«Христианской кончины живота нашего, безболезненной, непостыдной, мирной и доброго ответа на Страшном Суде Христовом у Господа просим». Важны и другие прошения в этой ектенье, но, кажется, упомянутое прошение должно особенно занимать наши мысли во время молитвы в храме. Ни один из нас, какими бы крепкими силами ни обладал, как бы ни хвалился добрым здоровьем, не может с полной уверенностью сказать, что проживет столько-то лет. Смерть приходит чаще всего без нашего ведома и застает нас врасплох. И блажен тот, кто усердно просит Господа послать себе непостыдную и мирную кончину. К общему утешению наших православных соотечественников, есть и в наше время такие счастливцы, которым Господь Бог посылает не одно только утешение умереть по-христиански, но и удостаивает такой милости, что посылает на землю Ангела смерти, чтобы он сказал человеку: «Готовься, я пришел взять твою душу!» Вот пример такой истинно христианской кончины.

Верстах в двадцати от моей родины, в небольшом селе Царевского уезда, жил один почтенный старичок — заштатный дьякон. Будучи наделен крепким здоровьем, он, как служитель алтаря, исполнял свою дьяконскую обязанность с горячим усердием и благоговением, остальное же время посвящал работе в саду. Невдалеке от его дома, на живописном склоне горы, окаймленной внизу маленькой речкой и прекрасными пойменными лугами, рос тот сад, в котором давным-давно, с ранней весны и до глубокой осени, трудился старик. Быть в саду, дышать свежим воздухом, окапывать плодовые деревья, подрезать на них старые сухие сучья, лечить разного рода снадобьями заболевшие растения, рассаживать новые деревья, теплее укутывать их на зиму и благодарить Бога после сбора урожая — в этом состояло его счастье.

Не знаю, за его ли добросовестную церковную службу, за честный ли труд в своем саду или, быть может, за какие-нибудь особенные добрые дела, которые видел один Бог, конец его жизни был ознаменован чудом.

В декабре 1860 года, за два дня перед рождественским сочельником, отец дьякон отправился со своим работником в город для покупок к празднику. Закончив все дела, он поехал домой. Подъезжая к своему селу, вдруг он увидел рядом с собой какого-то юношу среднего роста, с открытым лицом, роскошными белокурыми волосами, одетого в какую-то странную белую одежду. Незнакомец сидел на санях рядом с ним и пристально смотрел на него. Старик побледнел от страха, но, собравшись немного с силами, спросил его:

— Кто ты такой, добрый человек?

— Торопись скорее домой, ты сегодня умрешь!

Слова эти показались старику странными, и поэтому после некоторого молчания он спросил:

— Что ты за человек, что предрекаешь мне смерть? Я чувствую себя совершенно здоровым и не понимаю, как я могу так скоро умереть?

— Скажи своему работнику, чтобы он скорее погонял лошадь. Я Ангел смерти, послан Богом взять твою душу!

Тут старец оглянулся вокруг, посмотрел на Божий мир, вспомнил свою родную семью и любимый сад и зарыдал как малый ребенок. Потом он решился просить Ангела, чтобы он, по крайней мере, дал ему время благополучно доехать до дома и успеть приготовиться к смерти. На все его просьбы и слезы был один ответ:

— Торопись, торопись скорее!

— С кем это ты там говоришь, отец дьякон? — спросил работник, обернувшись к своему хозяину.

— Разве ты не видишь, с кем? — начал было старик и повернулся в ту сторону, где сидел Ангел, но его уже ни на санях, ни рядом не было!

Приехав домой и еще не успев переступить через родной порог, старик потребовал у своих домашних теплой воды и чистого белья. Одного сына послал за священником, другого — за свечами и ладаном. Домашние начали спрашивать, для чего все эти приготовления, старик коротко рассказал им все случившееся с ним в пути и старался по возможности успокоить семейство. Вскоре пришли священник с причетником.

— Что это ты, Илья Поликарпович, задумал? Недалеко и праздник Божий, хоть бы еще немножко!

— Нужно исполнить святую волю Божию, отец Трофим! Нет, уж больше не жилец я на белом свете! Живите вы, а моим костям пора на место!

Нужно было видеть в то время лицо почтенного старца, с каким невозмутимым спокойствием смотрел он на все приготовления к своему уходу от здешнего мира. На все вздохи и горькие слезы домашних и близких знакомых он с решительной твердостью отвечал:

— А вы плакать-то бросьте, лучше благодарите Бога за Его великую милость ко мне, грешному!

После исповеди и принятия Святых Таин старик начал заметно слабеть.

— А теперь положите меня в постель, а вы, батюшка, потрудитесь скорее пособоровать меня!

Старика положили в постель, и началось Таинство елеосвящения.

— Господи, прими душу мою с миром! — произнес лежащий.

Все повернулись к нему и с удивлением заметили, что он правой рукой растирал масло по лицу, а левой будто бы что-то прогонял от себя. Так он не переставал делать до чтения третьего Евангелия — именно до того места, где один из учеников фарисейских, изъявляя готовность следовать за Спасителем, сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов (Мф. 8, 21–22). При последнем слове старца уже не было в этом мире.