Глава 14

Отделению полиции был отдан первый этаж многоэтажки в Королёве. Все здесь было новое: плитка, мебель, окна-двери, талончики, регулирующие очередь к участковому. Старым было только выражение лиц сотрудников. И хлам: наваленные на столы папки, урна, забитая скомканными упаковками из-под дешевых обедов, грязь в туалете. При этом в отделении творилось нечто странное. Люди в форме и в цивильном заносили в здание коробки, забегали в кабинет дежурного и через несколько секунд выбегали оттуда с загадочными лицами.

Инга с Олегом долго сидели в коридоре. Наконец, появился сержант Купленов, огромный, весь мокрый и грязный, как будто пять человек его долго валяли в луже, причем в розовой. Он, отдуваясь, прошел мимо Инги и Штейна в дежурку, откуда немедленно раздался хохот и страшный мат. В открытую дверь полетели совсем неожиданные для полиции предметы: «киндер-сюрпризы», «чупа-чупсы», пакетики с мишками Гамми и прочий детский фастфуд.

Какой-то лейтенант спрятался от града сладостей за Штейна.

— Что вы тут курили? — выдавил из себя Олег, пытаясь высвободиться из объятий незнакомого мента.

— Да тут у нас… — Лейтенант похрюкивал, пытаясь сдержать хохот. — Один наш клиент, ну бандит мытищинский, решил остепениться, поиграть в заботливого папу и подарил своей дочке пони. Пони, твою мать, ты представляешь! А куда поню эту девать? Он ее разместил под лестницей в подъезде, сена подогнал, воды ведро, все дела… Пони живет, сено жует, ну и это самое… гадит, натурально, и отчего-то не бабочками. Короче, топот, запах, соседи по квартирам тихо сидят, сделать ничего не могут — бандит же, кто с ним спорить будет? А тут дочка его решила, что пони должен быть обязательно розовым, развела в ведре акварельных красок и покрасила животину. Пони обиделось и сбежало! Ну бандит к нам — помогайте, дите плачет, мне расстройство, заявление написал по всей форме. И вот наш Купленов, как был дежурный, так на машине с мигалкой, вокруг братки на джипах… Мэр звонит, напрягается, что там у вас за гонки? Так это, говорим, наша орава по всему городу ловит розового пони.

— Поймали?

— А то! Когда полиция вместе с народом — нам любая задача по плечу! Мэр распорядился наградить героя, ну а как? Вот мы ему все «чупа-чупсы» в городе скупили… братки, понятно, тоже бабками вошли.

— Суки вы! — донеслось из дежурки. — Сами в следующий раз будете этого коня мелкого ловить!

Купленов, в грязных штанах, но уже в чистой форменной рубашке, едва сходящейся на животе, появился в коридоре.

— Заходите. Сладкое будете? — Он вдруг оказался большим и добродушным дядькой, совсем не таким, каким помнила его Инга по ночному происшествию. — Давайте ваши новые сведения, — сказал он, когда они сели в кабинете. Сержант даже расщедрился на чай. Штейн выложил на стол три распечатанные фотографии.

— Вот эта машина. — Штейн ткнул пальцем. — Надо пробить.

— Не стоит говорить мне, что нужно, а что не нужно, сами видите, чем тут приходится заниматься. — Павел взял фотографию, где лучше всего была видна часть номера. Лицо его вдруг приобрело обиженное выражение. — Судя по фотографии, вы стоите к машине спиной. У вас есть на затылке глаза? — Купленов серьезно посмотрел на Ингу. — С чего вы уверены, что это именно та самая машина?

— Трагедия произошла несколько секунд спустя, я успела обернуться, — ответила она вежливо. — А про глаза на затылке — это грубо.

— Знаю. Но в нашем деле главное — дотошность. — Он взял другую фотографию. — На дороге было темно, я тут вижу несколько машин на обочине, вы оба на сто процентов уверены, что это — автомобиль преступника?

— Да, — твердо сказал Олег. — Давайте мы напишем протокол свидетельских показаний, приложим к нему снимки, а вы будете искать владельца.

— Пишите, черт с вами. — Купленов выдвинул верхний ящик, сгреб туда «чупа-чупсы» и достал два листа бумаги. —

Проверка машины по номеру может занять около двадцати дней. А у вас вообще номер неполный! Это непонятный срок, конечно.

Сержант укоризненно покачал головой, будто хотел добавить: правильно надо было автомобиль убийцы фотографировать, чтобы протоколу соответствовало.

Заполнив бумаги, Инга и Штейн покинули полицейский участок.

Дача Архарова действительно находилась недалеко. Десять минут — и они свернули на посыпанные прошлогодней листвой дорожки уютного СНТ. Остановившись перед зелеными воротами, Инга напечатала: «мы тут». Ворота отползли в сторону. Участок был небольшим, ухоженным. В песочнице горкой лежали забытые детские игрушки, маленький велосипед прислонился к крыльцу.

Щемящее детское чувство: телогрейка, старый гамак, французский детектив с полки — первый попавшийся, переплет за зиму немного сгнил, ну ничего, просушить на перилах веранды.

— Как у вас тут хорошо! — искренне сказала Инга.

— Спасибо, — Кирилл достал сигареты, — воздух совсем другой. Мои к родне уехали, вот кукую один. Если к вечеру не пойдет дождь, сделаю мясо на решетке. Оставайтесь. А вы, как я понимаю, тот самый фотограф?

— Штейн. Олег. Вместе работаем. — Он кивнул на Ингу.

Архаров вытер руки о старые спортивные штаны — он красил известкой стволы деревьев, поздоровался со Штейном. Закурили.

— Ну что я хочу сказать: с вас по-любому коньяк! — Архаров выпустил художественное облако дыма, прищурился, рассматривая Олега.

— Это само собой! — уверил Штейн. — А за что?

— На самом деле даже не мне. Я ваши фотографии двоим знакомым в ДПС отослал — у них же базы, там полный номер проверить раз плюнуть — за 5 минут, — объяснил Кирилл. — Но вы, Инга, прислали мне только часть номера. Я думал, они долго копаться будут. Наберут два листа машин с такими цифрами-буквами, ищи потом по всему этому списку. Но там под номером подсказка оказалась — «… ота-центр Москва». «Тойота»! Отослали эту фотографию на станцию дилера в официальный сервис. Так вот представляете, там паренек местный, он запчастями занимается, опознал марку по форме фар! Сказал, что это «Тойота Камри» — 99 %. Потом уже было дело техники: марка машины плюс часть номера плюс цвет (они вводили и черный, и антрацит, и фиолетовый) — и через полчаса мы имеем номер. Сейчас, подождите, скажу, — Кирилл разблокировал телефон, пролистал заметки. — Вот: Е137АР177. А принадлежит она… Вы, кстати, присядьте… Хозяйственному управлению Государственного Академического Большого театра Российской Федерации. Вот такое па-де-де, пани-маишь…