Глава 11
Алия ждала на лестнице в холле, когда Диана показалась из кухни. Как только ей удается выглядеть так царственно в дешевой футболке?
– Что сказал Джейсон? – спросила она. – Он ужасно себя вел?
– Да, – ответила Диана, поднимаясь к ней. – Полагаю, он делает это из добрых побуждений, но от его поведения мне хочется…
– Заколоть его карандашом?
– Не совсем. Но он определенно меня раздражает.
Телефон зажужжал, и Алия с радостным возгласом подпрыгнула на месте.
– Ним уже в пути!
– Хорошо бы никто не видел, как она входит в здание.
Алия замерла, поставив ногу на следующую ступеньку. Она слишком легко забывала о своей новой реальности. Ее мозг как будто отказывался принимать происходящее и просто возвращался к стандартному поведению.
Она написала Ним, чтобы та приехала на машине и воспользовалась лифтом с парковки. Они могут отправить вниз Переса с ключом.
– Ей можно доверять, этой Ним? – спросила Диана.
– Абсолютно. Только давай не будем обсуждать при ней всю эту историю с Вестницей войны, хорошо?
На верхней площадке лестницы Алия остановилась. Ей ужасно хотелось пойти в свою комнату, надеть домашнюю одежду и завалиться спать. Вместо этого она заставила себя повернуть направо, в коридор с черно-белым полом с квадратами солнечного света, падающего из световых окон на потолке.
– Здесь плитка выложена по-другому, – заметила Диана.
– Ага. В холле – фрактальный узор. А тут последовательность ДНК. – Алия пожала плечами. – Вот что бывает, когда даешь безумным ученым денег.
Она остановилась перед двойными дверями, ведущими в кабинет родителей, взялась за дверные ручки, глубоко вздохнула и толкнула двери.
Когда-то это была ее любимая комната. Вдоль стен тянулись книжные полки из того же теплого дерева, что и лестница; половину одной стены занимал огромный камин. Перед холодной каминной решеткой стоял маленький столик и пара кресел; на подлокотнике одного из кресел – там, где ее оставила Лина Кералис, – лежала раскрытая книга в мягкой обложке. «Смерть в облаках» Агаты Кристи.
– Мама любила тайны, – сказала Алия, мягко касаясь потрескавшегося корешка. – И детективы. Ей нравились головоломки. Она говорила, что они помогают ей расслабиться.
Диана провела рукой по каменной каминной полке и взяла с нее фотографию.
– Это твои родители?
Алия кивнула.
– С Нилом Деграссом Тайсоном.
Диана аккуратно поставила фоторамку на место.
– Эта комната так отличается от остального дома.
И это была правда. Ее родители хотели, чтобы в остальной части пентхауса всегда было светло и просторно, но их кабинет выглядел так, будто они ограбили библиотеку какого-нибудь английского поместья.
– Моим родителям нравились всякие старинные вещи.
– Ну, старина – понятие относительное, – пробормотала Диана, и Алия вспомнила, как она говорила, что стенам на ее острове три тысячи лет.
– Они говорили, что весь день работают в стерильной белой лаборатории; когда они возвращались домой, то как бы сбегали от этого.
Алия снова коснулась корешка книги на кресле матери. На низком столике стоял графин и пара бокалов. Все вокруг казалось таким живым, словно они только что вышли и могут в любой момент вернуться. Алия никак не могла заставить себя закрыть эту книгу, хотя понимала, что это немного жутковато и действует на нее угнетающе.
– Поверить не могу, что мама скрывала от меня такую важную вещь, – сказала она.
– Может, она не хотела, чтобы ты чувствовала себя особенной. Может, она хотела, чтобы ты могла жить как все.
Алия фыркнула.
– Вряд ли она на это рассчитывала. – Она подошла к большому столу. Родители любили работать за ним, сидя напротив друг друга.
– Почему?
Она опустилась в старое отцовское кресло и, оттолкнувшись от стола, раскрутилась.
– Понимаешь, я и Ним – единственные темнокожие в классе, а во всей школе нас наберется человек десять. – Она остановила кресло и раскрутилась в обратном направлении. – Я обожаю науку. – Она снова раскрутилась. – И читать я люблю гораздо больше, чем вечеринки. Так что да, шансов вести нормальную жизнь у меня немного. И потом, видела бы ты меня, когда я носила брекеты.
– Брекеты?
– На зубах. – Алия оскалила зубы. – Дай угадаю, твои-то, конечно, от природы такие ровные и белоснежные. – Она побарабанила пальцами по столу. – У мамы был сейф для драгоценностей и всего такого, но я не знаю, где он.
– Панель рядом с Фейт Рингголд, – раздался с порога голос Джейсона.
Он обошел рабочий стол и отодвинул панель рядом со стеганым полотном в раме. За панелью оказался тяжелый на вид сейф, встроенный в стену. Он ввел длинную комбинацию и прижал к красному экрану палец. Алия услышала мягкое металлическое жужжание и щелчок. Джейсон распахнул дверцу сейфа.
– Держи, – сказал он, протягивая Алии флешку. – Большая часть файлов хранится здесь. Есть еще бумажные копии, если хочешь. И еще это. – Он вытащил из сейфа тонкий металлический футляр и положил его на стол.
Алия настороженно уставилась на коробку.
– Что это?
– Информация обо всех известных Вестницах войны. Откуда это у родителей и как оно передавалось от одной семьи к другой, я не знаю.
Алия открыла защелку и подняла крышку. Внутри лежал свиток желтоватого пергамента, обернутый вокруг бруска из полированного дерева. Она коснулась было свитка, но тут же отдернула пальцы. Как много она хочет знать?
Нет, такие мысли недостойны ученого. Не так ее учили думать родители.
Она достала свиток и начала его разворачивать. Она ожидала увидеть что-то вроде семейного древа, но это больше походило на временну́ю шкалу. Надписи были сделаны на нескольких языках, имена и даты нацарапаны разными почерками и разными чернилами; одна из надписей была ржавого бурого цвета, подозрительно напоминающего кровь.
Первые слова были написаны по-гречески.
– Что здесь сказано? – спросила Алия, указывая пальцем на начало свитка.
– Елена… – одновременно заговорили Диана и Джейсон.
– Дочь Немезиды, – продолжила Диана. – Богини божественного воздаяния, рожденной с войной в крови, первой из хаптандр.
– Погоди-ка, – нахмурилась Алия. – Я думала, Елена – дочь Зевса и Леды. Леда и лебедь, все дела?
– Это одна из версий. Согласно другим, Елена и ее братья – дети Зевса и Немезиды, а Леда – их приемная мать.
– Божественное воздаяние, – сказала Алия. – Чудесно.
– Она также была известна под именем Адрастея.
– «Неотвратимая», – пояснил Джейсон.
– Спорим, веселая была дамочка. – Алия сморщила лоб. – Ты уже упоминал это слово. Хаптандра.
Джейсон кивнул.
– Его значение довольно туманно. Корень может означать «зажигать» или «атаковать», но также и просто «касаться».
– Рука войны, – пробормотала Диана.
Алия уставилась на Джейсона.
– Так ты взялся за греческий, потому что папа был греком, или из-за Вестниц войны?
– И то, и другое, – признал он.
Алия не слишком удивилась. Джейсона всегда больше интересовали Кералисы, чем Майё.
– Только твой перевод не совсем точный, – сказала Диана. – У этого корня есть и другие значения. «Хватать», «сочетаться», «совокупляться».
– «Совокупляться?» – пискнула Алия.
– Мне это знать необязательно, – сказал Джейсон.
Диана пожала плечами.
– В этом есть смысл. Дело было не только в Елене, а у войны может быть много причин.
Алии не хотелось углубляться в этот вопрос. Она вернулась к свитку и размотала его еще немного. Она ошиблась: это походило не на временну́ю шкалу, а скорее на помесь сейсмографа и ЭКГ. За именем каждой девочки следовала череда пиков, каждый из которых сопровождался примечанием о том или ином конфликте; амплитуда пиков постепенно нарастала, холмы превращались в горы и достигали своего апогея в зубчатой линии насилия, которая бежала вдоль верхней кромки свитка, а потом резко падала вниз.
– Евгения, – прошептала Алия, касаясь одного из имен на пергаменте. – Пелопоннесская война. Похоже, она длилась почти шестьдесят лет.
– Дольше, – сказал Джейсон. – Это было начало конца греческой демократии.
– Ливия Капрения. Разграбление Рима. Анжелина де Соннак, Седьмой крестовый поход. – Ее пальцы хаотично прыгали от эпохи к эпохе, от девочки к девочке, от трагедии к трагедии. – Столетняя война. Война Алой и Белой розы. Тридцатилетняя война. Знали ли они? – Ее голос задрожал. – Елена знала, что стала причиной Троянской войны, но знали ли эти девочки, кто они? К чему приводило одно их существование?
– Может быть, – сказал Джейсон. – Я в этом сомневаюсь. Откуда им было знать?
– Кто-то вел эти записи, – заметила Диана.
Алия продолжала изучать свиток.
– Боже. Первая мировая война. Вторая мировая война. Хотите сказать, они тоже начались из-за нас?
– Нет, – сказала Диана и положила руку Алии на плечо. – Вестница войны – катализатор, а не причина. Не вини себя в том, что делает человеческая жестокость.
Алия резко втянула воздух.
– Смотрите, – сказала она, ткнув пальцев в 1945 год. Рядом с годом значилось: «Ирэн Мартин. Р. 1 декабря». За именем шло несколько маленьких пиков, таких же, как остальные: сначала редкие, с широкими интервалами, затем все более высокие и частые. Линия достигла вершины в 1962 году, а потом резко упала. Надпись рядом гласила: «Ирэн Мартин. Ум. 27 октября».
Алия нахмурилась.
– Что было в 1962-м? Я не помню…
– Я тоже не помнил, – сказал Джейсон. – Пришлось смотреть. Карибский кризис, когда Советский Союз и Америка оказались на грани ядерной войны.
– Но потом Вестница войны умерла?
Джейсон и Диана упорно отводили глаза.
– О, – тихо сказала Алия. – Она не умерла. Ее убили. – Она снова коснулась даты. – Она не дожила до семнадцати лет. Они нашли ее и убили, потому что знали, что дальше будет только хуже.
– Алия, после ее смерти конфликты продолжились, – сказал Джейсон. – Вьетнам, Камбоджа, Балканы, бесчисленные войны на Ближнем Востоке и в Африке.
– Но кто знает, насколько было бы хуже, если бы Ирэн Мартин выжила?
Алия торопливо потерла щеки. Когда она начала плакать?
Диана сжала ее плечо.
– Послушай, – сказала она. – Мы отправимся к источнику. Мы все исправим.
– Откуда тебе знать?
– Я просто знаю. Мы отправимся к источнику. Мы разорвем этот круг. Вестниц войны больше не будет. Ни одной девочке не придется больше нести эту ношу. Включая тебя.
– Верно, – сказал Джейсон.
– Ты даже не веришь в источник. – Алия громко шмыгнула носом.
– Я… я думаю, что если у всего этого есть начало, то где-то должен быть и конец.
Наступившую тишину разорвало жужжание. Алия взглянула на телефон.
– Ним приехала.
– Сходи умойся, – сказал Джейсон, забирая у нее телефон. – Перес спустится вниз и впустит ее. Я отправлю документы в самолет, и мы сможем изучить их во время полета. Вы обе тоже соберите вещи. – Он обнял ее за плечи. – Алия, мы…
Она оттолкнула его руку и отступила от Дианы.
– Не надо, – сказала она, не обращая внимания на боль на лице Джейсона, и направилась к двери. Она не могла позволить ему себя утешать. Он ничего не может исправить. Помочь ей может только источник.
Хватит с нее Джейсона с его файлами. Хватит длинных теней, которые оставили после себя их родители.
