Глава 41
Иван задерживаться не собирался, поэтому путь до Андреевска занял у него рекордные полтора часа.
По выражению лица директора дома малютки, Оксаны Дмитриевны, он понял, что приехал сюда совершенно напрасно. Об Александре Фроловой она могла сказать только то, что такая девочка действительно находилась во вверенном ей заведении. Но было это еще до того, как она устроилась на работу. Никаких заболеваний у ребенка выявлено не было, все необходимые прививки она получила. Ни на патронат, ни на усыновление передана не была и по достижении трех лет благополучно перевелась в дошкольный детский дом в городе Старске.
– А могу я посмотреть на детей? – спросил Иван.
– Что вы, это невозможно! У нас закрытое медицинское учреждение. Мы не пускаем людей просто так, с улицы. Только с направлением из опеки.
– Потенциальным спонсорам тоже нужно запастись направлением из опеки?
– Понимаете, – при слове «спонсор» Оксана Дмитриевна несколько смягчилась, – мы работаем с волонтерскими организациями, и обычно вся спонсорская помощь идет через них. Могу дать координаты, свяжитесь с ними.
Ивану ничего не оставалось, как отправиться восвояси.
Уже на выходе из здания дома малютки в глаза ему бросились два стенда наглядной агитации. Один, яркий и красочный, с правилами противопожарной безопасности. Другой, казавшийся вылинявшим на фоне своего благополучного соседа, был оклеен многочисленными фотографиями. Сначала Иван не понял, чем привлекли его внимание старые фотографии. А потом обнаружил знакомое лицо. Две женщины улыбались, полуобнявшись, словно задушевные подруги. Одну Иван видел впервые, а другая… Ему вдруг показалось, что он отчетливо чувствует запах духов. Тех самых, решительных, что пахнут как деньги…
Оксана Дмитриевна его возвращения не ждала, и когда Рыбак ворвался в кабинет, распечатывала плитку шоколада. Увидев нежданного гостя, она машинально смахнула шоколадку в открытый ящик стола.
– Я не люблю сладкое, – поспешил успокоить ее Иван. – А скажите, пожалуйста, я тут у вас в коридоре, на фотографии, увидел свою хорошую знакомую. Но не уверен, она это или нет. Не смогли бы вы… А с меня кофе. Где у вас тут поблизости?
Мысленно попросив прощения у Аси, он улыбнулся директору, вложив в улыбку все свое обаяние.
– Не надо кофе, – сказала она и встала из-за стола. – Это, – пояснила она, указывая на заинтересовавшую Ивана фотографию, – моя предшественница, Елена Николаевна, а это, – тут в голосе Оксаны Дмитриевны появились нотки подобострастия, – Анна Прохоровна Тарасова, директор клиники в Липовске, добрый ангел нашего дома малютки.
Судя по фото, на доброго ангела, даже при наличии улыбки, Анна Прохоровна абсолютно не тянула. И тут на фотографии в нижнем ряду Иван увидел лицо, более подходящее ангелу. Некрасивое лицо женщины в платке светилось какой-то внутренней добротой и умиротворением.
– А это кто? – Иван ткнул пальцем в заинтересовавший его снимок.
– Это монахиня, – уже без прежнего подобострастия сообщила Оксана Дмитриевна. – Представляла какой-то фонд. Точно не скажу, это было до меня. Уже сто раз собирались переделать этот стенд, но все руки не доходят.
«Неонила или нет? – раздумывал Рыбак, проводив Оксану Дмитриевну до кабинета. – Что-то похожее есть, но уж больно снимок поеден временем. Лебедев бы разобрался».
Иван сфотографировал снимок, посмотрел на получившееся изображение – получилось хуже оригинала. И тогда, мысленно попросив прощения у Оксаны Дмитриевны и остальных работников дома малютки, он аккуратненько оторвал изображение и, воровато оглянувшись, сунул в карман. А затем, была не была, отправил следом улыбающуюся пару, Елену Николаевну и Анну Прохоровну.
«Будет чем Федьке заняться, – думал Иван, петляя по улицам Андреевска. – Сейчас выберусь на трассу и позвоню Асе».
