Глава 19

По ветровому стеклу «остина» барабанили крупные капли дождя. Ливень был так силен, что хилые дворники еле с ним справлялись. Раку приходилось наклоняться к стеклу настолько близко, насколько только позволял руль, чтобы разглядеть впереди хотя бы несколько ярдов двора. Под покрышками хрустел гравий. Этот вечер полковник собирался провести подальше от фермы. Шнайдер здесь заключенный, но сам-то он свободен. В нескольких милях к югу есть городок. Возможно, там найдется кафе, где подают жареную рыбу с картошкой, или паб.

Она появилась ниоткуда. Красное пятно. Полковник нажал на тормоза. Прежде чем «остин» остановился, его на миг занесло. Рак схватил свою шляпу и вылез из машины. Ветер бросил ему в лицо струи дождя. Когда ледяная вода коснулась кожи, он тихонько выругался. Ему пришлось заметно повысить голос, чтобы перекричать шум дождя.

– Что случилось?

– Простите, полковник Рак, – крикнула Ева.

Она промокла с головы до пят. Ее волосы, прежде аккуратно завитые, распрямившись, ниспадали на плечи. А красное пальто, отнюдь не выглядевшее дешевым, сморщилось.

– Черт возьми, что вы делаете во дворе в такую погоду? – спросил Рак.

Будь он джентльменом, он бы, пожалуй, бросился к ней, снял с себя плащ, накинул его на нее и проводил ее в дом. У Рака мелькнула такая мысль, но он остался стоять на месте, чувствуя, что дождь сейчас промочит его так же, как и Еву.

– Я пыталась найти кухню, – объяснила она. – Но, боюсь, теперь я уже не могу понять, какая из дверей ведет в мою комнату. Они все заперты.

Рак заколебался; ему казалось маловероятным, что мисс Миллер и впрямь так быстро потеряла ориентировку, но дождь не ослабевал, а она промокла до нитки.

– Залезайте в машину, – предложил он.

Они оба укрылись в салоне «остина». Ева закрыла дверь и с облегчением откинула голову назад. Рак швырнул свою шляпу на заднее сиденье. Похлопав по своему плащу, он достал из внутреннего кармана листок бумаги, чтобы убедиться, что тот не пострадал. К счастью, формула Шнайдера не расплылась от воды. Рак не до конца доверял охранникам и подозревал, что они могут заинтересоваться этой бумагой, а сейфа в его комнате не было. В конце концов он решил, что надежнее всего будет хранить формулу при себе.

Увидев, что девушка за ним наблюдает, он торопливо сунул бумагу обратно в карман.

Пока Рак объезжал постройки фермы, ему пришло в голову, что скорее всего она все-таки знает, как попасть в свою комнату, – как-никак находится здесь уже три дня и три ночи. Или же в самом деле утратила ориентировку из-за дождя и темноты?

– Дверь, ведущая в вашу комнату, здесь. – Полковник остановил машину. – Она заперта, но Фицджеральд вас впустит. Просто постучите и позовите его.

Ева дала понять, что ей все ясно, однако так и не сдвинулась с места. Берти повернулся и посмотрел на нее. Она не сводила с него глаз.

– Куда вы собираетесь поехать, полковник Рак?

Даже теперь, насквозь промокшая, она была прекрасна. Но он попытался выбросить эту мысль из головы.

– В ближайший город. В теплый паб, если удастся его отыскать. Куда угодно, лишь бы подальше от этой мерзкой фермы.

– Чудесная мысль. Хотя, думаю, мне показалось бы чудесным любое другое место, лишь бы не оставаться здесь.

– Бывают места и похуже.

– Может, мне не по себе оттого, что тут находится Шнайдер? – Ева улыбнулась чудесной лучезарной улыбкой, при этом улыбались не только ее губы, но и глаза.

Рак по опыту знал, что если кто-то что-то делает, то у него есть на это причина. Особенно если речь идет об улыбках. Он опять повернулся к девушке лицом и опять невольно напрягся. Она по-прежнему не сводила с него своих больших зеленых глаз.

– Согласен, это не самая приятная командировка, – кивнул он. – Но то, что мы здесь делаем, имеет важное значение.

– Вы так очаровательно все объясняете, полковник Рак. А теперь давайте поедем в этот ваш паб, идет?

Они молча ехали по изобилующим поворотами, залитым водой дорогам. «Остин» трясся на ухабах, его подвеска содрогалась, кузов дребезжал. Через некоторое время показались дома. Маленькие коттеджи из красного кирпича, стоящие на некотором расстоянии от дороги и отделенные друг от друга низкими каменными стенами, сложенными из поросших мхом камней, и высокими деревьями, раскачивающимися на ветру. Знак у дороги говорил о том, что здесь начинается деревня. Рак не успел разобрать ее названия. Не совсем то, на что он рассчитывал, но придется удовольствоваться и этим.

Надо было выгнать стенографистку из машины еще на ферме. Даже если бы ему самому пришлось выволакивать ее под дождь. Какое право она имела требовать, чтобы он отвез ее в этот чертов паб? Однако Рак ее не выгнал. Зеленые глаза. Светящийся в них ум. То, как пропитанная водой блузка облепила ее грудь, после того как она сняла пальто.

Рак еще крепче стиснул руль «остина».

Еще несколько поворотов, и впереди замаячило здание, более крупное, чем коттеджи, – старая ветряная мельница, перестроенная под паб. С нее убрали крылья и добавили к ней пристройку.

Дождь немного поутих и теперь негромко стучал по капоту, хотя когда Ева и Рак вылезли из машины, до них донеслись далекие раскаты грома. Обстановка в пабе была достаточно приятной. В камине горел огонь, а перед ним дремал черный лабрадор. С поддерживающих потолок деревянных балок свисал хмель, внизу стояли видавшие виды стулья. Кроме Евы и Рака посетителей здесь обнаружилось только двое – старик у барной стойки, похоже, спящий, и господин в углу, погруженный в чтение «Таймс».

– Я вас тут раньше не видел, – заметил бармен, толстое тело которого занимало немалую часть пространства, находящегося за стойкой.

Он окинул гостей подозрительным взглядом, задержавшись на Еве настолько, что Рак счел это неприличным.

– Виски, – попросил он. – А что будете вы, мисс Миллер?

– Боюсь, мы не пускаем женщин в общий зал, сэр. А лаунж-бара у нас нет.

Рак почувствовал досаду. Ему хотелось одного – спокойно провести вечер в пабе подальше от этой чертовой фермы.

– Уверен, что если вы сделаете одно исключение из правил, стены вашего паба не обрушатся, – с угрозой в голосе произнес он.

– Джин, пожалуйста, – подала голос Ева.

– С тоником? – осведомился Рак, игнорируя неодобрительный взгляд бармена.

– Нет, чистый. Со льдом.

– Извините, сэр, – пробурчал бармен. – Я не могу ее обслужить. – Он стоял, протирая полотенцем пинтовый стакан.

Рак огляделся по сторонам. Похоже, никто ни них не обращает внимания. Он перегнулся через стойку, схватил бармена за ворот и притянул его голову к своему лицу. Бармен попробовал было сдавленно протестовать, но Рак держал его мертвой хваткой.

– Так ты нальешь даме выпивку или это сделать мне? – угрожающе прошипел он.

Минуту спустя полковник поставил бокал с джином на столик перед Евой. Она взяла бокал и отпила на удивление большой глоток. Сняв свой промокший плащ, Рак сел рядом с ней и отхлебнул виски. Виски был дешевый и слегка отдавал плесенью, но он сделал свое дело.

– Как вы получили это задание? – спросил полковник, глядя на собеседницу.

Ее жесты были полны значения. Пожалуй, все в Еве Миллер было рассчитано на эффект. Все в ней говорило о таком знании жизни, какое редко встречается в двадцать лет.

– Я была секретарем генерала Уоррингтона. Когда война закончилась, я, как и многие другие, думала, что скоро мне придется уйти с работы. Но потом появился один человек, человек вроде вас. Нас, девушек, было десять. Он сказал, что выберет одну для выполнения очень важного задания. Он обещал, что ей хорошо заплатят, но предупредил, что задание является совершенно секретным.

– И этот человек выбрал вас.

– Нет, он выбрал не меня, а Роуз.

– А вы оказались здесь, потому…

– Потому что Роуз умерла.

Рак отхлебнул еще виски. Краем глаза он видел, что бармен прислонился к углу стойки и подался вперед, пытаясь подслушать их диалог. Он собрался было спросить, от чего умерла Роуз, но тут Ева подняла руку.

– Полковник Рак, тот доктор, которого вы допрашиваете… – начала она.

– Говорите тише.

– Да, конечно. Простите.

Девушка подвинулась на скамье ближе к нему, чтобы можно было говорить шепотом. Ее плечо коснулось его плеча, и Берти еще явственнее ощутил запах ее духов, тот самый, о котором говорил Шнайдер. Он снова напрягся, подумав, что, пожалуй, надо бы отодвинуться от нее. Но продолжал сидеть, не двигаясь с места и позволяя ей касаться его.

Ева продолжила:

– Шнайдер сказал, что видел Бога.

– Да, говорил.

– Как вы считаете, это правда?

Рак на мгновение задумался.

– Нет, такая мысль ни на минуту не приходила мне в голову.

– А что, если вы ошибаетесь? Я хочу сказать… должна же всему этому быть причина, разве не так? Я имею в виду – тому, что произошло в Европе.

Полковник медленно опустил бокал с виски на столик, не спуская с нее глаз.

– Причиной этому был отнюдь не Бог. – Слова с трудом шли из его горла.

Он чувствовал, как встают дыбом волосы у него на затылке, и не мог объяснить, почему, – разве что в этом виновата она. Ее близость почему-то выбивала его из равновесия.

– Да, вы правы, – прошептала девушка. – Это глупость.

Рак допил свой виски и сказал:

– Нам пора возвращаться.

– Да. Конечно. – Ева выпила остатки своего джина и встала.

Полковник прошел к двери паба. Когда он открыл ее, его обдуло ледяным ветром.

– Ваш плащ! – крикнула Ева.

Она взяла плащ со скамьи и, держа его на весу, направилась к спутнику. Было на удивление легко достать бумагу из внутреннего кармана. Так же легко, как опустить таблетку цианистого калия в чай Роуз.