Глава 21
– Товарищ капитан, к вам посетительница, – доложил дежурный тихим голосом.
Интонация была осторожной, сомневающейся.
– Что не так, лейтенант?
Бодряков оторвал взгляд от папки с делом по факту обнаружения в квартире Никулина огнестрельного оружия. Папка была тоненькой. Всего несколько протоколов и заключений экспертов. С полтора десятка листов. Он их читал, перечитывал и понимал, что идти на доклад к Сидорову не с чем.
В лучшем случае тот его погонит добывать факты. В худшем – накричит.
– А что, капитан, было обнаружено тело Супрунова, которого предположительно убил Никулин? – задаст самый первый и самый важный вопрос Сидоров. – С чего ты вообще решил, что Никулин приезжал в лесничество и угрожал оружием Хаустову? С чего ты решил, что Никулин возил его куда-то, где будто бы скрывается Супрунов? Ах, с его слов! А ничего, что этот малый угнал машину женщины, числящейся пропавшей без вести? И чтобы очистить свой, пардон, зад, наговорит тебе такого! А ничего, что у этого малого столько приводов в полицию, что если бы не его папаша… Он сам мог запросто убить Супрунова. Прямо в машине, когда пытался ее угнать. Потому и погнал ее на химчистку и полировку, чтобы скрыть следы преступления. Могло такое быть? Да запросто! Но это я так, предполагаю, чтобы ты не очень фантазировал. И фантазии свои в папку не подшивал. Нету тела, капитан, нету дела! Не мне тебе рассказывать. Хватит искать следы уголовного преступления там, где их нет!
Все так. Все именно так и могло быть. Но пистолет! Откуда пистолет в доме Никулина?! Настоящий, боевой. Правда, без истории. И из пистолета этого, как установили эксперты, недавно стреляли.
– По воробьям! – фыркнет Сидоров, заявись к нему Бодряков с тонкой папкой. – Или по бутылкам!..
– Что не так, лейтенант, – повторил он вопрос, обращаясь к дежурному. – С этой посетительницей?
– Она к начальнику рвется. С жалобой.
– На кого?
– На всех нас, – голос дежурного наполнился негодующим рокотом.
– А что так?
– Заявление у нее не берем. Муж у нее вчера ушел из дома и не вернулся. Вчера, товарищ капитан! – возмутился лейтенант. – И понять не хочет, что существует протокол. Что подобные заявления принимаются лишь на третий день.
– Все так. Ко мне ты ее почему направить решил? – прервал его речь Бодряков. – Что, больше некому ее утешить, лейтенант?
– Так она требует встречи с тем человеком, который занимался исчезновением двух женщин в заказнике.
– О как!
В затылке заныло. Бодряков машинально выдернул лист бумаги из верхнего ящика стола, на котором в столбик были записаны фамилии:
Супрунов
Никулина
Голубева
Хаустов
Никулин
От каждой фамилии им самим были нарисованы линии со стрелками. Некоторые сходились в одной точке. Некоторые шли параллельно. Некоторые обрывались вопросительными знаками.
Для него это была какая-то странная нелогичная задача. Задача, у которой не было условия, потому что он не знал, что конкретно ему надо найти и какие дополнительные данные использовать. Задача, у которой не было решения, потому что не было неизвестных. Потому что все пятеро были известны, перечислены. Вот они – их фамилии, выписаны им самим аккуратным ровным почерком. Задача, в которой не предполагался возможный ответ, потому что не предполагалось нахождение неизвестных.
Почему же так скверно становилось на душе, когда он держал в руках этот исписанный им самим листок? Потому что не виделось связи между известными персонажами? Мотива их поступков? Или, наоборот, все казалось до отвратительного логичным?
– Пусть войдет, – буркнул он в трубку дежурному.
И со вздохом убрал лист с фамилиями обратно в стол.
Женщина вошла в его кабинет странной походкой. Это была молодая, симпатичная, полная сил женщина, а вошла так, будто готова была вот-вот грохнуться в обморок. Даже в какой-то момент оперлась растопыренной ладонью о стену.
– С вами все в порядке? – спросил он на всякий случай и встал с места.
– Да, да… – Она повела вокруг себя рассеянным взглядом. – Все хорошо. Где можно присесть?
– Сюда, пожалуйста. – Бодряков указал ей на стул, с которого вчерашним днем свалился без сознания Никулин.
На ней был кирпичного цвета льняной комбинезон с открытыми плечами и тонкая косынка в тон вокруг шеи. Открытые сандалии на белой подошве. Сумка, которую она поставила себе на колени, едва присев, была из тонкой дорогой кожи.
«Она не нуждается в средствах, – понял Бодряков. – Соответственно, пропавший муж – тоже».
– Я слушаю вас, – проговорил он, налюбовавшись гладкой кожей ее симпатичного лица.
– Моя фамилия Мишина. Лада Мишина, – представилась она и глянула на Бодрякова затравленным зверьком. – Мой муж, Стас Мишин, он пропал.
– Когда это случилось?
– Вчера. – Она заметила его недоуменно поднявшиеся брови и замотала в отчаянии головой. – Не надо! Не надо предполагать всякие гадости! Мой Стас не такой!
Господи, сколько же раз он слышал подобные заверения! Что Стас, Иван, Георгий, Александр – невероятно внимательный, заботливый. И главное – верный! Что он не мог исчезнуть просто так, не предупредив. И на телефон не мог не отвечать целые сутки. Он всегда предупреждает. Всегда! И если он не отвечает, то с ним точно что-то случилось!
А случались банальности. И Стас, Иван, Георгий, Александр – невероятно внимательный, заботливый и верный, просто-напросто загулял с любовницей. Или напился с друзьями. Или просто не хотел общения с надоевшей супругой, слепо верившей ему.
Противно все это, неправильно, но так бывало зачастую. И поиски таких вот пропавших без вести обычно заканчивались банальным разводом.
– А какой ваш Стас? – Бодряков потер ладонями лицо, чтобы не зевнуть от скуки. – Расскажите о нем.
– Обычный. Он бизнесмен, – лающим голосом ответила она, изо всех сил борясь со слезами. – Он обычный человек. Обычный. Не подлый. Не гулящий. Не надо смотреть на меня так!
– Извините. – Бодряков уперся взглядом в стол. – Давайте по порядку.
– Давайте, – проговорила она тише, немного приглушив гнев.
– При каких обстоятельствах пропал ваш муж – Стаснислав Мишин? Я правильно его назвал?
– Да, правильно. Спасибо, – поблагодарила она его непонятно за что, может, за хорошую память. – Он вчера не пошел на службу. Впервые за много лет.
– Почему? Заболел?
– Нет. Он был немного… Немного раздосадован. Расстроен.
– И что явилось причиной его досады?
Бодряков с силой стиснул челюсти, чтобы не зевнуть. Скоро неделя, как он бреется каждое утро. И гладит себе рубашки, доставая их из магазинной упаковки. Разорился, купил сразу несколько штук. А это требовало времени и более раннего подъема. На целых сорок минут. Он не высыпался.
А Малахова этого будто не замечала. Стараний его, в смысле.
Явилась сегодня на службу, как на свидание! На каблуках, в прозрачной новой блузке. Из коридора впорхнула в кабинет с легким румянцем. Бодряков сразу все понял. Кто-то по пути сделал ей комплимент. И не один, возможно. И промолчал. И не сказал ей ничего, хотя она выглядела…
Она была прехорошенькой. У него даже зубы заныли от желания похвалить ее.
– Дуэль, – коротко ответила Лада Мишина.
– Что? – не понял он и тряхнул головой, отгоняя назойливые мысли о Малаховой.
– Вы спросили, что явилось причиной его досады. Я ответила – дуэль.
– Какая дуэль? Вы что имеете в виду? Стрельбу на пистолетах? Или игру какую-то?
– Ну конечно, игру! – фыркнула она и вдруг принялась рыться в сумочке.
Он нахмурился. Присмотрелся к ней внимательнее.
Дура, нет? Вроде не похожа. Чего несет тогда ерунду какую-то? Муж играл в стрелялки и проиграл виртуальному сопернику? И даже на службу не пошел. И из дома смотался и пропал на целые сутки.
Ну и? История-то банальная. А он что говорил!
– Вот. – Она положила на стол перед ним визитку. – Клуб любителей пейнтбола.
– То есть дуэль происходила там? Не в Интернете? И ваш муж кому-то ее проиграл?
Он повертел в руках картонный прямоугольник с адресом и номерами телефонов. Что-то показалось ему знакомым. Что-то назойливо лезло в глаза. Но он пока не понял, что именно.
– Мой муж не устраивал дуэли. И дуэль должна была только состояться. Но не с его участием. Его друг устраивал игру. Для себя и своего соперника. А Стас и еще один их общий друг должны были быть секундантами.
– Кое-что проясняется, – буркнул Бодряков недовольно.
Швырнул визитку на стол. Он вспомнил. Про этот клуб ему рассказывала Малахова. Этот клуб регулярно посещала соседка погибшей Никулиной Марии Сергеевны. Кажется… Кажется, ее звали Вера.
– То есть ваш муж вчера отправился играть в пейнтбол с друзьями и не вернулся к ночи? Я правильно понимаю?
– Да… Нет. – Она ухватилась за шейный платок, будто он душил ее, хотя петля была рыхлой и платок не прилегал к шее плотно. – Не совсем так.
– А как! – повысил капитан голос.
Он посмотрел на часы. Малаховой пора бы уже отзвониться. А тишина. То ли что-то там пошло не так, на квартире Никулина, то ли она назло ему решила поиграть в сыщика. Ладно, пускай потешится. Времени на это он ей отпускает полчаса. Не больше. За полчаса-то, он думает, дамочка должна закончить свою «страшную» историю про пропавшего мужа.
– Дуэль, если она и должна была состояться, должна была состояться ночью. Таковы условия.
– Ага. Минувшей ночью? – Он глянул на нее со смесью жалости и злобы. – И то есть, выходит, его нет всего лишь несколько часов?
– Да… То есть нет. – Ее карие глаза наполнились слезами. – Вы все время сбиваете меня с толку своими наводящими вопросами. Мне уже самой стало казаться, что я отнимаю у вас ваше драгоценное время.
– Ну! – Он с улыбкой развел руки в стороны. – Как хорошо, что вы все понимаете.
– Это вы не понимаете, товарищ капитан! – оборвала она его веселье неприятным высоким голосом. – Вы не понимаете, что со Стасом что-то случилось. Случилось что-то страшное.
– Что, например?
Он со вздохом подпер щеку кулаком, поставив локоть на стол. Решил слушать до конца. Дама обеспеченная. Возможно, влиятельная. Поднимет шум. А он им ни к чему. К тому же Малахова пока не позвонила. И у него есть несколько минут.
– Он вчера вышел из дома с твердым намерением предупредить дуэлянта.
– Того самого соперника? Соперника друга вашего мужа?
– Совершенно верно. – Она улыбнулась с признательностью, хотя глаза транслировали тревогу. – Можно я начну с самого начала?
– Начинайте, – подавил он тяжелый вздох.
– У моего мужа двое друзей. Все они трое партнеры по бизнесу. То есть у каждого есть свой собственный бизнес. Но совместно они владеют клубом любителей пейнтбола. Уже семь лет. – Она опустила взгляд, губы ее задергались. – Стасу это партнерство никогда не нравилось.
– Почему? Надоело делить прибыль?
– И это тоже. Виктор и Сергей почти не занимаются делами, свалив все на Стаса. Являются туда только по великой прихоти. Поохотиться.
– То есть поиграть? Я правильно понял?
– Да. Хотя игры у них зачастую на грани фола.
– Что вы имеете в виду? – насторожился Бодряков.
Лада Мишина внезапно умолкла, уставив задумчивый взгляд за окно. То ли решала, имеет ли она право разглашать чужие тайны, то ли пыталась просчитать, насколько разглашение чужих тайн может быть опасным для нее и ее мужа.
Скорее всего, и то и другое вместе, понял Бодряков, когда она со вздохом соврала, что не знает подробностей. И не стал на нее давить. Полчаса, отведенные им Малаховой, истекали через семь минут. Если она не позвонит, он будет звонить сам. И тот разнос, который он ей устроит, не мог допустить свидетелей.
– В общем, Виктор и Сергей – они часто играли не по правилам.
– И что, были жертвы? – спросил он напрямую.
– Нет, что вы! – отшатнулась она в ужасе. И тут же виновато глянула на него. – Но люди попадали с переломами и растяжениями в больницы. Не говорю уж о синяках.
– Судебные иски? Они были?
– Нет.
– Наверное, все было оговорено условиями?
– Совершенно верно. Но теперь, в данном случае, Виктор, он… – Она зажмурилась на мгновение, набираясь сил, и все же решилась. – Виктор давно безнадежно влюблен в свою падчерицу Ларису. Ее мать бросила Виктора и уехала куда-то за границу. Кажется, в Грецию.
– Она бросила несовершеннолетнюю дочь на отчима?
– Нет, нет, что вы. Лариса к тому времени уже была замужем.
– Ох, как все, однако, запутано.
Бодряков глянул на часы. Три минуты оставалось до звонка Малаховой.
– Да, согласна. Довольно неприятная, даже грязная история. Он вроде бы помогал ее семье. У Ларисы и ее мужа кажется уже трое детишек. Они нуждаются в средствах. И Виктор, он манипулировал этим.
– Откуда вам об этом известно?
– Стас рассказывал. Без особых подробностей, но рассказывал. Думаю, он подробностей и сам не знает.
– Помогать надоело, и он решил устроить дуэль сопернику?
– Думаю, да.
– Дуэль должна была состояться минувшей ночью?
– Вообще-то она планировалась на минувшие выходные. Но Виктор неожиданно все отменил. Почему – не знаю. Стас тоже не знал. И вчера, позавтракав, перед тем как ехать на фирму, он решил заехать к Ларисе и предупредить ее мужа.
– О чем?
Она молчала минут пять, очень тщательно подбирала слова. Время, его поджимало время. Малахова не звонила. Он не мог позвонить ей тоже. В присутствии Лады Мишиной не мог позвонить. И в коридор для разговора не мог выйти. Потому что хотел наорать на свою помощницу, которая как сквозь землю провалилась. А в коридоре могут быть лишние уши. Это ни к чему.
– О том, что ему не надо принимать участие в этой дуэли, – наконец выговорила Лада. – Что условия могут быть неприемлемыми. А у них с Ларисой дети.
– Другими словами, он хотел оградить соперника своего друга от лишних рисков? – перевел на свой язык ее слова Бодряков.
– Совершенно верно, – выдохнула она с облегчением.
И с благодарностью глянула на догадливого капитана, который помог, не заставил ее произносить неприятные слова, могущие навредить ее мужу.
– И? Что было дальше?
Бодряков взял в руки телефон, принялся быстро листать телефонную книгу, отыскивая Малахову. Странно, как давно он ей не звонил с мобильного. Или после последнего звонка ей случилось много других?
– Стас заехал к ним, но никого не оказалось дома. Потом он отправился на фирму, но звонок Виктора его развернул.
– То есть?
– Виктор позвонил Стасу и сказал, что все запланированное переносится на понедельник, то есть на вчерашний день. И что Стасу необходимо срочно приехать в клуб. Он даже не успел до фирмы доехать. Виктор развернул его своим звонком.
– И Стас позвонил вам и предупредил?
– Да. Попросил не беспокоиться. Сказал, что непременно позвонит из клуба. Перед игрой. Потом после игры.
– Позвонил?
– Из клуба позвонил. Сказал, что Ларкин муж уже там. И поговорить с ним он не может. Виктор не отходит от него ни на шаг. Инструктирует, типа. И Стас решил, что пусть все идет своим чередом. В конце концов, все взрослые люди. – Лада будто оправдывалась и понимала это. Ее щеки сделались красными. – Стас сказал, что они даже бумаги какие-то подписали.
– Условия соблюдены.
– Да. Все, как всегда.
– На какое время намечалась игра?
– Все должно было происходить ночью. Стас сказал, что они выйдут, как только стемнеет. Игра по условиям должна была занять два часа. Потом он собрался мне звонить. Перед тем, как выехать домой. Он не собирался оставаться в клубе на ночь.
– И не позвонил? – Бодряков задумчиво рассматривал фамилию напарницы в своем мобильном. Она не позвонила тоже.
– Нет. Не позвонил. И не приехал.
– А вы? Что-то вы предприняли прежде, чем приехать сюда?
Он был уверен в положительном ответе. И не удивился, когда она воскликнула:
– Ну, разумеется! Я звонила Стасу, Виктору, Сергею. Всем по очереди звонила. Никто не ответил. Звонки шли, а ответа нет. Я поехала в клуб. Но меня не пустили на территорию. Меня! Жену хозяина! Не пустили за ворота. Сказали, что никого нет. И что распоряжений пускать посторонних у них не было. А меня они не знают в лицо. Охранник попался новенький.
– Во сколько это было?
– В восемь утра.
– Куда вы поехали потом?
– К Виктору. Затем к Сергею.
– И что там?
– Оба спали в своих кроватях в своих домах. Оба пьяные в стельку. Мне удалось растолкать Виктора. Он что-то бормотал про то, что Стас их всех бросил и уехал раньше. Но это ложь! Это ложь, понимаете! Он не мог!
«Что конкретно не мог, – подумал Бодряков, – напиться и уснуть где-нибудь в загородном отеле? Или съехать спьяну в кювет и погибнуть там? Или пьяным заявиться в бордель и…»
Кажется, он повторяется.
– Но знаете, что самое странное, – скороговоркой произнесла женщина, вставая следом за Бодряковым, у которого иссякло терпение.
– Что?
Он демонстративно двинулся к выходу, искренне надеясь, что обеспеченная дама окажется достаточно смышленой, чтобы понять: ей указывают на дверь.
Она поняла. Взяла в руки сумочку тонкой дорогой кожи и последовала за ним.
Бодряков открыл дверь, встал с ней рядом так, чтобы снова дать понять – посетительницу выпроваживают.
– Самое странное это то, что Ларин муж оказался дома! – выпалила Лада Мишина, поравнявшись с Бодряковым. – Он мирно спал в своей кровати. Я не поверила ей и вошла без приглашения. Сама проверила. Второй дуэлянт спал в своей кровати.
– А что вас так смутило?
Мишина вышла в коридор. Судорожным движением поправил шейный платочек. Глянула на стол Бодрякова. Заявление, которое она написала, лежало в центре. Она с облегчением вздохнула. Перевела взгляд на капитана и нехотя призналась:
– Меня смутило то, что он спит в собственной кровати, товарищ капитан.
– Почему?
– Потому что совершенно точно он не должен был вернуться с этой дуэли. – Она еще немного подумала и закончила с жалостливым всхлипом. – Живым…
