– Меня зовут Герон… Полностью автоматизированное устройство типа Т-301… Меня сконструировал Никола Тесла… Сдан в эксплуатацию 26 марта 1892 года… Патентный номер…

– Спасибо, Герон, наверное, хватит, – Гумбольдт похлопал по корпусу и железный человечек замолчал. – Ну, что я вам обещал?

– Да, слова льются из него ручьем, – Оскар осматривал небольшой черный ящичек, закрепленный на спине робота.

Гумбольдт провел пальцами по прибору:

– Пфефферкорн уступил нам собственный лингафон. Настроить его было нелегко, но несколько часов работы – и робота можно понимать. Только вот сомневаюсь, хорошо ли это. Он тот еще болтун.

– Согласится ли Тесла с такими изменениями? – спросила Шарлотта.

Исследователь пожал плечами.

– Если нет, просто снимем лингафон. Пара минут дела. Но что-то мне подсказывает, что он будет в восторге. Так, больше не хочу вас мучить неведением. Вам же не терпится узнать, что находится в лесу, верно?

У Оскара от предвкушения сердце забилось быстрее. Он схватил руку Шарлотты и крепко ее стиснул.

– Конечно! – воскликнул он. – Когда идем?

– Как только будете готовы. Пфефферкорн присоединится к нам чуть позже и займется последними приготовлениями. Думаю, пойдем пешком. Это будет немного дольше, но зато не придется снова грузить Герона на повозку.

– Подождите меня, я только переобуюсь в более прочные ботинки, – Шарлотта развернулась и бросилась в направлении дома.

Элиза стояла в стороне и задумчиво смотрела на Герона. До сих пор спутница исследователя вела себя необычайно тихо. Не нужно было обладать даром ясновидения, чтобы понять, что механический человечек ей не нравится. И не понравился с того самого мгновения, когда она впервые его увидела.

Пока отец настраивал лингафон, Оскар воспользовался случаем, чтобы с ней поговорить.

– Привет, Элиза! С тобой все в порядке?

– Почему ты спрашиваешь?

– Ты в последнее время очень задумчивая. Кажется, ты единственная, кому не понравилось прибавление в нашем семействе.

Женщина слабо улыбнулась:

– Это так заметно? Меня не сложно разгадать. С этим нужно что-то делать…

– Чем тебе не нравится Герон? По-моему, он совершенно безвредный. Как ты думаешь?

– Не могу даже объяснить, – тихо ответила Элиза, – но от него исходит какое-то непонятное ощущение опасности. Не от него самого, заметь, а от того, что он может сделать.

– Непонятно…

Элиза улыбнулась.

– Мне тоже, если тебя это утешит. Но ты не волнуйся. Все это будет в далеком будущем.

Оскар нахмурился. Элиза часто испытывала подобные ощущения, и почти всегда они подтверждались. Она обладала способностью видеть то, что находится далеко в прошлом или будущем.

– Нужно сообщить об этом отцу?

Женщина покачала головой:

– Нет, нет. Я могу ошибаться.

Она поцеловала его в щеку и удалилась в направлении кухни. Из дома уже бежала Шарлотта. Она переобулась, и глаза ее сияли от предвкушения.

– Я готова, – крикнула девушка. – Можем начинать?

Вилма бежала рядом с Героном. Оба не отличались особой скоростью и представляли собой странную пару. Оскар шел прямо за ними и слышал, о чем они говорят.

– Странная конструкция с тремя пальцами на ногах… Какое у тебя наименование?

– Наименование? Я… Вилма.

– Самодвижущаяся наземная единица Вилма, кто твой конструктор? – …Никакого конструктора. Вылупилась… Из яйца… Птица.

– Ты умеешь летать?

– Нет.

– Тогда… никакая ты не птица.

Вилма возмущенно расправила свои куцые крылышки и забила ими по воздуху.

– Клюв, перья, крылья… Птица!

– Никакая не птица.

– Нет, птица, – сердито запрыгала Вилма.

Оскар улыбнулся. Вилма не на шутку разволновалась. Она изо всех сил пыталась убедить робота, что является птицей, но Герон стоял на своем. Из его механического нутра доносился гул неодобрения.

– Недостаточно обоснований… Птица = летать… Определение однозначное.

– Он еще не знает, что существуют птицы, которые не умеют летать, – шепнул Оскар Шарлотте. – Похоже, нам придется пополнить его краткий справочник. Бедняжка Вилма! Она сама не своя. Мне казалось, они станут друзьями, но если так пойдет и дальше, то до этого еще очень далеко.

Герон повернул к ним голову. Глаза у него сузились.

– Не так громко, – посоветовала ему Шарлотта. – Думаю, у него очень хороший слух. Если будешь и дальше так говорить, можешь задеть его чувства.

– Чувства? – ухмыльнулся Оскар. – Хочу тебе напомнить, что он состоит из шестеренок, листового железа и сложных схем. Для настоящих чувств нужно сердце.

– Как будто чувства возникают в сердце, – фыркнула Шарлотта. – Хочешь, я сошью маленькое сердце из бархата и вложу ему в грудь? Тогда он точно станет самым чувствительным роботом на Земле.

Они переглянулись и рассмеялись. Герон отвернулся и зашагал дальше по неровной лесной тропинке.

Перед хижиной их уже поджидал Юлий Пфефферкорн. Он прибыл на дымящем автомобиле и привез тяжеленный сундук. Мотор машины тихо работал на холостом ходу.

– Опять! – пробурчал Пфефферкорн. – Мы договаривались на пять часов. Я жду вас здесь уже битых двадцать минут!

Гумбольдт кивнул на Герона:

– К сожалению, наш маленький друг не слишком быстроходен. Похоже, придется снабдить его еще и гусеницами.

– Лучше не надо, – возразил изобретатель. – Тесла не будет в восторге, если мы начнем что-то менять в его машине. Кроме того, такие вещи лучше обсуждать без робота. Мы же не знаем, что он потом расскажет своему создателю. Как думаешь, Герон, ты можешь молчать?

– Полностью автоматизированное производственное устройство Т-301 запрограммировано записывать и сообщать… Сокрытие информации может привести к серьезным сбоям в системе.

На секунду показалось, что Пфефферкорн вот-вот лопнет от злости, но он совершенно неожиданно рассмеялся.

– Вот тебе, Фриц! Болтлив, как сорока. Лучше будем обсуждать важные вещи с глазу на глаз.

Пфефферкорн, Вилли, Берт и Мышонок сняли черный ящик и осторожно опустили его на землю.

– Что там такое? – пропыхтел Мышонок. – У вас там целый сундук золота?

– Нечто гораздо более ценное, – ответил Гумбольдт.

– Того, что находится внутри, ни в коем случае нельзя касаться голыми руками, – сказал Пфефферкорн. – А то можно легко превратиться в пыль. Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я замерял, там все десять гигаватт. Не обманывайтесь его внешним видом.

– Именно для этого тебе нужен Герон? – поинтересовался Оскар. – Груз не причинит ему никакого вреда?

– Да, это одна из причин, – ответил Гумбольдт. – Другую назову чуть позже. Оскар, поможешь открыть?

Юноша подошел с другой стороны и взялся за крышку.

– На счет три. Раз, два, три.

Все зажмурились от красного света. Когда пришли в себя, затаив дыхание, заглянули внутрь ящика.

– Это рубин? – в удивленных глазах Лены отразился свет кристалла.

– Нет, это не рубин, – ответил Гумбольдт. – Это камень из Атлантиды. По крайней мере, его кусок. Шарлотта и Оскар помнят, что нам его подарил Александр Ливанос. Ему показалось, что придет день, и камень нам понадобится. И он был прав.

– Он прекрасен, – вздохнула Лена. – Откуда он появился?

– Якобы из глубины земли, – сказал Гумбольдт. – Ливанос рассказывал, что технология работы с кристаллами в Атлантиде была хорошо развита. Благодаря ей они строили самолеты, получали свет, производили оружие. Но велика была и жажда обладать этой энергией. Кристалл треснул. Сильный взрыв разрушил остров, погрузив Атлантиду в море и вызвав приливную волну, достаточно сильную, чтобы уничтожить минойскую империю. Перед нами один из последних оставшихся обломков камня.

– И что вы хотите с ним сделать?

– Сейчас увидите, – исследователь достал из кармана ключ и открыл дверь сарая. – Заходите, не бойтесь.

Он вошел в полумрак первым, Оскар и его друзья проследовали за ним.

Хижина была метра четыре в ширину и метров восемь в длину. Через маленькое окошко фасада проникал одинокий луч света, освещающий странную конструкцию посередине.

Оскару не понадобилось много времени, чтобы понять, что перед ним точная копия машины времени из лаборатории исследователя, только гораздо больше. Серебристые круги были метра три в диаметре и сверкали так, словно были сделаны из чистого серебра. Стенки шара в центре состояли из тонких переплетенных проволок, благодаря чему можно было заглянуть внутрь. Там были мягкие кресла с ручками и панель управления. Кресла были снабжены ремнями безопасности.

Гумбольдт взял тряпочку и протер металлические части.

– Дорогие друзья, позвольте представить вам «Хронос-1». Первую абсолютно рабочую машину времени. На ее разработку у меня ушло два года жизни и половина состояния, и все же без помощи моего хорошего друга Юлия Пфефферкорна я бы никогда ее не закончил. Позвольте выразить ему огромную благодарность, – он приложил руку к груди и слегка поклонился.

Пфефферкорн гордо вздернул подбородок.

Оскар с друзьями подкрались к аппарату, как мыши к спящей кошке. Никто не сказал ни слова. Первым пришел в себя Мышонок.

– С помощью этой штуки вы будете путешествовать во времени? Это похоже на ярмарочный аттракцион!

– Этот ярмарочный аттракцион, как ты его на-звал, – самая сложная техническая конструкция по эту сторону экватора, – мягко улыбнулся Гумбольдт. – Он сложнее, чем самый новый автомобиль. Он настолько тонок, что можно написать множество книг и ни на шаг не приблизиться к его настоящей тайне. Но не хочу надоедать вам деталями. Факт заключается в том, что с помощью этой машины один или несколько человек могут путешествовать во времени. Вперед или назад, на неделю, месяц или годы – совершенно неважно. Может быть, даже до самого начала времен, если понадобится. Причем, мне кажется, что мир в момент своего зарождения был бы не самым лучшим для нас местом. Жара и ядовитые испарения быстро бы нас сгубили, – он хитро улыбнулся Мышонку. – Но работа еще не закончена. Нам нужно решить несколько серьезных задач, и разобраться с ними нам поможет Герон. Герон, ты готов?

– Автоматизированное устройство Т-301 к работе готово.

– Благодарю, – Гумбольдт открыл верхнюю часть шара и вытащил оттуда лесенку. – Попробуй, сможешь ли ты подняться.

Маленький робот убедился, что ступеньки выдержат его вес, и начал тяжело подниматься вверх. На это ушло довольно много времени.

– Ты сможешь двигаться в кабине?

– Тут достаточно свободного места.

– Прекрасно. Мне хотелось бы, чтобы ты прошел к панели управления. Видишь механический таймер? Он находится в самом центре панели?

– Латунный диск с цифрами?

– Правильно. Это механический таймер, который мы, к сожалению, не можем использовать из-за его неточности. Твой хозяин рассказывал, что у тебя есть встроенный электрический счетчик – внутренние часы.

– Мой хронометрический узел.

– Точно, – улыбнулся Гумбольдт. – Ты сможешь переставить его, если понадобится?

– Да.

– Отлично. Попробуй, можешь ли ты подключить его к центральному пульту. Белый штекер в нижней части панели управления.

Герон нашел штекер, открыл клапан на груди, вытащил оттуда кабель и попытался присоединить его к панели. После нескольких попыток он покачал головой.

– Разъем не подходит. Нужен штекер французского стандарта.

– Ах да, я забыл. Ох уж эти стандарты, – вздохнул Гумбольдт. – Договорятся ли когда-нибудь европейцы по поводу унификации всех величин? Юлий, посмотри, пожалуйста, нет ли у тебя в сумке с запчастями адаптера?

Изобретатель покопался в наплечной сумке и быстро нашел нужную вещь. Через несколько минут он заменил белый немецкий штекер из керамики на французский черный металлический. Оскар не мог налюбоваться, с какой быстротой и точностью работает Пфефферкорн. Гумбольдт включил вспомогательный генератор. Аппарат загудел: пошел ток.

– Попробуй еще раз, Герон.

Не прошло и десяти секунд, как на груди робота замигали кнопки.

– Связь установлена. Таймер активирован.

Гумбольдт потер руки:

– Первую проблему решили. Теперь мы можем задавать время с помощью электрических часов у тебя внутри. Это позволит быть более точными. Будем надеяться, что этого достаточно.

Оскар нахмурился:

– Это значит, что Герон будет путешествовать во времени вместе с нами?

– Точно подмечено, – кивнул Гумбольдт. – Он будет нашим кучером. Спасибо, Герон, ты очень помог. Можешь спускаться. У меня для тебя есть еще одно задание. – Он повернулся к ребятам: – Теперь самое сложное. Вы должны поднять сюда ящик, чтобы Герон мог использовать кристалл. Беритесь каждый за ручку обеими руками. Ящик обшит свинцовыми пластинами, вы уже заметили, какой он тяжелый. Справитесь?

– Ясное дело, – заверил его Берт. – Куда именно его нужно поставить?

– Лучше всего здесь, рядом с цоколем. Осторожнее, не споткнитесь. Если кристалл разобьется, нас всех убьет взрывом.

Выслушав такое напутствие, Оскар, Вилли, Берт и Мышонок затащили ящик внутрь хижины и поставили на пол. Они с трудом перевели дыхание. Красный свет не успокаивал. Воздух, казалось, был пропитан энергией.

– Хорошая работа, мальчики, – похвалил Гумбольдт. – Сегодня вы заработали дополнительную порцию десерта.

Оскар подошел к Шарлотте и стал следить за развитием событий с безопасного расстояния.

Гумбольдт снова обратился к Герону:

– Итак, мой маленький друг, теперь твоя очередь. Тебе нужно вставить кристалл в камеру в цоколе. Камеру я открою. Очень важно, чтобы ты ничего не толкнул и ни к чему не прикоснулся. Машина времени не заземленная, и можно получить такой разряд, что все здесь превратится в пепел. Думаешь, у тебя получится?

– Автоматизированное устройство Т-301 умеет обращаться с высоким напряжением.

– Тогда вперед, – исследователь хлопнул железного человечка по плечу и отступил в сторону.

Похоже, единственным существом, не испугавшимся кристалла, была Вилма. Она осталась рядом с Героном и с подозрением следила за каждым его шагом.

– Не разбей светящееся яйцо…

– Это не предусмотрено. Движения Герона запрограммированы с точностью до микрометра.

– Всегда может произойти ошибка…

– Не у меня.

Вилма фыркнула. Кажется, уверенность Герона выводила ее из себя. Робот вынул кристалл своими огромными металлическими руками и направился к цоколю. Там была камера, облицованная изнутри черным металлом. «Может быть, свинец, – подумал Оскар, а может быть, еще какой-нибудь малоизвестный материал». Герон поместил кристалл внутрь и закрепил его. Потом закрыл дверцу. Раздалось низкое гудение.

Гумбольдт вернулся, осмотрел панель управления и довольно кивнул.

– Сделано, – сказал он с видимым облегчением. – Наступил важный момент. Пора совершить первое пробное путешествие.