Глава одиннадцатая

— То самое проклятие, которое падет на темных, если кто-то осмелится убить Владыку. — Дэймон перестал удивляться словам Олива. Да и я, хоть с трудом, но все-таки верила во все, что тот говорит.

— Но, она дает вам шанс все исправить, — мне хотелось приободрить мужчину, — вы должны вернуть артефакт и свою магию, правильно, Олив? Иначе не было бы предсказаний, да и вряд ли бы вы выжили, дожидаясь нашего появления. Темная Айса оберегала вас.

— Знать бы еще как он выглядит! — в сердцах бросил Владыка.

— Простите?

Лорд Дэймоне вздохнул.

— Я не знаю как он выглядит, не знаю, что он делает и не представляю при каких обстоятельствах утрачен. Но…выясню.

— Ваш отец не сделала главного, Дэймон, — мягко произнес Олив, — он не передал вам знания, которыми должен обладать наследник.

— Не моя вина, что отец так и не простил мою мать, — рвано выдохнул мужчина. — Каждый раз, глядя на меня он вспоминал ее. Анита, Рейн — практически копия прошлого Владыки, я же, похож на ту, которая была казнена за измену.

— И предатель, скорее всего, делал ставку на него, — предположила я, — если бы лорд Рейн получил силу повелителя, вряд ли бы вы заняли трон.

— Он не может стать Владыкой, пока жив я, и пока жив мой сын. Ему не подчинятся туманы.

— Значит, вам нужно искать того, кто скрывает от вас информацию, кто специально дезориентирует вас и заставляет страдать. Вы же все эти годы держались на чистом упрямстве и долге перед народом!

Не нужно быть пророком, чтобы это понять! Я не чувствовала в Дэймоне жажды власти, если бы он мог вернуть жизнь детям, он бы не задумываясь, отказался от своего могущества и трона.

— Мои дни на исходе, нам нужно подготовиться к ритуалу передачи силы. — Олив улыбнулся, — ты должна забрать оставшуюся часть дара.

— Что?

— Я прожил взаймы двадцать три года и смогу возродиться, но для этого, я должен отдать долг.

— Это тебе Темная Айса сказала или ты пытаешься делать преждевременные выводы? — я была категорично с ним не согласна. — Раз ты веришь в перерождение, то возродишься вновь, но сначала, проживешь долгую жизнь!

Подтверждая мои слова, статуя ярко засветилась.

— А дар, — я благодарно погладила ступни холодного камня, — не нужно объединять, не нам с тобой, его должен забрать Владыка. Найти решение как это сделать — вот что мы должны, пока лорд Дэймон ищет сведения об артефакте и предателя. Мы — помощники, а не исполнители.

На этот раз статуя буквально взорвалась светом.

Облегченно выдохнула и прислонилась к ее ногам.

«Спасибо тебе, Оливанит», — мысленно обратилась к ней.

Чувство теплоты разлилось по телу. Мой посыл был принят благосклонно.

— Когда приезжает лорд Регус и моя мама? — прерывая тягостное молчание, спросила я.

— Сегодня вечером, если уже не прибыли.

Я затолкала свою радость как можно глубже.

Я обязательно выплесну свои эмоции, но сейчас, мы должны определиться с тем, что делать дальше.

— Мой отец и брат, могут стать вам опорой и поддержкой. — Поразмыслив некоторое время, выдохнула я. — И отец, и Урджин считались лучшими в дипломатии и военном деле. Сейчас, вы не можете доверять своему Совету, люди со стороны, точно увидят больше. И я, и Олив, окажем вам всестороннюю помощь. К тому же, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы поддержать детей.

— Что ж, у меня нет иного выбора, как довериться вам, впрочем, я рассчитываю на благодарность вашей семьи. Я сумел не только сохранить жизни, но и имущество.

— Вы о чем?

— Неужели вы считаете, что подданные вашего короля, могли благосклонно отнестись к публичной казни леди Альмиры, а также изъятии всего имущества в пользу короны?

— Публичной казни? — у меня душа ушла в пятки. — Это же…он не имел права, мама аристократка!

— Анита! Спокойно, твоя мама сегодня прибудет во дворец, — Олив коснулся моей руки, желая успокоить.

— Все верно, полагаю, она уже во дворце. — Владыка ободряюще улыбнулся. — Анита, ваш король подлец и трус, но против темных, — тут мужчина горько усмехнулся, — он не может ничего сделать. Ваши земли остаются при вас, я оставил соглядатая, он сохранит ваше имущество, пока ваша семья не вернется в Арсею.

«Только семья?» — хотела спросить я, но прикусила язык.

— Спасибо, — я не нашла ничего лучше, чем присесть в низком реверансе. Я не знала, как еще выразить свою благодарность.

— Что ж…я предлагаю следующую встречу провести здесь же, надеюсь, к этому моменту, ваш отец и брать очнутся.

Возражений не последовало. Мне нужно было о многом подумать, к тому же, я безумно желала увидеть свою маму. Уверена, повелителю тоже хочется остаться наедине и привести свои мысли в порядок. Слишком много потрясений для одного дня. Холодная вода источника, мы с Оливом, предательство близкого круга и, возможно, амнистия родной матери.

Из храма Владыка перенес нас прямо во дворец. Почему нельзя было сделать так изначально, я предполагала, но не видела смысла. Странная конспирация получается. Ехать к источнику, меняя кареты, а вернуться порталом, оставив свой транспорт в другом городе. Стоило придумать этому причину, чтобы при случае, если меня и Олива спросят, мы отвечали одинаково. Лорд Дэймон решил за всех, объявив, что я израсходовала много сил, леча ребенка у источника и мне требуется немедленная помощь. Мол, я только пришла в себя после обморока.

«При потере сознания нельзя перемещаться с помощью туманов?» — я мысленно сделала себе зарок, обязательно уточнить у Владыки и послушно направилась с целителем.

Я стоял под струями ледяного душа и пытался соединить все увиденное и сказанное в Храме, в какую-то логичную цепочку. Если верить их словам, а не верить не выходит, значит, отец пал от руки крысы. Женщина, давшая мне жизнь, стала первой жертвой. Вот только почему? Чем помешала юная жена? Родственники леди Габриэлы были казнены. Весь ее род свелся к одному представителю. Я был единственным и последним.

Мне нужно поднять бумаги старого архива и лишить власти прежний Совет. Все они — мерзкие лжецы. Источник давно не дарит тепла и радости. Холодная вода обжигает не хуже огня, и пусть, временно, но притупляется сердечная боль, того облегчения, который дарил источник больше нет.

О каких изменениях на своих землях я еще не знаю?!

Меня злила моя грубая ошибка. Мое тупое желание спасти детей. Я не должен был погружаться в свое горе и зацикливаться над тем, что происходило с моей личной жизнью. Моя страна — вот, что должно было заботить меня в первую очередь.

Что ж…время все исправлять, пока не стало слишком поздно.

Переодевшись, я переместился в архив. Нужные документы не находились. Я не мог понять, куда исчезло дело моей матери, а заодно упоминания об утерянном артефакте. Я предполагал нечто такое, но все же, надеялся на лучшее. Что ж, пора выпустить магию и определить того, кто посмел вынести секретные документы.

Сила бурлила во мне, туманы потребовали выхода. Тысячи змеек распластались по помещению. Они, словно собаки, взяли след. Меньше всего я ожидал, что телепорт перенесет меня практически на границу наших земель.

Ветхая избушка, покосившаяся от времени на самом краю леса. Зябко поежился от сильного ветра.

— Долго же вас пришлось ждать, Владыка.

Резко обернулся. На меня смотрел дряхлый старик, кутающийся в дранную теплую крутку.

— Пойдемте в дом, уж не побрезгуйте.

Что-то в этом человеке казалось мне знакомым. Туманы проверили домик на безопасность и наличие посторонних, но ничего не обнаружили.

Едва тлеющий огонек в печи не мог разогнать сырость, деревянные балки украшала плесень. От затхлого амбре кружилась голова. Я едва сдерживал подступающую к горлу тошноту.

— Нравится? — криво усмехнулся старик. — Вот так Дэриал отплатил за верную службу и долгую дружбу. Но ничего, Айллор помнит о доброте леди Габриэлы.

Невольно отшатнулся к выходу. Глоток свежего воздуха был мне жизненного необходим!

Я узнал этого тёмного он — личный стражник матери!

— Я выполню последнюю просьбу леди. — Глаза мужчины ярко блестели от слез. — Долго же вы шли, наследник. Долго…я почти утратил веру.

— О чем ты?

— Не слушал меня Дэриал, жену свою на плаху отправил, да сам сгинул.

Лицо старика исказила гримаса. Оно стало похоже на сушеную сливу.

— Айллор, где документы из архива?

— Здесь. — Старик прошел за печку, — все здесь. Украл, сберег.…

Пока мужчина вытаскивал небольшую коробку, я осматривал помещение и пытался вспомнить, когда он исчез из дворца. Но как не старался, не мог вспомнить. Да и лицо стражника в моей памяти было расплывчатым. Никак не удавалось сфокусироваться на конкретных чертах.

— Садитесь, наследник, — темный медленно подошел к столу, а потом водрузил на него коробку, которая на глаза увеличилась в размерах. — Все собрал, все сберег, ваша матушка гордилась бы мной.

Старик утер слезы и сел на деревянный табурет.

Я был обескуражен подобным приёмом, и совершенно не понимал, что происходит.

Странное поведение, словно одержимого, причем моей матерью.

— Начните вот с этого, Владыка, — старик почтительно протянул мне бумагу. Она не была старой, пожелтевшей от времени. Видно, что на ней писали недавно. — Список тех, кому вы можете доверять, и кто никогда не предаст. Вам нужна их помощь.

«Кто он, черт возьми?» — эта мысль билась в моей голове, пока я просматривал фамилии. Как этот мужчина мог знать, что я не смогу доверять своему окружению?

— Откуда…? — я сглотнул, беспомощно оглядывая старика.

— Я верен вашей матушке и верен вам, наследник. Десять лет назад мне пришлось покинуть вас, но я всегда служил вам.

Темно-синие глаза смотрели с заботой. Старик тихо вздохнул, снова утер лицо и только после этого продолжил.

— Батюшка ваш, да упокой Айса его душу, самоуверенным был, да глухим к своим близким. Не поверил в невинность леди Габриэлы, да в заговор против семьи повелителя темных. Ничего он не сделал, чтобы обелить имя жены своей, еще и не верил, что вы сын его, да богиню — то не обманешь.

— Не обманешь, — эхом отозвался я.

Я тоже проводил ритуал над сыном, увы, верить стерве из Арсеи я не мог.

Но ошибки не было, Даниэль мой сын. Плоть от плоти, кровь от крови.

— Женился он почти сразу, советник его поспособствовал, но вам повезло. Чиста душой была новая жена, к тому же, лучшей подругой леди Габриэлы, пусть и тайно влюблённой в Дэриала. Не могла она не принять вас, как своего, потому, как и матушку вашу, как сестру любила. Запрещено ей было о ней говорить вам, да и всем приближенным.

Я вздохнул, хорошего точно ничего не говорили, но частенько я выслушивал какой змеей была моя мать. И только сейчас начинаю понимать, почему белела мачеха при гнусных словах и требовала замолчать говорившего.

— Не учил ваш батюшка вас так, как должно. Многого вы не знаете. А после смерти уже советники ограничивали ваши знания, — старик скорбно вздохнул, — вы не пейте и не ешьте больше ничего во дворце. Не ваш он боле, слуги не вам подчиняются, дурман выйти должон.

— Какой дурман?

— Такой, каким потчуют вас с семнадцати лет. Но вы сильный, отрава не держится долго, потому ее и подают ежедневно, да все равно ослабить полностью не выходит и разума лишить не получается.

— Бездоказательность обвинений несет за собой последствия, — я прищурился, разглядывая ауру темного. Она была в дырках, словно на нем давно висело какое-то проклятие или он был сильно болен.

— Я полагал, раз вы пришли за документами сорокалетней давности, то поняли, что род Лиос’ атр’Авейн предали. Наследник, я вам не враг, спасите своих подданных, позвольте им жить.

— Если бы это зависело от меня.

— Вы должны найти всех, кто причастен к заговору и казнить того, кто отдал приказ убить вашего батюшку.

«Я и сам знаю, что должен» — даже мои мысли были пропитаны горечью.

Но откуда этот человек может знать об отравлении? Я ничего подобного не чувствовал! Впрочем, последние годы я не чувствовал ничего, это рядом с Анитой пробуждаются мои эмоции.

Я протянул руки к коробке и начал доставать содержимое. Четыре пыльных папки и пухлый конверт.

— Здесь письма от вашей матери, для вас… — благоговейно произнёс старик, имени которого я так и не вспомнил.

Но я его уже не слушал. Я жадно вскрывал конверт. Не знаю почему, но я первым я выхватил последнее письмо. И, наверно, не прогадал.

«Сынок, прежде всего, прости за то, что предыдущие письма содержат сухие факты и указания того, что тебе следует делать. Прости, что ни в одном из них я не написала о том, как сильно люблю тебя. Сильнее, чем свою жизнь. Я люблю тебя, мой, уже несомненно, взрослый, мужественный, сильный, красивый, мудрый, мальчик. Для меня ты навсегда останешься крошкой. Все чаще я вспоминаю тебя маленького, беспомощного, так пылко прижимающегося к моему боку и такого сосредоточенного! Даже посасывая мою грудь ты выглядел невозмутимым и серьезным! Как же я смеялась, когда ты хмурил свой лобик, словно решал очень важную государственную задачу. Ты рожден быть Владыкой. И кажется, знал об этом с пеленок. Ты, верно, удивишься, и скажешь, что не могла леди, а уж тем более супруга повелителя, кормить грудью. Но я бы никогда не доверила своего ребёнка кормилице! Я любила в тебе все: твои пальчики, твой хмурый, взрослый не по годам взгляд, твою очаровательную, но такую редкую улыбку. Конечно нет, я не любила, я люблю и буду любить вечно. Я бы все отдала, чтобы видеть тебя счастливым, но знаю, что это невозможно. Дэймон, уголёчек мой, я прошу тебя, найди свою адарит! Найди в себе силы поверить в то, что я написала. Я не тешу себя иллюзией и понимаю, что память обо мне сотрут из твоей очаровательной головки. Понимаю, что вместе со мной, падет и моя семья. Но ты должен верить себе и своему сердцу. Оно обязательно подскажет, кто твой друг, а кто враг. Мальчик мой, как много бы я хотела тебе написать, как многое сказать и как крепко тебя обнять. Я прошу только об одном, постарайся быть счастливым! И помни, твоя мама любит тебя! Любит всем сердцем и душой и никогда бы не смогла причинить ни тебе, ни твоему отцу вред. Вы для меня — самая большая драгоценность».

— Почему оно обрывается, — хрипло спросил я. — Тут полоса от чернил, — отвечай!

— Леди Габриэлу повели на казнь, она не успела дописать.

Письмо выпало из моих рук. Конечно, это все в прошлом. Несомненно, я знал итог, но… Я не каменный, черт бы все побрал! Я не железный и боль от утраты, впервые кольнула моё сердце. Я рос среди обмана и лицемерия. Но в этой паутине из лжи всегда был островок моего личного счастья. Мачеха, которая никогда не давала мне чувствовать себя ненужным. Она любила меня. Но что она — по сравнению с родной матерью, которая зная о том, что ей грозит, думает о будущем сына, а не о своей гибели и рухнувшей любви к человеку, который не поверил?! Ее сердце не наполнилось ненавистью.

Меня трясло. И я не хотел думать о том, как выгляжу со стороны. У меня вырвали сердце, а по щекам текли горячие капли. Я вновь и вновь перечитывал последние строчки, написанные рукой мамы. Я не сомневался в том, что это ее почерк. Уголёчком называла меня только она и только тогда, когда никого не было рядом! Моя память хранила это и в дни, когда отец был особенно жесток со мной, я вспоминал мамин голос, жаль, что я так быстро забыл его.

Вороватым движением утер слезы и взял в руки остальные письма. Они хранили намного больше листков и были не в пример тяжелее короткого послания о любви матери к своему сыну. Меня это огорчило. Но…

Именно первые письма кричат о том, что мать любила меня. Она думала о моем будущем, она желала мне счастья и сделала все, что могла в тот момент, когда решалась ее судьба.

— Первые шесть дней она писала исступленно, спала по три часа и вновь возвращалась к письму. А седьмого, утром приступила к этому, я едва успел его спрятать, когда за леди пришли.

Я поднял голову, едва различая темного за пеленой слез. Меня хватило лишь на кивок, что-либо говорить было бессмысленно, да и не нужно.

Я углубился в чтение первого письма. Я перечитывал строчки снова и снова, пока смысл написанного не отложился в моем сознании.

Я не заметил, как прочел все письма, и что моя сила, вышла из-под контроля. Неудивительно, ведь внутренне, я желал смерти, мучительной, долгой, для каждого советника!

Мои познания о собственной магии и могуществе были всего лишь крохами в том океане, в который окунула меня мама. И теперь я отчетливо понимал, что не стану искать артефакт. Как и понял, почему моя мать не боролась за свою жизнь и не пыталась избежать казни. Да, она верила, что отец встанет на ее сторону, что сердце подскажет ему правильный путь, но в тоже время, она знала, что обречена.

Артефакт исчез…исчез в поисках новой рисующей ночь! И я точно знал, в чьих руках он появится.

— Пойдем, ты не останешься здесь, Талан Айллор.

— Вы вспомнили! — лицо старика засветилось радостью.

Я не мог не улыбнуться в ответ. Но его имя само прыгнуло на язык.

— Я накажу всех, кто пытается уничтожить темных, Талан, но сначала, отдам свои долги.