Глава 12. Смерть
Ирэн не любила украшения, но Андриас, как истинный Дракон, собрал для молодой жены настоящую сокровищницу: витые и тонкие браслеты, диадемы с драгоценными каменьями, а уж о перстнях и ожерельях и разговор не шёл — без счёту.
Глядя на отражение в зеркало невозможно было собой не любоваться: «Хороша». Да только одной красоты Дракону достаточно ли? А ведь нет в ней ничего особенного, такого, чего в других молодых женщинах не отыщешь. И ничего с этим не поделать.
Иногда нет-нет, да и промелькнёт в отдалении мысль: «Надолго ли это счастье?». И что будет, когда она ему наскучит?
Пугающая, неприятная мысль, от который Ирэн обычно отмахивалась, стараясь забыть её за другими делами.
Именно таким виделся ей конец их отношений. Рано или поздно Всесильный и Бессмертный прискучит любовь смертной, и сказка закончится.
Но сказка закончилась совсем иначе. Куда страшнее, чем ей думалось.
Однажды маги из Охотников напали на их дом, воспользовавшись отсутствием Андриаса. Она и ничего понять толком не успела, войдя в дом, который привыкла считать родным, как в следующий миг что-то мелькнуло перед глазами, и мгновенная боль сменилась глухой темнотой. А когда очнулась, оказалась в цепях, как если бы была не хрупкой девушкой, а здоровенным молодцем-воином.
— Так-так! Да наша красавица куда крепче, чем можно подумать, на неё глядя? Я беспокоился, как бы тебе не отдать богу душу. Мертвая ты для наших планов бесполезна.
Ирина шевельнулась. Зазвучали тяжёлой симфонией кандалы, больно царапая нежную кожу, успевшую привыкнуть лишь к мягкому прикосновению шелков и бархата, да разве ещё более нежному — её мужа, Дракона.
— Чего вы от меня хотите? — прорычала она.
Лицо похитителя было открытым. Его можно было бы даже назвать приятным, если бы это не было лицо врага.
— Да ничего особенного. В любом случае никаких усилий с твоей стороны не потребуется. Просто поработаешь кусочком сыра в мышеловке. Мышкой, конечно же, выступит тот, кого вы зовёте Сыном Пламени, но кто, по сути, не более, чем скверна. Плевок на лице мироздания.
— Не смейте меня использовать против него! Да у вас и не получится! — попыталась показать характер Ирэн.
В ответ получила жизнерадостный смех и уверенное:
— Конечно, получится.
Ирэн притихла, пристально глядя в глаза своему мучителю.
— Не хочу, чтобы ты обманывалась на свой счёт. Если и можно как-то воздействовать на это нечеловеческое существо, то исключительно через его человеческие чувства. А всем известно, с чем, или, вернее, кем эти чувства связанны.
«Он слишком человечен», — погребальным эхом прогремело в голове Ирэн.
Никогда прежде не чувствовала она себя такой уязвимой и беспомощной. Словно птица, угодившая в клетку.
Проходившие мимо охотники вели себя по-разному. Кто-то с любопытством разглядывал знаменитую жену Дракона родом из человеческого племени; кто-то окидывал презрительным взглядом, как если бы она была предателем. Большинство демонстрировало напускное безразличие.
Ирэн насчитала всего около пяти десятков.
Пятьдесят охотников! Все опытные воины и, как правило, маги. Выстоит ли её любимый перед такой силой?
Она содрогалась от одной мысли об участи, что они могли ему уготовить.
Невозможно было не заметить ярости в их глазах, страх в голосе и обжигающую ненависть к тому, кого они меж собой называли «проклятой нечистью». Сердце разрывалось от мысли о том, что привязанность Андриаса к ней они собирались использовать как удавку, щит и одновременно оружие против него, но не оставалось ничего другого, кроме как сидеть в своём углу и ждать, обхватив колени руками.
Минуты превращались в часы, часы в сутки. Иногда Ирэн приносили немного воды и еды. Больше ничего не происходило.
Ожидание — худшая пытка в мире. По крайней мере так думалось тогда.
От скуки и отчаяния Ирэн пыталась придумать способ вырваться, связаться с кем-то из людей мужа, а если повезёт, то и с ним самим, хотя сама понимала тщетность своих надежд и усилий.
— О чём вы только думаете? — с ненавистью глядя на того, в ком признавала главаря охотников, процедила Ирэн. — Драконы способны перемещаться между мирами и говорят с самим Богом. Он жестоко расправится с вами, со всеми, как только узнает, что здесь происходит…
— Не расправится, — по-прежнему нагло посмеиваясь, ответил её мучитель. — Ты ведь не знаешь, но я тоже учился чародейству? И я тоже не совсем человек.
— А кто же ты?
— Неважно. Для тебя значение имеет лишь то, что как только твой ненаглядный Дракон попробует напасть на из нас, ты ощутишь его удары на собственной шкуре. Так что он либо убьёт тебя, либо — сдастся.
Ирина почувствовала, как сбилось дыхание. Она лихорадочно пыталась осмыслить услышанное. Если она не найдёт способ освободиться, то получится, что как бы приложит руку к поражению, а может быть, и возможной смерти Андриаса?
Что же ей делать?
Охотник смотрел на Ирэн с жалостью, досадливо качая головой:
— Угораздило же тебя, девочка, связаться с этим упырём. Жаль губить такую красоту.
— Так не губите! Просто уйдите и никто не умрёт! Я смогу убедить мужа не преследовать вас!
Она и сама знала, что никто её не услышит. Никто ей не поверит. И что случись вдруг охотникам её послушать, Андриас совершенно точно никого бы с миром не отпустил — слишком далеко всё зашло.
С трудом удавалось сдерживать слёзы. Она не позволит себе потерять лицо, чтобы не случилось.
Самый молодой, симпатичный парень из охотников и вовсе повёл себя странно. Он то и дело бросал на неё страстные взгляды.
— Почему бы тебе не перейти на нашу сторону? Думаешь, это предательство по отношению к собственному мужу? Но Дракон никогда не будет всерьёз относиться к вашему брак. То, что связало вас и не обряд для него вовсе. Не имеет он законной силы.
— Иди к чёрту! — злобно огрызнулась Ирина. — Чтобы ты мне сейчас не говорил, я не предам его.
— А зря! Нужна ему твоя верность очень! Зверю плевать на тебя. Ему на всех плевать, кроме самого себя. Ты ничего ему не должна.
— Не говори о том, чего не понимаешь, — гневно прорычала Ирина, с ненавистью глядя на мужчину снизу-вверх.
— Послушай! На самом деле мы можем помочь не только населению, пребывающему во власти лживых богов, но и тебе тоже. Ещё не всё потеряно. Для тебя найдётся место в нашем раю…
— Мой рай рядом с ним. Другого не надо.
— Ну, как знаешь. Хотя и жаль того, что выбор твой столь ошибочен.
— Это вы ошибаетесь. Драконы — крылатые создания. Не родился ещё тот охотник, что способен стреножить крылатого скакуна. И зря надеетесь прикрыться моей юбкой. Ничего у вас не получится. Если на одной чаше весов будет лежать любовь смертной, а на другой — сила и небо, Дракон выберет небо. Смертному всё равно умирать, рано ли, поздно. А у неба нет края.
— Если ты всё так понимаешь, не глупо ли жертвовать собой?
— Чаще всего любовь и есть жертва, — пожала плечами Ирэн.
— Увидим.
Судя по странному оживлению, воцарившемуся в группе то, на что надеялись и чего страшились эти люди, должно было вот-вот случиться. Ирэн видела, как часть их направилась к лесу, а часть заняла боевую позицию.
Время ожидания подходило к концу.
Молодой охотник сочувственно ей улыбнулся:
— Выше голову, — подмигнул он. — У нас всё получится. Со временем ты сама всё поймёшь. Ты и теперь не можешь не понимать, что твой драгоценный Дракон не воплощение добродетели. Злобное, жестокое, ужасающее чудовище.
Вместо ответа Ирэн плюнула ему под ноги.
Она не всегда верила в то, что её Дракон на самом деле любит её, хотя он и клялся в обратном. А теперь молилась про себя… только сама не знала о чём? Если любит, план этих людей сработает, и она станет причиной его гибели. Если не любит, как больно будет убедиться в этом, понять, что он выберет себя, как и положено бездушному совершенному созданию.
— Сиди тихо и не высовывайся, — злобно рыкнул на неё один из охотников.
Внимание её привлекло золотое сияние. В середине мерцающего золотого облака возник образ Андриаса и, несмотря на всё, Ирэн уже готова была броситься ему навстречу, но охотник удержал её, многозначительно поиграв бровями.
Уже в следующее мгновение Андриас растворился в мерцающем сиянии. Иллюзия, не более того.
— Это не он, — Ирэн сама точно не могла сказать, с облегчением или с огорчением восприняла она это.
— Не он, но часть его плана, — напряжённо прозвучало в ответ.
Иллюзия Дракона возникала то в одном, то в другом месте, сбивая охотников с толку, заставляя себя атаковать.
Когда в лагере начался настоящий хаос, Андриас появился во плоти.
— Здравствуй, враг мой, — оскалился в злой ухмылке Дракон, с небрежной лёгкостью делая шаг к охотнику навстречу. — Я предполагал, что мы вскоре увидимся, но и подумать не мог, что ты попытаешься использовать как повод для встречи мою жену. Ты совершил ошибку.
— О, нет! Я так не думаю. Конечно, есть доля риска: вдруг в моих руках всего лишь ещё одна твоя игрушка? Тогда ты не будешь долго колебаться перед тем, как её сломать. Но если она хоть что-то значит для тебя… Вспомни, многих из охотников прежде тоже учили чародейству. И некоторые не зря потеряли время. Как я, например. Сумел вот соорудить простенькое заклятие. Раньше, чем ты причинишь серьёзный вред мне или моим людям, Дракон, ты убьёшь нашу славную красавицу с медовыми волосами.
— Ты лжёшь.
— Рискнёшь проверить?
Ирэн видела, как сузились глаза Андриаса.
— Всерьёз думаешь, что твои увёртки на меня подействуют? — произнёс Сын Неба с неизменным высокомерием. — Ты, кажется, забываешь, кто я такой?
— Вот это вряд ли, — покачал головой охотник. — Но ты можешь напомнить, если хочешь.
Андриас хотел. Куда уж без этого? Он вскинул руку, отпуская от себя силу, связанную с каким-то боевым заклинанием и Ирэн охнула от болезненной отдачи.
Коротко вскрикнув, она почти потеряла сознание от боли.
— Как видишь, я тебя не обманул. Остановись, если не желаешь гибели своей любимой жёнушки.
— Чего ты хочешь?
Сердце Ирэн пропустило удар.
«Нет, нет, нет! — с отчаянием подумала она. — Не соглашайся. Не иди на поводу у своего врага. Никогда не стоит поддаваться шантажу — это шаг к поражению».
— Её свобода в обмен на твою. Или, нет, постой — не так. Её жизнь в обмен на твою свободу.
По выражению лица Андриаса невозможно было догадаться, что творится у него внутри. Какое решение он примет.
Ирэн одновременно хотела того, чтобы он отказался и боялась этого. Ведь такой выбор разбил бы ей сердце.
— Если я сдамся сейчас, ты даёшь мне слово, что она будет жить?
— Конечно, — удовлетворённо выдохнул Охотник.
— Поклянись.
— Клянусь.
В горле Ирэн застрял крик, она видела, что Охотник с трудом сдерживает улыбку.
Мягкое золотое сияние вокруг фигуры Андриаса погасло полностью, когда он протянул руки вперёд, к серебряным оковам. Серебро — металл, вытягивающий из Драконов силу, всю, до капельки. В них он не больше маг, чем любой захудалый человечишка.
Когда Андриас поднял глаза на Ирэн, в них с молниеносной скоростью сменялись различные эмоции — радость встречи, опустошение, боль.
Она в смятении смотрела на него, не веря, что он позволит вот так просто загнать их обоих в ловушку. Что он сдастся.
Ирэн чувствовала, как её охватывает ужас.
В тот же миг, как оковы сошлись на руках Андриаса, Ирэн почувствовала себя свободной. Но радости это не принесло. Было такое чувство, что сердце разбивается вдребезги. Она с трудом сдерживала рыдания. До конца не верилось, что это не страшный сон, что всё происходит на самом деле.
— Ты свободна. Вольна идти куда хочешь, — великодушно бросил Охотник.
Хорошо играть роль героя. Особенно когда знаешь, что тебе это ничего не будет стоить. Ирэн не могла уйти. И Охотник знал это.
Он не слишком удивился, когда увидел её вновь.
И, по-прежнему разыгрывая великодушие, позволил остаться в лагере.
Очень скоро она поняла, что поступок Охотника продиктован не милосердием и не великодушием Этот человек путал понятия силы и жестокости, в его понимании эти два слова были тождественны.
Ирэн невыносимо было наблюдать за унижением любимого человека — унижением, похожим на затянувшуюся смертную агонию.
Каждое утро начиналось омерзительным ритуалом — охотники выбивали из Дракона остатки вольнолюбия. Его пороли кнутом, пока кожа на спине не свисала кровавыми ошмётками, но к следующему утру всё заживало, и пытка повторялась снова, и снова, и снова.
Охотник заставлял Ирэн стоять рядом с собой и смотреть на то, как её муж пытается приподняться на трясущихся руках, сплёвывая кровью на раскалённый солнцем песок.
— Ну и как, великий Сын Пламени? Как тебе новые уроки — по вкусу? Или не по нраву? Научился бояться?
— Бояться? — прохрипел Андриас и закашлялся, подавившись кровью. — Я тебя не боюсь. Да и вряд ли у меня получилось бы…просто не умею.
— Научишься.
Наука давалась трудно. В каждой клеточке Андриаса жило иное, более высокое, сильное существо. Против его собственной воли опасно менялся голос, расправлялись плечи и вот, даже стоя на коленях, он выглядел выше каждого из своих мучителей минимум на голову.
— Ты победил его! — накинулась на Охотника Ирэн после очередной такой сцены, наблюдать которую её заставили. — Оказался хитрее, мудрее… подлее! Чего ещё тебе нужно?! Чего ты от него хочешь?!
— Чего я хочу, женщина? — насмехался Охотник. — Всего и сразу. Силу Дракона, мудрость Дракона, его колдовство и чары. Хочу сделать его своим рабом. Твоё решение остаться здесь, с ним, мне более, чем на руку. Говоря по правде, вздумай ты уйти, мне пришлось бы нарушить данное Зверю слово. Только пока ты в моей власти, я могу его контролировать. Даже вить из твоего глупого муженька верёвки, если придёт охота. Ты то волшебное средство, что способно сделать одного из могущественнейших существ во Вселенной моей собачкой, сучкой, покорной во всём. Ты сделала из него раба.
— Ты жалкий трус и мерзавец, — с холодной ненавистью процедила Ирэн сквозь зубы. — Интересно, ты по ночам не мочишься со страха представляя, что с тобой будет, случись мне неожиданно умереть?
Подобная мысль приходила в голову ей не раз. Умереть и спасти себя, спасти своего мужа, но… Ирэн хотела жить. Она эгоистично любила жизнь и никогда не смогла бы отказаться от жизни по расчётливой воле. Да и разум её не находил доблести в подобном выходе. Андриас поставил всё, что у него было, лишь бы спасти её. Подвиг ли или предательство свершила бы она, вычеркнув себя из игры? Нет! Никакого самоубийства! Никаких самопожертвований. Она станет бороться до последнего: за себя, за него, за них обоих и за их любовь!
В глубине души Ирэн считала глупостью то, что Андриас обрёк их обоих на ад своим непродуманным великодушием, но, если таков его выбор, она пройдёт этот ад вместе с ним, бок о бок, как и положено жене.
Луна ушла в ущерб и вновь набрала полноту, а их мучениям всё не предвиделось конца. И надежды на освобождения не было.
Ирэн выжидала, зная, что там, в оковах, связанный и истерзанный, её любимый Дракон тоже ждёт подходящего случая. С негодованием и всевозрастающей ненавистью вынуждено наблюдала за тем, как Андриас прислуживал их врагу, глядя вниз. А когда всё-таки поднимал глаза, в них стыло брезгливое отвращение. Ко всему и всем. Ирэн могла лишь робко надеяться на то, что составляет исключение.
Но Охотник оказался прав. Любовь к ней связала драконьи крылья, человечность его обернулась роковой слабостью.
Но, однажды что-то произошло между ними, Драконом и Охотником. Что-то, отчего последний совсем озверел, утратив присущую ему хитрость и благоразумие.
Ирэн с удивлением, перерастающим в горький ужас, увидела изломанное, исковерканное тело без следа свойственной ему нечеловеческой красоты, в котором не сразу даже она признала мужа. А в следующий момент яростный, сгорающий от гнева и ненависти Охотник, надвигался на неё, подобно смерчу. Его лицо склонилось над ней. Ноздри крупного носа раздувались при дыхании, побелевшие губы закушены, скошенный подбородок дрожал.
А сколько обжигающей ненависти было в его глазах!
«Сейчас он убьёт меня», — подумала Ирэн, и как не бодрилась, не могла отделаться от липкого, холодного страха, комком сжавшегося в груди.
Она застонала от боли, когда, схватив за плечо он рывком швырнул её вперёд.
— Ты, сука, ответишь за дурное поведение своего мужа!
Она рванулась, чувствуя, как железные пальцы сжимаются на её горле неумолимыми тисками. Чувствовала, как задыхается, глядя в бешенное лицо, на котором дрожал от ярости каждый мускул. Судорожно хваталась за руки, отбирающие воздух по капле, но Охотник был слишком силён для неё.
Воздуха не хватало, в ушах стоял гул. В полубессознательном состоянии сквозь мельтешащие чёрные мошки Ирэн увидела, как увещевающий её раньше молодой охотник, схватив за плечо своего Старейшину, пытается ослабить его хватку, что-то крича.
В следующее мгновение мир перевернулся. Она упала на четвереньки, отчётливо видя перед собой лишь высокие сапоги врага.
— Ты прав, брат. Эта сука не заслуживает лёгкой смерти. Устроим-ка кое— что повеселее. Тем более, что она такая красавица.
Он захохотал, как сумасшедший. А затем резко разорвал на Ирэн одежду, обнажив светящееся белизной тело. Она вскрикнула, пытаясь прикрыться руками.
Охотники изумлённо притихли. Кто-то хмыкал, кто-то отводил глаза. Но почти все обступали, как окружающие добычу волки, с жадностью, похотливо разглядывая.
Старший резко ударил Ирэн по рукам, заставляя их опустить.
— Мясо! — процедил он сквозь зубы. — Хорошее мясо!
Толкнув её навстречу жадным плотоядным глазам, повернулся, отходя в сторону. И сразу же множество алчущих рук вцепилось в неё, до боли сжимая грудь, терзая ягодицы, вырывая волосы.
Ирэн понимала, что сопротивляться бесполезно, но всё равно отбивалась молча, с остервенением. Вопила, брыкалась, вырываясь из цепких, как у нечисти, рук.
Мужчин было больше и они, конечно же, были сильнее.
Её кости трещали. Она слышала их зловонное дыхание у самого лица пока её распинали на земле, урча, как голодные хищники над терзаемой ланью.
Задыхаясь от слёз и крика, в ответ получала лишь хохот и оглушающие удары.
Она отчётливо видела, как толстый, обросший мужик опустился на колени между её пригвождённых к земле раздвинутых ног. Рванувшись из последних сил, высвободив ногу коленом двинула насильника в пах. Изловчившись, выскользнула, метнулась вперёд и… насадилась на огромный клинок в руке какого-то неуклюжего парня, который, толком не поняв отчего весь шум и гам, примчался, готовый вступить в перепалку против врага и заколол её по чистой случайности.
Ирэн видела его глаза, полные ужаса и бесконечного изумления. Чувствовала острую боль и, скорее с облегчением, чем с ужасом, понимала — вот всё и кончилось.
Не дело бескрылым любить крылатых. Драконам не место рядом с земными девушками.
Опустившись на землю, словно рыба, вытащенная из воды, ловила она воздух, в одном мгновением превратившееся в лезвие.
Её снова кольцом окружили охотники, но никто больше не шумел и не улюлюкал. В глазах мужчин застыло то же выражение, что часто бывает у расшалившихся до безудержного состояния мальчишек, в запале поломавших любимую игрушку. Видя их беспомощные лица и взгляды даже злиться не получалось. Слишком больно, чтобы злиться. На ненависть времени не оставалось — Ирэн понимала, что умирает.
Её поддержали чьи-то заботливые руки. Подняв наливающиеся свинцом веки она в последний раз увидела его. По-прежнему прекрасного, невредимого. Дивное тело, прекрасное лицо, шёлково скользящие, переливающиеся в пальцах мягкие серебристые пряди.
— Андриас… — всхлипнула она, морщась от боли.
— Тихо! Я помогу тебе.
— Не сможешь… на тебе выкованные людьми железные кандалы с серебром.
Фиолетовые глаза отражали переливчатый блеск силы, ищущей выхода и не находящей её.
— Ты… не можешь… ворожить… — голос её затихал, угасал, как догорающая свеча.
Нет больше сил… но всё, что оставалось, она собрала в кулак и, пока враги отвлеклись на душераздирающую картину, Ирэн, собрав последние жизненные крохи, утекающие из неё, как вода, успела-таки снять с любимого пленившие его кандалы.
Брезгливо шипя, Андриас стряхнул с себя ненавистные оковы.
В следующее мгновение полыхнуло пламя и Ирэн увидела, как, ещё даже не перекинувшись в чудовище, Андриас взмывает в небо.
Пока она ещё дышала, гнев его был сильнее скорби… а когда он отомстит за них… у него ещё будет время …скорбеть…
Небеса вздрогнули, роняя на землю звезды и смерть пришла как раскат грома, отдающийся дрожью под ногами.
Вот как это бывает. Одно мгновение отменяет твою жизнь и дальше — темнота.
— Ирэн! Ирэн! ИРЭН…
Фиолетовые глаза ангела превращаются от огненных слёз в красные раскалённее угли, способные целый континент обратить в пустыню, но даже они не могут вернуть жизнь.
Никто не способен.
Нет силы сильнее смерти, а тот, кто отрицает это, просто, на своё счастье, с нею ещё не встречался.
