Глава 13
Пригоршня. Зона против
Информатор Литвинова слил примерный маршрут наших врагов: от Клина до Талдома через Автополигон под Дмитровым. Они пойдут с юга, а мы, чтобы наши пути не пересекались, – с севера, от Ямуги, постепенно сужая расстояние между нами.
Как и договаривались, в полдень я хлопнул дверцей такси и уставился на серую стену Периметра, оберегающую большой мир от исчадий Зоны, а Зону – от любителей острых ощущений. Алеша и Полковник тоже вышли из минивэна, коротконогий усатый таксист побежал открывать им багажник, чтобы вытащить рюкзаки и оружие, сложенное в две огромные черные сумки. Я посмотрел на часы: без десяти двенадцать. С минуты на минуту подъедут Брют с Ржавым, и мы пойдем в Зону.
То ли чудилось, то ли из-за ворот тянуло сыростью, над Зоной бродили облака. Вот синие металлические ворота и синяя калитка, за которой – пост КПП. Когда предъявлю пропуск, получу от информатора Литвинова ПДА, где обозначен маршрут, по которому люди «Руны» идут за сборкой… Меня мучил вопрос, есть ли среди них Химик, и я сам себя уговаривал, что нет. Мало, что ли, других специалистов по сборкам?
Перед тем как выходить из дома, я взял остатки смертоносного вещества – как выяснилось, штуки, необходимой при допросах. Эдакая сыворотка правды. Надо будет взять языка из вражьей экспедиции, напоить сывороткой и спросить, кто за всем этим стоит, а там уже решать, как разорить осиное гнездо.
Я улыбнулся своим мыслям. Зона, спасибо тебе, что ты есть! Спасибо, что даешь поступать по совести и наказывать виноватых, которые в большом мире откупились бы. Надо же, Соловьев скурвился, а такой мужик был правильный! Кто бы мог подумать!
Таксист подошел за деньгами, я дал ему тысячу и поблагодарил, он глянул на нашу команду с интересом, посмотрел на черные сумки с таким видом, словно точно знал, что там. Распрощался и укатил восвояси. Из выхлопной трубы вырвалось облако сизого дыма.
– Заездил машину. Надо менять поршневую, – потирая подбородок, проговорил Полковник. – Когда остальные приедут? Если честно, они не внушают мне доверия. Слишком много лишних движений.
– В Зоне сложно оставаться нормальным. Чем менее ты нормален, тем больше шансов выжить. Там такие шизики выживают, что диву даешься!
Алеша слушал нас, не перебивая, хотя, судя по выражению лица, ему было что сказать. Он пританцовывал на месте и изнывал от предвкушения, ходил туда-сюда, озирался. Наконец увидел приближающийся автомобиль и радостно воскликнул:
– Едут!
Я перевел взгляд на дорогу, где увеличивалась темная точка машины, обрастала деталями, и вот уже видно, что мои старые знакомые – на «Сузуки-Джимни», раскрашенном под череп с глазами фар. Машина подъехала на небольшую парковку и начала сдавать задом, в салоне так ухали басы, что она подпрыгивала.
Рулил Брют, кивал в такт музыке. Ржавый с важным видом сидел рядом.
Наконец они припарковались, заглушили мотор, но ключ из зажигания Брют вынимать не стал, распахнул дверцу, чтобы все слышали, какой крутой у него драм-н-бэйс. Я в школе так делал. Улыбаясь во весь рот, Брют что-то говорил, но из-за музыки слов было не разобрать, и он напоминал рыбу в аквариуме. Я пожал плечами и показал на ухо – не слышно то есть. До Брюта дошло, наконец музыка смолкла.
Я поймал себя на мысли, что он надоел мне, хотя мы еще даже не говорили, Полковник прав, эта парочка не внушает доверия.
Навьючившись рюкзаками, расхлябанной походкой Брют подошел к нам, дернул головой:
– Ну че, идем, да? – он покосился на сумки с оружием, как голубь на кусок булки. – Это, ну, то самое, вот тут?
Полковник посмотрел на него в упор, молча кивнул и взял одну из сумок, вторую, крякнув, поволок к воротам я. Полковник наверняка воспользовался «облегчалкой», человек его возраста не поднимет такой груз. Надо будет спросить, сколько ему на самом деле. Так посмотришь – старик стариком, а когда он воодушевлен и его глаза горят льдистым блеском – вроде как почти ровесник: чуть меньше сорока.
Брют и Ржавый вырвались вперед, но чем ближе подходили к воротам, тем больше снижали скорость и вскоре остались позади. Мне и самому хотелось развернуться. Неправильность происходящего одолевала меня. Только безумец сунется в Зону с оружием.
Если бы на месте Литвинова я хотел бы устранить кого-то, то послал бы его с оружием на КПП к воякам. Черт-те что! А что если это и правда подстава?
Проверить это можно только опытным путем, и кому-то придется пожертвовать собой, пока остальные ждут. Ума не приложу, как это лучше сделать. Я так задумался, что аж остановился и напомнил себе того самого барана, который смотрит на новые ворота.
Полковнику и Алеше я рассказал, что мы идем на перехват группы, задача – отбить артефакт и пресечь распространение опасного вещества из Зоны. Подробностей о нашем спонсоре, Литвинове то есть, никто не знал.
Похоже, не только меня одолевали сомнения, Полковник поинтересовался:
– Я понимаю, что у тебя пропуск, но ты уверен, что все будет именно так, как хочется? Не рискуем ли мы? Кто нам помогает?
Я взвесил все за и против и решил, что глупо тратиться, а потом сдавать нас воякам и потраченное им дарить. Литвинов и правда заинтересован в результате, каковы его мотивы – другой вопрос, пока главное, что наши пути совпадают.
– Особист, – ответил я вполголоса, чтоб не услышала веселая парочка.
Полковник кивнул, промолчал. Он сохранял невозмутимость, но я был уверен, что информация ему не понравилась.
– Давайте так, – предложил я. – Вы все стоите здесь, я иду первым прямо вот так, с этой сумкой, показываю пропуск и действую по обстоятельствам.
– Осторожность не помешает, но в данном случае она лишняя, – подытожил Полковник и зашагал к воротам первым.
На звук наших шагов среагировали охранники – с щелчком открылось окошко в калитке, показался глаз, полноса и полрта.
– От Литвинова? – поинтересовался дежурный.
– Так точно! – ответил я и протянул пропуск.
Из окошка высунулась рука, взяла пропуск и исчезла, окошко закрылось и больше не открывалось – звякнула огромная щеколда, и бесшумно распахнулась калитка.
Я взял сумку с огнестрелом и поволок в Зону мимо дежурного, вернувшего пропуск, мимо двух «шакалов» с автоматами, которые смотрели на наши сумки, чуть ли не облизываясь. Этого не может быть! Я, нашпигованный оружием, как еж – иголками, прохожу мимо вояк, и они меня не трогают. О-бал-деть! Обернулся, чтоб проследить за веселой парочкой сталкеров: бледные до зеленцы, они проходили КПП на цыпочках, всеми фибрами души желая слиться с фоном.
Один из «шакалов» – высокий мужик в звании капитан-лейтенанта, с огромной родинкой между бровей, крикнул басом и помахал ПДА:
– Главный кто?
Я молча подошел к нему и протянул свободную руку. Когда ПДА лег в мою ладонь, захотелось прямо здесь прочесть, что же неведомый информатор написал о маршруте и… И о составе команды. Вдруг Химик все-таки с ними?
Но выключенный ПДА перекочевал в карман куртки, и я по асфальтовой дороге зашагал прочь от КПП, слыша топот ног тех, кто идет за мной. Все молчали. Царила такая тишина, что было слышно, как шелестят листья берез, как ветер свистит в проводах. Где-то поскрипывал ствол, звенела синица.
Здравствуй, Зона, я снова дома! Как же я скучал по тебе! Наверное, так же тоскуют по любовнице в объятиях жены.
– Эй-эй! – воскликнул наш чернокожий друг. – Ты так не беги, тут же аномалии!
Если бы у меня было много времени, я пустил бы Алешу вперед, чтобы посмотреть, как он собственной тени пугается и от каждого звука дергается, но желание поскорее включить ПДА и проложить маршрут побеждало. Нужно только добраться до леса.
– Они тут не повсюду, – объяснил я. – Те, что возле Периметра, обычно видны. Тебе, согласен, не видны, но мне – очень даже.
– И зачем салагу взяли? – вздохнул Брют за моей спиной.
– И зачем взяли трепло! – парировал Алеша.
– Брют, помолчи, а? – примирительно прохрипел Ржавый. – Договорились же!
Остановились мы за первой же сосной. Я еще раз напомнил команде цель нашей вылазки – наказать нехороших людей и забрать у них артефакт. Достал из кармана ПДА, включил его и, пока он загружался, продолжил:
– В команде врага есть информатор, который будет держать нас в курсе дела. Он должен был написать, куда они собираются. Так что с пути мы не собьемся и о сюрпризах тоже будем знать.
– Так проще, да, – кивнул Брют, переминающийся с ноги на ногу.
Ржавый вздохнул, наградил его долгим взглядом, отчего Брют втянул голову в плечи. Я привалился спиной к сосновому стволу, чтоб передать дереву часть нагрузки от рюкзака. В углу экрана оранжевым мигали конверты непрочитанных сообщений, я нажал на них: три сообщения.
Первое датировано сегодняшним числом, отправлено утром: «Кол-во команды – 5 человек. Профи. С ними один из главных. Вооружены хорошо. Сюда не писать – опасно». Н-да, надо сказать, очень информативно. Второе послание – фотография карты, где красной линией обозначался маршрут от Клина через поселки до Автополигона вблизи Дмитрова и дальше – Талдома.
Негостеприимные места, надо сказать. Неплохо было бы знать, что именно они ищут, но этого осведомитель не написал. Состав команды он тоже не уточнил, и я по-прежнему буду думать, что воюю против Химика.
За моей спиной встал Алеша, почесал голову, щелкнул языком. С такого расстояния он вряд ли что-то разглядит.
В последнем, третьем сообщении говорилось: «Этим маршрутом (см. карту) не ходите. Мутанты-муравьи. Один член команды выбыл. До места (Автополигон) планируем добраться в течение двух-трех дней. Дальше – Талдом. Обратный маршрут пока неизвестен. Цель экспедиции – сборка». Прилагался файл: участок на карте, обведенный красным. Я разослал всем карту с маршрутом врага, сбросил опасное место и сказал:
– Пойдем параллельно, по шоссе, мимо заброшенных сел.
– На фиг села! – возмутился Брют и дернул плечом. – Там упыри, бюргеры… Да чего там только нет.
Я промолчал. Рука чесалась написать сообщение информатору: «Химик с вами?», но делать этого не стал. Неужели трудно рассказать подробнее: кто идет, что за люди, как вооружены, что за сверхценный артефакт, какая аномалия его дает – наверняка он знал это заранее, но не посчитал нужным сообщить. Или ему не велено? Или Литвинов мне не доверяет?
– Выдвигаемся, – скомандовал я. – Сильно не торопимся, они вышли вчера утром. Сейчас нам с ними встречаться не нужно, ждем сообщения, что арт у них.
Полковник сказал задумчиво:
– Нас пятеро, их тоже пятеро, мы равны. Они достаточно опытны и опасны. Нужно будет устраивать засаду, чтоб застать их врасплох.
– Их уже четверо, – сказал я, расстегнул сумку – сталкеры принялись разбирать оружие, собирать автоматы, раскладывать магазины по карманам. – Одного, видимо, сожрал мутант. И один на нашей стороне, а значит, нас шестеро, а их трое.
– И это правда, – кивнул Полковник и шепнул, пока все заняты: – Информатор не на нашей стороне, а на стороне твоего особиста, а какие игры он ведет, непонятно. Пока наши цели совпадают, мы ему нужны, но что будет потом, сказать трудно.
– Враг моего врага – мой друг, – проговорил я и улыбнулся так, что Полковник не стал спорить, просто добавил:
– Будьте осторожны, – и сменил тему, оглядываясь по сторонам так, словно он мысленно прицеливался. – Не доводилось тут бывать. Насколько здесь опасно?
– Крайне опасно. Как на минном поле без металлодетектора. Едва заметишь движение – стреляй. Все местные твари враждебны, аномалии смертельны, распознать их новичку сложно, так что держись позади меня или любого, кроме Алеши.
Негр услышал свое имя и тотчас образовался рядом:
– Мутанты имеют такой вид, что оторопь берет. Одного знакомого при виде этой твари страхом сковало, пришлось его отбивать. С тех пор он заикается, и глаз у него дергается.
– Зона только для избранных, – отозвался Брют, который занимался своим АК и, казалось бы, не должен был слышать нас.
– Заткнись, ты, избранный, – огрызнулся Алеша.
Молчаливый Ржавый шевельнул губами, и Брют захлопнул рот, зыркнул на Алешу недобро и потупился. А потом произошло странное: Ржавый и Брют на миг застыли. Будто бы их выключили. Ржавый – с прикрытыми веками, Брют, склонившийся над рюкзаком. Что за… Я мотнул головой, все стало, как надо: Ржавый моргнул, Брют надел рюкзак и затанцевал на месте, словно он ничего не весил. У бывалых сталкеров на поясе были контейнеры для артефактов, мне они ни к чему, Алеша и Полковник шли за обещанными деньгами. Причем Полковник, похоже, решил тряхнуть стариной и пощекотать себе нервишки, деньги у него и так водились.
Никого, как меня, не интересовала справедливость, я жаждал не денег, не артефактов – крови тех, кто отнял у Дениса сперва сына, а потом и жизнь. Виновные заплатят своей кровью. Я должен остановить Зону, которая начала вмешиваться в жизни близких мне людей, и обезопасить семью.
– Ржавый идет первым, – распорядился я. – Как самый опытный и сильный. Я замыкаю. Порядок в середине строя произвольный. Движемся немного севернее, дальше по асфальту – на восток. Стреляем во все, что движется. Если замечаем что-то странное, говорим.
Ржавый шел довольно быстро: бросал гайку, проверяя маршрут, бежал за ней, поднимал, снова бросал. Полковника интересовал процесс, и он шагал вторым, я смотрел по сторонам – на всякий случай. Вряд ли возле Периметра завелось что-то опасное, но все же лучше перестраховаться – я не имею права рисковать.
Пара минут ходьбы – и я втянулся, пульс успокоился, нервы напряглись до предела. Ощущение, что никуда не уходил и не было десяти лет разлуки с Зоной. Шелуха слетела, остались инстинкты, жаль, что мы теперь по разные стороны правды…
Вдалеке взвыла сирена, прокатилась по лесу волной. Все оторопели. Я запрокинул голову, но небо едва виднелось за сосновыми ветками. Там, на востоке, куда мы идем, оно налилось красным, вспухло, набираясь сил, чтобы расплескать на Зону неведомое, изменить правила, убить беспечных.
– Всплеск! – в три голоса воскликнули я, Ржавый и Брют.
Полковник вскинул бровь и поинтересовался:
– Это значит, что нам нужно под землю?
– Нам надо в бункер к воякам, потому что иначе хана, мозги спекутся! – сказал я, развернулся и побежал.
Меня догнал Алеша, посеревший от переживаний:
– Они нас пустят? – проговорил он сбивчиво. – Они ж нашего брата гоняют. Классовый, тассказать, враг.
– Надеюсь, – ответил я и припустил.
Неимоверно тяжелый рюкзак тянул к земле, тормозил, и я сбросил его – все равно никто не тронет. Алеша и Полковник поняли, что к чему, сделали так же, а вот бывалые расстались с грузом только, когда ощутимо отстали.
Сколько у нас времени? Пять минут? Семь? Каждая секунда может стать фатальной. Обычно вояки сталкерам помогали, чтобы потом на выходе ощипать. У нас есть пропуск, поможет ли он?
Начало давить на виски, словно голову сжимали тисками, появился знакомый зловещий звон. Проклятый лес все не заканчивался. Неужели мы так много прошли?
Сосновые стволы неслись навстречу. Кусты хватали за одежду. Кровь тарабанила в висках, как товарный поезд. Небо – белое. На востоке должно быть красным. Оглядываться некогда.
Звон нарастает. Каждое дерево, каждая травинка будто бы дрожит. От земли словно поднимаются испарения, из-за чего картинка расплывается.
– Быстрее! – заорал я, не узнавая собственный голос, рванул вперед, захлебываясь дыханием.
Там, за стволами – пустырь, за которым КПП? Или мерещится? Все плывет, в мареве не разобрать. Бежать! Двигать ногами, хотя тяжело. Вперед, вперед.
Небо бурое, вверху клубятся багряные облака, позади – всплеск…
Да! Лес закончился. Расплывчатые силуэты зданий. Синее пятно ворот, сминающееся по краям. Не успеем… Или успеем? Бежать!
– Подождите! – кричал я невидимым дежурным.
Подбежал к белому одноэтажному зданию, примыкающему к стене Периметра, затарабанил в окно – оно брызнуло осколками. У них должен быть бункер…
Кто-то толкнул в спину, схватил за руку. Издали донесся искаженный гулкий голос, будто диск заело:
– Иди сюууода. Ууооспели…
Темный коридор. Свет лампочки режет глаза. Топот. Звуки взрываются в голове. Легче, легче, отпускает.
Пришел в себя я на темной бетонной лестнице, ведущей вниз. Кто-то словно прибавил резкость, и зрение вернулось, голову отпустило. Впереди меня спускался русоволосый лейтенант в камуфляже, позади… Я оглянулся. Позади по стеночке шел перекошенный, напуганный Алеша, за ним – пока не разобрать кто. Интересно, все ли успели?
Десять ступенек, и мы очутились в низком бетонном бункере, я чиркал головой по потолку, потому невольно пригнулся, сел на скамейку рядом с двумя вояками. Сопровождающий нас лейтенант, тот самый, с родинкой между бровей, был так высок, что согнулся в три погибели. Он сутулился даже, когда уселся.
Вошел Алеша, четверо вояк уставились на него с удивлением. Алеша икнул и схватился за горло, плюхнулся рядом со мной, еще раз икнул.
– Новичок? – поинтересовался молодой черноволосый сержант.
– Угу, – кивнул Алеша.
– Откуда ты к нам?
– Отсюда. Я коренной москвич.
Черноволосый захохотал.
Следом за Алешей ввалился Полковник, как он ни старался сохранять невозмутимость, вид у него был, словно по нему проехал каток. За Брютом вошел Ржавый, размазал по лицу текущую из носа кровь – ему досталось больше всех. Хорошо, что носом кровь пошла, могло быть и кровоизлияние в мозг.
Сталкеры ошалело крутили головами, поняли, что места на скамейках у стен не осталось, и уселись на пол. Ржавый не замечал, что у него кровь, и пачкал красными пятнами камуфляж и бетонный пол. Только сейчас я заметил, что болит рука, которой я разбивал окно, порезанная осколками.
Подождав, пока мы придем в себя, высокий с родинкой сказал:
– Не зря до последнего вас ждал! – он перевел на меня взгляд. – А ты нам окно испортил. Казенное имущество, между прочим! Но ничего, возместят.
Вот, значит, как. Значит, у Литвинова все схвачено на пропускных пунктах. Не хотел бы я с ним поссориться. Можно сказать, повезло, что он за меня.
В панике Алеша и Брют не скинули автоматы, но вояк нелегальное оружие не смущало. В голове вертелось одно: повезло, и второе: повезло ли тем, за кем мы гонимся. Если придет сообщение от информатора, все хорошо, если нет, значит, хана им, и пойдем мы сразу громить логово «Руны».
Я решил прозондировать почву и спросил у высокого:
– Ты что-нибудь слышал о группировке «Руна»?
– Руна… Руна… – проговорил лейтенант, пробуя слово на вкус, сдвинул брови, и они уперлись в огромную родинку. – Нет, ни разу не слышал. Кто они такие?
– Контрабандисты, – ответил я так, чтобы его заинтересовали таинственные «руновцы». – Действуют в обход всех. Или среди ваших крот, или у них где-то подкоп. Они таскают из Зоны нехорошие, опасные вещи.
– Спасибо, буду иметь в виду.
Брют вскочил, попятился к двери:
– Похоже, что выброс того, нам поторопиться бы.
Неуютно сталкеру делить кров с военными, так же неуютно лису среди собак. Мне и самому не по себе. Я поднялся и протянул руку военному:
– Спасибо, что помогли… эээ…
Лейтенант руку пожал:
– Эдуард.
– Я Никита. Мы что-нибудь должны?
Глаза молодых вояк загорелись алчным блеском, Эдик покачал головой:
– Нет, можете идти.
Уже на улице Брют поскреб в затылке и выдал:
– Ну ты, Пригоршня, и крут! Как тебе удалось прикормить шакалов? Я тоже так хочу, пропуск хочу, чтоб туда-сюда ходить.
– Проживи с мое, – пробурчал я и осекся, оглядел свой потрепанный всплеском, но не сломленный отряд. – Зона внесла коррективы. У наших врагов была определенная цель, какая именно, я не знаю. Наверняка конкретная аномалия или спарка, теперь все изменилось, изменится ли их маршрут, неизвестно. Известно только, что ушли они недалеко и нам в любом случае на восток. Короче, идем, как задумывали, ждем сигнал от информатора.
Я зашагал по нашим следам в лес, чтобы собрать вещи, которые мы в панике побросали. Первым нашелся чей-то АК, точно не мой, я его раньше сбросил. Вытянутый рюкзак Брюта с зленой подстилкой под задницу, немного в стороне скатился в лужу рюкзак Ржавого, похожий на него самого, – раздутый, квадратный.
Свои вещи я обнаружил уже в лесу, оглянулся и рассмотрел между стволами стену Периметра. Надо же, это совсем близко, а еще полчаса назад казалось, что бесконечно далеко. Похлопал по карману, где лежал ПДА, достал его и включил, чтобы проверить, работает ли он, не убил ли его всплеск. Экран засветился, вспыхнула заставка, и аппарат включился. Есть контакт!
Новых сообщений, конечно же, не было. Не исключено, что те, за кем мы идем, попали под всплеск и погибли. Или ПДА информатора накрылся… Тогда придется идти туда, где они теоретически могли быть, прочесывать местность в поисках трупов или, если враги выжили, искать следы.
Меня догнал Алеша, запыхтел, кивнул на ПДА:
– Пашет?
– Ага. Ждем коррективы.
Но информация не поступала. Значит, экспедиция не пережила всплеск либо у «крота» издох ПДА, все-таки он ближе к третьему кругу, там всплески сильнее.
Сосняк мы прошли быстро, минут за пятнадцать, и наконец выбрались на асфальтовую дорогу, убегающую в лес, а дальше – к самому Дмитрову. На ржавом дорожном знаке «обгон запрещен» безвестный сталкер написал свое имя, из которого сохранилось только «…ряк».
Большую часть дороги присыпали сосновые иголки, пружинящие под ногами. От тяжелого рюкзака начало ломить в пояснице – здравствуй, старость! Все-таки спортзал и бокс – совсем другая нагрузка, эти навыки в Зоне бесполезны.
Воцарившуюся тишину нарушил Полковник:
– Вы это слышите? – он замер, приложив палец к губам.
Я напряг слух, но – ничего подозрительного, едва различимый лесной шелест. Алеша встал на колени и припал ухом к земле, послушал немного, поднялся и развел руками. Зато Брют запрокинул голову и остолбенел, глядя в небо.
Что-то он там увидел, отчего на его подвижном лице разгладились морщины и проступили желваки. Ржавый встал возле него, уставился туда же, задвигал надбровным валиком выбросил вперед руку, как фашист, и сказал:
– Посмотрите, небо – черное!
И правда, на фоне серых туч – темное то ли марево, то ли… Хрен знает что. Если напрячь зрение, видно, что оно распадается на отдельные черные точки.
– Что это может быть? – потирая подбородок, спросил Полковник.
– Не знаю, – пожал плечами я. – Но мне это не нравится.
