5. Упорный труд

Каждый день начинается с одной и той же поездки в Каррингтон мимо охотников за автографами, которые ждут у ворот базы с футболками, плакатами и старыми программками. Я заруливаю на стоянку – здесь сплошь и рядом «бумеры» и «мерсы». «Audi» Менеджера тоже здесь – он появляется на работе раньше всех и, вероятно, уходит отсюда последним. Неважно, в какое время я прихожу или ухожу – автомобиль Менеджера всегда припаркован на том же месте.

Я иду через приемную с ее вычурной моделью «Олд Траффорд» в фойе и вниз по ярко освещенному коридору. Я следую мимо фотографий на стенах: знаменитые «малыши Басби»; Гиггзи и Роналду празднуют гол; Менеджер выглядит жутко в деловом костюме.

Вниз по коридору, сквозь множество дверей в раздевалку. Слышен смех парней, которые уже там. Гари Невилл, Даррен Флетчер, Рио, Уэс Браун.

– Привет, Уазза!

Я здороваюсь и получаю свой комплект. Игроки «Юнайтед» собираются здесь перед каждой тренировкой. Это заметно, потому что комната похожа на спальню какого-то ребенка. На полу полно мусора – картонные коробки «Ribena», журналы о велосипедах и упаковка от новых щитков. Все это вперемешку с кроссовками, шлепанцами и полотенцами. На стене – телевизор. Он сообщает игрокам, когда нужно идти на педикюр или массаж; там же и меню ланча. Кто-то нацепил на одну из полок игрушечную обезьянку. Тут же есть док-станция для «iPod», поэтому мы можем слушать музыку.

Мой шкафчик в углу. На дверцу кто-то наклеил старую журнальную вырезку обо мне и Колин, написанную несколько лет назад. Иногда, сидя и переодеваясь, я не могу поверить своему счастью.

Здорово играть в футбол каждый день и зарабатывать этим на жизнь. Иногда я слышу от игроков, что они не любят тренировки, но мне они нравятся. Я хочу сказать – за что их можно не любить? Правила довольно просты: быть в 9:30 на месте – любой, кто опаздывает, будет оштрафован. Когда мы в деле, выполняй указания Менеджера. Это пустяк.

Сегодня все достаточно рутинно. Мы готовимся, парни вокруг хохочут. Потом первый сеанс разминки: мягкий 20-минутный цикл на велотренажерах.

Затем мы получаем бутсы и выходим на улицу.

Мы играем в квадрат на отмеченном участке поля. Восемь человек передают мяч друг другу, а двое в середине пытаются его перехватить. Это упражнение помогает нам привыкнуть к мячу. Затем мы выполняем короткие спурты между конусами, чтобы запустить наши легкие и ноги.

Наступает моя самая любимая часть тренировки – игра.

Я никогда не знаю, что мы будем отрабатывать в конкретной игре. Иногда мы работаем над владением, иногда над тактикой. Сегодня мы разбираем, как будем взламывать оборону соперника по следующему матчу – «Чарльтона». В это время Менеджер стоит на кромке поля и наблюдает за тем, как мы играем. Он требует увеличить темп, когда необходимо. Он требует, чтобы мы доводили мяч до штрафной быстрее. Он меняет нас местами.

В тренировочной игре все хотят победить, даже в таком формате, как сейчас – восемь на восемь. Подкаты летят один за другим.

Уэс Браун поздно идет в подкат, его нога над мячом. Он бьет меня в лодыжку. Я в штрафной, но рефери, наш тренер по физподготовке, не свистит. Моя команда жалуется, я взбешен. Несколько мгновений спустя, в том же месте, Уэс снова ловит меня. Его шипы взмывают в воздух, и это вопиющий фол, но снова ни намека на то, что мы заработаем пенальти. Уэс бежит на другой конец поля и забивает.

Менеджер наблюдает с бровки. Внезапно он останавливает игру.

– Парни, успокойтесь! Поосторожнее с подкатами. Я не хочу, чтобы кто-нибудь получил травму.

В следующий раз, когда я в штрафной, я чувствую легкое прикосновение и решаю нырять (на тренировках мы все грешим этим).

Ничего.

Я взбешен!

Начинаю кричать на рефери, потому что хочу выиграть эту игру так же, как и матч Премьер-лиги против «Челси», «Сити» или «Астон Виллы». Ссоры случаются регулярно, но это в порядке вещей. Боевой настрой исходит от Менеджера – он хочет, чтобы мы тренировались так, как будто играем по-настоящему.

Рефери свистит.

Игра окончена.

Я взбешен, потому что мы проиграли, но остаюсь поработать над ударами. Бью по воротам в течение десяти минут. Все это часть рутины: я готовлюсь к любой возможности, которая может появиться у меня в выходные.

Бью с лета.

Бью из-за пределов штрафной площади.

Бью после паса, который принимаю на грудь.

Пенальти, штрафные.

Один из тренеров ставит меня спиной к мячу. Он отдает передачу в штрафную в случайном направлении, после этого окликает меня. Оборачиваюсь, реагирую и бью как можно быстрее. Такое упражнение готовит меня к свободным мячам – я должен всегда быть начеку.

Я не один. Когда я смотрю на тренировочную площадку, вижу, что разные игроки работают над разными упражнениями. Рио тренирует удары головой, наш вратарь Тим Ховард – игру при навесах, а Гиггзи – штрафные удары.

Все мы можем стать лучше, даже в «Юнайтед».

Люди постоянно рассуждают о бомбардирском искусстве и о том, чем оно обусловлено – упорными тренировками или природным талантом. Признаться честно, я считаю, что голы рождаются из комбинации обоих факторов. Кое-что вы можете натренировать, но вы не можете обучиться инстинкту. Либо он есть, либо его нет.

Наверное, у меня он есть. Всегда был. Еще ребенком я чувствовал все неприкаянные мячи в штрафной. Когда я играю на острие в «Юнайтед», я всегда в боевой готовности. Чуткий к любой возможности забить. Все время пытаюсь угадать, где мяч окажется в следующую секунду, чтобы успеть подготовиться. Я ищу, высматриваю, угадываю свободные мячи и ошибки в защите, но это природная способность. Предчувствие, в какую сторону двигаться (а затем и забивать, если ты выходишь один на один с вратарем) – умение, которое некоторым игрокам дано, а некоторым нет. Именно этот инстинкт может сыграть решающую роль в том, забьете вы пять или двадцать пять мячей за сезон, на любом уровне.

Всякий раз, когда играю за «Юнайтед», я должен реагировать по-разному на все, что происходит вокруг меня. Если я увижу, что один из наших вингеров – Роналду или Гиггзи, допустим, – простреливает с фланга, инстинкт велит мне бежать к дальней штанге. Я знаю, что мяч может уйти в сторону и у меня будет возможность добить его. Если я вижу удар Скоулзи или Алана Смита, я всегда рассчитываю на отскок. Он может отлететь в мою сторону, а может и не отлететь. Но даже если он окажется у меня всего раз из 20 попыток, этого может оказаться достаточно для дополнительных двух-трех голов в сезоне.

Дело не только в том, чтобы предугадывать полет мяча после удара или паса – тут еще и чтение положения тела. Перед решающим действием на фланге или в центре я внимательно слежу за тем, какую позицию выберет мой одноклубник перед передачей. Из его движения я могу приблизительно оценить, куда он собирается отдавать пас, и бегу в эту точку.

Если мне повезет и я оценил все правильно, я оказываюсь перед воротами с мячом. Вот тогда я должен быть готов к следующему действию: контроль, движение, удар. Вот где приходит очередь тренировки.

Работая над техникой постоянно, я развиваю мышечную память. Инстинктивно знаю, что делать, когда передача идет в мою сторону. Если мяч попадает мне на грудь в районе одиннадцатиметровой отметки, я без лишних размышлений знаю, как опустить его вниз и ударить, потому что я тренирую свой мозг. Не только я. Все лучшие бомбардиры в мире делают то же самое.

Я тренирую все: дальние удары, удары с лета, с отскока, стандарты. Мое движение в штрафной значительно улучшилось на протяжении многих лет благодаря опыту, плюс мне действительно помогают отличные навесы от партнеров, таких как Гиггзи и Роналду – но только когда он быстро расстается с мячом. Не поймите меня неправильно: Ронни превращается в великого футболиста, но если мы играем в связке, я никогда не знаю, что он собирается делать дальше.

Он уходит на фланг. Я бегу.

Он смещается в центр. Я останавливаюсь и делаю рывок в другую сторону.

Он отходит назад. Я снова останавливаюсь, а потом выхожу из положения «вне игры».

Он закручивает мяч в штрафную, а я стою разочарованный. Иногда это действительно раздражает.

Мы заканчиваем сразу после полудня. В конце каждой сессии мы расслабляемся. Кто-то прыгает в ледяные ванны, другие идут в бассейн. После этого тренажерный зал. Он немного похож на центр досуга старой школы: маты, штанги, велосипеды, одна из тех зеленых драпировок, которая разделяет две половины спортивного зала. Райан иногда занимается йогой после тренировки. Я пробовал один или два раза, но это не мое – слишком скучно. В течение 45 минут инструктор заставляет меня растягиваться и удерживать определенную позицию. Когда я спрашиваю Гиггзи, почему он это делает, особенно когда это так скучно, он говорит мне, что это укрепляет его мышцы.

– Я думаю, это продлевает карьеру игрока, увеличивая их гибкость, – надеется он.

Может быть, через несколько лет я смогу вникнуть в йогу лучше. Прямо сейчас я не чувствую, что мне это нужно.

Иногда я занимаюсь в тренажерном зале, но только если травмирован и не могу участвовать в тренировках или нормально бегать. Если у нас свободная неделя – это когда игра в субботу, а потом в следующую субботу без матчей между ними, – вся команда занимается со штангами. Некоторые игроки работают по программе, другие делают все по-своему. Я хожу туда время от времени, но на самом деле, если нет мяча, мне неинтересно.

Я просто хочу играть в футбол.

Командный дух – это не то же самое, что и дружба. Игроки не должны быть отличными друзьями, чтобы быть отличными партнерами по команде. Я общаюсь с несколькими ребятами вне тренировок, например с Рио. Я немного играю в гольф с некоторыми из парней, но не более того. Они мои товарищи по команде, я вижу их достаточно в течение дня. Как и в любой другой профессии, здесь есть друзья по работе, однако это не означает, что я должен постоянно зависать с ними.

Но веселья это не исключает. Я люблю ходить на тренировки. Раздевалка – всегда место для юмора. Кто-то обязательно напортачит, все смеются, а мне удается подколоть кого-нибудь из парней, часто с помощью Даррена Флетчера. Флетч постоянно готов поугорать.

Сегодня настал черед Квинтона Форчуна, нашего южноафриканского полузащитника. Мы приклеиваем его новенькие кроссовки к полу в раздевалке, Рио подбил нас на это утром. Он всегда раззадоривает парней, чтобы мы подшучивали друг над другом. Чаще всего это работает. Как только мы закончили с Квинтоном, он говорит мне, что Уэс Браун жаловался.

– Вы поосторожнее, он жаждет расплаты за ваши предыдущие хохмы, которые выпали на его долю, – предупреждает Рио.

Я клюю на удочку.

– Флетч, мы должны достать Уэса, пока он не достал нас.

Я замечаю, что Уэс приехал в Каррингтон в роскошной паре новых кроссовок. Пока он в душе, мы с Флетчем разрезаем их ножом, позаимствованным в столовой, аккуратно соединяем разрезанную кожу вместе и ставим обувь возле его шкафчика, чтобы он не заметил ущерба.

Он натягивает одежду и не может понять, почему вся команда смеется. Когда он поднимает кроссовки, они разваливаются, а раздевалка лопается от хохота. Рио смеется сильнее всех, потому что именно он начал все это.

Не все довольны шутками. Уэс стенает о своих искромсанных кроссовках; Квинтон пытается отодрать обувь от пола. Некоторые тренеры по физической подготовке начинают жаловаться, что мы ведем себя недостаточно профессионально в раздевалке. Один из администраторов по экипировке жалуется, что мы всегда висим на телефонах; он говорит, что они должны быть запрещены.

– Я вижу, как ты постоянно болтаешь по телефону в своем офисе, – возражаю я. – В чем разница?

Он бродит, собирая грязные тренировочные комплекты. И продолжает стонать о беспорядке, хотя на этот раз делает это себе под нос.

Гари Невилл, Гиггзи, Скоулзи, все остальные игроки «Юнайтед» – у всех нас одна и та же рутина на работе.

Быть на месте в 9:30.

Разминка.

Тренировка.

Отдых.

После ланча работа окончена, но не для всех. В половине двенадцатого я пройду по коридору, мимо прачечной, через приемную с ее вычурной моделью «Олд Траффорд». Я уезжаю все дальше от ворот, где толпятся охотники за автографами.

В зеркале заднего вида я все еще вижу «Audi» Менеджера.