Глава 7
Голос золотых лисиц
Выбрались. Впервые я так подумала, когда вдали замаячили пики до боли знакомых гор. Мы уже два дня ехали по территории герцогства Исэ, но дома я себя почувствовала лишь в этот момент. И подумала так не я одна: дядюшки тоже стали вести себя более свободно.
Я сидела на бортике повозки, свесив ноги, и бездумно смотрела вперед. Последние дни в моем сознании смазались, смешались, я не могла отделить один от другого. Я даже не была уверена, что жива.
Откат. Так назвала это мое состояние обеспокоенно хмурящаяся Алеша. Ари выругался. Дори зло сплюнул, помянув проклятое драконье обаяние. Сори… Сори лишь кивнул. В отличие от братьев он точно знал, что я в этот момент думала не о Сае. Я думала о себе. И о том, что мой мир в очередной раз рухнул.
Наверное, поэтому я и цеплялась так за этот камушек. Сжимала его в кулаке, скользила пальцами по отполированной поверхности, грела в руках… Янтарь Исэ. Символ рода, которого уже практически нет.
«Вот мы и дома».
Я вздрогнула и едва не выронила камень, услышав этот шепот. Голос был мне знаком. Вот только я еще не настолько обезумела, чтобы верить в воскресших мертвецов.
Где-то позади захныкал Нэ. Я взглянула через плечо. Сейчас с ребенком находилась Кайлэ. Обеспокоенно хмурясь, лисичка пыталась втиснуть в маленький ротик, раззявленный в недовольном крике, увенчанную соской бутылочку. Вот только у малыша явно было свое мнение на этот счет, поэтому он отворачивался, выплевывал предлагаемое и вообще тянулся ручками куда-то в мою сторону.
«Надо же… видит. А ведь мужчины эту способность не наследуют. Впрочем, ему вообще эти глаза достаться не должны были. Но, видать, слишком сильна лазурная сильфья кровь…»
Нерунэ. Я не осмелилась произнести это имя вслух, но неприятный холодок проскользнул под кожей. Никогда не была суеверной, но волей-неволей в голову приходят всякие бредни о том, чем заканчивают несчастные, которые внезапно обнаружили в себе способность говорить с ушедшими за грань.
«Не напрягайся так. Достаточно того, что меня, кажется, боится собственный ребенок. От тебя я такого не приму. Кстати, мне интересно: а ты меня видишь? Или тебя в итоге все-таки научили не видеть всякую потустороннюю хрень?»
Обычно Нэ не употребляла грубые слова. Я уже не раз говорила: она была особенной. Женственная, нежная, вся словно наполненная каким-то неземным светом…
И все-таки она была лисицей. А значит, ей не составляло особого труда стать кем угодно.
– Научили? О чем ты? – едва слышно произнесла я, устремив взгляд куда-то за горизонт. Рядом с собой я никого не видела. Разумеется.
«Спроси у дядюшек. Может, и расскажут чего. Не такая уж это и тайна. Просто глупое поверье, стоившее не одной человеческой жизни. Я же пришла не за этим».
– А зачем? – не столько произнесла, сколько выдохнула я.
«Я обещала тебе все рассказать помнишь? Правда, не думала, что это займет столько времени. Наш лисенок оказался по-драконьи эгоистичен. Весь в отца».
Нэ впервые подняла эту тему. До сего момента ребенок всегда был только наш. И вот у него появился отец… Дракон? Не уверена, что хочу знать.
«Забудь обо всем, о чем сейчас подумала. Несмотря на обстоятельства, наш лисенок зачат по доброй воле. Без любви, но и не в насилии. Я знала, на что шла. Мы все знали».
Удивительная искренность для лисицы. Хотя, может быть, смерть как-то по-особенному влияет на них. Не исключено, что и я за гранью превращусь в благодетельнейшую из женщин.
– Зачем это все было, Нэ? Почему именно так?
«Наверное, потому, что иного выхода никто не увидел», – полувопросительно прошептали у меня над ухом, а потом я словно почувствовала легкое прикосновение к волосам. Мягкое, скользящее движение на самой границе видимости – и ощущение чужого плеча рядом. Если закрыть глаза, то легко представить, что мы снова путешествуем все вместе от одной деревни к другой. Воздух знакомо пах наступившей осенью. Еще чуть-чуть, и все вокруг пропитает аромат осенних ярмарочных костров…
«Знаешь, у меня было время… пока я ждала тебя, я то и дело вглядывалась в грядущее. Цеплялась за зыбкое марево видений, достраивала свою жизнь и подводила итоги. Я ведь ничего не пропустила, понимаешь? Я видела первую улыбку нашего лисенка, его неуверенные, нетвердые шаги, слышала смех, видела его слезы… Я не упустила ни единого момента. В те несколько недель я прожила это. Я до дна вычерпала свою жизнь и не жалею. Поступи я иначе, его бы просто не было. И тебя бы не было, счастливой, нежной, такой удивительно сильной. Живой».
Она продолжала рассказывать что-то. О правильности. Об избранности. О пути, который всегда прокладывают золотые лисицы для своего народа и для остальных. Я слушала. Не столько речь, сколько сам голос. Родной, знакомый, он окутывал меня и укрывал от всего произошедшего. Я словно вновь оказалась в детстве. Неровный стук колес, тряска, пахнущий осенью сладкий воздух – и голос сестры.
Думаю, я могла бы ехать так вечно.
Вот только рано или поздно настает пора очнуться даже от самого прекрасного сна.
– Нэ, один вопрос… ты и Сай…
«Заключили сделку, – подтверждая все мои опасения, произнесла моя сестра. – Но об этом мы с тобой поговорим, когда ты поднимешься в башню. Одна. Есть разговоры, у которых не должно быть даже случайных свидетелей».
Я задумчиво кивнула, взглядом скользя по линии горизонта. Мне хотелось спрыгнуть с повозки, пройтись босиком по уже убранным полям, собрать припозднившуюся росу в ладони и развести руки над головой. Однако тело не успевало за желаниями сознания, скованное тысячами ограничений, оно продолжало существовать на зыбкой грани между этой реальностью и каким-то другим, неведомым мне миром.
– Вот мы и прибыли, – громко произнес Дори, сидевший на козлах, и твердой рукой остановил коней.
Повозка по инерции прокатилась еще чуть-чуть и наконец замерла.
Я спрыгнула на землю, не спеша отряхнула дорожное платье от налипшей соломы, которой было выстелено дно фургона, и повернулась.
Ворота выглядели так же, как и всегда. Их словно бы и не коснулась произошедшая здесь трагедия. Иллюзия. На самом деле петли с одной стороны были сорваны, да и в паре мест кованые прутья ограды погнулись… Но если не всматриваться, то этого не заметить. Имение не собирались разрушать. Его хотели только захватить. Теперь я это вижу. Но тогда почему все его защитники мертвы? Что произошло?
Сай, какой приказ ты отдал? Кому? И главное – кто тебе нашептал о замышляющемся перевороте? И почему ты поверил? Более безумной затеи и представить нельзя. Тем более в исполнении золотых лисиц!
Вот только некому отвечать на мои вопросы. У меня была возможность их задать, был шанс выяснить хоть что-то… Я упустила все. И теперь мне придется научиться жить с этим. Жить вместе со всеми призраками этого опустевшего, всеми покинутого дома.
– Все оказалось лучше, чем я ожидал, – закончив предварительный осмотр имения, подытожил Сори. – Дом практически не пострадал, да и не разграблен. Весь урон убранству был нанесен коротким боем. Ну и эти месяцы запустения ему на пользу не пошли. Но в общем и целом большинство комнат удастся восстановить в кратчайшие сроки. До поры снегопадов, думаю, со всем управимся.
– Отлично. В таком случае я сейчас в деревню. Закуплю продукты и договорюсь о найме, – ответил Дори и действительно куда-то засобирался.
Я порадовалась, что хоть кто-то способен на действия. Оказавшись снова дома, то и дело находя в родных стенах следы постороннего присутствия и запустения, я вновь была готова убивать. И уж конечно я бы никогда не позвала в дом тех, кто когда-то его предал!
Глупость полная. Опять во мне говорят эмоции.
Надо успокоиться. И заняться делом. Например, давно следовало проверить фамильные тайники. Особенно тот, в котором хранится книга рода.
Убедившись, что все заняты исключительно собой и обустройством на новом месте, я взяла ребенка и отправилась в библиотеку. Вход в маленькую семейную часовенку был спрятан именно там.
Ну что, малыш, пора тебя представить нашему роду по всем правилам.
«Значит, Нэрил?»
От смущения я даже вздрогнуть не смогла. На мгновение возникло ощущение, что Нэ заглядывает мне через плечо и с любопытством изучает написанное.
И пусть в голосе сестры слышалась лишь добрая насмешка, этакая дружеская подначка, я все равно не смогла удержаться от оправданий.
– В книге рода Исэ нет мужских имен, – не удержавшись от укора, ответила я.
«Еще бы! Да за рождение лисицы-мужчины еще столетие назад могли истребить весь род, не посмотрев на былые заслуги!»
– Да и теперь ситуация не сильно изменилась, – пробубнила я себе под нос.
Разумеется, Нэ услышала. Призраки вообще воспринимают этот мир иначе, тоньше и полнее.
«Ты не права. Лисицы стали другими. Они теперь не боятся своего темного прошлого».
– Зато все остальные, если бы узнали истину…
«Да, малышу проще быть драконом, пусть даже и незаконнорожденным».
И не поспоришь. Тем более ни от одного дракона его ребенка не укроешь. Насколько еще хватит лисьей магии? Нерунэ вложила в заклинание саму свою жизнь, но даже посмертные щиты не вечны…
«Опять думаешь о чем-то лишнем. Смотри, это даже наш лисенок почувствовал».
Малыш действительно уже не спал, а обеспокоенно хмурил бровки и морщил личико, словно собираясь вот-вот взорвать тишину недовольным криком.
Не желая, чтобы наше уединение кто-то нарушил, я подхватила ребенка на руки прежде, чем успела в очередной раз подумать, что не умею обращаться с детьми.
Нэ где-то рядом замурлыкала себе под нос песенку. Какую-то из северных, протяжных, мама часто мне пела что-то похожее в детстве, когда хотела успокоить. Прислонившись плечом к стене, я закрыла глаза, вслушиваясь в переливы голоса сестры:
Жил-был на свете ветра король,
Да ненавидел он свою роль.
С ночи до утра он должен трудиться,
Чтобы весь мир наш как должно крутился.
Странно, но это я слыша впервые. А ведь моя бабка была уроженкой северных земель, поэтому и песни ее родины звучали в нашем доме всегда.
Но как-то случились чудные дела,
В мир короля девчонка пришла:
Гуляя по лугу, случайно свалилась
В яму, что сама собой появилась.
Неясно, что стало причиной тому,
Да только грешат на сестрицу Судьбу…
Девушка та королю приглянулась,
Даже жажда жизни вернулась…
Ребенок на моих руках успокоился. И только заметив это, я осознала, что какое-то время уже не только слышу эту песню, но и сама пою.
Вот только короток людской век –
Миг, и истаял в веках человек.
Ребенок остался, смешливая дочка,
С глазами синее безоблачной ночи.
Только беда – растет человеком,
Как ни желай, не изменится это.
Разве что время замедлит свой бег…
И дарит дочери он оберег.
Занятная легенда. Северяне умеют объяснять необъяснимое. Их сказки всегда отражают их мир. Часто неточно, кособоко, но – с особым колоритом.
Такое присуще лишь жителям тех суровых краев.
Так и пошло по миру с тех пор:
Дитя, наследуя жизни срок,
От каждого по половине берет –
Пусть ненамного, но дольше живет.
Что же до короля и ребенка,
То вместе они были недолго.
К людям дочь отпустил наш король,
Чтобы и ей по душе нашлась роль.
Где-то за пределами моего мира негромко скрипнула дверь. Магия, рожденная звуками голоса моего и Нерунэ, дрогнула и начала истаивать, поэтому последние слова прозвучали чуть слышно:
Грустная сказка подходит к концу…
Жаль короля, но не к лицу
Смертным роптать на того, кто главней.
В этом и смысл басни моей.
– Откуда ты знаешь эту песню?
– Песню? – удивленно вскинулась я. На какой-то миг все случившееся выпало из головы. Такое бывает, когда слишком резко выныриваешь из красочного сна и, пока что-то не напомнит о нем, – ничего и не вспомнишь.
– Ясно. Опять заблудилась. – Ари улыбнулся с отеческой нежностью. – Иди сюда, ребенок, будем тебя лечить.
– От чего? – Я недоуменно склонила голову к плечу. Больной я себя совершенно не чувствовала.
– От излишней впечатлительности. Кстати, у этой песни есть еще один куплет. Не очень популярный, но какой есть.
– Да? – Саму колыбельную я уже не помнила, ну вот ни словечка, но мотив прицепился, непостоянный, переливчатый, он просто требовал, чтобы историю досказали до конца.
Ари кинул быстрый взгляд по сторонам и, только убедившись, что мы одни, заговорщицки мне подмигнул, а потом не столько пропел, сколько прошептал:
Но все же устал синеглазый король,
Давно опаскудела ему его роль.
Рад бы сбежать, да вот обещал,
Пока жива дочь, мир защищать.
Вот и играет сестрица Судьба
Жизнью несчастного короля.
Как сгинет из мира последняя дочь –
Вновь создает такую же в точь…
Наверное, за этими словами что-то стояло. Возможно, это было даже важно для меня, для моего окружения – для всех нас. Но думать мне об этом не хотелось. Да и какая в принципе разница? Разве что слова Фриа стали более понятны. Вот и вся польза.
