13. Манчестер

Интересная штука: беседа с тем парнем, которого я встретил в отпуске, заставила меня задуматься о том, каким футболистом я стал, и о том, каким футболистом я был в детстве.

Поначалу в играх за «Эвертон» я был чертовски сырым. Вспыльчивым. Всегда выходил из себя, если все шло не по-моему. В дебютном сезоне я заработал восемь желтых и одну красную карточку. Первое удаление было ужасным. Я вышел на замену в матче против «Бирмингем Сити», получил пас, развернулся и побежал. Мое касание подвело меня, обработка передачи оказалась слишком жесткой. Я расстелился в подкате, стараясь вернуть мяч, но их центральный защитник Стив Викерс уже выбил его. Я не мог остановиться вовремя и влетел в Викерса, мои шипы врезались ему в голень (рана была настолько ужасная, что Стиву пришлось наложить десять швов, о чем я до сих пор сожалею). Я не хотел попасть ему в ногу – я искренне пытался добраться до мяча. Судье так не показалось, и он показал мне красную карточку.

Уход в раздевалку был сущим кошмаром. Туннель в Бирмингеме располагался в дальнем углу поля – казалось, будто он в милях. Я пошел в подкат в наиболее отдаленной точке, поэтому уходил с поля очень-очень долго. Все болельщики «Бирмингема» освистывали меня, пока я плелся. Когда я вошел в раздевалку, она показалась мне самой холодной в мире. Ледяной. Там, в одиночестве, у меня было слишком много времени на размышления – я был опустошен, потому что знал, что мне придется пропустить следующие три игры.

В тот период моей жизни такие вспышки происходили из-за адреналина – того распирающего волнения, которое охватывало меня, когда я оказывался на футбольном поле перед десятками тысяч болельщиков. Все было таким захватывающим, что было трудно не увлечься, когда я натягивал футболку «Эвертона». Я помню, как столкнулся с защитником «Вест Брома» Дарреном Муром в игре чемпионата. Я бежал по флангу, он преследовал меня. Я остановил мяч; я видел, что он не хотел подходить слишком близко на случай, если я захочу прокинуть мяч мимо него. Вместо этого он ждал. Я поставил ногу на мяч, положил руки на бедра – он вынудил меня действовать. По его лицу я понимал, что он думает обо мне. «Нахальный щенок». Именно поэтому, когда я ткнул мяч мимо него и побежал от, Даррен приложился что есть силы. Я вел себя неуважительно, поэтому, полагаю, заслужил это.

Я также порой был о себе слишком высокого мнения и вне поля. Я бесился, когда не попадал в стартовый состав. После двух-трех матчей в основе Дэвид Мойес оставил меня на скамейке запасных. Я кипел от злости. В мрачном настроении я бродил по дому. Размышляя об этом сейчас, я осознаю, что он хотел спасти меня от выгорания, но я хотел играть. Никто – ни тренерский штаб, ни футболисты – не могли поднять мне настроение, если я оказывался вне команды. Они знали, насколько я ненавидел уступать, быть вторым, и, вероятно, именно по этой причине я не попал в состав на мерсисайдское дерби на «Энфилде» – в итоге оно закончилось нулевой ничьей. Мне кажется, менеджер думал, что я потеряю голову, ведь я эвертонец и оно значило для меня гораздо больше, чем для некоторых других игроков.

Я снова был расстроен. Угрюм. Перед игрой я сидел в раздевалке, подавленный из-за того, что не выйду на поле. Я прошел по туннелю и видел их знаменитый знак «Это «Энфилд»» (для меня он не значит ровным счетом ничего); я хотел добиться результата для нашей части города. Поскольку я остался на скамейке, то знал, что бо́льшая часть моей семьи останется дома, следя за игрой по телевизору. Многие из них не пришли на стадион – некоторые так ненавидели «Ливерпуль», что и не думали посещать «Энфилд». Поэтому я отчаянно желал проявить себя в таком важном матче для них. Наконец, во втором тайме я вышел. Попал в перекладину, а чуть позже, когда мяч завис в воздухе, я устремился к нему сквозь четверку защитников «Ливерпуля». В то же время их вратарь Крис Киркланд тоже побежал на мяч. Мы оба шли до конца и врезались друг в друга, а затем с глухим стуком рухнули на землю. Мое бедро пульсировало. Тут же подбежал физиотерапевт.

– Ты в порядке, Уэйн?

– Да, нормально.

Я лгал. Боль была дикая. Но я бы ни за что на свете не покинул поле в мерсисайдском дерби на «Энфилде».

Я легко переносил все это. Величайшие стадионы, величайшие футболисты, дебют в сборной в 2003 году против Австралии. Я не переставал думать, насколько это масштабно. Я был готов к этому. Я чувствовал, что способен на все. Оглядываясь назад, я вижу, насколько нерядовым было мое приключение, но в то время я просто хотел играть.

Деньги тоже были сумасшедшими. Я все еще получал 75 фунтов в неделю; мне только исполнилось 17. Затем клуб предложил мне зарплату профессионального футболиста – сумму, о которой я и мечтать не мог в школе. Когда я увидел первую зарплатную ведомость, я не поверил своим глазам. Самое смешное, что мне нужно было подождать еще один месяц, прежде чем деньги поступили бы, поэтому я одолжил немного у мамы на расходы. Когда пришла зарплата, это выглядело нереальным. Раньше я никогда не видел таких цифр на своем банковском счете.

«Эвертон» лишь немного не дотянул до места в еврокубках в сезоне-2002/03, и, чтобы отметить мой первый чемпионат, я взял Колин на отдых в Майами. Мы были так молоды – это было наше первое путешествие за границу. Мы сидели в первом классе; стюарды принесли нам шампанское – оно входило в стоимость. Мы были взволнованы и заказали несколько напитков, а после Колин опрокинула стакан со столика мне на колени. Остаток полета я провел, сидя полуголым и укрывшись пледом, пока стюарды сушили мои штаны. Мы все еще оставались детьми, и все было в новинку, даже первый совместный отпуск.

В следующем сезоне «Эвертон» оказался не так хорош – я не знаю, из-за чего конкретно. Думаю, частично это связано с тем, что мы были командой возрастных футболистов. Целая плеяда наших игроков приближалась к закату своей карьеры: Данкан, Алан Стаббс, Скот Геммилл, Марк Пембридж, Дэвид Уэйр и Дэвид Ансуорт. Это был трудный год. Мы не были достаточно хороши как команда. То, как мы играли, разочаровывало. «Эвертон» закончил на семнадцатом месте – последний рубеж перед зоной вылета.

В конце того сезона я знал, что могу играть за один лучших клубов Премьер-лиги, потому что стал основным футболистом сборной Англии и выходил на поле вместе со Стивеном Джеррардом, Дэвидом Бекхэмом, Фрэнком Лэмпардом и Полом Скоулзом. Все они были великолепны, поэтому я легко приспособился. В то время я, вероятно, был так же хорош, как и любой из названных мной партнеров – особенно на Евро-2004, где я забил четыре мяча. После этого турнира у меня не было никаких сомнений, что я мог бы выступать на самом высоком уровне – в клубе, который борется за титул Премьер-лиги или за победу в Лиге чемпионов.

Слухи о том, что я покину «Эвертон», появились примерно в то же время. В январе 2004 года газеты наперебой выдумывали истории о том, что мной интересуются «Челси», «Юнайтед», «Арсенал» и «Ньюкасл». Я не знал, насколько правдивы эти слухи, но был рад, что другие команды обратили внимание на мою работу. После Евро я принял решение покинуть «Гудисон Парк».

Одним из претендентов на меня, по слухам, был мадридский «Реал». Когда разговоры стали серьезнее, я решил, что буду счастлив играть в Испании, но только если за мной не придет «Манчестер Юнайтед» – он всегда был приоритетным вариантом. Я говорил об этом с родителями и Колин. Они сказали: «Что бы ты ни решил, мы всегда поддержим твой выбор». Но, честно говоря, в душе я надеялся на переезд в Манчестер, а не в Испанию.

В конце концов первое предложение в размере 20 миллионов фунтов сделал «Ньюкасл», но «Эвертон» отклонил его. Затем в борьбу включился «Юнайтед». Я пришел к Дэвиду Мойесу и сказал, что хочу играть на «Олд Траффорд».

– Вы примете их запрос?

Он считал, что сумма была недостаточно большой. «Юнайтед» увеличил предложение. Я снова явился в кабинет Дэвида:

– Послушайте, я говорил вам, что было бы лучше согласиться с их предложением. Вы знаете, что я люблю этот клуб, но ради моей карьеры хочу играть на самом высоком уровне.

– Пока ты сам не сделаешь запрос на трансфер, ты никуда не уйдешь.

Я отправился к клубному секретарю и попросил ее составить официальное письмо с просьбой покинуть клуб. Как только оно было набрано, я вернулся в офис менеджера.

– Вот, пожалуйста. Вот ваш трансферный запрос. Вы примете предложение «Юнайтед»?

Как болельщику «Эвертона» мне было тяжело решиться на это. Но я чувствовал, что должен ухватиться за возможность перейти в «Юнайтед». Такой счастливый случай мог больше никогда не повториться – я хотел играть на «Олд Траффорд». Теперь я понимаю позицию Дэвида Мойеса. Он не хотел, чтобы я уходил. Именно поэтому он должен был убедиться, что «Эвертон» выручит максимальную цену за меня.

Занятно, какие совпадения случаются в футболе. В первом туре сезона-2004/05, за день до закрытия трансферного окна, «Юнайтед» играл с «Эвертоном» на «Олд Траффорд». Я был травмирован – на Евро-2004 сломал ногу. Болельщики хозяев скандировали мое имя, что выглядело очень странно, а поклонники «Эвертона» бесились от этого. Вероятно, если бы не матч, меня подписали бы в тот день. В итоге трансфер состоялся в последний час.

Вся эта шумиха не вскружила мне голову. Я чувствовал себя прекрасно и даже не думал о сумме сделки, деньгах или заголовках газет. Я был уверен, что могу играть в «Манчестер Юнайтед». Что еще более важно, я отчаянно жаждал побед и трофеев. Оглядываясь назад, могу сказать, что я поступил правильно.