьте одну из напольных штук. Как их, палок?
Помимо масок ремонтники надели резиновые перчатки.
– Балок, наверное, – предположил один из ремонтников, с грохотом опустив на пол стальную пластину толщиной полдюйма, по форме квадратную со стороной в фут.
– Какая разница?! – рявкнула мисс Минчин и чуть спокойнее добавила: – Маски не снимайте. Заразитесь его болезнью – вам, честное слово, не позавидуешь. Инструменты либо держите в руках, либо оставьте в коридоре. – Мисс Минчин подошла к Дэви и тихо, чтобы слышал только он, проговорила: – Я буду там, – она показала на зеркало. – Палец буду держать на кнопке. Скажешь им одно слово – тут же облюешься и обкашляешься. – Мисс Минчин придвинулась еще ближе. – А еще мне придется убить их. – Она чуть заметно кивнула на центр комнаты. – Расклад ясен?
Может, боднуть ее в нос как следует? Дэви сделал глубокий вдох и тихо ответил:
– Расклад ясен.
Из-за маски Дэви не видел губ брюнетки, но улыбка отразилась в уголках глаз и на скулах.
– Ах ты, солнышко мое! – Она снова повернулась к ремонтникам. – Постарайтесь побыстрее. Через минуту мы протянем вам цепи.
Она вышла из комнаты, ни разу не обернувшись. Едва дверь закрылась, ремонтник, стоявший ближе к ней, процедил:
– Вот что случается, если держать дилдо в холодильнике!
– Не надо. – Его товарищ нервно засмеялся. – Я помогал ставить прослушку в эту комнату.
– А-а, ясно. – Ремонтник начал стучать молотком по разным участкам пола. Туда, где звук был звонче, он положил металлическую пластину. – Ну вот. Другую пластину спусти вниз. Я просверлю отверстия и вставлю болты, а ты гайки закрутишь, ладно? Вернешься – принеси с собой сварочный аппарат. – Ремонтник стукнул по полу. – И на всякий случай огнетушитель.
«Я слышал такой выговор! – отметил Дэви. – Как в Новой Англии, но немного отличается. Я бывал там, где так говорят».
Ремонтник, который остался в комнате, взял дрель с длинным сверлом и просверлил пол, используя отверстия по углам пластины как трафарет. Минут за пятнадцать пластину привинтили к полу и, видимо, соединили с такой же пластиной на потолке этажом ниже. Две цепи с лодыжек укоротили в соседней комнате абразивным колесом, и мисс Минчин принесла их Дэви. Ремонтники измерили расстояние между пластиной и уборной и скорректировали длину цепи.
Один из ремонтников вытащил из кармана п-образную скобу. Ее согнули так, чтобы несомкнутая сторона оказалась под прямым углом к петле. Ремонтник надел на концы последние звенья цепи и начал приваривать к пластине.
Дэви кашлянул. В горле запершило. Прыгнул он, совершенно не раздумывая, но ударился о стену и ушиб плечо.
– Вы отключили поле? – спросил он у Мисс Минчин, глядя на нее во все глаза.
Ремонтники повернулись к нему. Прыжок они не видели, зато слышал, как Дэви врезался в стену.
Мисс Минчин нахмурилась и посмотрела на зеркало.
– Это аппарат дуговой сварки, – пояснил искаженный голос из колонки. – Он мешает сигналу. Если дуга будет меньше секунды, проблем не возникнет.
– Это невозможно, – заявил сварщик.
– Нет, вы нам все настройки собьете. – Мисс Минчин вытащила вилку аппарата из розетки в стене. – Погодите! – Велела она сварщику. – У него электронный протез. Вы убить его можете. – Она выбежала из комнаты.
Одна секунда? Это новый интервал между предупреждением и сильными приступами?
Мисс Минчин вернулась с пластмассовой коробкой, из которой торчала короткая толстая антенна. Она подошла к Дэви и поднесла коробку к его груди. Дэви потянулся было к ней, но Мисс Минчин шлепнула его по ладони.
– Убери лапы, тошнотик! – Она повернула ручку и сказала сварщику: – Ну, попробуйте.
Сварщик поднес электрод к пластине, появилась вспышка, но на этот раз ни першения, ни кашля не было.
– Отлично! – Мисс Минчин подняла большой палец.
Когда сварщик начал варить по-настоящему, люминесцентные потолочные лампы потухли и загорелась маленькая аварийная лампа в углу.
– Черт подери! – выругался сварщик.
– Это просто автоматический выключатель, – ответил его товарищ. – Сейчас включу свет. – Он вышел, оставив дверь приоткрытой.
В коридоре виднелись солнечные блики.
Мисс Минчин отступила от Дэви и взглянула в зеркало.
– В каком состоянии первая зона?
Ответа не последовало.
Хм-м… Там что, тоже все отключилось? Дэви посмотрел на коробочку в руках у Мисс Минчин:
– Если бы не эта штуковина, меня выворачивало бы?
Судя по выражению лица, Мисс Минчин обдумывала вопрос. Раз – и она отключила пластмассовую коробочку. Ничего не изменилось.
– Видишь? Первая зона на резервном аккумуляторе. В зеленом квадрате всегда безопасно.
Свет снова зажегся.
– Автоматический выключатель на тридцать ампер, но в цепи полно другого оборудования. Придется снизить мощность сварочного аппарата.
– Не могут они отключить что-то другое?
– Нет, – отрезала Мисс Минчин и снова включила коробочку.
Сварщик пожал плечами и стал варить на малой мощности. Работа теперь шла куда медленнее.
Мисс Минчин не сводила глаз с Дэви, но немного расслабилась, наклонила вперед руку с пластмассовой коробочкой, и Дэви увидел лицевую панель. Типичный распределительный щит из серой пластмассы, такой легко купить в «Радиошеке». Этот выделялся только антенной, светодиодным индикатором питания и поворотным указателем с пометками «Выкл.», «2 м», «10 м», «30 м», «100 м» и «500 м», сделанными фломастером. Указатель стоял у отметки «500 м».
Пятьсот метров?
Чтобы пол не загорелся, сварщики поливали пластинку водой. К неудовольствию Дэви, сварка выглядела весьма надежно.
Мисс Минчин отключила коробочку и убрала ее в коридор.
– Сейчас мы принесем фанеру? – у ремонтника получился полувопрос-полуутверждение.
Мисс Минчин кивнула. Едва ремонтники ушли, она, к удивлению Дэви, вытащила из кармана ключ и открыла оба замка на манжетах-ограничителях.
Дэви внимательно посмотрел на ключ.
– Даже не думай об этом. Умрешь в судорогах прежде, чем первый замок откроешь.
Дэви снял манжеты. Красная, воспаленная кожа под ними выглядела ужасно. Дэви осторожно растер запястья, едва устояв перед соблазном расчесать их до крови. Мисс Минчин отошла в сторонку, подальше от цепей, и скомандовала:
– В клетку!
Предупредительного кашля Дэви ждать не стал и тотчас прыгнул. По привычке он сжался в комок, ожидая, что цепи дернут запястья, но цепей больше не было. Не устояв на ногах, Дэви упал навзничь.
Мисс Минчин засмеялась.
Дэви быстро сел, постарался сделать бесстрастное лицо, но почувствовал, что уши краснеют. Мисс Минчин свернула ненужные теперь цепи и манжеты-ограничители и через дыру в стене швырнула в смежную комнату. Вскоре вернулись ремонтники с листом фанеры полдюйма толщиной. Лист они приладили к дыре в гипсокартоне, закрепив двухдюймовыми саморезами на дюбелях.
– Мэм, нам мусор убрать? – Ремонтники показали на обломки гипсокартона, разбросанные по полу.
– Нет.
Ремонтники кивнули и ушли. Мисс Минчин тотчас сорвала маску и повернулась к зеркалу:
– Отпустите его.
Дэви проверил границы зоны и вышел из квадрата. Без цепей руки казались поразительно легкими, зато цепи на лодыжках тянули с обычной силой. Совсем как цепи на душе́. Дэви коснулся рубца на груди. Настоящие цепи здесь.
– Лучше проверь, доберешься ли до уборной.
Вытянув ноги, на унитаз сесть получилось. Дэви попробовал встать под душ.
– В ванной я стоять не смогу.
Цепи оказались слишком коротки. До ванны они дотягивались, но ведь следовало еще через бортик перелезть.
Мисс Минчин зашла в уборную и взглянула.
– Так ванну принимай. Ноги пусть свисают с бортика. – Она отступила к двери. – Ты сам виноват. Ну, с нервами не совладал.
Мусор убрать она не приказывала, но это подразумевалось само собой. На укороченных цепях Дэви не мог дойти до стен, зато мог до них дотянуться. Без ограничителей на запястьях он сумел опуститься на корточки и собрать куски.
За этим занятием Дэви нашел двухдюймовый шуруп-саморез, один из двух, которыми ремонтники закрепили фанеру. Полузарытый в штукатурку, он лежал возле куска гипсокартона.
Дэви накрыл его ладонью и продолжил уборку. Пока ведро наполнялось водой, он справил нужду и сунул шуруп в рулон туалетной бумаги рядом с чистыми листами.
К сожалению, для замков на лодыжках шуруп казался слишком толстым, но Дэви собрался проверить это ночью.
До ужина его десять раз загоняли в клетку, потом несколько раз ночью, причем как-то бессистемно. Как тюремщики выбирают время тренировки? С помощью компьютерной программы, генератора случайных чисел? Или тренировки расписаны на недели вперед? Или они просто ждут, когда он уснет, чтобы застигнуть его врасплох и окончательно испортить отдых?
Дэви представил тюремщиков по ту сторону зеркала. Порой ему казалось, что за ним следят в оба, злорадно скалятся, хохочут, отсылая его в клетку, упиваются его отчаянием. Другой вариант еще ужаснее – скучающий тюремщик смотрит на него вполглаза, читает книгу или журнал, лениво нажимает на кнопку, когда срабатывает таймер. Вот он бросает взгляд в окно, убеждается, что Дэви в квадрате, и снова берется за чтение. И да, он зевает.
Второй образ пугал сильнее, потому что казался вероятнее. Разве человек может так относиться к себе подобному? Только если считает себе подобного тварью. Чувство подразумевает участие. В Мисс Минчин некое участие ощущалось. А как насчет других?
Под покровом ночи Дэви попробовал открыть шурупом замки на лодыжках, но подозрения подтвердились – шуруп-саморез оказался слишком толстым.
Зато он острый… В минуту черного отчаяния Дэви хотел натянуть плед до подбородка и вскрыть себе яремную вену. Тюремщики всполошатся не сразу – когда вздумают посадить его в клетку или когда заметят кровь, капающую под матрас. Нет, всерьез Дэви об этом не думал.
Пока не думал…
Серьезнее он отнесся к мысли о некой хирургической операции – рассечь низ шеи или грудь и попробовать отключить устройство. Острым саморезом, без антисептика, без анестезии. Вот весело-то будет! Дэви сунул шуруп под подушку, повернулся на бок, и матрас заскрипел под его весом.
Однако острым шурупом можно рассечь и другие вещи.
Чехол матраса Дэви рвать не стал. Его план потребует куда больше одной ночи, а еще придется действовать скрытно. Итак, на первом этапе Дэви осторожно распорол нижний шов матраса, тот, что с ближнего к стене угла. Матрас своим весом сдавливал шов, и с аккуратно постеленной простыней дыра не просматривалась.
Это если специально не глядеть.
Саморез Дэви оставил внутри матраса.
Спустя час и два прыжка в клетку Дэви вернулся к работе. Он хотел добраться до спиральной пружины – до внутренней спирали, чтобы края заметно не провисли. Целую ночь он резал меж двумя крайними спиралями, потом в центр внутренней. Чехол не рвался, даже когда образовалась большая дыра. Пришлось перереза́ть нити, тянуть, потом снова перереза́ть.
Работал Дэви одной рукой, без резких движений. Он лежал на животе, зарывшись лицом в подушку, и только одна рука свисала с края кровати.
Потом его отправили в клетку, и в прыжке Дэви чуть не оторвал себе руку, застрявшую между спиралями. В другой раз он не успел отпустить шуруп и едва не выронил его на пол квадрата. Дэви быстро сел спиной к зеркалу и спрятал шуруп на лодыжке между манжетой и стальным ободом.
К утру спираль обнажилась полностью, но верх и низ пружины крепились к раме кровати металлическими зажимами. С первой попытки оторвать пружину не получилось.
Решив, что пока хватит, Дэви оставил шуруп в матрасе. На этот раз он собрался спать.
После завтрака в комнату вошла Мисс Минчин. Она волокла цепь, тянущуюся из-за двери, несла войлочные тапочки и тяжелый банный халат.
– В клетку!
Дэви тотчас повиновался, причем сознательно, а не машинально. Пока он хотел показать мучительнице, что готов слушаться.
Мисс Минчин подошла ближе и остановилась в пяти футах от границы квадрата.
– Ложись на пол, ноги вытяни ко мне.
Дэви снова повиновался – лег так, чтобы верхняя часть груди осталась в зеленом квадрате. Мисс Минчин открыла замок на левом ограничителе, но не сняла его, а лишь сменила цепи, пристегнув ту, что тянулась из-за двери. Потом она открыла замок на правой лодыжке, сняла ограничитель и бросила на пол вместе с открытым замком.
Мисс Минчин выпрямилась и вытащила из кармана приемник, не пластмассовую коробочку, как накануне, а исцарапанную рацию.
– Мы готовы. А вы?
– Подключаю, – сообщили по рации. – Подключено!
Мисс Минчин подтолкнула к Дэви халат и тапочки:
– Собирайся! Гулять!
Дэви поднялся, удивленно глядя на нее.
Мисс Минчин отошла к двери и остановилась.
– Ну, если хочешь, можешь остаться здесь.
Дэви накинул халат и проверил границу зоны. Очевидно, сигнал временно усилили, потому что ни за зеленым квадратом, ни за желтым в горле не запершило. Дэви обул тапки, которые оказались немного велики, и двинулся к двери, на ходу сматывая цепь.
Как странно выйти за порог комнаты, как неожиданно трудно…
Дэви ожидал обстановки учреждения – клиники, например, но таких коридоров в клиниках точно не бывает. Стиль как в особняке – элегантная старина. Резные и лепные украшения на обшитых панелями стенах. Пристенные столики с темной глянцевой поверхностью, а на них – свежие цветы в вазах. В дальнем конце коридора виднелось окно, настоящее окно в обрамлении тяжелых штор. От ярких солнечных лучей, падающих на толстый ковер, у Дэви заслезились глаза.
Внешний мир!
Цепь тянулась в противоположном направлении, прочь от окна и заканчивалась, как заметил Дэви, сразу за коридором. Там стояла тяжелая ручная тележка для мебели, а в ней – высокий цилиндр полтора фута шириной и два фута высотой. Приблизившись, Дэви увидел, что это бетонный цилиндр в железной трубе. Конец цепи крепился к бетону п-образной скобой.
Мисс Минчин подвела Дэви к тележке:
– Тебе придется везти ее.
Дэви посмотрел на цилиндр и постарался вспомнить, сколько весит один кубический фут бетона. Сама труба толщиной как минимум в полдюйма весила прилично и без бетонной начинки. Дэви попытался наклонить тележку назад, но для этого ему пришлось упереться одной ногой и самому податься далеко назад. Если верить пластинке на задней стороне тележки, она предназначалась для груза весом до семисот фунтов. Впрочем, тележка скрипела так, что Дэви почти не сомневался: она перегружена. Он осторожно выровнял тележку, а смотанную цепь повесил на плечо.
«Если бы я прыгнул, – подумалось ему, – то наверняка перенес бы ее с собой, все семьсот фунтов». Он вспомнил, как тягал целые стеллажи с книгами – небольшие, но довольно тяжелые, – а однажды, когда они с Милли купили квартиру в Стиллуотере, – маленький холодильник. До чего довел бы его такой прыжок? До судорог и рвоты? До остановки сердца? А при попытке вернуться обратно в клетку не хватило бы координации перетащить такой вес.
Дэви посмотрел на Мисс Минчин и поднял брови. Она показала вперед, на коридор:
– Там есть лифт.
Они прошагали мимо двери с правой стороны, и Дэви запретил себе обращать на нее внимание. За той дверью наверняка скрывалась комната, из которой за ним наблюдали через зеркало.
Лифт оказался в конце коридора по левую сторону – обшитые деревом дверцы, такая же кабина, вставки из резного стекла, маленькое зеркальце. Мисс Минчин, Дэви и тележка уместились в кабине с большим трудом. Мисс Минчин не упустила случай встать к нему почти вплотную. Дэви непроизвольно отреагировал на ее тепло и запах. И содрогнулся.
«Вспомни Кокса, – велел он себе. – Вспомни, как она прострелила ему голову. И тебе прострелит, если попробуешь ослушаться».
Судя по кнопкам лифта, в здании было четыре этажа – подвал и три надземных. Очевидно, сейчас кабина была на третьем, ведь Мисс Минчин нажала на единицу. Один этаж они проехали, на втором по счету вышли. Снова попали в коридор – роскошнее по оформлению, с потолками выше. Он привел к гостиной размером с фойе отеля, к залу и большой столовой с длинным столом.
Мисс Минчин повела Дэви направо, в коридор поменьше. Они миновали большую кухню, прачечную с множеством стиральных машин и сушилок, гладильню, предназначенную для большого объема работы.
«Это чей-то домина, – решил Дэви, – скорее даже особняк».
– У обслуги сегодня выходной?
Мисс Минчин промолчала, и Дэви сделал вывод, что слуг спровадили задолго до его выхода из комнаты.
Меньший коридор упирался в наружную дверь, белую, с рядами четырехдюймового стекла с фаской. За дверью лежало крыльцо, еще дальше – большой побуревший луг, обнесенный стенами. Дорожка делила луг пополам и убегала прямо к чугунным воротам в дальней стене. Вдоль стены тянулся волнистый бордюр из вечнозеленых растений, угол украшал сухой каменный фонтан. Было холодно, но солнце светило ярко, и стены не пропускали ветер. Дэви потуже завязал пояс халата.
– Направо, – скомандовала Мисс Минчин, шедшая сзади.
Пандус для инвалидных колясок вел от дома к тропке, которая петляла по склону меж клумбами, на зиму укрытыми мульчей. Сквозь солому уже проклевывались первые тюльпаны или ирисы. На склоне тележка слушалась плохо, – лишь полностью сосредоточившись, Дэви удерживал ее под контролем. У крыльца тропка соединялась с основной дорожкой.
Мисс Минчин повела Дэви в центр двора.
– Сюда! – Она показала на яму возле дорожки, размерами примерно как цилиндр.
Встав рядом с Дэви, Мисс Минчин наклонила тележку вперед. Цилиндр тяжело подпрыгнул и упал с глухим стуком. Аж земля дрогнула! Мисс Минчин подкатила цилиндр к яме, толкнула, навалившись всем своим весом, и наклонила вниз.
Чтобы не улететь в яму вместе с цилиндром, Мисс Минчин пришлось быстро отступить, но она сумела, и как раз вовремя.
Чертовски жаль!
Дэви беззвучно отругал себя. Надо было прыгнуть в Балтиморский Центр травмы и шока Адамса Коули! Они и жизнь ему сохранят, и разберутся, из-за чего конвульсии. А теперь цилиндр в яме, его не вытащить.
Мисс Минчин откатила тележку обратно к крыльцу и бросила на бурую траву у ступеней.
Может, он и выжил бы.
Дэви сделал глубокий вдох и прищурился. Море? В воздухе ощущались соленые ноты и терпкий аромат отлива. Словно в подтверждение его мыслей, крикнула чайка. У одной крик навязчиво-щемящий, у целой стаи – пронзительный. Дэви вспомнился выговор ремонтника. Это остров Мартас-Винъярд? Или Нантакет? Дэви не бывал на Нантакете, а вот по Мартас-Винъярду несколько дней катался на велосипеде. Он не жил на острове, а прыгал туда по утрам. Дело было перед самым Днем поминовения. Дэви прыгал на остров и позднее, но там оказалось слишком людно. Местный выговор, услышав однажды, запомнишь на всю жизнь. На Нантакете выговор якобы похожий, только еще характернее. И особняки там есть.
Теперь понятно, откуда столько морепродуктов.
Носком тапка Дэви толкнул бетонный цилиндр. Тот даже не шевельнулся и сейчас напоминал гигантский каменный пласт, горную породу, проступившую из недр земли. Дэви удивился. Цилиндр теперь только краном вытащишь, но, казалось, в яму его уложили намеренно и на долгий срок. Они что, собираются оставить его здесь пастись на травке?
Кирпичные стены высотой не менее восьми футов примыкали к углам дома и окружали двор с трех сторон. Меж перекладин чугунных ворот с дальней стороны были щели, но Дэви разглядел только гараж в обрамлении голых кустов в конце гравиевой аллеи. Как он уже понял в лифте, дом был трехэтажный, но высокие слуховые окна над крышей говорили, что там большой чердак. Подвал тоже однозначно имелся – на него указывали и окна над световыми шахтами, и лестница напротив пандуса для инвалидных колясок, ведущая к двери под крыльцом.
Глаза постепенно привыкали к яркому свету, Дэви посмотрел на небо – безоблачное, ярко-голубое – и сделал глубокий вдох. В небе виднелся инверсионный след, и после недолгих поисков Дэви разглядел низко летящий самолет. В аэропорт Бостон-Логан? Тогда дом на севере, ворота – южнее. Положению солнца это вполне соответствует. Если, конечно, он не ошибся в определении своего местоположения.
Мисс Минчин сидела на крыльце и наблюдала за Дэви. Он решил игнорировать ее. Цепь предоставляла ему свободу в радиусе сорока футов – почти всю траву, за исключением пяти футов до вечнозеленого бордюра у стен и двадцати футов до крыльца и ворот.
Дэви задрожал. Чтобы согреться, он начал ходить по кругу, против часовой стрелки, ведь цепь крепилась к левой лодыжке. «Покружу здесь немного – и на траве появится след, – подумал он. – Я совсем как собака на цепи». Дэви старательно шаркал по короткой траве и махал руками. Его круг увидят с самолета, со спутника. «Как пес на цепи. За него меня и примут с воздуха», – сообразил Дэви и перестал шаркать.
Через пятнадцать минут Мисс Минчин сказала что-то по рации. Дэви услышал треск помех и голос ответившего, но слов не разобрал. Мисс Минчин поднялась и подошла к месту, где окружность, которую протер Дэви, пересекала бетонированную дорожку. Она бросила на землю что-то блестящее. Дэви, заинтересовавшись, подошел посмотреть.
Ключ! Вероятно, от замка на лодыжке. Дэви глянул на Мисс Минчин. Она смотрела на него, держа рацию наготове.
Дэви сел на корточки и поднял ключ, поглядывая на Мисс Минчин. Она ничего не сказала, и Дэви поднес ключ к замку.
– Пора! – объявила Мисс Минчин по рации.
В горле запершило, Дэви кашлянул. Сначала ключ не подошел, но Дэви вставил в отверстие вверх ногами, повернул, и замок со щелчком открылся. Дэви вытащил крючок, расстегнул ограничитель и прыгнул.
Тяжело дыша, он стоял в клетке.
Он хотел прыгнуть в Центр травмы и шока. Он мысленно представил Центр травмы и шока.
А оказался в клетке.
– Надень ограничитель, – велел искаженный голос.
Дэви прыгнул – не в Центр травмы и шока, не в Гнездо, не в стиллуотерскую квартиру. Он прыгнул в коридор, прямо к комнате тюремщиков, и открыл дверь. При прыжке начался кашель, в горле запершило, но Дэви успел на мгновение увидеть троих мужчин в комнате. А потом тело метнулось обратно в клетку.
Дэви закрыл глаза, пытаясь выжать максимум из увиденного мельком. Он видел затемненную комнату, стол у окна из тонированного стекла, микрофон, видеомониторы, видеокамеру и троих мужчин.
Троих испуганных мужчин, которые глянули через плечо, когда дверь распахнулась. От удивления глаза у них были совсем круглые. Дэви увидел Второго бандита, рыжего, крючконосого, и Первого бандита, которого швырнул на стену. В память о последней встрече с Дэви Первый бандит до сих пор носил мягкий шейный воротник. Дэви понадеялся, что от резкого поворота головы к стене шея у него заболела. Третьего мужчину, одетого в белый халат, он прежде не видел. Номер три постарше, у него темные волосы с обильной проседью, очки и длинный тонкий нос. На одном из мониторов отображались ванна, унитаз и край раковины, все очень четко и ярко, хотя свет в ванной не горел, а дверь была закрыта.
Выходит, темнота его не спрячет.
– Хватит фокусов! – проговорил искаженный голос. – Надень ограничители!
Но он же в клетке!
А если ослушаться? Если начнутся судороги и его отправят в клетку, то настройки у них точно собьются. С их стороны это будет большой ошибкой. Впрочем, заставить себя сделать такой шаг Дэви не мог. Пока не мог.
Дэви сел на корточки, надел мягкий ограничитель на лодыжку, продел петлю замка в последнее звено цепи и в крючок на ограничителе. Он подтянул петлю и сделал вид, что защелкнул. На самом деле, Дэви стукнул замком по ободу из нержавейки на ограничителе. Раздался негромкий щелчок.
Вдруг не проверят? В жизни и не такое случается.
Першение прекратилось, Дэви выдохнул и лишь тогда понял, что сидел, затаив дыхание. Проверил границу зоны – он до сих пор был в клетке. Он по-турецки сел на пол, а незащелкнутый замок спрятал под икрой.
В клетке его продержали сорок пять минут. Дэви представил, как тюремщики разговаривают с Мисс Минчин и придумывают ему новое наказание. Хотя лебедку они убрали, вытаскивать его из клетки больше нечем.
Вдруг тюремщики решат использовать физическую силу – например, пошлют к нему Второго бандита? Хотя, наверное, они, помнят, что случилось с Первым бандитом. Дэви глянул на стену: вмятина от плеча просматривалась на ней до сих пор.
Пусть приходят. Безвольной марионеткой Дэви себя не чувствовал.
В комнату вошла Мисс Минчин, и Дэви напрягся. Он мог скинуть ограничитель, прыгнуть ей за спину, бросить ее на дно техасского каньона и вернуться, пока приступы не начались в полную силу.
Но в итоге он снова окажется в клетке.
– Вытяни ногу! – велела Мисс Минчин.
Дэви вытянул ногу без ограничителя.
– Смешно, черт подери! Другую ногу! – Мисс Минчин подняла к зеркалу три пальца.
Вот она поджала один палец, подождала немного и поджала второй.
Дэви неохотно вытянул другую ногу.
При виде незакрытого замка Мисс Минчин вздохнула и многозначительно посмотрела на зеркало.
– Мне нужно делать все? – Она повернулась к Дэви. – Закрой замок, тошнотик!
– Сама закрой! – Дэви сорвал замок с крючка, швырнул через комнату вместе с ограничителем и поднялся.
Здесь он не проиграет! Если тюремщики поторопятся, если приступами загонят его в клетку, то собьют настройки. Готовый к прыжку, Дэви представил себе Центр травмы и шока Адамса Коули.
Мисс Минчин взглянула на замок, на ограничитель, потом снова на Дэви:
– Не зли меня, тошнотик! А то пожалеешь.
Дэви отвесил Мисс Минчин пощечину, замахнувшись еще до прыжка. От удара у нее резко повернулась голова. Мисс Минчин бросилась на него, но Дэви уже стоял в клетке, опустив руку. Подступившие было першение и кашель уже утихали.
Мисс Минчин отпрянула – глаза круглые, руки подняты. Она словно замерла в боевой стойке. На щеке краснел след от пощечины.
– Может быть, – ответил Дэви, имея в виду, что, может, и пожалеет.
Он затаил дыхание, ожидая, что сейчас запершит в горле. Ничего не случилось. Ну что ему еще сделать?
Прыжок – Дэви дернул Мисс Минчин за опорную ногу; не успела она рухнуть на пол, как он уже вернулся в квадрат. Мисс Минчин вскочила и подняла ладонь к зеркалу, словно прося подождать. Снова прыжок – Дэви сильно стукнул ее по затылку. Мисс Минчин ответила молниеносным пинком, но Дэви уже стоял в квадрате, а она балансировала на одной ноге. Мисс Минчин потянулась к дверной ручке, но Дэви налетел на нее и развернул лицом к себе.
Мисс Минчин поднялась. На этот раз она двинулась не к двери, а к Дэви. Борясь с кашлем, он медленно зашагал ей навстречу. Когда она приготовилась к прямому удару ногой, Дэви прыгнул ей за спину и схватил ее за шиворот. Не устояв на ногах, Мисс Минчин повалилась навзничь.
Дэви вернулся в квадрат, но теперь кашлял и там, чувствуя странную смесь облегчения и страха. Он ждал – хотелось, чтобы к концу прыжка конвульсии набрали полную силу. Тогда обратно прыгнуть он не сможет. Если он где и выживет, то в центре травмы.
Дэви… прыгнул.
Он прищурился – освещение изменилось. Скрючившись, он лежал на больничном кафельном полу. Рвота, кашель, дефекация терзали его. Поле зрения сужалось, но Дэви различил, как ноги в форменных брюках поворачиваются к нему. Донесся чей-то голос:
– Какого черта?..
Нет!
Дэви стоял на четвереньках в квадрате, слабый, как младенец. И такой же обосранный. Рвота прекратилась.
Краем глаза он уловил движение и повернул голову в тот самый момент, когда Мисс Минчин пнула его прямо в лицо.
