Глава 28
Он сидел в кухне на неудобном пластиковом стуле, сиденье которого холодило его зад. Сидел в весьма неестественной позе – спина его была выпрямлена так, что лопатки почти сходились. Он почти не шевелился. Он ждал. Ждал, отсчитывая минуты, часы. Сколько он так просидел? Два часа, три? Ему обещали, что это не затянется, что все произойдет очень быстро. Что он просто должен вести себя естественно и не вызывать подозрений. Но не выходило.
Дыхание сбивалось, лоб покрывался испариной, руки тряслись. И очень… хотелось выпить. Бутылка водки, купленная для важного дела, стояла в холодильнике. Там же, на полках, расставлена была в тарелках закуска. Он купил все самое лучшее. Он подготовился.
Мобильник на столе дернулся и заверещал противной современной мелодией. Он ее не устанавливал. Она уже была в телефоне, когда он его покупал.
– Да, – поднес он телефон к уху, хотя сомневался, что способность слышать у него сохранилась.
– Привет, сосед. Слышала, тебя выпустили. – Соседка Вера интимно хохотнула. – И ты сейчас дома один. Совсем один?
– Так точно. То есть да. – Он судорожно сглотнул, сухой язык царапнул по нёбу. – А ты? Тоже одна?
– Почти.
– Как это?
– Да брат ко мне должен вот-вот подъехать. А что-то задерживается. А я уже и заскучала.
– И я. И я заскучал. Приходи ко мне, Верунь, – пробормотал он.
– Зачем? – отозвалась она как будто настороженно.
– Давно не виделись. Я один, и ты одна. Может, чего-нибудь сообразим.
– В смысле? – она расслабленно рассмеялась.
– Ну… Выпьем за мое освобождение. Поговорим за жизнь. Может, я… Может, я тебя еще и замуж позову.
– О как! Спьяну? – Ее смех набирал силу. – Нет, Гена, ну ты даешь! Приходи, говорит, выпьем, а заодно и поженимся. Так, что ли?
– Ну… Может, и так.
Он понимал, что несет чепуху. И что, если она умная женщина и порядочная настолько, насколько он себе представлял, она сейчас посмеется и пошлет его. Но она вдруг оборвала смех и сказала, что придет. И что если все же соизволит заявиться ее брат, то он к нему зайдет тоже. Если Гена не против. Гена был не против.
– Вот и ладно. Я скоро, – пообещала Вера и отключилась.
В его квартиру она впорхнула через десять минут. Одетая в шелковое яркое платье в пол, с длинными распущенными волосами, Вера показалась ему такой красивой, такой желанной, что он чуть не сломался и не признался ей во всем. Вовремя опомнился.
– Ты красивая. Очень, – произнес он с улыбкой и отступил в сторону кухни. – Проходи.
– Вот. Твои ключи, Гена. – Вера швырнула на полку в прихожей связку ключей от его квартиры.
– Откуда они у тебя?
– Так я тебя закрывала, когда ты перед арестом пьянствовал, – сказала она, рассматривая в зеркале над полкой крохотную морщинку на лбу. – Сначала скатался куда-то на своей машине, а потом пьянствовал беспробудно.
– А ты навещала меня? – Он подхватил ее под локоток и увлек в кухню. Шепнул ей на ухо: – Заботилась?
– Еще как! – фыркнула она, усаживаясь за стол. – Все боялась, что умрешь от такой дозы спиртного.
– От какой? – Гена скрылся за дверцей холодильника. – Что? Много выпил?
– Сказать, что много, Гена, ничего не сказать. – Вера глянула на него с укоризной. – Тут весь стол был завален. Бутылки, еда какая-то. Курьеры только успевали к твоей двери метаться. Роллы, пицца, салаты. Заказывал все подряд.
– Один хоть пил? Или с друзьями? – Он ухватился трясущимися руками за тарелки, в которых красиво была разложена закуска.
– Какие у тебя друзья, Гена? Конечно, один. А ты чего там спрятался? – Вера вытянула шею.
– Да вот, закусочка. – Он подал ей пару тарелок с сыром, колбасой, овощами. – И водочка есть. Выпьем по чуть-чуть?
– Ну, если только по соточке. А то опять запьешь, опять посадят. – Она расхохоталась, запрокидывая голову. – Что хоть натворил-то, Гена?
– Ничего.
– А за что тебя арестовывали? – Она наблюдала за его передвижениями по кухне, как он рюмки достает, хлеб нарезает.
– Разобрались. Не виноват я. – Он нарезал полбуханки, положил куски прямо на стол. – Ничего, что так?
– Ой, давай уж без церемоний. – Вера сморщила носик. Дождалась, пока он нальет водки в стопку, подхватила ее. – Ну! За что? За благополучное возвращение?
– Ага… – Он жадно выпил, тут же налил еще.
– Не спеши, сосед, – хмыкнула Вера, поставила пустую рюмку на стол. – Поговорить собирались.
– О чем, Верунь? Вроде все уж переговорено. – Он поднял вторую рюмку. – Выпьем?
– Ну… Выпьем. – Она поддержала его, допила до последней капли. – Сопьешься с тобой, Гена. Лучше расскажи, в чем хоть полиция-то разобралась?
– Так нашли они убийцу бомжа Ивана. За которым моя мать в заказник отправилась.
– Нашли?! – Вера неожиданно поперхнулась и долго кашляла, обмахивая себя руками, словно ей сделалось жарко. – Ох, не в то горло, наверное, водка вылилась. И кто? Кто убийца?
– Кто же мне скажет! – фыркнул Гена. – Кто-то из охранников того клуба, где ты в стрелялки играешь каждую неделю.
– Да? Надо же.
Она сделалась серьезной, задумчивой. Вдруг полезла в карман длинного платья, достала телефон, принялась кому-то звонить. И когда ей ответили, просияла. Спросила:
– Ну, ты где? Уже здесь? Отлично. К Гене поднимайся. – Убрала телефон в карман платья, улыбнулась скованно, объяснила: – Брат. Игнат. Да что я тебе рассказываю. Ты же его знаешь.
– Нет. Не знаю. – Гена накрыл свою рюмку ладонью, когда Вера собралась ему налить. – Давай брата твоего подождем. Заодно и познакомимся.
Ждать не пришлось. Коротко тренькнул дверной звонок. Вера сорвалась с места, успев обронить:
– Я открою.
Послышался шепот: осторожный Веры и возмущенный мужской. Потом шаги. В кухню вошел высокий мужчина. Крепкий, мускулистый, лицом похожий на Веру. Одет в спецовку охранника: высокие ботинки, камуфлированные широкие штаны, черная футболка.
– Вот, Игнаша, познакомься, Гена. Утверждает, что не знаком с тобой.
– Еще бы! – весело воскликнул вошедший. Протянул руку для приветствия. – Когда я его в спальню тащил, он едва дышал.
– Почему? – Гена вяло пожал сильную руку.
– Пьян был. В стельку. Вера попросила тебя с кухни перетащить в спальню.
– Перетащил?
– А как же! Желание любимой сестренки – закон для меня. – Он широко улыбнулся, поцеловал Веру в лоб и уселся за стол. – Выпиваем? Что обмываем?
– Освобождение, – кратко обронил Гена. – Нужно еще стопку достать.
– Э, нет. Я пас. За рулем. А вот перекушу с удовольствием.
Игнат принялся хватать с тарелок еду прямо руками, забрасывал ее в рот, интенсивно ворочая челюстями, тщательно жевал и все время нахваливал Веру.
– Я уже понял, – смущенно улыбнулся Гена. – И уж даже готов жениться. И я…
И тут зазвонил мобильник Гены. Противная пронзительная мелодия, с которой продавался мобильник, заставила присутствующих вздрогнуть.
– Кто это? – насторожился Игнат и даже перестал жевать.
– Не знаю. Номер не высветился. – Гена ответил, помолчал, слушая, потом буркнул: – Да, да, хорошо.
Глянул с недоумением на брата и сестру и спросил:
– Что-то я не понял, ребята! Звонили из риелторской конторы. Сказали, что у них мой договор на продажу моей квартиры. Что клиент готов подъехать и посмотреть. И деньги готов перевести уже сегодня вечером на счет, указанный в договоре.
– И? – Вера вытянула шею, глядя на Гену с недоумением. – И что тебя так настораживает?
– Так я никакого договора не подписывал, Вера! И квартиру продавать не собираюсь. А девушка сказала, что ты все сделала. Ты, Вера! Как так?! И что за номер счета, Вера? Какой договор?
– Здрасте, приехали, – возмущенно отозвалась она, покусала губы. Глянула холодно, поправив волосы резким мужским движением. – Он мне тут про любовь пел все четыре дня, пока пьянствовал. Уговаривал принять его. Захотел продать квартиру. Уговорил договор составить. А теперь в кусты?! Гена, ты чего?! Подставить меня решил? На неустойку?
– Какую неустойку? – еле шевельнул он побелевшими губами.
– Такую! – гавкнули одновременно Вера с Игнатом. И далее говорил уже один Игнат: – Каждый договор имеет пункт о неустойке. Кто ее станет выплачивать?! А там двадцать процентов от сделки! Это… Это почти двести тысяч. У Веры нет таких денег.
– У меня тоже, – слабым голосом пожаловался Гена, ухватился за голову. – Неужели я подписал договор? Господи! Что же делать-то?
– Продавать, что же еще. Тем более уже покупатель нарисовался. С баблом, не пустой! Продавать, однозначно, – посоветовала Вера, дотянулась до его плеча, погладила. – Ко мне переедешь. Как и договаривались.
– Я не договаривался. Ты все врешь! – вдруг крикнул он громко, вскакивая на ноги. – Вы оба врете! Ничего я не подписывал!
– Ага… Помнишь ты. Пил четыре дня.
Игнат тоже встал. И встал как-то так, что выбежать из собственной кухни Гена бы не смог, не столкнувшись с ним. Но столкнуться с ним все равно что с каменной глыбой. Он вон нарочно мускулами играет, словно запугивает.
– И ничего я не пил. Врете вы. Экспертиза установила, что меня отравили.
– Все алкаши так говорят, – опасно тихим голосом возразил Игнат, шагнул к хозяину, сократив расстояние до минимума. – Что водка была плохая. Закуской отравился. Алкаш ты, Гена! Алкашом и сдохнешь! Принял уже, принял на грудь-то?
– Не твое дело. Убирайся! – Ему хотелось, чтобы голос звучал сильно, грубо, а вышел какой-то комариный писк. Попробуй, напугать им кого-то. – И я сейчас позвоню в эту самую риелторскую контору и скажу, что…
Резкий выброс правой руки Игната не позволил Гене закончить свою речь. Он захлебнулся последним словом, странно хрюкнул и упал у ног гостя.
– Вот так-то лучше, – произнес Игнат удовлетворенно. – Скажет он!
– Игнаша, что дальше?! Что дальше делать будем? Эта пьянь точно аннулирует сделку! И тогда что? Все напрасно, да? Столько усилий, и все напрасно?! – запричитала Вера и заплакала. – Я влезла в это дерьмо не для того, чтобы эта сволочь меня обломала. Игнаша, придумай же что-нибудь!
– Хватит ныть, Верка! – прикрикнул он на нее. – Все устрою. Сейчас мы его к тебе снесем. Там пара уколов – и он два дня проспит. А когда проснется, то хата уже будет продана. Деньги на счете. А мы с тобой далеко-далеко. Там, где никто и никогда не узнает, что мы с тобой придумали эту великолепную комбинацию.
– Мы с тобой придумали! Я все придумала-то, я! – сразу повеселела она. С хрустом потянулась, налила себе водки, залпом выпила, запоздало произнесла: – За удачу нашего предприятия, братец!
Игнат присел на корточках перед Геной, пощупал пульс, удовлетворенно улыбнулся.
– Жив? – спросила Вера равнодушно.
– А что ему сделается-то? Живучий, гад. Налей и мне тоже. – Он сел к столу, выпил, закусил, захихикал, глядя на отключившегося хозяина квартиры. – Вот скоро и еще одним бомжом будет больше. От одного я землю избавил. Второй ему на смену. Здрассте, пожалуйте!
– А пацан, пацан тебя не опознает, Игнаша? Тот, который тебе дорогу к бомжу указал?
– Ну и опознает, и что? Ну, зашел я к нему в будку, поговорил. И что дальше? Никто не видел, как я его отключил и в машину на сиденье кинул. Как в дачный поселок привез, никто не видел. Вернее, машину видели, а вот меня никто не узнает. В Генкиной кепке я был. Лица не видно на камере. А охранник был бухой, ни черта не смотрел. Да мать сказала, что уволили его по-тихому. За пьянку.
– Слышишь, Игнаша, а дед-то перепугался?
– С чего это ему пугаться? Он и пикнуть не успел, как я его пристрелил. Сам виноват. Утонул бы в болоте, скольким бы людям облегчение было.
– Да-а… – протянула Вера, с любовью глядя на брата. – Мы ведь как все разыграли, как по нотам, твою мать! Игра в заказнике за большие деньги. А они ему как раз понадобились. Свататься к его вон матери собрался. – Вера пнула ногой Геннадия, валяющегося на полу без сознания. – Бомж не должен был вернуться. И мать Генкина тоже не должна была вернуться. Это ведь я, я ее уговорила ехать искать Супрунова. Она и не собиралась. А нам-то с тобой ведь надо было, чтобы в квартире остался только один этот остолоп, так ведь?
– Ну да. С ней все хорошо получилось. Я их с подружкой легонько так подтолкнул с тропы, они и попадали в трясину. Кто же знал, что там этот академик поблизости отирается? И подружку свою спасет?
– Ну не спас же, Игнаша! – возразила высоким голосом Вера и зашлась смехом. – Все будто по заказу! Все, кроме этого бомжа. Пришлось тебе грех на душу взять, Игнаша, пришлось пристрелить его. Выхода ведь не было, правда же? Ведь правда, не было?
– Конечно. Он бы точно рассказал, кто его на игру пригласил. Менты не дураки. Сложили бы два плюс два. Ну, ничего, я это дело с Геной хорошо обставил. И ствол у него в хате нашли. И машина его везде засветилась. Мусор ты со следами лекарства выбросила, молодец. А то, что его отпустили, так недолго и снова закрыть. Не найдется подозреваемых, его снова вернут в камеру. У ментов это запросто.
– А он что-то про экспертизу болтал, Игнаша. – Язык у Веры слегка начал заплетаться. – Будто алкоголя в крови не нашли и все такое?
– И что! Пил. Пил наш Геночка да решил колес попробовать. Новость тоже в их мире алкашном! Все подчищено, сестренка. Все! Пацан меня тоже немного беспокоит, но… – Игнат поднял очередную рюмку с водкой. – Но когда менты спохватятся, мы с тобой с деньгами будем уже далеко. Так что очную ставку делать будет не с кем. Выпьем, Верунчик. Выпьем, закусим, да потащим этого козла к тебе. Пасть ему надо будет залепить, чтобы не заорал. И связать. Есть тут у него чем?
– Ой, найдем. Куда торопиться-то? – Она пьяно ухмыльнулась. – Давай уж допьем, тогда и потащим. Соседи его как раз на дачу умотают. Не спеши.
Они подняли стопки, чокнулись, потянули их ко рту, но выпить не успели. Замерли потрясенные.
Нет, нет, никакого грома среди ясного неба не случилось. За окном по-прежнему жарила середина лета. И на небе ни облачка. И никаких намеков на грозу. За окном все было тихо. В квартире. В квартире самой случилось их потрясение.
– Я согласен с вашей сестрой, гражданин Стасов. Спешить вам уже некуда!
Вот те самые слова, прозвучавшие от двери в кухню, что заставили потрясенно застыть Веру с Игнатом. Вот то, что заставило их онеметь.
– Капитан Бодряков, – представился мужчина, заходя на кухню и проверяя пульс у Геннадия, распластавшегося на полу. – К вашим услугам моя коллега – лейтенант Малахова. Понятые. А так же группа, которая сопроводит вас обоих в отдел для более детального допроса.
– Это не я! Это все он! Он! – заорала вдруг Вера не своим, истошным голосом и выплеснула водку прямо в глаза Игнату. – Он всех убил! Он виноват! Ему деньги нужны! Его родители лишили наследства! Ааааа… Он…
Игнат вытирал глаза, щурился и лишь качал головой.
– Вы не орите так, гражданочка, – положил ей на плечи руки Бодряков, прижимая ее к месту. – В квартире велась видеозапись происходящего, санкционированная прокурором. Так что мы теперь точно знаем, кто и за что сядет. Собирайтесь.
