Часть III
Сеть для заблудших

В середине апреля в один из будних вечеров в дверь семьи Рожковых позвонили. Соня открыла дверь и увидела на пороге Назара. Она наградила друга ослепительной улыбкой.

– Привет! А я уже заждалась!

Соня позвала Назара в гости, друзья не виделись уже очень давно.

Ребята прошли в комнату.

– Разгреби стол, сейчас чай принесу, – сказала девушка.

Она вернулась с подносом, на котором стояли две чашки и вазочка с конфетами, и увидела, что Назар держит в руках пакетик со стразами.

– Что это такое? – спросил Назар, разглядывая блестки. – Смотрю, у тебя весь стол завален блестюшками какими-то.

– А, это для мозаики, смотри, – Соня взяла со стола коробку и достала из нее черно-белую картину с изображением букета роз.

– Видишь, тут разные ячейки на картине с номерами? В каждую из ячеек нужно стразы определенного цвета клеить. Я пока только разложила все, еще не начинала.

– Ну, здорово, потом покажешь готовую картину, – Назар взял пакетики и убрал их на полку.

За чаем друзья стали увлеченно рассказывать друг другу новости.

Родители Сони и Назара не могли нарадоваться на то, что дружба с детства между детьми не только не угасла, но и крепнет с годами. Взрослые обеих семей мечтали о том, чтобы между детьми вспыхнули чувства, ведь они так подходили друг другу. Они могли бы стать идеальной парой – красивые, высокие, стройные, с безупречными чертами лица. Ах, какие красивые могли бы родиться у них дети… Но когда мама и папа Сони начинали заводить эту тему со своей дочерью, она лишь отмахивалась. Назар испуганно мотал головой и сбегал от досаждавших родителей. Между собой Соня и Назар часто обсуждали их поведение, смеялись и шутили, оставаясь хорошими добрыми друзьями. Но только друзьями. У обоих больше не было никаких чувств к друг другу.

Соня предложила Назару сходить на концерт своего любимого рэпера, который через неделю должен был давать концерт в соседнем городе. Назар не был фанатом этого музыканта, да и вообще ценителем данного направления, но Соня очень упрашивала его, говорила, что ей не с кем идти. Назар дал согласие. Ребята тут же купили билеты на концерт.

Алиса шла в лабиринте из розовых кустов, расположенном на территории ухоженного и цветущего сада. Она гуляла по широким коридорам между живыми оградами-стенами, состоящими из аккуратно и ровно подстриженных высоченных розовых кустарников. Сырой запах почвы в сочетании с нежным сладковатым ароматом роз и свежим запахом листвы действовал умиротворяюще. В колючих зарослях весело щебетали птицы, под ногами мягко шуршали опавшие ветви, нежно шелестели листья, обдуваемые ласковым ветром. Под яркими солнечными лучами, освещающими пространство, зеленая изгородь по бокам от тропы светилась изумрудным сиянием, а розы поражали своими фантастическими красками и переливались на солнце, как драгоценные камни. Дальше тропинка разделялась на две. Алиса выбрала правую и не спеша пошла по ней. Живые стены из роз окружали ее с двух сторон. Снова тропинка разделилась. Алиса медленно шла по мягкой земле по лабиринту, наслаждаясь теплой погодой, свежим воздухом, вдыхая вкусный цветочный запах. Она не знала, как попала в этот лабиринт, и как выйти из него. Более того, выходить совсем не хотелось. Девушка желала и дальше наслаждаться чудесной прогулкой по ухоженному цветущему саду. Но вдруг что-то изменилось. Налетели тучи, погрузив пространство лабиринта в сумрак. Улетели птицы. Ветер стих. Все звуки исчезли, даже под ногами больше не шуршали листья. В узких проходах воцарилась угнетающая тишина. Алиса остановилась и посмотрела вокруг. Поежилась от подступившего к горлу необъяснимого страха. Пошла быстрее. Теперь ей не хотелось оставаться здесь, хотелось побыстрее найти выход. Девушка шла по проходу и вскоре осознала, что он стал уже. Живые стены надвигались, делая тропинку узкой и труднопроходимой. Наверху девушка заметила какое-то шевеление. Алиса посмотрела вверх и увидела, как кустарники на высоте стали расти вширь и извиваться, они разрастались, дергались, сцеплялись, и вскоре сошлись над головой дугообразным потолком, полностью скрыв небо и погрузив пространство лабиринта в полумрак.

Что-то происходило и с самими кустарниками. Растения серели, листья и лепестки цветов роз закручивались в сухие безжизненные спирали, а потом замертво падали на землю и превращались в пепел. А колючки и сухие ветви угрожающе росли.

Запах свежести и цветов сменился тошнотворной вонью перегноя.

По телу пробежали холодные мурашки. Девушка шла быстрее. Коридор разветвлялся, Алиса всегда уходила вправо, надеясь, что так она выйдет к самому краю лабиринта.

Изменился настил под ногами. Поросль склизкого мха наступала на тропу, и вместо сухой земли Алиса ступала по мягкой и сырой поверхности, что очень затрудняло ходьбу.

И вдруг в мертвой тишине вдалеке послышались глухие звуки ритмичных ударов, сопровождаемые тяжелым металлическим скрежетом и лязгом. Как будто кто-то волочил по лестнице тяжелый ящик с железными инструментами.

Волосы Алисы шевельнул легкий ветер, который принес с собой жуткий холод, пробирающий до костей. Будто это был не ветер, а дыхание самого хаоса.

На девушку накатила волна смертельного ужаса, и она бросилась бежать по коридору. Живые мрачные стены надвигались, узкий коридор сжимался. Сухие ветви кустарников выставили в проходы свои зловещие колючие руки, судорожно извиваясь, дергаясь, лезли в проход, норовили схватить Алису за одежду, порвать ее, добраться до теплой мягкой кожи и разорвать в клочья.

Железные звуки становились более отчетливыми.

Стерлись краски вокруг, все стало мрачным и серым, погрузившись в пепельное безмолвие.

Алиса бежала и бежала изо всех сил, не обращая внимания на боль от царапин, которые оставляли на ней колючие кустарники. Во рту было горячо и сухо, легкие разрывало на части, но девушка продолжала бежать без остановки. Вскоре девушка поняла, что больше не слышит страшный звук, а на смену серому безмолвию вновь пришел красочный мир. Над головой снова было голубое небо, а лабиринт освещало солнце. Запели птицы, и это пение прогнало страх из груди Алисы. Девушка понимала, что находится далеко от источника страшного звука, но осознавала, что это ненадолго. Черно-белые люди, Червонная Стража, скоро придут сюда и превратят эту часть лабиринта в серый хаос. Нужно побыстрее выбираться отсюда.

Вдруг девушка оказалась на небольшой поляне, куда выходили несколько коридоров лабиринта.

На ней стоял огромный стол, покрытый красивой ажурной скатертью, вокруг были расставлены разномастные стулья и кресла. А на столе – вазочки с конфетами и вареньем, торты, пирожные, пудинги, ажурные фарфоровые чашки и блюдца, огромные чайники… Стол был накрыт, по виду, минимум на тридцать человек, но за столом сидели двое – Алиса узнала их! Это были Мартовский Заяц и большая мышь Соня. Она попала на Безумное чаепитие! Вот только… Не хватало Безумного Шляпника.

Сидящие за столом со скучающим видом пили чай. Вдруг Мартовский Заяц посмотрел на часы, оживился и, громко выкрикнув: «Время!», схватил мышь Соню и понесся вокруг стола. Участники торжества пересели на другие места, где их энергия тут же угасла, и они, взяв полные чашки, с полусонным и ленивым видом стали отпивать из них.

Вскоре Мартовский Заяц заметил приближающуюся к столу Алису и громко крикнул:

– Все занято! Мест нет!

Пытаясь отдышаться, Алиса тяжело проговорила:

– Червонная Стража… Идет… Все… Уходит… в хаос… Они… Близко…

Мартовский Заяц и Соня переглянулись. По их взгляду девушка поняла, что эти двое знают о Червонной Страже куда больше нее.

С участников чаепития весь сон и всю лень как рукой сняло. Двое вскочили с мест. Заяц быстрым и ловким движением стянул скатерть вместе с содержимым и завязал ее в тугой мешок, бросил его Соне, потом быстро стал складывать стол-трансформер, будто лист бумаги. Вместе со столом свернулись все каким-то образом приделанные к нему стулья и кресла. Вскоре в руках Мартовского Зайца оказался лишь маленький деревянный куб, по виду похожий на кубик Рубика – с разными цветными секциями под цвет каждого из предметов мебели.

– Быстрей! – Заяц потянул Алису за руку. Троица подбежала к одному из растущих на поляне грибов. Заяц поднял шляпку одного гриба, и Алиса увидела под ней ступеньки, уходящие в темноту.

– Залезай внутрь! – скомандовал Заяц, а Алиса хотела воспротивиться – гриб и лаз были такими маленькими, как же она проберется внутрь? Но Заяц толкнул ее вперед, и девушка поняла, что уже оказалась стоящей на ступеньках и места здесь довольно много. К ней присоединились Мартовский Заяц и Соня. Заяц захлопнул крышку гриба и провел всех вниз. Это оказалось темное и затхлое помещение подвала. Заяц включил свет, и при свете тусклой лампочки Алиса могла разглядеть все как следует. Здесь стоял стол и несколько старых пыльных кресел, к стенам были прикручены полки и шкафчики, которые просто ломились от еды – соленья, колбасы, копченые окорока, хлеб, яйца, сыры, бочонки с мукой и крупами, мешочки с орехами и сушеными фруктами, горшки с маслом, банки с вареньем.

– Обычно мы заседаем тут несколько дней, – объяснил Заяц Алисе, – пока не будем точно уверены, что Стражи ушли в другой конец.

Заяц и Соня выглядели спокойными и совсем не волновались. С одной из полок Заяц достал коробку, сдул с нее пыль и положил на стол. Это оказались шахматы. Соня с Мартовским Зайцем сели играть. Даже когда по стенам прошла сильная вибрация, а с потолка посыпалась пыль, эти двое не оторвались от игры. Они вели себя так, будто прятаться в подвале от Червонной Стражи для них привычное дело. Алиса же не могла найти себе места. Она поднялась по ступенькам до самой шляпки гриба и заглянула в щель, образованную между шляпкой и ножкой гриба. Через нее Алиса видела поляну, но на ней никого не было. Вскоре девушка заметила, что поляна поблекла и потускнела, резко запахло краской. Она услышала железный звук, словно стук лошадиных подков, а затем увидела в щель огромные угрожающие железные ботинки с острым носком, оставляющие за собой красные следы. Обладатель ботинок делал неспешные шаги то в одну сторону, то в другую. Судя по звукам, рядом с ним находились и другие Червонные Стражи. Послышался треск ломающейся ветви. На землю рядом с ботинками упал прекрасный белый цветок розы, который тут же начал сереть, чахнуть, сохнуть, становился безжизненным и, в конце концов, рассыпался в пепел.

– Они ищут Безумного Шляпника, – прошептал на ухо голос. Алиса вздрогнула, не заметив, что Мартовский Заяц и Соня забрались по лестнице и встали рядом с девушкой, также наблюдая за Стражами через щель. – Они хотят казнить его.

– Но за что? – спросила Алиса также шепотом.

– За преступления, которые он мог бы совершить, но еще не совершил.

– Как можно судить кого-то за несовершенные преступления? – возмущенно спросила Алиса. Но заяц и мышь не ответили ей. Вместо этого издалека раздался нежный голос:

– Просыпайся, маленькая Алиса…

И девушка, выйдя из лабиринта, оказалась в постели в своей комнате. Какое-то время она лежала в кровати, пытаясь обдумать такой необычный сон (или это был не сон, а… перемещение?).

Лежа в постели и пытаясь прийти в себя, девушка уловила какое-то движение со стороны зеркального шкафа и посмотрела на него. Что-то не так. С зеркалом происходило нечто удивительное и необычное. По нему, как по водной глади реки, вдруг пробежала рябь. И тут же исчезла. С легким страхом в душе Алиса встала с кровати и подошла к зеркалу. И вместо своего отражения увидела там человека. Человек этот лицом походил на Алису, но был определенно мужского пола. Те же светлые волосы, широко расставленные грустные глаза, губы, сжатые в тонкую ниточку. Алиса и человек в зеркале были похожи на близнецов, брата и сестру. На голове у незнакомца была черная шляпа-цилиндр, одет он был в яркий жакет и брюки.

– Мэд, – прошептала обескураженная девушка. Она первый раз встречалась с ним лицом к лицу после ее первого сна. Он улыбнулся ей и ответил:

– Здравствуй, маленькая Алиса. Очень рад нашей встрече.

Алиса подняла правую руку. Мэд в отражении повторил ее движение. Алиса наклонила голову, он сделал то же самое.

Алиса, проглотив ком страха, поднесла к зеркалу ладонь. Мэд поднес свою. Дотронувшись до зеркала, Алиса ожидала почувствовать его холодную гладкую поверхность, но ощутила мягкое и теплое прикосновение человеческих пальцев. Тут же отдернула руку, испугавшись.

– Не бойся, Алиса. Все хорошо.

– Я видела их, Мэд. Сегодня. В лабиринте, – сказала Алиса с отчаянием в голосе, глядя в отражение. – Расскажи мне про лабиринт, Мэд. Расскажи мне про свой мир. – Она отчетливо услышала тяжелый вздох.

– Подойди к окну, маленькая Алиса, – сказало отражение.

Девушка послушно подошла.

– Загляни в него. Что ты видишь? И какие цвета ты видишь?

Алиса аккуратно приоткрыла занавески и посмотрела через открывшуюся щель.

– Я вижу голубое небо и белые облака… Они проплывают так быстро. Под облаками пролетает стая птиц. Они маленькие, я не могу их разглядеть – клин черных точек, проплывающий по небу. Внизу я вижу желтые и серые дома, коричневую землю и зеленые верхушки деревьев, по черным дорогам мелькают разноцветные пятна машин.

– Я вижу ваш мир твоими глазами, – сказал Мэд. Алиса отвернулась от окна и посмотрела в зеркало. Мэд все еще был в отражении. Алиса подошла ближе к нему. – Мой мир далеко не так насыщен цветами. Не такой быстрый. В нем все такое медленное, блеклое, почти неподвижное, бесцветное.

– Но как же лабиринт? В нем было все такое яркое, пока не пришли Стражи.

– В своем воображении ты оживила мой мир, украсив его яркими цветами и сюжетами из твоей любимой книги, но в действительности он выглядит по-другому. Когда пришли Стражи, ты смогла увидеть краешек моего настоящего мира. И он убогий, девочка. В нем нет ничего интересного. Как черно-белый рисунок ленивого и бесталанного художника. Смешной, убогий и нелепый мир.

– Где же находится твой мир? И почему его вижу только я?

– Это пропасть, из которой нет выхода. Пропасть, находящаяся за гранью понимания людей. Удаленный, неведомый вам мир, о природе которого вы, люди, не имеете даже малейшего представления. Но все миры отражаются друг в друге. Это как зеркало. Ты – это твой мир. Твое отражение – мой. Ты можешь лишь дотронуться до зеркала, но проникнуть в него не получится. Грезы – это то, что делает зеркало жидким и дает возможность провалиться в него. Грезы соединяют два удивительно разных мира в одной точке. Вот почему ты можешь попасть в мой мир через свои сновидения.

– И почему только я это вижу?

– Ты ошибаешься. Есть много людей, которые с помощью грез открывают проход между мирами. Миров очень много, их не счесть. Есть ты, которая видит мой мир, есть другие, которые видят остальные. Они просто скрывают, что видят. Как и ты. Ведь их не поймут те, кто закрывает свой разум, не позволяя проходу открыться. Те, кто ничего не видят дальше своего носа. Слепые. Их больше всего. Лишь немногим дано увидеть.

– Расскажи мне о Червонных Стражах. Кто они? Что они с тобой сделают? Убьют?

– В моем мире они следят за порядком. Как и в любом другом, в моем мире имеются свои законы и порядки. Также есть те, кто следит за тем, чтобы они соблюдались. Нарушение влечет наказание. В моем мире судят за несовершенные преступления, знаю, тебе тяжело это понять. Преступления, которых еще не было, и неизвестно, произойдут ли они в будущем. Убьют ли меня? Нет. Казнь влечет кое-что, что куда хуже смерти. В моем мире слишком мало места. Мертвые тоже занимают пространство. Мой мир не может позволить себе иметь мертвых. Он – как маленький листок бумаги, на котором художнику надо нарисовать много картин и персонажей. И вот какой-то персонаж однажды перестает быть интересным художнику, и он стирает его, а сверху рисует другую картину. Но стертый герой продолжает жить и наблюдает бесцветными стертыми глазами, как он постепенно исчезает под линиями карандаша, как сверху рисуют другие фигуры. Он никогда не умрет, а вынужден наблюдать, как все вокруг него продолжает жить, а его место давно занято. Он не умер, нет, ведь смерть – это отсутствие ощущений, а он остро ощущает жизнь вокруг и то, что в этой жизни его больше нет. Он лишится своего места и имени, а это хуже смерти. У мертвых остаются имена. Мы же их лишаемся.

– Что нам теперь делать, Мэд? Как уйти от Стражей? Я часто вижу их следы на улице. Они вошли через проход. Теперь они могут спокойно ходить не только по лабиринту, но и здесь, снаружи.

Лицо в отражении стало очень грустным.

– Прости, Алиса, что втянул тебя во все это. Очень скоро я уйду, обещаю. Осталось совсем немного. И уведу Стражей за собой. Они больше не побеспокоят тебя.

– Но как же ты? Они ведь будут продолжать искать тебя?

– Я ко всему привык. Им не удастся меня схватить, не беспокойся обо мне.

Какое-то время Алиса задумчиво смотрела в свое отражение.

– Ты говоришь, что это я сделала твой мир таким красочным. Я превратила его в Страну чудес. И сделала тебя персонажем книги, но… у тебя есть настоящее имя? И как ты выглядишь в реальности?

– О, я выгляжу совсем не так привлекательно, как сейчас. Всех нас рисовал бездарный художник, оторвать бы ему руки. Была б моя воля, я бы взял навсегда эту внешность. А что касается имени… Тут все непросто. Как я уже говорил, мой мир – это листок бумаги. Листок, разделенный на миллион линий по вертикали и горизонтали. Перекрещивание линий образуют миллионы клеток. Каждая клетка – это живое существо. Клетка имеет свое место в пространстве листа. Свой номер, состоящий из двух частей – номер линии по вертикали и по горизонтали. Мой – шестьдесят четыре на двести тысяч девятьсот сорок один. Я нахожусь в самом нижнем краю вертикали моего мира, может быть, это одна из причин, почему я могу так свободно перемещаться между мирами. Шестьдесят четыре на двести тысяч девятьсот сорок один. Это мое имя.

Алиса нахмурилась.

– Пожалуй, я все-таки буду звать тебя Мэд. Оно звучит гораздо проще.

– И я ничего не имею против. Мне нравится мое новое имя. Как и моя внешность. Как и то, как ты украсила мой мир, Алиса.

Вдруг дверь в комнату Алисы открылась. На пороге стояла мама.

– Доброе утро! Уже проснулась? Мне показалось, ты с кем-то разговариваешь? – спросила мама.

Алиса посмотрела в зеркало, но увидела только свое отражение. Мэд исчез. Девушка еще долго думала о других мирах. Ей казалось, что она что-то вспоминает. Как будто она уже была там, в странном двумерном мире, похожем на рисунок на листе бумаги. Чьи это были воспоминания? Ее или Мэда? Чужая память пугала Алису. Ей казалось, что воспоминания – это то, что делает человека личностью. Но что делать, если в твою голову проникают чужие воспоминания? Воспоминания Мэда. Неужели Алиса и Мэд скоро станут единой личностью, и все сотрутся границы?

Алиса привыкла представлять другие миры и цивилизации более развитыми, чем планета Земля – ведь именно так показывают в фильмах. Летающие машины, необыкновенные технологии, инопланетные существа, обладающие телепатическими способностями – все это показывают в голливудских блокбастерах. И ни один фильм не рассказывает нам о плоском мире, где совсем нет цветов и движения. Где у тебя есть свое собственное место, которое ты никак не можешь изменить, потому что недвижим, где судят за то, чего никогда не происходило, и где имя и координаты местоположения, – это одно и то же. И где нет смерти, а есть ластик, который тебя сотрет и нарисует сверху чужую жизнь.

Назар участвовал в фотосессии для крупного проекта социальной рекламы о вреде наркотиков и курения. По задумке, артисты должны были исполнить хореографические номера и запечатлеться на снимках в парах с не-артистами. И те и другие должны были встать в одинаковые профессиональные позы. Не-артисты нанимались за деньги и подбирались организаторами с особой тщательностью – сгорбленные фигуры, плохая кожа с жуткими пятнами или сыпью, опухшие лица, редкие волосы, вес в избытке или дефиците, полное отсутствие пластичности и грации. Эти люди вызывали отвращение. Снимок делился на две половины. На половине, принадлежащей не-артистам, по полу или земле (в зависимости от фона) были разбросаны окурки и шприцы. Фон был самым разным – улица, заброшенное здание, поле, крыша дома, больничный коридор, берег водоема.

Жизнерадостность, сила духа, страсть, энергия, жизнь, грезы – вот что демонстрировала левая половина, на которой танцор, встав в профессиональную позу, показывал крепкие мышцы и стройное тело. Убогость, омерзение, смех, нелепость, жалость, болезнь, ущербность, дно – вот что можно было сказать о людях на правой половине, нелепо и жалко копирующих позы танцоров, стоя на окурках и шприцах.

«Выбор за тобой», – говорила небольшая надпись внизу, сдвинутая ближе к левому краю.

Эти снимки разместили по всему городу на крупных плакатах, в выставочных залах арт-музеев, по этим снимкам сняли мини-фильм, закрытый показ которого недавно состоялся.

Работа над проектом была долгой и очень утомительной, Назар пытался совместить ее с учебой и обычными тренировками, поэтому практически не спал по ночам. Но, наконец, работа была закончена. И в день, когда Назару исполнилось восемнадцать лет, уставший, но абсолютно счастливый и воодушевленный, юноша прошелся по городу, с гордостью глядя на плакаты на улице. А потом долго изучал снимки и статьи в интернете и посмотрел фильм. Это было для него самым лучшим подарком ко дню рождения.

Сразу же после того, как на улицах появились плакаты, Назару предложили работу в рекламном проекте – продвижении витаминов. А сегодня поступило еще одно предложение – сняться в рекламе спортивной одежды. Все складывалось более чем удачно. Работа по обоим проектам запланирована на лето, что очень радовало юношу: он успеет подготовиться и сдать выпускные экзамены.

В этот вечер намечался концерт.

– Возьми свой рюкзак, пожалуйста, – попросила Соня Назара перед выходом из дома. – У меня вещей много, а сумку брать неохота, с ней танцевать неудобно.

Соня убрала в сумку свою косметичку, кошелек и бутылку воды. До клуба, где проводился концерт, ребята доехали на автобусе. На входе была большая очередь – у арочных металлодетекторов охрана досматривала личные вещи.

Стоять в куртке в толпе народу было жарко, за спиной у Назара Соня открыла его рюкзак и взяла воду.

Подошла очередь друзей. Соня прошла первой. Назар раскрыл свой рюкзак и протянул охраннику. Охранник стал перебирать вещи. Что-то привлекло его внимание. Нахмурившись, он изучал содержимое рюкзака.

– Все нормально? – обеспокоенно спросил Назар. Охранник сурово посмотрел на него, достал из рюкзака небольшую вещь. – Это ваше?

Он не сразу понял, что обращаются к нему. И что пальцы в латексной перчатке именно перед ним держат маленький прозрачный гриппер-пакет с белым порошком внутри.

– Нет, не мое, – уверенно сказал юноша.

Охранник подозвал двух своих коллег и обратился к Назару:

– Пройдемте со мной.

Этого пакетика никак не могло быть в рюкзаке. Назар был уверен в своей правоте, поэтому не нервничал, когда люди в форме вели его в комнату охраны. Охранники позвонили в полицию, и вскоре за Назаром пришли сотрудники наркоконтроля.

– Это не мое. Мне подбросили, – упрямо повторял Назар на вопросы полиции.

– Это твой рюкзак? – спросил один из полицейских бесцветным голосом.

– Да, мой.

– А это нашли в нем. Глупо отпираться, парень.

– Это не мое. Не мое, – повторял Назар, как заезженная пластинка.

– Вы должны проехать с нами к следователю на допрос, – жестко сказал полицейский и обратился к охране. – Мы забираем его.

Назару казалось, что это происходило не с ним. Это какого-то другого парня выводят из здания под любопытные взгляды толпы. Это кого-то другого сажают в полицейскую машину и увозят в отделение. А он, Назар, сейчас с Соней, они в шумном переполненном зале ждут начала концерта.

У Назара была возможность сделать звонок. Он позвонил отцу.

– Я в полиции. Меня задержали. В рюкзаке нашли пакет, подозревают, что наркотики. Но пока это еще не точно, – спокойным холодным тоном вкратце Назар описал ситуацию.

– Ясно. Ничего не объясняй, лучше молчи. Жди адвоката, – так же спокойно ответил отец.

Назар был уверен в своей правоте. Это не его пакет. Родители найдут адвоката, тот поможет Назару. А пока нужно ждать. И ни в коем случае не выходить из себя.

Юношу провели в кабинет на допрос. Широкий стол с шершавой поверхностью, над которым слишком низко висела лампочка. Свет резал глаза. За столом с другой стороны сидел усталый следователь с жестким лицом и прожигающим взглядом. В допросной находились еще какие-то люди, все они сидели за своими столами, кто-то читал газету, кто-то пил чай. Разъяснение прав и оснований для задержания – все в официальном жестком тоне. Его обвиняют в хранении наркотиков. Но у него не было никаких наркотиков! Пакетик был найден в его рюкзаке. Но это не его вещь.

– Я не знаю, что это. Это не мое. Я не знаю, что в этом пакете, он не мой, я не брал, не трогал его, – пока велся допрос, Назар твердил одно и то же. Губы юноши дрожали, но говорил он уверенно.

– Прекрати ломать комедию, парень, и дай показания! – рявкнул следователь, не в силах больше терпеть. – Дело простое, как два пальца об асфальт, не отнимай мое время.

Крики, угрозы, уловки, размытые вопросы, психологическая атака – следователь использовал множество приемов по очереди, пытаясь сломать Назара и выбить из него признание.

– Статья двести двадцать восьмая, часть вторая. Хранение наркотических средств в крупном размере. Лишение свободы от трех до десяти лет, парень. Подумай об этом. Пакет сейчас на экспертизе. Да и без экспертизы все понятно. На ближайшие десять лет я могу с легкостью предсказать твое будущее. Но вот если признаешься – срок можно скостить в разы.

Следователь наседал, пытался сломить Назара, но юноша сопротивлялся. Он невиновен. И ничто и никто не заставит его признать вину.

В этот день было свидание с родителями. Вдоль всей стены комнаты для свиданий – стеклянная перегородка. На той стороне – отец, постаревший будто на двадцать лет. Назар был необыкновенно рад видеть его. Тот словно принес с собой кусочек дома и радостные воспоминания о прежней жизни. Почему прежней? Папа поможет ему. Он вытащит его отсюда. Он сделает все ради сына. На отца можно положиться.

Наступила ночь, которую Назар провел в стенах этого ужасного места. Плохая вентиляция. Душный, спертый воздух, жесткие койки. Полумрак.

Назар почти не спал, его мучило гнетущее чувство неизвестности. Он плакал. Как так получилось? Любящий сын, мальчик из обеспеченной семьи, никогда не знавший бед, полный амбиций и уверенности в своем ярком будущем. И вдруг – такие условия. Его обвиняют в преступлении, которого он не совершал. Он думал о маме, папе и сестренке, и больше всего на свете хотел очутиться сейчас дома рядом с ними.

Потом – свидание с адвокатом. Высокий человек с гордой осанкой, птичьим носом и цепким и умным взглядом маленьких глаз в круглых очках сразу вызвал у Назара доверие. На вопросы адвоката юноша отвечал охотно, ничего не скрывая. От действий защитника зависела его судьба.

Адвокат сказал, что пока не придут результаты экспертизы вещества, найденного у Назара, ничего предпринимать нельзя.

В этот день юношу перевезли в СИЗО. В стенах камеры прошла вторая мучительная ночь.

Стены, выкрашенные блеклой светло-зеленой краской. Мир, состоящий из решеток и бетона. Где-то вдалеке – лай служебных собак.

– Кокаин. Пять граммов, – объявил адвокат на следующем свидании, когда стали известны результаты экспертизы.

Назар лишь печально качал головой, повторяя, что не знает, откуда в его рюкзаке взялся этот пакет.

– Это не мое, я не трогал его.

– Если не трогал, тогда на пакете не должно быть отпечатков пальцев, – следователь одной крутил в руках ручку, а второй поглаживал подбородок. – Запросим дактилоскопию. Если все было так, как ты говоришь, то твоих отпечатков не найдут на пакете, и тебя сразу же отпустят.

Слова адвоката воодушевили юношу. Он не трогал этот чертов пакет, его отпечатков просто не может там оказаться. Скоро его отпустят!

Назар смотрел, как девушка-эксперт снимает его отпечатки пальцев. Чувствовал, как холодные руки в резиновых перчатках прикасаются к нему, как проводят валиком с черной краской по подушечкам пальцев, как поочередно прикладывают каждый его палец к бланку. Все, как показывают в фильмах.

Теперь он и сам стал героем криминального боевика. Но скоро все кончится.

Назар с нетерпением ждал, когда к нему снова придет адвокат, чтобы сказать, что отпечатков не нашли, и Назара отпускают. Адвокат вошел в комнату для свиданий, вид у него был необычно озабоченный и хмурый, и Назар почувствовал в душе легкую тревогу.

– Что-то случилось? – спросил он, стараясь говорить спокойно и скрыть растущую панику.

– На пакете найдены отпечатки. Отпечатки только одного человека. Они совпадают с твоими отпечатками, Назар. Дело плохо.

Эта новость была как удар в спину.

Назар почувствовал, как бешено забилось сердце, его удары отдавались в висках.

Кровь прилила к лицу, щеки запылали. Назар сжал губы, с силой втягивая воздух, который вдруг в один момент будто стал густым и вязким.

– Что? Этого не может быть! – вскрикнул он в гневе. Юноша не мог просто сидеть молча, когда вокруг творится черт знает что! Да что здесь происходит? Это было похоже на фильм «Игра» с Майклом Дугласом, где герой получил билет на участие в загадочной игре, а потом с ним стали происходить страшные и жуткие вещи, и он никак не мог понять, где заканчивается грань игры и начинается реальность. Так и здесь. Вот только… Назар не получал никакого билета. – Откуда могли взяться эти чертовы отпечатки, если я не брал никакой чертов пакет! Меня пытаются подставить, сделайте что-нибудь!

Адвокат потирал виски, думая над ситуацией.

– Вы мне не верите? Вы думаете, что это я сделал? – безнадежно спросил Назар, выплеснув эмоции и немного успокоившись.

– На суде тебе не поверят. Все против тебя. Подумай, откуда могли взяться твои отпечатки пальцев на этом пакете? Какие вещи ты трогал в последнее время? С кем общался? У кого был доступ к твоему рюкзаку? Наверняка это кто-то из близких. Кто из твоих друзей мог желать тебе зла?

Назар теребил в руках колпачок от ручки и напряженно думал.

Ответ пришел неожиданно. Как будто в одну картину сошлись перепутанные кусочки пазла.

Назар сидел, застыв в полном недоумении, пытаясь осознать пришедшую на ум мысль. Внутренний голос подсказывал ответ, слишком пугающий для понимания.

Некая невидимая сила будто потащила его вбок и ударила об стену, продолжая бить снова и снова.

Это она подложила ему наркотики. Эта был ее пакет. Пакет с дурацкими бусинами, который он вертел в руках у нее дома.

В голове была каша, он ничего не мог понять. Что происходит? Как будто вокруг него велась постановка какого-то спектакля, и он был в ней главным исполнителем, вот только юноша не знал об этом. Соня его подставила? Соня желает ему зла? Но этого не может быть – она всегда была его другом!

Сердце у Назара упало. На него накатила волна опустошенности. Еще пять минут назад в его груди находился огромный клубок смешанных эмоций, а сейчас будто кто-то дернул за нитку и в один миг распустил этот клубок, оборвав все чувства юноши.

Назар поделился с адвокатом своими размышлениями. Рассказал про пакет с бусинами, и как она перед концертом доставала из его рюкзака бутылку с водой, а потом убирала ее обратно.

– Вызовите ее свидетелем. Это сделала она, она должна признаться! Соня должна сказать правду, зачем она это сделала! – Воскликнул Назар.

Адвокат внимательно выслушал Назара, но лишь виновато покачал головой.

– Боюсь, мы не сможем ничего доказать. Девушка непричастна, найдены только твои отпечатки. Ее вызовут свидетелем на суде, но все, чего от нее хотят, – чтобы она подтвердила, что рюкзак принадлежит тебе, и кроме нее ты ни с кем не контактировал перед концертом.

– Но что же нам делать? – спросил Назар бесцветным голосом.

– Нужно признать свою вину. Ты дашь показания, что это твои наркотики. Что ты раскаиваешься в содеянном. Что это был глупый поступок, который никогда не повторится. Мы соберем рекомендации о тебе, представим тебя в лучшем цвете. Рекомендации со школы, танцевальной секции, от друзей, родственников, соседей. Мы покажем твою безупречную репутацию, попробуем убедить судью, что не стоит гробить жизнь образцового во всем человека из-за одной ошибки. В лучшем случае тебе могут дать условно.

– А в худшем? – подавленно спросил Назар, чувствуя в горле набухающий ком, который мешал говорить. В ушах стоял гул. Все чувства притуплены. Все происходящее застыло. Юноша был полностью обескуражен

– Худшего не будет. Будем стремиться к лучшему, – адвокат ободряюще похлопал юношу по плечу.