Парень заходит в бар, снимает обручальное кольцо, вытаскивает пачку денег и подзывает красотку, чтобы она ему станцевала…

Могу представить, что вы подумали. Возможно, вы возбудились. Возможно, вам стало противно. Быть может, вы тотчас осудили его действия или нашли им оправдание. «Все мужики – козлы!» – «Мужчинам нужен секс. Может, жена его не удовлетворяет». – «Подонок». – «Кобель». – «Эротоман». – «Гад». Скорее всего, вам в голову не пришло слово «любовь». Считается, что женщины изменяют ради любви, но мужчины? Мужчины изменяют ради секса. Это представление лишь подтверждается, когда секс анонимен, лишен какого-либо чувства и коммерчески выгоден одной из сторон. Такие связи призваны быть свободными от эмоций. Разве тот факт, что он предпочитает не запоминать ее имя, не доказывает, что предметом торговли является только секс?

Однако в запутанной истории неверности вещи не всегда такие, какими кажутся. Многие женские измены совершаются из-за физического желания. Многие мужские измены, напротив, подпитываются сложными эмоциональными нуждами, даже если мужчины предпочитают ограничиваться ничего не значащими интрижками или сексом за деньги.

Гарту пятьдесят пять. Уже много лет он страдает от эректильной дисфункции в отношениях со своей женой Валери. «Я не хотела расстраивать его, поэтому мы перестали даже пытаться, – говорит она мне. – А потом я узнала, что он ходил в стрип-клубы, на секс-вечеринки и к проституткам на протяжении всего нашего брака!» Валери, которой тоже за пятьдесят, не может сдержать негодования. «Я верю, что он меня любит. Но как в нем могут уживаться два человека – любящий, пусть и несостоятельный в постели, муж дома и неутомимый искатель анонимного секса на стороне? И ради этого я пожертвовала своей сексуальностью?»

Скотт на двадцать лет младше Гарта. Он не так давно завел отношения с Кристен, которой тридцать один. Он говорит, что поначалу они занимались сексом каждый день, но месяцев через шесть ему это надоело. Не то чтобы он перестал возбуждаться – просто чаще стал удаляться в свою берлогу и удовлетворять себя при помощи порно. Кристен насторожилась из-за резкого уменьшения секса, но она знала, что у Скотта тяжелый период – дела его фирмы шли не слишком хорошо, и к тому же недавно умерла его мама. Однако ее сочувствие сменилось ужасом, когда подруга сообщила ей, что видела Скотта, входящего в лифт с двумя девушками. «Он признал, что нашел их в Tinder, надеясь на секс втроем. Одна из них наградила его ЗППП». Начав копать, Кристен поразилась масштабу пристрастия Скотта к порно, количеству его контактов в Tinder и периодическим тратам по тысяче долларов за ночь на свидания с проститутками. «Если бы я стыдила, изводила или отвергала его, это еще можно было бы понять, но так просто в голове не укладывается».

Джона, которому тоже за тридцать, женат на Даниэль, с которой они начали встречаться еще в студенчестве. После рождения двоих детей их сексуальная жизнь постепенно сошла на нет, но Даниэль вдруг обнаружила, что еженедельные сеансы массажа Джоны обычно заканчивались «хеппи-эндом», а за компьютером он часами сидел, вовсе не играя в World of Warcraft.

Джона, Скотт и Гарт – трое из множества мужчин, которые появлялись у меня в кабинете в сопровождении сбитых с толку, пораженных, шокированных жен. К этому типу изменников относятся почти исключительно гетеросексуальные мужчины. Они обычно женаты или состоят в серьезных отношениях, которые не хотят разрывать. Они ответственные, любящие отцы, сыновья, мужья и партнеры – к таким всегда обращаются за помощью, деньгами и советом. При желании они могли бы завести роман и не открывая кошелек. Вопреки распространенному мнению дома их часто ждет привлекательная женщина, которая жаждет секса с ними. И все же они переводят свою секс-жизнь на сторону, обращаясь к проституткам, случайным знакомым, стриптизершам, работницам секс-чатов, эротическим играм и порно.

Почему эти мужчины экспортируют свою страсть и почему готовы платить за секс? Как их женам сопоставить нежного партнера, которого они видят дома, с каким-то парнем, который украдкой выползает из мужского клуба?

В прошлом обращение к проститутке считалось не столь вопиющим проступком, как соблазнение соседской жены. Женщинам все равно было больно, но такие связи не угрожали браку, потому что муж явно не собирался оставить ради проститутки семью. На самом деле многие и вовсе не считали секс с проститутками за измену – кое-кто даже говорил, что шлюхи нужны для того, чтобы мужчинам не приходилось ходить налево.

Однако сегодня многим женщинам секс с проституткой кажется хуже обычного романа на стороне. Он сразу поднимает гораздо более серьезные вопросы о мужчине, за которого они вышли замуж. О чем свидетельствует его готовность платить за секс, который им кажется унизительным?

Таких мужчин легко винить как в пренебрежении женами, так и в причастии к индустрии, которая в своих худших формах продает, порабощает и эксплуатирует женщин. Их так и хочется назвать самовлюбленными женоненавистниками, которым вечно мало секса. Некоторые из них действительно таковы. Но работа с мужчинами вроде Гарта, Скотта и Джоны заставила меня глубже погрузиться в неуверенность, фантазии и эмоциональные переживания, которые приводят хороших парней в полулегальный мир секса за деньги. Что они ищут в этих мимолетных связях? За что платят на самом деле? Очевидно, им хочется секса без обязательств. Интересного, другого, возбуждающего. Им хочется секса, который не прервет плач ребенка. Но только ли? Эти мужчины кажутся мне интересным примером неверных партнеров, которые могут рассказать нам кое-что о том, где пересекаются мужественность, неверность, экономика и культура.

– Вы решите, что я полный козел.

Гарт впервые пришел ко мне один и принялся рассказывать «мерзкую» историю многочисленных измен, которые затронули не только его отношения с Валери, но и оба предыдущих брака.

– Всякий раз происходит одно и то же, – объяснил он. – В начале пылают страсти, но примерно через год я теряю интерес. У меня просто не встает. Это может показаться странным, но мне кажется неправильным дотрагиваться до нее.

Его последнее замечание вовсе не показалось мне странным – это ключ к разгадке его проблемы. Одно дело – потерять интерес; для многих людей ненасытность сменяется нежностью. Но он описывает более глубокое чувство – сексуальное отвращение к партнеру. Такое впечатление, что физический контакт заставляет его пересечь запретную черту. Присутствие такого табу подсказывает мне, что здесь речь может идти о том, что психотерапевт Джек Морин называет «расколом любви и вожделения».

«Одно из главных испытаний эротической жизни заключается в том, чтобы наладить взаимодействие между нашими страстными порывами и желанием установить близкую связь с любовником», – пишет Морин. Я заподозрила, что пристрастие Гарта к сексу на стороне есть не что иное, как проявление его неспособности совместить близость с сексуальной страстью. Мужчины в его ситуации не просто ищут новизны, заскучав и желая двигаться дальше.

– Поверьте, мне это не нравится, – сказал мне Гарт. – Я не хочу изменять. К тому же мне очень стыдно, что я не могу удовлетворить Валери, поэтому я стараюсь искупить свою вину, заботясь о ней иначе. Она считает эректильную дисфункцию симптомом моего диабета, но со мной такое случалось и раньше.

Более того, ему не проблема возбудиться, когда он получает удовольствие на стороне.

Гарт не гордится своими похождениями, но он смирился с мыслью, что для него любовь и вожделение просто не могут существовать под одной крышей. Он всегда был осторожен. Заняться самокопанием его сподвигло только открытие Валери. К моменту нашей встречи он уже понял, что дело не в привлекательности жены и не в силе его любви к ней.

Я подтвердила его выводы:

– Хочу заметить, что не считаю вас полным козлом. Но в вашем поведении явно есть модель, которая причинила немало боли и вашим женам, и вам самому. Судя по рассказам Валери, вы умеете любить. Но почему-то ваш способ любить не позволяет вам заниматься любовью с любимой женщиной.

Даже если помочь Гарту положить конец внебрачным связям, от этого будет мало толку. Ему нужно понять, что вызывает раскол внутри него.

Я попросила его рассказать мне о детстве. Подобные повторяющиеся сексуальные перебои, как правило, свидетельствуют о наличии глубинной травмы. Наши эротические катализаторы и ингибиторы определяются в раннем возрасте и развиваются на протяжении всей жизни. Порой, чтобы найти сексуальные блоки, приходится глубоко закопаться в психологию, но в эротической психике случайностей почти не бывает.

Гарт рассказал мне длинную и печальную историю, в которой главную роль играл его отец. Жестокий, склонный к вспышкам гнева алкоголик, он навсегда оставил шрамы как на теле, так и на психике своего первенца. Чаще всего Гарт предпочитал принимать удары на себя, чтобы защитить несчастную мать и младшего брата.

Терри Рил в своих исследованиях о мужчинах в отношениях описывает «порочный треугольник» между «сильным, безответственным и/или склонным к агрессии отцом, зависимой, униженной женой и находящимся меж двух огней юным сыном». У таких сыновей, объясняет он, устанавливается нездоровая связь с матерью, поэтому во взрослом возрасте они «пугаются собственного диапазона эмоций». Эти добрые сыновья считают себя обязанными сдерживать собственные чувства и брать на себя ответственность за счастье матери и будущих женщин. Рил называет это «травмой внедрения», которая сказывается не только на психике, но и на теле, в связи с чем гасит все проявления физической близости. Гарт прекрасно подходит под это описание, которое помогает объяснить, почему он так предан любимым женщинам, но не в состоянии почувствовать возбуждение в постели с ними.

Эмоциональный резонанс между отношениями с родителями и отношениями с женой оказывается так силен, что происходит наложение реакций. В связи с этим секс начинает казаться «неправильным», почти кровосмесительным. Когда партнер становится слишком знакомым, секс неизбежно погибает. Как бы иронично это ни звучало, в этот момент нарушение табу на измену кажется менее страшным прегрешением, чем секс дома.

Любовь всегда влечет за собой чувство ответственности и беспокойство за благополучие возлюбленного. Но для некоторых эти естественные проявления заботы оказываются чересчур тяжелы, особенно когда ребенку приходится воспитывать родителей. Тонко чувствуя хрупкость и уязвимость возлюбленной, такой человек взваливает себе на плечи тяжкую ношу, которая не позволяет ему ни на секунду расслабиться, что крайне важно для эротической близости и наслаждения. Вспомните, как в детстве мы проверяли доверие друг к другу, падая на руки приятелю, который успевал нас подхватить. Точно так же и в сексе: расслабиться можно лишь тогда, когда вы уверены, что партнер достаточно крепок, чтобы выдержать силу вашего желания.

Поведение людей вроде Гарта отражает их внутренний раскол. Существует множество вариантов раскола между любовью и вожделением, от которого страдают как мужчины, так и женщины, однако для Гарта он представляет собой последствие детских травм. Многие мальчики, которых избивали отцы, дают себе обещание, что никогда не станут такими же, а потому всеми силами стараются подавить в себе любую форму агрессии. Однако, пытаясь контролировать все нежелательные чувства, они в итоге притупляют свою способность к сексу с возлюбленными.

Я объяснила Гарту, что желание требует определенной степени агрессии – не жестокости, но уверенной, дерзкой энергии. Именно эта энергия позволяет проявлять интерес к партнеру, желать его, завоевывать и даже сексуализировать. Видный исследователь сексуальности Роберт Столлер называет подобную объективизацию неотъемлемым ингредиентом сексуальности – хотя не стоит воспринимать партнера как объект, в нем стоит видеть независимую сексуальную сущность. Это создает здоровую дистанцию, которая позволяет эротизировать партнера, что крайне важно, если вы хотите сохранить сексуальные отношения с человеком, который становится вашей семьей.

Для мужчин, которые боятся собственной агрессии и стараются ее изолировать, желание отчуждается от любви. Для них чем сильнее эмоциональная близость, тем выше сексуальное отторжение. Мужчины, страдающие от особенно сильных проявлений подобного раскола, зачастую выстраивают очень нежные отношения, лишенные секса, но при этом жадно потребляют жесткое порно или принимают участие в различных формах коммерческой сексуальной активности. В лишенном эмоций контексте они свободно проявляют свое желание, не боясь навредить любимым.

Некоторым может показаться, что раскол любви и вожделения сродни описанному Фрейдом комплексу Мадонны и Блудницы. Они действительно похожи, но я полагаю, что раскол связан не только с восприятием образа женщины, но и с раздвоением личности мужчины. Тот сегмент, который проявляет любовь, глубокую привязанность и ответственность, – это хороший парень. Тот сегмент, который вожделеет, становится плохим парнем – жестоким, безжалостным, безответственным. Этот раскол можно описать таким образом: такие мужчины могут потребовать секса, только когда в эмоциональном отношении послали партнера куда подальше. Как бы грубо это ни звучало, каждый мужчина, живущий в такой парадигме отношений, мгновенно узнает ее.

Беседуя с партнерами таких мужчин, я часто вынуждена объяснять, в чем привлекательность девушки на сцене, на панели и на экране. Напрашивается очевидное объяснение, что мужчине нравятся ее физические данные. Но правда ли это главная причина? В наших разговорах они подчеркивают, что дело не во внешности, а в поведении. Всем своим видом она показывает, что лишена хрупкости. Она сексуально настойчива, даже напориста. Она ничем не напоминает ему о несчастной матери и загруженной заботами жене. Ее уверенность и доступность возбуждают его, освобождая от ответственности за ее благополучие. Как пишет психоаналитик Майкл Бейдер, ее похотливость притупляет страх, что он обрушивает на нее свои примитивные, даже звериные нужды. Поэтому его внутренний конфликт в отношении собственной агрессии на время устраняется. Он расслабляется, чего не может сделать в отношениях с женой, которую любит и уважает.

Раскол любви и вожделения проявляется во многих формах. У некоторых раскол происходит, когда партнер – хоть по доброй воле, хоть нет – берет на себя роль родителя. Здесь может быть задействовано как классическое: «Я вступил в брак с человеком, который напоминает мне маму/папу», – так и противоположное ему: «Я вступил в брак с человеком, который мог бы стать мамой/папой, которых у меня не было». Иногда жене достаточно взять на себя роль матери. Одна женщина рассказала мне, что при первой беременности партнер не дотрагивался до нее с того момента, как появились первые признаки, до тех пор, пока она не сбросила вес. При второй беременности произошло то же самое. Она жаждала его прикосновений, не говоря уже о сексе, но его как будто что-то отталкивало. Забеременев в третий раз, она нашла себе любовника, который умел по достоинству оценить эротику фертильности.

Что бы ни служило катализатором, слишком близкое знакомство с интимным партнером грозит катастрофой сексу. Человек лишается своей эротической идентичности. Отношения могут быть очень нежными, глубокими и полными любви, но желание в них пропадает напрочь.

Раскол любви и вожделения представляет собой один из самых сложных сценариев неверности, с которыми я сталкиваюсь. Легко сказать, что в отсутствие внебрачных приключений эти мужчины просто приносили бы свое либидо домой. Однако я встречала многих мужчин, которые гасили свои параллельные страсти, только чтобы обнаружить, что они не в состоянии вновь разжечь огонь дома. Для некоторых раскол так глубок, что им сложно помочь найти выход.

Гораздо чаще такие мужчины попадают в ловушку. Одна из интрижек принимает серьезный оборот. Мужчина влюбляется и считает, что нашел свой Священный Грааль: впервые за долгое время он любит и желает одну и ту же женщину. Уверенный, что просто выбрал не того человека, он уходит из семьи и разрушает брак ради новой возлюбленной, но вскоре оказывается в той же ситуации. Гарт пробовал трижды.

Его жена Валери понимала, что шансов у нее мало. Она наблюдала это и раньше, когда еще была его любовницей. Теперь, будучи женой, она вовсе не собиралась сидеть и ждать, пока он с ней разведется. Сначала она выбрала прагматичный подход.

– Если заведешь любовницу, я тоже заведу любовника! Я не собираюсь последние тридцать лет своей жизни сидеть дома одна, поедая шоколадные конфеты. Я хочу зажечь перед смертью.

Но Гарт и слышать этого не желал.

– Это не брак! – воскликнул он.

Зачастую мужчина, не прикасающийся к собственной жене, не может смириться с мыслью, что ее будет касаться кто-то еще. Внутри него сидит маленький мальчик, который боится потерять свою мамочку.

– Я не собираюсь жить с ним, пока он мне лапшу на уши вешает, – взвилась Валери. – Это унизительно! Он выглядит слабым! Он просто гнусный, лживый болван. Как мне наладить близость с человеком, которого я не уважаю?

Она подала на развод в надежде, что в следующий раз найдет мужчину, в котором любовь и вожделение смогут найти общий язык.

Скотт пришел ко мне один. Кристен прямо сказала ему, что его оправдания ни в какие ворота не лезут, поэтому ему лучше «поскорее разобраться с этим дерьмом». Мне нужно было помочь этому молодому человеку понять, почему он потерял интерес к своей красивой, состоявшейся девушке и вместо этого взял в привычку каждый день часами копаться в Tinder и смотреть порно.

Скотт вырос в Хьюстоне, в Техасе. В старших классах и колледже он играл в футбол, был весьма популярен и не испытывал недостатка в женском внимании. Свои официальные отношения он всегда дополнял множеством интрижек на стороне. Уже почти два года он встречался с Кристен, которая в прошлом была моделью, а теперь работала специалистом по лечебной физкультуре.

– Расскажите мне, как начались ваши отношения. Сначала у вас не возникало проблем при занятиях с ней любовью?

– Нет. Мы занимались сексом каждый день – порой даже по несколько раз.

– Правда?

– Да. Но ведь этого от меня и ждут, разве нет? Если не заниматься с ней каждый день сексом, она решит, что не интересна мне.

– Но вы хотели секса каждый день? – поинтересовалась я.

– Честно говоря, не всегда, но все равно им занимался. Не хочу сказать, что я не получал наслаждения, но порой переживал, что долго не продержусь. Не знаю, кончала ли она и получала ли такое же наслаждение, как с другими парнями. У меня был рецепт на «Виагру», о котором Кристен не знала. Иногда я принимал таблетки, даже когда возбуждался сам, просто чтобы произвести на нее впечатление.

Я поинтересовалась, спрашивал ли он у Кристен, чего она хочет, или сам решил, что ей нужен крепкий жеребец. Скотт признал, что никогда не задавал ей такого вопроса.

– Что же случилось, когда жеребец устал? – спросила я. – Как все прекратилось?

Скотт рассказал, что постепенно все сходило на нет, пока он не обнаружил, что проводит больше времени не в постели, а с телефоном в руках. Сначала это его не насторожило – в конце концов, он с двенадцати лет смотрел порнофильмы.

Сексуальное образование Скотта началось в раздевалке. «Один из товарищей по команде показал парочку хороших сайтов». Девчонок было полно, но он не был уверен в своих силах, поэтому начал пить, «чтобы расслабиться». В колледже он вступил в братство, где было полно парней, которые хвастались, что им перепадает каждую ночь.

– Мне всегда казалось, что я до них недотягиваю, – признался Скотт.

В глазах Скотта мужественность измерялась сексуальной результативностью. У него был целый набор ожиданий относительно любви, мужчин и женщин, и жить в соответствии с ним он просто не мог. В то же время у его девушки были собственные ожидания: она хотела, чтобы он проявлял нежность, чаще говорил с ней и подробнее рассказывал о своих чувствах. Но он не желал становиться тряпкой. В итоге ему приходилось иметь дело с противоречивыми представлениями о том, что значит быть мужчиной.

Сегодня представление о мужественности меняется. Современным мужчинам приходится приобретать новый набор эмоциональных навыков, которые не входили в традиционный репертуар. При этом старое представление о мужественности упрямо не сдает позиций. Очень многие мужчины сегодня оказываются в ловушке устаревших и несостоятельных идей о мужской сексуальной удали, которые сеют унижение и стыд. Ведущая колонки советов Ирма Куртц так описывает это положение: «Мужчинам становится все сложнее втиснуть себя и собственную эрекцию в сужающееся пространство для маневра, которое остается между перспективой выглядеть нытиком и опасностью оказаться насильником».

Парень вроде Скотта вырос в культуре мачо, где все парни в братстве только и твердили, что мужикам нужен секс. Он также прочитал кучу статей, в которых говорилось то же самое. Я сообщила Скотту, что большинство подобных исследований проводится на молодых студентах, поэтому мы мало что знаем о сексуальности взрослых мужчин. Неудивительно, что так много мужчин не понимает ни себя, ни друг друга. Большинство мужчин не знает о сексуальных проблемах приятелей – более того, в мужской среде поощряется хвастовство. Как только парни в раздевалке начнут обсуждать, как притвориться, что болит голова, когда наседает партнерша, мир изменится навсегда.

Пока что не стоит удивляться, что мужчины вроде Скотта одержимы сексуальной производительностью – как и все исследователи. Исследования сексуального желания в основном направлены на женщин. Зачем изучать мужское желание, когда мы полагаем, что его всегда в избытке? Поэтому, если эрекция пропадает, все списывают на физиологические проблемы. Женское возбуждение мы представляем в виде спектра, но у мужчин полутонов не бывает – у него либо стоит, либо не стоит. Все эти стереотипы не идут на пользу ни мужской самооценке, ни отношениям.

Скотту не терпелось докопаться до сути.

– Так что насчет измен? – спросил он.

– Всему свое время, – ответила я.

Внимательнее изучив представления Скотта о мужественности, мы сможем более точно расшифровать его сексуальное поведение. На первый взгляд, оно полностью вписывается в стереотип «мужчины на охоте». Но принимая это за чистую монету, мы рискуем подтвердить тот самый образ мужественности, который изначально способствовал возникновению эротического блока.

Скотт купился на растиражированное представление о мужской сексуальности, в соответствии с которым она считается биологически обусловленной, незамысловатой, всегда рвущейся в бой и стремящейся к новизне. Покойная психоаналитик Этель Персон прекрасно описала это представление: «Это образ мачо – огромный, мощный, неутомимый фаллос, прикрепленный к невероятно крутому мужику, эксперту по самоконтролю, который достаточно опытен, уверен и знающ, чтобы женщины сходили от желания с ума».

В последние годы появилось множество хороших исследований, в которых подчеркивается многогранность женской сексуальности – ее субъективность, отношенческий характер, контекстуальная природа и зависимость от шаткого равновесия целого ряда условий. Однако эти исследования дали и неожиданный побочный эффект – на контрасте с женской сексуальностью мужская подверглась неоправданному упрощению, что лишь усилило редукционистские представления о мужчинах. Как только мы достигнем более тонкого понимания как мужской, так и женской сексуальности, мы сможем лучше понять природу неверности.

Когда дело касается желания, мужчины и женщины скорее похожи, чем различны. Изучая сексуальность Скотта, я и мысли не допускала, что она хоть чуточку менее сложна или эмоциональна, чем женская. Кроме того, она не в меньшей степени связана с отношениями. Когда Скотт рассказывал, какому давлению подвергает себя, чтобы доставить наслаждение своей девушке, как оценивает себя по количеству ее оргазмов и как боится, что с предыдущими парнями секс ей нравился больше, я слышала в его словах стыд, боязнь неудачи и страх оказаться отвергнутым.

– Разве эти чувства не связаны с отношениями? – спросила я.

Я помогла Скотту установить связь между проблемами в спальне и неосознанными чувствами. Без сомнения, определенную роль в его неудачах сыграли печаль и подавленность после смерти матери. Мы также обсудили его тревожность и, в частности, ощущение фальши, возникающее, когда он изображал уверенность, но вовсе ее не чувствовал. Он признал, что не сказал ни Кристен, ни друзьям-предпринимателям, что его бизнес трещит по швам.

– Я не хочу, чтобы они считали меня неудачником.

Мужская сексуальность зависит от внутренней жизни мужчин. Это не просто биологическое стремление. Для мужчин пол, гендер и идентичность тесно взаимосвязаны. Если мужчина страдает от низкой самооценки или чувствует себя подавленным, встревоженным, неуверенным, пристыженным, виноватым или одиноким, это непосредственно влияет на его сексуальную состоятельность. Если его оскорбляют на работе, если он считает себя слишком слабым, маленьким, толстым или бедным, все это непосредственно сказывается на его способности к возбуждению.

Я позволила Скотту обдумать все это. Теперь ему стало понятно, почему он потерял интерес к Кристен, особенно после смерти матери и в тяжелые месяцы для его фирмы.

– Но почему мне все же хотелось секса с кем угодно, только не с собственной девушкой?

В этом мужчины и женщины различаются. Мужчины более склонны успокаивать внутреннюю тревогу, обращаясь к менее эмоционально сложным формам секса, включая самоудовлетворение и секс за деньги. Я полагаю, что степень отстраненности, характерная для подобных сексуальных контактов, становится прямым ответом на все некомфортные эмоциональные переживания. На мой взгляд, именно потому, что мужская сексуальность так сильно связана с отношениями, многие мужчины ищут секса там, где нет ни намека на отношения, а значит, им не придется сталкиваться со страхами, тревогами и слабостями, которым под силу свалить и самого крепкого жеребца. Степень контроля и свободы, которой они ищут в анонимных связях, зачастую пропорциональна глубине их отношенческих перипетий.

Пожалуй, не стоит удивляться, что в мире, где мужчины получают такие противоречивые сообщения о том, кто они и кем должны быть, многие из них предпочитают близости отношений просмотр порно, секс за деньги и анонимные интрижки. Думаю, не случайно рост эмоционально отстраненных измен параллелен росту числа эмоционально вовлеченных в отношения мужчин. Сидя в стрип-клубе, снимая проститутку, знакомясь в приложении или просматривая порно, мужчины получают возможность отдохнуть от тягот современной мужественности.

Секс за деньги отчасти привлекателен потому, что обещает избавление от всех этих сложностей хотя бы на шестьдесят оплаченных минут свидания с проституткой. Устоять перед девушкой на экране невозможно, потому что мужчине не нужно ее соблазнять, а она не может его отвергнуть. К тому же она не даст ему почувствовать себя некомпетентным, а ее стоны заверят его, что ей, как никогда, хорошо. Порно привлекает мужчин обещанием защитить их от простейшей сексуальной уязвимости.

Можно многое сказать о разнице между проститутками, стрип-клубами, массажем и порно, но в этом отношении они все дают одинаковые эмоциональные дивиденды. Они ставят мужчину в центр внимания женщины, лишают его необходимости доставлять удовольствие и позволяют ему это удовольствие получать.

Выслушав немало мужских историй, я пришла к выводу, что в свете множества эмоциональных транзакций, совершаемых в супружеском сексе, простая возможность заплатить немного денег за анонимный секс начинает казаться более привлекательной. Когда мужчина предпочитает платить за секс или выбирает просмотр порно в одиночку, он покупает простоту и кажущееся отсутствие сложностей. Он покупает право быть эгоистом – краткий час психологической свободы, по окончании которого он садится в электричку и едет домой. Многие мужчины говорили мне, что проститутке платят не за то, чтобы она пришла – ей платят, чтобы она ушла.

И все же неужели мы действительно можем назвать «просто сексом» сложнейшую операцию, которая организуется, чтобы избежать определенных эмоциональных трудностей и удовлетворить целый ряд невысказанных эмоциональных нужд? Когда мужчина чувствует себя одиноким или нелюбимым; когда он подавлен, перегружен или болен; когда он заперт в клетке близости или не может установить глубокую связь, платит ли он за секс или все же за доброту, тепло, дружбу, отдушину, контроль и самоутверждение, которые получает при сексуальном контакте?

Сексуальность представляет собой одобренный обществом язык, который позволяет мужчинам добраться до целого спектра запретных эмоций. Традиционно мужчин не поощряли к проявлению нежности, мягкости, уязвимости и заботы. Все эти нужды они удовлетворяли через тело, пряча их под маской сексуализированного языка. Возможно, нам не стоит буквально понимать распространенную мысль, что мужчины хотят только секса. Секс для них – входная дверь в прихожую чувств.

Интересно, что для женщин зачастую все наоборот. Их сексуальные потребности долгое время не получали одобрения общества, однако их эмоциональные нужды признавались всегда. Возможно, за стремлением женщины к любви лежит целый пласт физических желаний, которые можно оправдать только при наличии чувств. Тут сразу вспоминается старая присказка: «Мужчины любовью добиваются секса, а женщины сексом добиваются любви».

И мужчины, и женщины обращаются за советом к психотерапевту, когда подавленные желания приводят их в чужую постель. Но если поверхностно оценивать их поведение и присваивать им старые ярлыки – клеймить мужчин изменниками, эротоманами и того хуже, а женщин называть одинокими и жаждущими любви, – их истинные мотивы и стремления в итоге окажутся запрятанными еще глубже.

– Она просто мне дрочила, – сказал Джона, – так что технически это не измена.

Так он оправдывал свое пристрастие к чувственному массажу всего тела, или массажу со счастливым концом. Как и Скотти, Джоне немного за тридцать. Он живет с любимой женщиной и обеспечивает себе оргазмы одним щелчком мышки или свайпом кредитной карты. Но на этом их сходство заканчивается. В то время как гендерная модель Скотта основана на образе мачо, Джона – типичный «новый мужчина». Воспитанный матерью-одиночкой, он прекрасно обучен искусству сопереживания, эмоциональной грамоте, принципам добровольности и равенства, отчего нам лишь интереснее узнать, как два столь разных молодых человека оказались в похожих ситуациях.

Через несколько месяцев после начала сеансов массажа Джоне стало мало просто лежать на столе. Он инициировал оральный секс со своей любимой массажисткой Рене, и она с радостью отплатила ему той же монетой.

Джона продолжил свои рассуждения:

– Я платил, так что это нельзя назвать романом. Риска влюбиться не было. Такой разрядки я не получал больше нигде, так что это помогало мне сохранить брак.

Сам брак был примером нового типа союза, в котором жены работают, а мужья сидят дома. Даниэль и Джона, которым было немного за тридцать, начали встречаться еще в колледже. Вместе с двумя маленькими детьми они жили в Исследовательском треугольнике Северной Каролины. Недавно Даниэль наткнулась на свидетельства альтернативного эротического портфолио собственного мужа.

Сексуальные похождения Джоны стимулировались целым перечнем знакомых сомнений.

– Я был гиком, не считал себя особенно сексуальным, и надолго меня не хватало. У меня было мало девушек до встречи с Даниэль.

Он был счастлив, что эта общительная, умная, красивая девушка выбрала именно его, но при этом чувствовал, что не выдерживает сравнения с сексуальными парнями, с которыми она встречалась раньше.

– Я знал, что она спала со спортсменами, но сам был их полной противоположностью, – признался он.

Даниэль сказала, что влюбилась в его чувственность. Она не стала скрывать, что время от времени мечтала о более напористом любовнике. Однако во всех остальных отношениях он был идеальным парнем – любящим, верным, эмоционально доступным и при этом, если уж честно, слишком неуверенным в себе, чтобы проявлять интерес к другим женщинам, чего не гнушался неверный отец Даниэль. По крайней мере, так она думала.

Я изучила эмоциональную изнанку их отношений. Хотя Даниэль поддерживала образ уверенной женщины, всегда добивающейся своего, порой ей хотелось дать себе послабление. С Джоной она могла расслабиться, обсудить свои взлеты и падения и даже позволить себе расклеиться, не сомневаясь, что он снова поможет ей встать. Его эмоциональная надежность давала ей роскошь проявлять уязвимость. Ради этого на сексуальную несовместимость можно было закрыть глаза.

В свою очередь, в обществе этой сильной сексуальной женщины Джона чувствовал себя настоящим мужчиной и надеялся избавиться от приставшего к нему образа затюканного гика. Как же он удивился, когда постепенно осознал, что она хочет, чтобы он оставался таким, каким был всегда. Его взяли на роль, в которой он блистал: от него требовалось лишь заботиться о нуждах женщины, то есть делать ровно то, чем он занимался, поддерживая мать, когда та проходила через развод. Но втайне он возмущался гегемонией ее нужд. При этом ни Даниэль, ни его мать никогда не просили его об этой жертве, однако так поступают все любящие парни.

Годами Даниэль и Джона мечтали раздуть эротическое пламя, однако при этом ни тот ни другой не пытались подлить масла в огонь. Даниэль хотела, чтобы Джона и дальше продолжал заботиться о ней, и полагала, что он не в состоянии пойти на сторону. Десексуализируя его, она повышала его надежность. У Джоны не возникало проблем с сексуализацией жены, зато себя он сексуализировать затруднялся.

Когда я попросила его описать эротический спад, Джона сказал:

– У меня просто пропало желание.

Даниэль часто ездила в командировки, поэтому он зачастил с визитами в растущий мир интернет-порно. Ему не приходилось даже выходить из дома, но каждое такое путешествие казалось реальным.

– Двадцать минут поисков ради тридцати секунд просмотра, – объясняет он.

То же самое стремление к приключениям в конце концов привело его в массажный салон.

Зачем парню вроде Джоны дрочить на порно или платить за массаж с продолжением, когда рядом есть любимая жена, которую еще недавно он не выпускал из объятий? Как и при работе с Гартом и Скоттом, я решила проанализировать эмоциональную экономику его эротических приключений и посредством этого лучше понять природу неверности.

В своей параллельной похотливой жизни Джона сбегал от образа славного, чувственного, одомашненного парня.

– Мне казалось, будто в сексуальном отношении я так и не развился до конца. Впервые в жизни я получил возможность откровенно выражать себя. Я чувствовал себя желанным, сильным, более чем компетентным, мужественным. Я был не просто славным парнем – я мог быть бабником, изменником и лжецом, и это меня не на шутку возбуждало. Я был плохим – но в хорошем смысле.

С чем же это оставляло его жену? Даниэль тоже не получала сексуального удовлетворения в браке. По иронии судьбы, пока ее муж искал сексуального пробуждения в порицаемой обществом среде массажного салона, она лежала дома на диване, читая одобряемые обществом «Пятьдесят оттенков серого». Я не хочу сказать, что их действия были морально эквивалентны друг другу, но в мире фантазий у них явно было кое-что общее, о чем я и сообщила паре. Даниэль читала о мужчине, которым он пытался быть на стороне – и которого она не хотела видеть в нем дома.

Сегодня для пар настали обескураживающие времена. Эротизм не всегда политкорректен. Великие дары современной западной культуры – демократия, стремление к консенсусу, эгалитаризм, справедливость и взаимная терпимость – при слишком буквальной трактовке в пределах спальни могут привести к очень скучному сексу. Пересмотр гендерных ролей являет собой одно из самых важных достижений современного общества. Он позволил нам в огромной степени расширить свои сексуальные права, однако, как пишет Дафна Меркин в The New York Times Magazine, «ни один билль о сексуальных правах не выстоит под натиском необузданной и неукротимой эротической фантазии». Сексуальное желание не всегда играет по правилам. Это не означает, что мы должны вернуться в темные дни обособленных гендерных ролей, патриархального строя и порабощения женщин. Но очень важно анализировать наши сексуальные предпочтения – как законные, так и преступные – в рамках культуры дня.

Что же делать женщине, которая узнала, что у ее, казалось бы, ванильного мужа припрятан целый шкафчик острых специй? В одних ситуациях смириться с существованием у партнера целой сексуальной сущности, о которой вы и не догадывались, оказывается невозможно. В других разоблачение становится первым шагом к появлению общего сексуального пространства. Некоторые партнеры не могут преодолеть отвращение к той форме, которую приняла неверность, и показывают своему возлюбленному на дверь. Но я встречала и тех, у кого знакомство с непознанной эротической сущностью партнера возбуждало любопытство. Джоне и Даниэль повезло попасть во вторую категорию. Неверность Джоны сделала Даниэль больно, но при этом показала, что в нем есть и кое-что еще – он мог быть мужественным. Она перестала считать мужа «парнем с относительно низким либидо». Их сексуальная жизнь расцвела. Вместе с увеличением количества секса произошло и еще кое-что – усилилась их сексуальная искренность.

Сексуальная искренность предполагает не только подробное описание измен, но и открытое, зрелое общение с партнером – изобличение ключевых аспектов личности через свою сексуальность. Порой это требует от обоих партнеров раскрытия тайн, которые они хранили в течение жизни. Хотя эмоциональную открытость в один голос называют основой современной близости, я поражаюсь скудному объему реальной сексуальной коммуникации между партнерами. Работая с пережившими измену парами, я в том числе объясняю им, как, зачем, где и когда говорить о сексе.

Джона прислушался к моим советам. Как только Даниэль была готова слушать, он рассказал ей все, что узнал о себе как мужчине во время своих сексуальных исканий. Они пригласили друг друга в собственные кварталы красных фонарей.

– Я думал, что некоторые вещи погубят наши отношения – например, если я расскажу ей о своих фантазиях о сексе с кем-то из наших знакомых, – но вместо этого они открыли новые измерения, – признался Джона. – Почувствовав, что она меня принимает, я еще сильнее потянулся к ней.

Ей же понимание эротических глубин Джоны помогло по-новому взглянуть на его неверность. Хотя боль никуда не ушла, то, что раньше казалось сексуальной девиацией, теперь стало мостом к разоблачению давних тайных желаний.

Оживив свою сексуальную жизнь, они приступили к экспериментам. Посмотрели «этичное порно». Сходили вместе в стрип-клуб, где одна из девушек станцевала Даниэль приватный танец. Даниэль призналась, что всегда мечтала переспать с женщиной.

– В какой-то момент мы решили вместе сходить на массаж, – сказал Джона. – Я хотел, чтобы она испытала все то, что так нравилось мне, чтобы она почувствовала радость находиться в самом центре чьего-то сексуального внимания, но при этом просто лежать и наслаждаться моментом.

Даниэль выбрала массажистку, а Джона все устроил. Он сказал:

– [Так] я получил возможность организовать сеанс массажа и порадоваться в предвкушении момента, не рискуя при этом стабильностью семьи и брака.

Этот опыт им обоим показался возбуждающим. Некогда запретный плод, приносивший немало боли, теперь стал «общим, совместным приключением».

Чувствуя себя более вовлеченным, Джона теперь с меньшей вероятностью решит удовлетворять свои сексуальные нужды на стороне. Для этой пары провокационные слова Джанис Абрамс Спринг оказались правдой: «Возможно, в конце концов вы поймете, что нуждались в ядерном взрыве вроде измены, чтобы сломать старый каркас и построить на его месте более здоровые, более сознательные и более зрелые отношения».

Я хочу подчеркнуть, что не прописываю измену в качестве выхода из брачного тупика. Я также не считаю секс втроем целительной мазью для каждого разбитого сердца. Мне бы и в голову не пришло, что Джона и Даниэль выберут столь оригинальный путь для продолжения своих отношений. Хотя их выбор точно подойдет не каждому, он показывает изобретательность и запас прочности пар.

Когда Даниэль спросила, изменит ли Джона снова, он признался, что скучает по исключительности, которую чувствовал, когда был в центре внимания Рене. Порой он снова хочет стать плохим парнем, которого только начал узнавать.

– Я скучаю по той части меня, которую подпитывали секреты, опасность, волнение. Но я решил, что слишком ценю наши изменившиеся отношения, чтобы снова подвергать их риску.

Его честность не испугала ее, а успокоила. Даниэль теперь лучше понимала его, а их доверие поддерживалось свободой без стыда делиться сокровенными мыслями и желаниями. С каждым днем они все острее чувствовали, что принимают друг друга, а это было лучшей защитой от возможной измены.

В каждой из этих историй о неверности задействовано хитросплетение личных, культурных и физических факторов. Но когда я обсуждала эти случаи с коллегами, они зачастую предлагали другое объяснение: эротомания. Гарт, Скотт и Джона удовлетворяют большинству типичных критериев этой болезни дня, которые так или иначе вертятся вокруг «переизбытка» или недостатка контроля.

Эротомания – горячая тема в кругу психотерапевтов. Я не собираюсь ввязываться в жаркий спор, но не могу закончить главу, посвященную мужчинам, маниакально ищущим секса, не сказав хотя бы несколько слов на эту тему.

Хотя официального диагноза «эротомания» не существует, многие исследователи и врачи поспешили описать это расстройство, позаимствовав критерии из клинического определения химической зависимости. В ответ на это возникла целая индустрия с дорогими реабилитационными и лечебными центрами. Одни врачи обрадовались появлению нового ярлыка, который засвидетельствовал, что старое представление «мужчины есть мужчины» более не считается нормальным и приемлемым. Другие указали на недостаток научных свидетельств и сочли диагноз «эротомания» медикализованной маской, за которой психотерапевты скрывают свои суждения о здоровом и нездоровом сексе.

Как бы мы ее ни называли, многим людям действительно знакома сексуальная мания, из-за которой и они сами, и их возлюбленные страдают от ужасной боли. Из-за нее разрушаются жизни, репутации, целые семьи. Для некоторых мужчин возможность назвать свое поведение болезнью – уже положительный сдвиг, поскольку это притупляет их стыд и позволяет обратиться за отчаянно необходимой помощью. Но даже если мы признаем ее болезнью, сексуальная мания еще не лишена своей стигмы. Я не раз встречала женщин, которым было сложно сказать своим детям: «Я ухожу от вашего отца, потому что он эротоман». В то же время, будь муж алкоголиком, таких проблем бы не возникло. Однажды женщина призналась мне, что предпочитает пользоваться медицинским термином, чем просто называть своего мужа не поддающимся контролю, поскольку это означает, что он действительно страдает заболеванием. При этом ее муж предпочитал другой термин: сволочь. Так он хотя бы чувствовал, что сам отвечает за свое поведение, а не полностью лишен контроля.

Несомненно, диагноз «эротомания» стал новым поворотом старой культурной войны. Вопрос о том, когда секса слишком мало или слишком много – что считать нормальным или ненормальным, естественным или неестественным, – занимал человечество с незапамятных времен, порождая ожесточенные споры. Каждая религиозная и культурная система регулировала разнузданность и воздержание, дозволения и запреты. Сексуальных норм и патологий не существовало вне рамок морали конкретного времени; на протяжении истории они были неразрывно связаны с экономикой, гендерными идеалами и структурами власти. Например, когда поощрялось женское целомудрие, женщинам ставили диагноз «нимфомания». Сегодня же, поощряя женскую сексуальную инициативу, мы вкладываем миллионы в борьбу с новым проклятием – «гипосексуальным расстройством влечения». Подобным образом увеличение случаев с диагнозом «эротомания» проливает свет на текущую социальную структуру расстройства, в которой звучит эхо векового страха, что слишком много секса, особенно для мужчин, – это кривая дорожка к девиантной жизни. (Интересно, что женщинам редко ставят диагноз «эротомания»; мы предпочитаем думать, что пристрастие женщин не секс, а любовь – не менее кривая дорожка, скажу я вам, но при этом не столь постыдная.)

Медикализация поведения мужчин вроде Гарта, Скотта и Джоны может привести нас в ловушку «преждевременной оценки», как выражается мой коллега Дуглас Браун-Харви. Чтобы помочь этим мужчинам лучше понять и принять свою сексуальность, а их партнерам (и психотерапевтам) более конструктивно ответить на неверность, необходимо принимать во внимание более широкий диапазон их мотивов – личных, семейных и социальных.