Глава 5

«Кнопка» выглядела более чем знакомо – полукруглая выпуклость на камне стены, больше похожая на ошибку строителей. Спутницы посмотрели так, словно делегировали нам с Леной нажатие. Подруга выполнила просьбу.

В центре выпуклости запульсировали синие огоньки, увеличились, растеклись, залили кнопку и поползли по стене тонкими линиями.

Я удивленно отшатнулась, в ожидании, что появятся ларры, но вместо этого перед нами образовалась синяя воронка. Арлитта шагнула внутрь первой, словно показывала дорогу, Лакоста – следующей и мы с Леной поспешили тоже. Мистия привычно замкнула шествие.

Мы очутились в прежнем холле-бублике, неподалеку от собственных комнат. Ларры ожидали тут же.

Я посмотрела на Рамзата, и синеглазый принц замер, будто силился прочесть мысли, желания. Дэкаэль стремительно приблизился к Лене. Арлитта улыбнулась и обратилась к Лакосте:

– Надеюсь, все сложится так как надо.

Сирин пожала плечами и скрылась в своих покоях со словами:

– Полечу из окна. Не поминайте лихом.

Мистия устремилась вместе с Арлиттой, в ее комнату. В дверях девушки остановились, окинули нас красноречивыми взглядами, словно желали удачи в объяснении с принцами и скрылись из виду.

– Мы ждем от вас новостей! – крикнула в щелку закрывающейся двери волчица.

Мы немного постояли наедине с ларрами. Принцы заметно напрягались, будто не понимали – чего от нас ожидать. Наконец, Лена проявила те самые качества, которые я в ней так ценила – решительность и целеустремленность. Подскочила к Дэкаэлю и подхватила его под руку. Ларр настолько удивился, что даже пошатнулся и посмотрел на приятельницу так, словно она только что разделась догола и запрыгнула на него с недвусмысленным предложением.

Я покосилась на Рамзата. На ленины подвиги моей наглости не хватало. Рамзат улыбнулся, протянул руку, и я вложила ладонь в крепкие пальцы ларра. Вот так церемонно мы вошли в мою комнату.

Я остановилась примерно посередине, между кроватью и зеркалом возле двери. Теплые солнечные лучи расчертили пол и нас с Рамзатом светлыми линиями, из приоткрытого окна обдало прохладой и терпким нектаром цветов. Какая-то птица выводила вдалеке длинную, протяжную мелодию, а насекомые стрекотали, словно ударники, что превращают классику в джаз.

Ларр пристально изучал мое лицо, сжимал пальцы, поглаживал их и молчал. Ждал объяснений с лицом школьника, что признался в любви первой своей девушке. Желваки двигаются, взгляд неподвижен, грудь вздымается мехами, а тело словно окаменело. Я ощутила, как волнение подкатывает комком к горлу, в животе становится тепло и щекотно, забытое посасывание под ложечкой напоминает о подростковом возрасте. В голове закрутились сотни фраз, эпитетов, заметались сонмом нескладных предложений. Сердце стукнулось о грудную клетку и замерло. Голубые глаза смущали, волновали, лишали воли. И самое неприятное, что связности мыслей тоже. Я смотрела на Рамзата, не в силах ни слова вымолвить. Понимала, что надо, но никак не могла побороть смущение.

Проклятье! Я ведь давно не девочка – взрослая, эмансипированная женщина. Почти замужняя. Дважды. С Максом все было просто. Как-то даже слишком легко и без сильных тревог. До злополучной ночи измены…

Может я и не любила его по-настоящему? Дорожила «последним шансом»? Глупое патриархальное общество, хоть и мнило себя современным, правильным, по-прежнему делило женщин на замужних, слишком юных и никому не нужных. Старыми девами нас никто не называл, но относились именно так. Каждая дамочка из официальной инстанции изучала мои данные с сочувственным выражением лица «что, никто не берет?» Каждый мужчина расценивал как возможный шанс хотя бы пофлиртовать. Неважно – есть ли у него пивное брюшко, залысины или курчавые кущи на груди. Воняет ли от него куревом или несет потом. Он – мачо, ведь он выбирает. А я – никто, потому что меня никто не выбрал. Объяснять, что мне никто не подошел выглядело жалким оправданием. Хотя именно так оно и случилось. Мне делали предложение трижды: с кольцами, букетами, шампанским – все как положено. Но я никого из тех мужчин не любила… Кроме Макса. Которого, как теперь чудилось – не любила тоже. Спасительным кругом вспомнилась просьба Лакосты. Я затараторила, почти не слыша собственный голос – его заглушало биение сердца.

– Лакоста говорила, вы можете сделать так, чтобы мы все видели и слышали с места ее встречи с мамой.

– Сделаем, – коротко пообещал Рамзат и замолчал.

Тишина окутала невесомым чарующим коконом. Даже птичья трель за окнами отошла на второй план. Мы словно были отрезаны от остального мира – только вдвоем, только наедине.

Я смотрела на ларра, мялась, чувствовала, как горячие волны окутывают, наверняка окрашивают лицо румянцем, а шею – розовыми пятнышками. И ничего не могла с собой поделать. Наконец, ларр шагнул, стиснул, прижал так, что дыхание затруднилось, и прерывисто шепнул на ухо:

– Так я тебе все-таки нравлюсь?

Горячий шепот приятно пощекотал шею, дыхание принца участилось, а тело ответило на нашу близость совсем как в лесу. Да! Он определенно ко мне неравнодушен! Да еще как! Уж это я теперь твердо почувствовала.

– Да, – заставила я себя выдохнуть. – Нравитесь… Нравишься…

Рамзат немного ослабил хватку, чуть отстранился и заглянул в лицо:

– А зачем сбежала?

Я развела руками, положила их на крепкие плечи ларра, ощущая жар его тела сквозь тонкую, мягкую ткань туники.

– Не знаю, – произнесла беспомощно. – Что-то накатило…

Рамзат обнял посильнее, окаменел окончательно и произнес очень хрипло, почти не своим голосом:

– Испугалась моей второй ипостаси? Не бойся, Рина, – в его голосе – с песком, с осиплостью, звучало столько нежности, что у меня защемило в груди. – Мы питаемся от животных и рыб. Не убиваем. Зато сражаться можем в звериной ипостаси получше многих. Мы поможем вашим подругам. Я обещаю.

– Яниссан… – мысли о марфе терялись среди сладких, приятных, связанных с близостью ларра. – Он очень странный.

Рамзат что-то промычал и вдруг коснулся губами моего рта. Нет, так он меня еще не целовал. Страстно, напористо, словно приник к живительному источнику, пытаясь спастись, восстановить силы. Но дыхание не пил. Я это ощущала, знала, понимала. Горячий язык ласкал щеки, небо, а дрожащие пальцы скользили по телу. Ларр больше не сдерживался. Я не успевала отвечать ему – ласки принца становились все более торопливыми, суматошными. Словно он переживал, что откажусь, вдруг передумаю, сбегу, как в лесу. Но я не собиралась, да и не смогла бы. Ноги ослабели, колени подгибались, я и шага не сумела бы сделать. Впрочем, этого и не требовалось. Ларр подхватил как пушинку и опустил на кровать. Отошел на пару шагов и разделся – так быстро, что я только ахнула. Замер в пол оборота, позволяя рассмотреть себя полностью. Его тело выглядело… совершенным. Нет, правда, как в романах, в кино у героев-любовников. Крепкие ягодицы, ноги, кубики пресса, мощный треугольник плеч и волосы – белые, подсвеченные солнцем, они казались стеклянными нитями.

– Ты будешь моей парой? – прерывисто спросил Рамзат, делая вдох на каждом слове.

Я только кивнула и начала раздеваться. Ларр выждал пару минут, переминаясь с ноги на ногу, в такой готовности, что я только поражалась его терпению. И оно закончилось быстрее, чем сняла белье. От него избавили руки Рамзата. Горячее, крепкое мужское тело навалилось сверху и… все смешалось. Наши дыхания, ошалелые пульсы, волосы, что сплетались во время поцелуев, тела, что стремились сблизиться до предела.

Я прижималась к Рамзату, а он рычал и что-то шептал на своем языке – так красиво, трогательно, как обещание. Я выгибалась под ласками ларра, и он напрягался под моими пальцами, дрожал, демонстрируя желание – почти ненасытное, животное.

Мы меняли позы, забывали о том, где мы и кто мы, целовались взасос, исследовали друг друга пальцами, губами и вновь соединялись. Рамзат излился несколько раз, я тоже дошла до пика. До невозможного мига удовольствия, когда все внутри сокращается, сжимается и резко отпускает, нега растекается по мышцам и хочется сладко потянуться от наслаждения.

Я устало откинулась на матрас. Ларр опустился рядом, подпер голову ладонью, и несколько минут просто наблюдал. Скользил взглядом по телу, и словно ласкал без касаний, восхищался без единого слова, беззвучно клялся в любви и верности.

Я лежала, глядя в голубой потолок, по которому разливались солнечные кляксы, нежилась в полной расслабленности, пока одна мысль не промелькнула в голове вспышкой молнии. Я сморгнула, села и заметила улыбку Рамзата.

– Все в порядке. Отправляйся в душ. Я уже мысленно позвал брата – мы можем телепатировать друг другу, как письма посылать. Сейчас идем организовывать вам просмотр встречи Лакосты с мамой. Я слежу за временем, ничего не бойся.

Я улыбнулась и впервые в жизни поняла – каково это, когда кто-то берет твои заботы на себя. Без лишних слов и обещаний перекладывает твои проблемы на собственные плечи. Ни один мужчина такого для меня не делал. Наверное, поэтому я так и не вышла замуж. Не хотела посадить на шею ребенка, а затем и еще нескольких – уже своих.

– Так, давай поторопимся, – Рамзат встал и протянул руку. Мне нравился этот его жест – открытая ладонь, предложение и полное доверие. Я вложила пальцы в мощную пятерню ларра и словно взлетела над кроватью. Принц поднял, почти без усилий – так взрослый поднимает детскую игрушку. Ничего себе у него силища!

– Мы обычно сдерживаем собственную мощь. Всем не показываем, – он будто оправдывался или успокаивал, боялся напугать заново. Я улыбнулась, и Рамзат заметно расслабился. – А теперь отправляйся в душ, мы с братом поколдуем. Ждем в холле: тебя и подруг.

С этими словами он оделся за считанные секунды и скрылся за дверью.

И только тут я смекнула – ларр почти не потел, практически не пах даже после нашего страстного безумия. Наверное, поэтому и пожертвовал водными процедурами, торопясь исполнять обещание.

А я? Почему я не ощущала запаха собственного пота, который на Земле просто ненавидела? Хм… Как выяснилось метаморфоза с расой добавила мне преимуществ. Я слабо потела и почти не пахла, как и многие ящерицы. Гарги ведь отчасти именно ящерицы. Пусть даже крылатые, странные, угрожающие на вид.

Интересно, как выглядят вблизи обращенные ларры? Я еще помнила первое впечатление от чудовищ, что взмывали с крыш замков на скалах. Но тогда я судила, как человек, подчинялась неведомой магии Яниссана.

Теперь же, мысленно возвращаясь к тем образам: сильным телам, чуть более вытянутым, чем сейчас, огромным кожистым крыльям, чернее ночи, когтям и клыкам, что белели из-под верхних губ… я не могла не признать, что в зверином облике ларров крылась какая-то особая привлекательность. Дикая, чарующая и немного пугающая… Я бы даже сказала, что ларры во второй ипостаси выглядели гораздо лучше, чем мы, гаргульи.

Секунду я раздумывала – принять ли душ или одеться как Рамзат и отправиться на просмотр судьбоносной встречи. И все-таки человеческие привычки взяли верх. Я быстро окатилась теплой водой и переоделась.

Черная блузка, черные кожаные брюки, угольные полусапожки на удобной платформе – и я почувствовала себя готовой к неприятностям. Почему именно к ним? Черт его знает! Наверное, сработала интуиция. Гаргулья внутри меня поднимала голову, училась магии, наполняя жизнь новыми красками.

В холле ждали подруги. Арлитта очень нервничала, переминалась с ноги на ногу и теребила блузку пальцами. Мистия выглядела невозмутимой, сосредоточенной, и только спрятанные в карманы руки волчицы крепко сжались в кулаки.

Лена шла под ручку с Дэкаэлем и выглядела как кошка после сметаны, сосисок и курицы-гриль, которую стащила без спросу. Молчаливый принц прямо излучал удовольствие. Рамзат приблизился и привычно протянул руку, словно этот жест стал нашим маленьким ритуалом.

Несколько холлов вниз – и мы очутились в новом помещении. В последний раз выходили из калитки, которую я прежде не замечала – она затерялась в кружевах ограды.

По площади новый зал не уступал обеденному – так я нарекла тот, где состоялся наш знаменательный диалог с девушками, за сытной едой и вкусными напитками. Кремово-белый, с прожилками цвета красных кораллов, он выглядел таким же уютным, хотя и пустым. Пухлые белые диваны, обитые чем-то вроде флока, теперь выстроились у стен. Напротив располагались круглые столики, привычно выбитые из того же камня, что и все помещение. Предусмотрительность ларров я уже оценила. Поэтому ни сухофруктам, ни печенью, ни чайникам с чаем, ни графинам с соками ни капли не удивилась. Куда больше меня поразило другое.

Рамзат выпустил мою руку, Дэкаэль отступил от Лены. Принцы вышли на середину зала и развели руки в стороны. Перед нами раскинулся экран, где, словно наяву показался голубоватый хребет – условная разделительная линия на границе двух королевств.

Лакоста не переоценила магию принцев. Чудилось – шагни в экран и первой окажешься на месте встречи. Земное видеонаблюдение уступало волшебству ларров также как грязное стекло отмытому настолько, что впору стукнуться лбом, не заметив. Но и это еще не все! До нас долетали слабые запахи. Знакомый аромат прогретого на солнце камня, деревьев и соли наполнил зал в мгновение ока. А следом за ним ворвались и звуки. Не полились с экрана, нет – а именно проникли в покои замка. Далекое пенье птиц старательно заглушал вой свирепого ветра. Он огибал склоны, спускался в расщелины, будто хищник, что проверяет свою территорию, метит и защищает ее от вторжения.

Ларры успели как нельзя вовремя. Спустя минуту на хребет опустились два сирина, почти одновременно, с разницей в какие-то мгновения. Лакосту я узнала сразу: темные перья, белый хохолок издалека бросались в глаза. Ее мама выглядела пегой. Коричнево-красные перья чередовались с белыми и черными: что на теле, что на хохолке. Лицом Лакоста явно пошла в мать, да и ярко-оранжевые радужки вряд ли отличали всех сиринов ее племени.

Птицы-люди мягко сложили крылья, и обращаться не стали: завели разговор.

– Здравствуй мама, очень рада тебя видеть, – негромко начала Лакоста. Не припомню, чтобы она так нервничала даже когда планировала бежать из зверинца или рассказывала о жизни в плену. Голос сирин дрогнул, почти сорвался на высокой ноте и на этом фоне спокойный, почти отрешенный голос ее матери прозвучал слишком наиграно:

– Мы слышали, что Грассард пленил тебя? – казалось, она сама не верит сказанному.

Лакоста улыбнулась: натянуто и почти официально – так не с матерью общаются – с посланником вражеского племени.

– Я сама пришла к бронзовым, – после минутной паузы ответила девушка. Мать нахохлилась – было видно, как перья на ее теле чуть вздыбились. Лицо старейшины ничего не выражало, застыло «рабочей» маской напускной невозмутимости. Но лапы покрепче сжали камень скалы и когти царапнули по нему с неприятным скрежетом. У меня аж мурашки побежали по спине. Лена передернулась. Взж – это Арлитта непроизвольно провела ногтями по дивану. Мистия подалась вперед и неотрывно следила за экраном. Напряжение нагнеталось, тревога окутывала, обрушивалась на грудь многотонным весом, мешая сделать вдох и подгоняя бешеный пульс.

Я ощущала, предчувствовала: что-то не так. Мать и дочь общались очень странно, напоминали разведчиков на задании, уверенных, что за ними неусыпно следят враги.

Лакоста беспрестанно шевелила крыльями, переступала с ноги на ногу, а ее мама, напротив, замерла каменным истуканом, хранила молчание и не спешила задать новый вопрос. Наконец, приятельница не выдержала и продолжила беседу первой:

– Мама. Все не так, как могло показаться. Если вкратце. Моя прогулка, а точнее временный уход из племени, закончился пленением у коллекционера редких оборотней. Яниссана, вроде бы марфа. Крайне неприятного и странного субъекта, чьи намерения нам еще предстоит выяснить. В плену я встретила Арлитту, дочь Грассарда, Мистию – дочь беты стаи волков и двух гаргулий…

Старейшина вжала голову в плечи, странно подвигала крыльями и чуть прищурилась.

– Ты сказала гаргулий? – спросила очень тихо и будто оцепенела, даже смаргивать перестала.

Пронзительное беззвучие окутало хребет. Даже птичья трель оборвалась на высокой ноте и вой ветра куда-то пропал – словно выключился. Лишь изредка царапал слух далекий грохот камнепадов.

Лакоста слегка удивилась, да и мы тоже. Наше обращение, появление в мире, где о гаргах давно не слышали, неизменно производило впечатление – еще там, в клетках Яниссана. Но никто из новых знакомых, даже Грассард с женой, не представлялись настолько ошарашенными внезапным воскрешением сгинувшей расы. Казалось, мать Лакосты лично стерла с лица земли гаргулий, удостоверилась в их гибели и вдруг…

Арлитта опять шаркнула ногтями по дивану – да так, что даже я передернулась. Мистия запыхтела чаще, натужней, как во время очень быстрого бега. Мы с Леной, напротив, перестали дышать. Воздух – вязкий, как кисель, тяжелый, как свинец никак не желал просачиваться в грудь.

Ларры напоминали живые статуи. Время от времени слегка меняли позы: очень резко, почти рывками и скользили взглядом от сиринов к тем, кто в комнате.

Устав ожидать от матери хоть слова, Лакоста опять форсировала разговор:

– Мама. Гаргульи помогли нам бежать. Арлитта привела к бронзовым, где нас встретили как дорогих гостей.

Лена издала нервный смешок, Арлитта хихикнула, Мистия тоже, а у меня вырвалось: «Да уж, встретили так встретили».

Ларры подмигнули: почти синхронно, как делали часто, когда хотели поддержать, успокоить.

Не знаю почему, но на сей раз ничего не вышло. Арлитта сжала ладони в кулаки и стиснула челюсти, Мистия обхватила руками колени и прижали их к туловищу. Лена нервно покачивалась на месте, а я так напряглась, что шею свело.

– А гаргульи? – вдруг уточнила старейшина. – Они тоже остались у бронзовых?

Будто и не слышала рассказа Лакосты, вернее слышала – но лишь частично. Приятельница кивнула и беспокойно дернула крыльями – совсем как недавно ее мама.

– Я поняла. Нам надо все обдумать. И обсудить заново, без чужих глаз и ушей, – с внезапной решимостью выпалила старейшина. – Все не так, как представили нам черные. Твои слова многое прояснили…

– Так разве мы сейчас не общаемся тет-а-тет? – удивилась сирин и даже огляделась для иллюстрации.

– Нет, – выпалила старейшина так, что на минуту все: я, Лена, Арлитта, Мистия и, кажется, сама Лакоста подумали, что речь о волшебном экране принцев. Рамзат с Дэкаэлем собирались возразить. Но свет пролила сама мама Лакосты: – У черных достаточно следящей магии ларров. Они наверняка все видят и слышат. Я обдумаю ситуацию и назначу другое место и время для встречи. А пока отзовем согласие воевать на стороне черных. Обождем до прояснения обстоятельств. И вот еще что. Не выпускай из виду гаргулий.

Она расправила крылья и собиралась взлететь. Но в эту минуту экран почернел. Я решила – испортился, разрушилось колдовство или принцы «отключили» его за ненадобностью. Но по залу пронеслись жалобные крики Лакосты, возмущенные возгласы старейшины, просьбы о помощи и звуки борьбы…

– Ночь посреди дня – так называется эта магия, – пояснил суровый Рамзат. – Это соседи. Придется с ними пообщаться.

Еще никогда мой принц не выглядел таким прекрасным: грудь колесом, ноги на ширине плеч, кулаки сжаты, голова вскинута. И если бы не проблемы подруги, мое восхищение вполне могло привести очередному страстному марафону.

Я замерла и вдруг поняла – так действуют чары ларров. Сейчас, в самый неуместный, неурочный момент, когда подобает думать о жизни подруги, мои мысли унесло совершенно в другую степь. Вот о чем предупреждали спутницы! Нет ничего сильнее связи ларра и его пары. Даже страдания близких порой отходят на второй план… Да уж… Повезло так повезло.

Тьма перед нами странно зашевелилась, наполнилась звуками, криками и… все резко стихло. Чудилось – после изображения вырубился звук, и только запах прогретого камня, крепко замешанный на каком-то терпком, напоминал, что экран исправно работает.

Изображение посветлело за секунду – будто кто-то включил иллюминацию.

Вместо сиринов мы увидели незнакомого ларра. Чуть более жилистый чем принцы, высокий, он смотрел на нас с изрядной толикой раздражения. Словно видел. Или, действительно, видел?

Свободную белую рубашку незнакомца трепал сильный ветер, играл тканью брюк, хотя те сидели более плотно.

– Я жду вас, братья! И не делайте глупостей! – прорычал он в сторону Рамзата.

Принц помахал мне рукой: мол, не беспокойся, мы все уладим, и вместе с Дэкаэлем приблизился к экрану. Чудилось – ларры встретились, будто их и не разделяли сотни километров. Они смотрели друг другу в глаза и вели себя так, словно в шаг способны очутиться рядом.

– Нет, брат, – подчеркивая каждое слово отчеканил Рамзат. – Это вы к нам приходите. Мы уже навещали ваших врагов, помогли им. Теперь ваш ход. Мяч на вашей стороне, как говорят смертные. Ждем вас в замке, завтрашним утром.

– Поклянись самым дорогим – парой, которую нашел незаконно, что нам не стоит ждать вероломства! – потребовал незнакомец.

Рамзат коротко кивнул. Я думала, они продолжат беседу. Уж больно много интересного прозвучало: для нас с Леной так точно. Слово «брат» из уст враждующих ларров, «незаконно найденная пара»… Это же явно про меня, возможно касается и Лены. Но ларр по ту сторону экрана передернулся и обратился. Вот теперь я увидела, как выглядят сородичи Рамзата во второй ипостаси.

За спиной враждебного принца расправились черные перепончатые крылья с шипами. Переносица стала шире, по центру появился небольшой отросток, вроде шипа или рога, руки преобразились: пальцы удлинились, стали более мощными, ногти сменили черные когти. Тело ларра чуть вытянулось, а ноги слегка укоротились. Он позволил рассмотреть себя и резко взмыл в вышину. Несколько взмахов гигантскими крыльями – и незнакомец так далеко, что больше похож на птицу в лазурной синеве неба.

Рамзат с Дэкаэлем сделали несколько пасов руками – экран исчез, и принцы двинулись к нам. Остановились в полуметре и вдруг присели, прямо на пол.

– Мы все объясним, – пообещал Дэкаэль.

– Простите, что не сказали сразу, – добавил Рамзат.

Теперь они казались виноватыми. Настолько, словно взяли нас без согласия, а потом еще и пытали каленым железом, рвали на части ржавыми плоскогубцами. Вот это поворот! Что же такое они натворили? В чем должны оправдываться? Что объяснять?

Сердце забарабанило в уши, в горле резко пересохло. Я уже знала, что чары Рамзата связали нас, как единое целое, недавно почувствовала мощь этой связи. Но, что, если я ошиблась в выборе? Может Рамзат не такой, каким все время казался? Очарование неведомой расы, мощная магия, мужская привлекательность принца, помощь бронзовым и подругам в трудную минуту застили глаза… и я не заметила главного?

Мы с Леной встревоженно переглядывались. Арлитта молча придвинулась ко мне, Мистия разместилась возле приятельницы. Подруги собирались поддерживать нас и, если потребуется – работать жилеткой.

Ларры оценили. Рамзат грустно улыбнулся, Дэкаэль растянул губы в кривой усмешке: не злой, не раздраженной, скорее досадливой. Словно принцы говорили: Женщины! Имя вам загадочность. Сколько для вас ни делай, как ни разбивайся в лепешку, а чуть что бежите к подругам и прячетесь за их узкими спинами.

Лена развела руками, будто говорила: так и есть, терпите. Я промолчала и лишь кивнула, предлагая продолжить разговор. Сердце снова набирало скорость, в голове метались мысли, предположения, сомнения. Может, зря я отдалась Рамзату? Соединила наши ауры чарами ларров, позволила принцу завладеть частью себя: физически, энергетически и еще неведомо как? А вдруг это была ловушка? Нет, определенно Рамзат во мне заинтересован. Но причем тут его «брат» с экрана и какое такое беззаконие сотворил голубоглазый принц?

Все смешалось, запуталось, завязалось в немыслимые узлы событий.

Яниссан собирал диковинную коллекцию, что-то хотели от бронзовых несколько племен оборотней сразу и Лакоста с мамой угодили в ловушку. Загадки множились, а ответов не хватало.

И все заглушала единственная мысль: Так я могу доверять Рамзату или же нет? Принц смотрел как преданный пес, совсем не похожий сейчас на виртуозного, почти безграничной силы мага, государя своих земель, наконец. В нем не осталось ни гордости, ни властности, ни даже чисто мужской альфа-самцовости. Всего того, что безошибочно определялось при нашей первой встрече, в лесу.

Дэкаэль выглядел ничуть не лучше. Лена сверлила его испепеляющим взглядом, молчаливо требуя немедленных объяснений. Принцы переглянулись, словно решали: кому делегировать непростой разговор. Я была уверена, что Рамзату. Он всегда говорил первым, представлялся общительным, более открытым. Но на сей раз слово взял Дэкаэль.

– Мы почуяли появление гаргулий. Все три принца. Наш брат – вы видели его на экране – правит соседней страной. Да-да, той самой, которая воюет с бронзовыми. Отец владел всеми землями: от дальнего склона до ближнего. Когда отошел от дел и отправился путешествовать по мирам, оставил нас царствовать, позволив поделить государство как пожелаем. Надеялся, что останемся втроем, как три советника-монарха. Но вышло иначе. Сэльдис, наш старший брат, потребовал свой надел и забрал его. С тех пор мы монархи разных государств. Появление гаргулий ларры чувствовали всегда. Женщины вашего народа порой оказывались нашими парами. В древние времена, когда гарги еще не исчезли, ларры наведывались к ним раз в несколько столетий. Искали единственную, если та родилась в чужом племени. Едва вы переместились, мы поняли, что вернулись гаргульи. И еще одну вещь почувствовали. Вы – пары не только для меня и Рамзата. Но и для Сэльдиса с его правой рукой, нашего кузена – Ультрина. Мы связались друг с другом, как недавно – экраном, договорились, что встретим вас: вчетвером, вместе и предоставим выбор. Но когда мы с братом прибыли на место, то увидели, что вы умираете. Вы могли не дожить до появления остальных. И мы решили вначале вас исцелить. Для пары ларр может сотворить почти невозможное, вытащить с того света, если потребуется. И вот тут наша связь сыграла злую шутку. Мы не смогли сдержаться, на инстинктах поставили на вас свои метки. Вопреки закону ларров: всегда ждать выбора женщины. Мало того, Сэльдис и Ультрин, как старшие, имели приоритет. Право встретиться с вами первыми.

Лена всплеснула руками, встала, подбоченилась, собираясь обрушить на ларра лавину женского гнева. Я такое уже видела – в нашем земном отеле. Парень с ресепшена уродился смертным и только пытался сползти под стол, спрятаться там до ухода приятельницы. Уверена, ларр на его месте сбежал бы порталом куда глаза глядят: хоть к врагам, хоть в пустыню.

Я же просто сидела и переваривала, не в силах сдвинуться с места. Решала для себя – стоит ли обидеться на Рамзата, спустить на него всех собак или же… просто спустить все на тормозах. Мне нравился ларр, наверное, я любила его. Какая разница, что там случилось? Намерения у принцев были самые лучшие, а дальше – я сама чувствовала, видела, что они потеряли контроль…

Мне доводилось встречаться с мужчинами: строить отношения, планы на будущее. Одни немедленно садились на шею: использовали как сексуальную игрушку, кошелек, домработницу. Другие предавали, как Макс. Третьи вообще не вызывали сильных эмоций. Мои чувства к Рамзату родились до постельного марафона, поэтому сомневаться в них не приходилось.

– Так ты заставил меня влюбиться или же нет? – вспылила Лена и ткнула пальцем в лоб Дэкаэля. Ларр даже не уклонился, хотя указующий перст остановился в миллиметрах от его лица. Вот уж чего-чего, а терпения принцам не занимать…

– Нет, – выдохнул он. – Симпатия настоящая.

Заявление слегка остудило приятельницу. Она опустилась на место и уточнила:

– Тогда в чем дело? Что за метки? Какая кому до них разница?

– Пожалуй, я поясню! – вклинилась Арлитта, как истинный миротворец, пусть даже с воинственными генами и привычками. Любой настоящий боец, полководец стремится достичь прочного мира, видит в этом свое призвание. – Я заметила нечто подобное в вашей ауре. Цветные полосы, радуги, разводы. Энергии существ самых разных племен. Ларры питались их дыханием и ауру втягивали тоже. И передали вам часть как метку. Нечто вроде опознавательного знака для другого ларра, что вы – чья-то пара.

– А если бы кто-то нам больше понравился? – выдавила я. – Что тогда?

– Его поцелуй или секс полностью снял бы метку, – опередила Арлитта ларров с ответом – принцы встали и планировали разразиться объяснениями: – Энергия ларров родная вам только пока есть чувства. Полюбись вам другой – ауры отторгли бы чужое, взяв то, что им ближе – от нового мужчины.

– Тогда чего разобиделись ваши соседи? – уже почти спокойно уточнила Лена, глядя на Дэкаэля с прежним доверием.

– Просто злятся, что у них отняли пары, – выдохнул Рамзат. – Я сам убил бы того, кто так поступил. Вцепились в правила ларров: мол, мы незаконно встретили вас первыми и буянят. На самом же деле, неважно, кто был первым, а кто вторым. Пары соединяются чувствами, а не временем встречи.

– А война… Лакоста… Черные, – вырвалось у меня. Не хотелось бы стать причиной масштабного конфликта, пусть даже невольной, ни о чем не подозревающей.

– Нет, это другое, – поспешил заверить Рамзат – чувствовал, насколько это важно для меня. – Но с вами связано тоже.

Лена сглотнула, Арлитта кивнула, Мистия сильнее подалась вперед, а я спросила:

– Появление гаргулий что-то означало?

– Не совсем так. Вас призвали, чтобы добавить редкую магию исчезнувшего вида к той, что уже имелась. Этим занимались вначале черные, затем, видимо, со злости подключились и наши соседи. Не знаю какое к этому имели отношения сирины… Но они выглядят тоже причастными. А вот Яниссан…

– Кажется, затеял все раньше остальных? – не сдержалась Мистия.

– Уверен, что так. Поэтому я и не рассказывал о нем соседям. Пока они не в курсе марфа и его коллекции живых редкостей. И лучше бы так оставалось подольше. Пока не выяснится – что марф за птица.

– Он все-таки марф? – Арлитта спрашивала Дэкаэля как истину в последней инстанции – настолько впечатлилась колдовством ларров.

– Он марф, но очень необычный. Какой-то полукровка с аурой в нескольких измерениях. Но очень хорошо скрывает вторую сущность, – пояснил Рамзат, делая шаг навстречу.

– С какой с какой аурой? – встряла Арлитта.

– Он как оборотень. Только вторая сущность не звериная.

– Перевертыш в другую расу? Они, что существуют? – удивилась Мистия.

Ларры кивнули – резко и одновременно. Арлитта медленно повернулась к волчице.

– Да ладно! – воскликнула так, словно именно Мистия создала подобных перевертышей. – Не может такого быть! Это же сказки, страшилки для детей! Вот придет двуликий и заберет вас в чужое поселение. И вы никогда не увидите родителей. Двуликий ищет непослушных детей. Он может быть рядом, любым членом племени.

– А нам кто-нибудь что-нибудь, наконец-то, объяснит? – возмутилась Лена.

– Да! – поспешила заверить Арлитта. – И раз уж сюда прибывают враждебные ларры, не мешало бы вам научиться летать.

Дэкаэль с Рамзатом дружно согласились, и голубоглазый принц привычно взял слово:

– Как раз собирались предложить. Перед походом к Яниссану. До переговоров еще почти полдня и ночь. Надо пользоваться. Ночь лучше подходит для допроса, чем для полета. Особенно если вы раньше не пользовались крыльями и не управлялись с воздушными потоками.

– Двуликий Яниссан! – напомнила я.

Рамзат присел рядом со мной, чувствуя, что буря миновала. Дэкаэль устроился возле Лены. Арлитта с Мистией послушно подвинулись.

Голубоглазый принц кивнул драконице – ее прямо разрывало от желания объясниться.

– В общем, – восторженно подскочила на диване Арлитта. – В нашем мире когда-то обитали древние и загадочные существа. Почти такие же загадочные как наши ларры, – подруга прищурилась и подмигнула. – Так вот… Они обращались не в животных или полузверей, а в существ другой расы. При этом обретали все их способности. Но только лишь тех племен, чья кровь текла в их венах. Вроде полукровок с разными генами, которые можно активировать по собственному желанию. Захотел – полумарф, захотел, например, волк.

Я даже не ожидала от Арлитты такого заумного объяснения. Лена изогнула губы, будто говорила: Вот это да! А она круче, чем мы предполагали.

Драконица гордо выпрямилась и не удержалась – рубанула рукой по воздуху, от переизбытка чувств, чтобы хоть немного сбросить нервозность:

– Мне отец про таких как-то рассказывал, – поведала не без гордости в голосе. – Я ведь уже говорила – какой он замечательный?

Мы дружно закивали – даже ларры. Не смотря на давнюю размолвку, бегство Арлитты под чарами Яниссана, чувствовалось, что в монаршей семье бронзовых по-настоящему теплые, уважительные отношения. Дети почитают родителей, родители заботятся о детях, прощают безумства и глупые выходки.

– Хорошо. Тогда что же нужно Яниссану? И что даст объединение магии редких оборотней королевских кровей? – не удержалась я от вопроса.

– А вот это мы как раз и собираемся выяснить, – пообещал Рамзат и выглядел так, словно клялся принести голову врага своей королеве. Стало приятно, немного неловко и часть нервозности как рукой сняло. Я чувствовала близость своего ларра – жар его тела, поддержку, внимание. Нежилась в них, наслаждалась и верила в лучшее.

– Лакоста! – напомнила, конечно же, Мистия. Наша хранительница дружбы и взаимопонимания.

– Этим займемся завтра, на переговорах, – прежним тоном и с прежним выражением лица ответил Рамзат. – Не беспокойтесь – никто ее не тронет. Как и старейшину сиринов, маму Лакосты. Никто не хочет такой масштабной войны. Тем более, черные как раз рассчитывали на помощь со стороны пернатых оборотней. Лакосту и ее маму похитили, чтобы те не выдали какую-то тайну. Старейшина догадалась о чем-то, беседуя с дочерью, и это «что-то» способно помешать вражеским планам. Но мы-то ведь знаем – у кого женщины. А нас похитить или заткнуть рты у соседей кишка тонка. Придется договариваться. Думаю, они ищут компромисс. И хорошо бы он достигался мирным путем. Если вопросы закончены, пора учить гаргулий полету. Побыстрее, пока ничего нового не стряслось. Они должны уметь пользоваться крыльями. Особенно в такое непростое для всех время.

И то, о чем догадалась мама Лакосты, тоже завязано на гаргульях – мелькнула в голове неутешительная мысль. Не зря же старейшина попросила дочь проследить за нами с Леной, не выпускать из виду…

Приятельница покосилась с пониманием, но вслух ничего говорить не стала.