Часть III
Причины

Зачастую тому партнеру, которого любимый человек отверг ради тайного любовника, обманул, обвел вокруг пальца, такой вопрос кажется абсурдным. Интимное предательство всегда кажется личным – оно воспринимается как прямой удар по самому уязвимому месту. Однако, глядя на него лишь сквозь линзу ущерба, причиненного обманутому партнеру, мы видим только одну сторону истории. Да, один партнер изменил другому. Но что он сделал себе? И почему?

Главное в моей работе – смотреть на измену с обеих сторон, понимать как ее причины, так и последствия. На первом этапе в основном анализируется, что произошло: кризис, последствия, боль и двуличие одного из партнеров. На втором этапе выясняется, почему это случилось: выявляются смыслы, мотивы, демоны и извлеченные уроки. Для успешного восстановления обеим сторонам конфликта крайне важно выслушать все эти откровения без предвзятости.

«Почему люди изменяют?» – последние несколько лет я снова и снова задаюсь этим вопросом. Хотя в литературе нам рассказывают о сложных метаниях изменников, в моей практике их мотивы обычно сводятся к одной из двух проблем: либо в браке, либо в человеке. Следовательно, как заметила Мишель Шайнкман: «То, что мадам Бовари когда-то называла поисками романтической любви, сегодня… заключено в рамки «предательства», которое считается не столько проявлением любви и желания, сколько требующим лечения симптомов болезни».

Теория «симптома» такова: измена просто привлекает наше внимание к проблемам, которые уже существуют в отношениях или у человека. Во многих случаях это действительно так. Кульминацией многих отношений становится измена, которая совершается, чтобы компенсировать недостаток чего-либо, заполнить пустоту или найти повод уйти. Неуверенность в партнере, стремление избежать конфликтов, длительный недостаток секса, одиночество или просто многолетнее повторение одних и тех же ссор – мотивация многих изменников сводится к проблемам в браке. О том, что проблемы порождают проблемы, написаны целые тома. Однако психотерапевты ежедневно сталкиваются с ситуациями, причины которых далеко не столь очевидны. Как же трактовать их?

Сложно признать, что измена может случиться и в отсутствие серьезных проблем в браке. Наша культура не верит в измены без вины, а потому, когда нам не в чем винить отношения, мы склонны винить самого изменника. Клиническая литература полнится типологиями изменников, словно характер всегда превалирует над обстоятельствами. На смену религиозному языку пришел психологический жаргон, поэтому теперь говорят не о грехе, а о патологии. Мы больше не грешники, мы больные. По иронии судьбы очиститься от грехов когда-то было гораздо легче, чем сейчас избавиться от диагноза.

Как ни странно, клинические состояния стали востребованной валютой на рынке восстановления после измен. Некоторые пары приходят в мой кабинет, имея диагноз на руках. Брент цепляется за возможность списать на патологию двадцать лет своих измен. Его жена Джоан не столь полна энтузиазма. Она объясняет мне свой взгляд на проблему: «Психотерапевт сказал ему, что у него расстройство привязанностей, потому что отец бросил его одного заботиться о матери и сестре. Но я говорю ему: «То есть теперь ты не просто свинья? Теперь тебе нужен диагноз?»

Шерил только что обнаружила уйму свидетельств, что ее муж Джефф сидел на БДСМ-сайтах и встречался с незнакомками ради секса. После множества встреч со своим психотерапевтом Джефф уверился, что он «эротоман», занимающийся самолечением, чтобы держать свою депрессию под контролем. Его жена согласна с ним. Возможно, это действительно так. Однако медицинский диагноз не повод для отказа от беспристрастного анализа его любопытных наклонностей. Навешивать ярлыки куда легче, чем углубляться в детали.

Если психологические диагнозы недостаточно убедительны, всегда можно обратиться к потрясающему миру популярной нейробиологии. Жена Николаса, Зоуи, изменяла ему более года. На нашу прошлую встречу он пришел в приподнятом настроении, потрясая номером The New York Times. «Смотрите! – Он показал на заголовок. – «Неверность у нас в генах». Я так и знал! Ее родители живут в открытом браке, поэтому у нее другие представления о приличиях. Это наследственное!»

Невозможно отрицать, что многие неверные супруги демонстрируют признаки депрессии, компульсии, нарциссизма, расстройства привязанностей или явной социопатии. В связи с этим порой верный диагноз наконец проливает свет на мотивы необъяснимого, причиняющего муки поведения – как для человека, ведущего себя неподобающим образом, так и для его партнера, страдающего от последствий. В таких ситуациях узнать диагноз полезно, поскольку он становится необходимым инструментом для восстановления после измены. Однако зачастую мы переходим к диагнозу слишком быстро, тем самым прерывая процесс осмысления ситуации.

Мой опыт подсказывает, что не стоит ограничиваться широко распространенным представлением об измене как симптоме проблем отношений или личности. Самая очевидная причина далеко не всегда правильная. Я усвоила этот урок во время работы над предыдущей книгой. Мне всегда твердили, что проблемы в сексе – это следствие проблем в отношениях; если исправить отношения, исправится и секс. Хотя для многих пар это действительно верно, я встречала и много других, которые говорили мне: «Мы очень любим друг друга. У нас прекрасные отношения. Вот только без секса». Очевидно, отсутствие секса для них не было симптомом проблем на личном фронте. Чтобы найти причину их эротического упадка, мы копали в других местах – и для этого прямо говорили о сексе, хотя психотерапевты зачастую стараются этого избегать.

Подобным образом считается, что хороший секс гарантирует верность. Наша модель романтической любви предполагает, что в здоровом союзе никто из партнеров и не думает смотреть на сторону. Если дома вам спокойно, если вы чувствуете, что вас любят, уважают и желают, зачем тогда изменять? С этой точки зрения измена представляет собой продукт дефицита. Успешная терапия, таким образом, ставит целью обнаружить и устранить проблемы, которые спровоцировали измену, чтобы пара вышла из кабинета с сертификатом о прививке на руках. Но может ли такой подход к решению проблем нейтрализовать все ограничения и тонкости любви?

Не думаю. Во-первых, потому что он предполагает существование идеального брака, который на корню убивает в нас тягу к приключениям. Во-вторых, потому что я снова и снова встречаю людей, которые заверяют меня: «Я люблю мужа/жену. Мы лучшие друзья. Мы счастливы вместе. Но я изменяю».

Многие из этих людей хранили верность годами, иногда даже десятилетиями. Они кажутся гармоничными, состоявшимися, чуткими личностями, которые дорожат своими отношениями. Но однажды они переходят черту, которую вовсе не собирались пересекать, и рискуют всем, что построили. Ради чего?

Чем больше я слушаю эти истории о невероятных изменах – от мимолетных интрижек до страстных любовных романов, – тем сильнее мне хочется искать не столь очевидные объяснения. Почему изменяют счастливые люди?

Чтобы понять это, я прошу неверных партнеров делиться своими историями. Я хочу знать, что значили для них измены. Зачем вы изменяли? Почему с ним? Почему с ней? Почему сейчас? Впервые ли это случилось? Вы сами стали инициатором? Пытались ли вы сопротивляться? Что вы чувствовали? Чего вы искали? Что нашли? Все эти вопросы помогают мне осознать смысл и мотивы измен.

Люди изменяют по многим причинам. Всякий раз, когда мне начинает казаться, что я слышала все возможные варианты, неизбежно появляется новый мотив. Но одна тема всплывает чаще других: люди решаются на измены ради самопознания, ради обретения (или возвращения) собственной идентичности. Для таких искателей измена редко становится симптомом проблемы – гораздо чаще ее описывают как экспансивный опыт, который включает в себя аспекты роста, познания и трансформации.

Я так и слышу, как некоторые восклицают мне в ответ: «Экспансивный?! Самопознание, мать твою! Конечно, это звучит лучше, чем случайный секс в обшарпанном мотеле. Измена есть измена, какие бы модные ярлыки на нее ни навешивали! Изменять жестоко, эгоистично, нечестно и подло». Да, преданный партнер и правда чувствует все это. Но что измена значит для другого?

Когда начальный кризис пойдет на убыль, очень важно изучить субъективные ощущения от измены и той боли, которую она вызывает. Возможно, в глазах партнера А измена представляет собой ужасное предательство, в то время как партнер Б считает ее стимулом к преобразованию. Понять, почему случилась измена и о чем она свидетельствовала, важно как для тех пар, которые решают расстаться, так и для тех, которые хотят остаться вместе и вдохнуть в свои отношения новую жизнь.

Порой, желая чужого внимания, мы отворачиваемся не от партнера, а от самих себя. Мы ищем не столько нового любовника, сколько новую сторону собственной личности. Мексиканский эссеист Октавио Пас описывает эротику как жажду инаковости. Очень часто, заводя роман на стороне, люди находят иное не в новом партнере, а внутри себя.

Первое письмо Прии было пропитано смущением и тревогой. «Большинство описаний проблемных браков не соответствуют моей ситуации, – начала она. – У нас с Колином чудесные отношения. Трое прекрасных детей, финансовая стабильность, любимая работа, добрые друзья. На работе ему нет равных, он чертовски красив, нежен в постели, подтянут и добр ко всем, включая моих родителей. Моя жизнь хороша».

И все же Прия изменила ему с арбористом, убиравшим дерево, упавшее на соседский гараж во время урагана Сэнди. «Я бы в жизни не пошла с ним на свидание – черта с два. Он ездит на пикапе, он весь в наколках. Все так банально, что мне даже стыдно говорить об этом – это все равно как если бы начальник закрутил роман с молоденькой секретаршей. И это опасно. Это может одним махом разрушить все, что я построила, хотя мне вовсе этого не хочется. О романе знает только мой психоаналитик. Она посоветовала мне заблокировать его номер и больше никогда с ним не говорить. Я понимаю, что она права, и пыталась оборвать контакты, но всякий раз снова выходила на связь».

Прия с придыханием рассказывала мне о происходящем, но при этом была не на шутку перепугана. «Нам некуда пойти, поэтому мы прячемся в его пикапе, в моей машине, в кинотеатрах или на скамейках в парке. Он залезает ко мне в штаны. Я чувствую себя как девчонка, у которой появился первый парень». Она всячески подчеркивала этот школьный характер их отношений. За весь период романа они переспали от силы раз пять – дело здесь было не столько в сексе, сколько в возможности почувствовать себя сексуальной. Прия попалась в типичную ловушку измены: «Так дальше продолжаться не может. Но я не могу положить этому конец».

Прия не могла понять, почему оказалась в такой ситуации. Она тоже верила, что такое случается, только когда возникают проблемы в браке. Однако, пока она перечисляла все плюсы своей супружеской жизни, я начала подозревать, что ее измена никак не связана ни с мужем, ни с отношениями.

В подобных случаях упрямый поиск причин измены в браке становится примером проявления так называемого «эффекта уличного фонаря», когда пьяница ищет ключи не там, где их потерял, а там, где светло. Люди склонны искать там, где сделать это проще всего, а не копать в тех местах, где с наибольшей вероятностью таится правда. Возможно, это объясняет, почему многие психотерапевты, специализирующиеся на работе с парами, отчаянно цепляются за теорию симптома. Таким образом они могут оставаться на знакомой территории отношений, вместо того чтобы погружаться в болото проступка. Гораздо проще свалить вину на несчастный брак, чем столкнуться с экзистенциальной сложностью наших амбиций, желаний и стремлений. Проблема в том, что в отличие от пьяницы, который так и не находит ключи, психотерапевт всегда может найти недостатки в браке. Но они не всегда дают нужный ключ, чтобы открыть истинный смысл измены.

Тщательная экспертиза брака Прии определенно дала бы какой-то результат – выяснилось бы, что она находится в зависимом положении, потому что зарабатывает меньше мужа; что она склонна подавлять свой гнев и избегать конфликтов; что порой она ощущает приступы клаустрофобии; что две личности постепенно сплавляются в единое «мы», что точнее всего отражает фраза: «Нам понравился этот ресторан?» Выбрав этот путь, мы с ней поговорили бы о многом, но только не о том, о чем нужно было говорить. Даже если у пары действительно есть «проблемы», это не значит, что именно они привели к измене.

– Думаю, дело в вас, а не в вашем браке, – сказала я Прие. – Расскажите мне о себе.

– Я всегда была хорошей. Хорошей дочерью, хорошей женой, хорошей матерью. Прилежной ученицей. Отличницей.

Прия родилась в семье индийских иммигрантов скромного достатка. Для нее вопрос «чего я хочу?» всегда был неразрывно связан с вопросом «чего они хотят от меня?». Она никогда не ходила на вечеринки, не напивалась и не гуляла допоздна. Свой первый косяк она выкурила в двадцать два. Окончив медицинский институт, она вышла замуж за правильного парня и даже пригласила родителей пожить вместе с ними, а затем купила им недорогую квартиру. В сорок семь лет перед ней стоит серьезный вопрос: «Будут ли они любить меня, если я не буду идеальной?» В голове у нее порой звучит голосок, спрашивая, как живут те, кто не так «хорош». Одиноки ли они? Больше ли у них свободы? Чаще ли они развлекаются?

Измена Прии не симптом и не патология. Это кризис личности, внутренняя перестройка ее представлений о себе. На встречах с ней мы говорили о долге и желании, о зрелости и юности. Ее дочери-подростки наслаждались такой свободой, какой она никогда не знала. Прия поддерживала их, но в то же время и завидовала им. Накануне пятидесятилетия она ударилась в собственный отложенный подростковый бунт.

Ее мотивация может показаться глупой – в мире уж точно есть проблемы и поважнее. Прия и сама согласна с этим. Мы сошлись во мнении, что ее жизни можно позавидовать. И все же она решила всем этим рискнуть. Этого мне было достаточно, чтобы не приуменьшать ее проблем. Моя роль заключалась в том, чтобы помочь ей понять собственные поступки. Очевидно, что ее роман не мог перерасти в любовь всей жизни (хотя порой случается и такое). Это был роман, которому рано или поздно суждено было закончиться – желательно, не разрушив в процессе ее брак.

Романы на стороне зачастую разворачиваются в параллельной вселенной, свободной от тягот повседневной жизни и потому дающей надежду на избавление. Для некоторых эта вселенная становится миром возможностей – альтернативной реальностью, где можно переосмыслить собственную жизнь и начать все заново. И все же эта реальность кажется безграничной только потому, что она заключена в рамки окутывающей ее тайны. Это чудесная интерлюдия, поэтический эпизод прозы жизни.

Поэтому запретная любовь по природе своей утопична, особенно в сравнении с приземленными ограничениями брака и семьи. Главная черта этой эфемерной вселенной – и ключ к пониманию ее невероятной притягательности – заключается в ее недосягаемости. Романы на стороне по определению нестабильны, сомнительны и противоречивы. Неуверенность, неопределенность, незнание, когда мы снова встретимся с любовником, – иначе говоря, те чувства, которых мы не потерпели бы в основных отношениях, – в тайном романе разжигают пламя. Поскольку мы не можем заполучить любовника, мы продолжаем хотеть его, ведь нам всегда хочется того, что получить нельзя. Именно эта недосягаемость придает романам на стороне эротическое обаяние, которое поддерживает огонь желания.

Роман на стороне еще сильнее контрастирует с реальностью, когда многие, подобно Прие, выбирают любовников, которые не могут стать их постоянными партнерами. Влюбляясь в человека из другого класса, культуры или поколения, мы играем с возможностями, которые в обычной жизни не стали бы и рассматривать.

В своем эссе о романе с замужней женщиной журналистка Анна Пулли пишет, что неверность обещает нам «жизнь, которая не может стать [нашей]». «Я была дорогой, по которой она никогда бы не прошла… – пишет Пулли. – Наша любовь держалась на возможности – мы предлагали друг другу безграничный потенциал. Перед таким обещанием у реальности и вовсе не было шансов… Она воплощала в себе совершенство – иначе и быть не могло, потому что в ней не было никаких ловушек реальных отношений… Она была совершенна отчасти потому, что давала отдушину, что всегда готова была предложить больше».

Интересно, что очень малая доля таких романов переживает разоблачение. Казалось бы, отношения, ради которых человек готов так сильно рисковать, уж точно могут выдержать выход из тени. Предаваясь страсти, любовники мечтают о том, чем займутся, когда наконец окажутся вместе. Но запрет снимается, происходит развод, возвышенное смешивается с приземленным, роман вступает в реальный мир – и что дальше? Есть пары, которые счастливо живут дальше на законных основаниях, но гораздо больше любовников расстаются навсегда. Судя по моему опыту, большинство романов на стороне заканчивается, даже если распадается брак. Какой бы искренней ни казалась любовь, интрижки почти никогда не бывают серьезны.

Измена живет в тени брака, но брак при этом живет в центре измены. Могут ли отношения с любовником оставаться притягательными в отсутствие приятной неправомерности? Будь у Прии и ее татуированного ухажера собственная спальня, было бы им так же здорово, как на заднем сиденье его пикапа?

Я встречала множество женщин (и мужчин), подобных Прие. Я признаю силу их переживаний. Я не склонна недооценивать их важность и называть пустячными, эгоистичными или незрелыми. Но в то же время я ставлю под сомнение высокомерие любовников, которые полагают, что их великий роман сделал пресными все остальные аспекты жизни. Как пишет Франческо Альберони, влюбленность «заставляет нас пересмотреть свои приоритеты, выкидывает все лишнее и проливает яркий свет на поверхностное, незамедлительно отвергая его». Я предупредила Прию, что ее поэтический самолет рано или поздно потерпит крушение, после чего она, скорее всего, поймет, что проза ее жизни ей очень важна.

Ни один разговор об отношениях не может обойти стороной щекотливую тему правил и нашего более чем человеческого желания их нарушать. Нарушая правила, мы подчеркиваем главенство свободы над традицией, возможностей над ограничениями и личности над обществом. Прия может быть испугана и озабочена тем, что сдвигает на обочину свой брак. Но именно в этом и кроется притягательная сила нарушения правил – нам нравится рисковать самым дорогим. Прекрасно зная о существовании гравитации, мы мечтаем летать. Это может вести либо к трансформации, либо к разрушению, причем порой они неотделимы друг от друга.

Прие часто кажется, что она стала ходячим противоречием: она то ужасается собственному безрассудству, то восторгается своей дерзостью, одновременно боясь разоблачения и не чувствуя в себе силы (или просто не желая) положить роману конец. Несомненно, нейробиологи сказали бы, что в обычной жизни она следует рациональным командам лобной доли, в то время как за роман целиком и полностью отвечает ее лимбическая система.

С психологической точки зрения наше отношение к запретному проливает свет на более темные и туманные аспекты нашей человечности. Стремление нарушать правила у человека в крови. Более того, как многие из нас помнят с детства, таиться, прятаться, плохо вести себя и бояться разоблачения весьма интересно, особенно если потом все сходит тебе с рук. Во взрослой жизни все это порой становится мощным афродизиаком. Нас возбуждает риск попасться с поличным, занимаясь грязным делом, нарушая табу и преступая границы. Сексолог Джек Морин замечает, что многие из нас сохраняют в себе детское стремление доказать, что закон нам не писан. «Возможно, – предполагает он, – именно поэтому контакты и фантазии, предполагающие нарушение правил, очень часто позволяют нарушителям самоутвердиться и даже почувствовать гордость за себя».

Известное «эротическое уравнение» Морина гласит: «Притяжение плюс препятствия равняется возбуждению». Он объясняет, что сильнейшее возбуждение охватывает человека, когда тот чувствует напряжение между непреходящими проблемами и триумфальными решениями. Мы особенно возбуждаемся, когда немного теряем равновесие, чувствуем неуверенность, «оказываемся на тонкой грани между экстазом и катастрофой».

Это описание человеческих склонностей помогает нам понять, почему людей в счастливых, стабильных отношениях тоже привлекает возможность нарушить правила. Прию терзает вопрос: что, если я всего один разок поступлю так, словно правила меня не касаются?

В то время как одни всячески противятся желанию нарушить правила, другие нарушают их направо и налево. Они просто считают, что им закон не писан. Их любовь к себе дает им право нарушать любые соглашения. Для них неверность сродни оппортунизму – они изменяют безнаказанно, просто потому что могут. Главное в их жизни – их же величие.

Совершая измену, каждый человек дает себе на это право, однако мне особенно интересно, чем руководствуются те, кто до этого вел предельно добропорядочную жизнь. Чем становится этот бунт для таких законопослушных граждан? Чему нас может научить противоречивый характер их измен, в ходе которых они нарушают правила, ими же и созданные?

Наши беседы помогли Прие пролить свет на сложную картину ее ситуации. Она обрадовалась, что нам не пришлось разбирать по косточкам ее отношения с Колином. Но приняв на себя всю ответственность за измену, она преисполнилась чувства вины.

– Меньше всего на свете мне хочется ему навредить. Если он узнает обо всем, это его сломает. Он ни за что не поверит, что это не имеет к нему отношения.

Прия оказалась на распутье. Она могла признаться мужу в измене, а затем разобраться с последствиями, как многие бы ей посоветовали. Она также могла положить конец роману и оставить все в тайне, надеясь, что муж никогда ни о чем не узнает. Или же она могла и дальше вести двойную жизнь. Первый вариант мне не импонировал. Хотя я не приемлю вранья, разоблачение измены неизбежно привело бы к изменению парадигмы. История о самопознании превратилась бы в историю о предательстве. На мой взгляд, это вряд ли могло им помочь.

Что насчет второго варианта – тихо положить конец роману? Прия пыталась поступить так несколько раз: она удаляла его телефон, возвращалась другой дорогой домой, оставив детей в школе, говорила себе, что все это неправильно. Но самостоятельно наложенные ограничения неизменно становились новыми правилами, которые ее так и тянуло нарушить. Три дня спустя его номер снова появлялся у нее в телефоне, записанный под фальшивым именем.

Что же касается третьего варианта, страдания Прии росли пропорционально рискам. Тайна терзала ее. С каждым днем Прия становилась все менее осмотрительной. Ей было страшно в каждом кинотеатре и на каждой скрытой от глаз парковке.

Учитывая все это, я надеялась подтолкнуть ее к четвертому варианту. Фактически она говорила мне: «Я должна положить этому конец, но не хочу». Я же видела, хотя она этого еще не понимала, что Прия боится потерять не его, а ту часть себя, которую он пробудил.

– Вам кажется, что вы завели отношения с хозяином пикапа, – сказала я ей. – Но на самом деле через него вы смогли установить близкий контакт с собой.

Чтобы помочь людям выпутаться из собственных романов, очень важно показать им, где проходит грань между человеком и полученным опытом. Роман на стороне закончится, но воспоминания о нем останутся навсегда.

– Я не ожидаю, что вы мне сразу поверите, но вы можете закончить отношения и сохранить все то, что они вам дали, – сказала я. – Вы снова почувствовали прилив энергии, вернулись в молодость. Понимаю, вам кажется, что, бросив его, вы отрежете себя от всего этого, но я хочу, чтобы вы знали, что со временем вы обнаружите, что кое-что из этого живет внутри вас.

Мы обсудили, как попрощаться с любовником. Полный разрыв им не подходил, потому что подчеркивал лишь отрицательные аспекты, не признавая глубины переживаний. Прия с любовником пытались разойтись мирно и часами обсуждали, как положить отношениям конец. Я прекрасно представляю подобные разговоры: партнеры всю ночь напролет планируют свое расставание, только чтобы почувствовать еще большую близость накануне разрыва.

Я предложила провести другой разговор: попрощаться с любовником, не отрицая всех плюсов их отношений. Сказать нужно было следующее: «Я не хочу это заканчивать, но я так решила». Прия должна была поблагодарить любовника за все, что ей дали их отношения, и сказать ему, что она всегда будет с теплотой вспоминать о том времени, которое они провели вместе.

– И сделать это надо сегодня? – спросила она.

– Это придется сделать не раз, – ответила я. – Вам придется научиться жить без него. Будет нелегко. Порой вам будет мучительно больно. Он так прочно вошел в вашу жизнь, что без него вам поначалу будет пусто и одиноко. Этого стоит ожидать. Вам потребуется время.

В одних ситуациях бывает достаточно единственного откровенного разговора, в других приходится неделями и месяцами ждать, пока мысль обоснуется в голове и роман умрет естественной смертью, выполнив свое предназначение. Я подозреваю, что Прию ждет второй вариант.

– Вам придется заставлять себя не писать ему, не звонить, не выслеживать его и не ездить мимо его дома. Порой у вас будут случаться срывы, но настанет день, когда вы привыкнете к этому. Вы почувствуете боль потери, оплачете ее и постепенно смиритесь. Вам станет легче, когда ваша жизнь снова станет цельной. Время от времени, вспоминая о нем, вы снова будете чувствовать себя молодой.

Возможно, это правда, и Прия будет с теплотой вспоминать о своем татуированном любовнике. Но я понимаю, что с такой же вероятностью через год она оглянется назад и спросит себя: «Чем я вообще думала? Может, у меня было помешательство?» Быть может, он останется прекрасным цветком в ее секретном саду, а может, она решит, что он лишь надоедливый сорняк. Пока достаточно будет сказать, что возможность сохранить воспоминания о нем поможет ей его отпустить.

Меня часто спрашивают: «Могут ли партнеры быть поистине близки, когда один из них хранит такую тайну? Разве это не перечеркивает все отношения?» У меня нет однозначного ответа на такие вопросы. Во многих случаях я работала с парами, помогая партнерам во всем признаться, в надежде, что это откроет для них новые каналы коммуникации. Однако я видела и как небрежно раскрытые секреты оставляли незаживающие раны. Работая с Прией, я помогаю ей осознать собственные переживания и разобраться с ними как можно деликатнее. Сегодня вместо сообщений от любовника она получает сообщения от меня. Я выступаю в качестве ее поручителя, пока она преодолевает зависимость от его ежедневной поддержки и постепенно приближается к своей цели – снова сделать цельной свою жизнь.

В разговорах о неверности часто всплывает тема поиска собственной личности. Параллельная вселенная Прии позволила ей на время стать подростком, которым она никогда не была. Других привлекают воспоминания о том человеке, которым они когда-то были. Третьи же предаются мечтам об упущенных возможностях и о том, кем они могли стать. Выдающийся социолог Зигмунт Бауман пишет, что в современной жизни «всегда остается подозрение… что человек живет не так, как должен был; что незамеченным, неизученным, неиспробованным, упущенным, забытым оказалось нечто крайне важное; что неисполненным осталось главное обязательство перед истинной сущностью человека или вовремя не были реализованы все шансы на неизвестное счастье, совершенно отличное от всего счастья, которое человек познал раньше, и что если не ухватиться за эти шансы сейчас, то они окажутся упущенными навсегда». Он прямо говорит о нашей ностальгии по непрожитой жизни, непознанной личности и непройденной дороге.

В детстве у нас есть возможность попробовать все роли, но во взрослой жизни мы часто оказываемся в рамках тех ролей, которые нам назначили или которые мы выбрали сами. Выбирая партнера, мы останавливаемся на одном варианте истории. И все же нас не перестает терзать любопытство: какими могли бы быть другие варианты? Измена позволяет нам открыть окно в эту другую реальность и посмотреть, кто там живет. Неверность зачастую становится нашей местью за упущенные возможности.

Дуэйн всегда с теплотой вспоминал свою университетскую подружку Кейшу. С ней у него был лучший секс, поэтому она частенько появлялась в его фантазиях. Они оба понимали, что слишком молоды, чтобы брать на себя обязательства, и расстались с большой неохотой. Годами он задавал себе вопрос, что случилось бы, если бы они встретились в другой период жизни.

И тут появился Фейсбук. Цифровая вселенная дает беспрецедентные возможности восстановить связь с теми, кто давно пропал из нашей жизни. Никогда прежде у нас не было такого доступа к бывшим и такого количества поводов для любопытства. «Что случилось с той девчонкой? Вышла ли она замуж?» – «Я слышала, у него проблемы в отношениях». – «Интересно, она все такая же милая?» Чтобы получить ответы, нам достаточно лишь щелкнуть мышкой. Однажды Дуэйн нашел страницу Кейши. Каково же было его удивление, когда оказалось, что оба они живут в Остине. Она была в разводе и по-прежнему хороша. Он же был счастливо женат, но любопытство вскоре взяло свое – и вместо друга на Фейсбуке у него появилась тайная подруга.

У меня складывается впечатление, что благодаря социальным сетям за последние десять лет романов с бывшими стало гораздо больше. Эти ретроспективные встречи происходят на границе известного и неизвестного – они возвращают знакомые ощущения от общения с человеком, которого вы знали ранее, но при этом таят в себе новизну, которая появилась по прошествии времени. Интрижки с бывшими дают нам уникальную комбинацию изначально существующего доверия, риска и уязвимости. Кроме того, они вызывают в нас неизбывную ностальгию. Бывшие помнят нас такими, какими мы были раньше, но уже не являемся.

Мы все вмещаем в себя множество личностей, но в близких отношениях со временем мы склонны идти по пути упрощения и выбирать лишь одну версию себя. Чтобы восстановиться, крайне важно найти все кусочки своей личности, с которыми мы решили расстаться в течение жизни.

Хотя многие удивляются, узнав о собственной многогранности, Айо прекрасно понимал, что в нем соседствует множество личностей. Он всегда определял себя и развивался через отношения – с друзьями, наставниками, интимными партнерами.

– В разных частях света у меня свой круг друзей, соответствующий тому или иному периоду моей жизни, – говорит он. – Каждый из них возвращает мне ту личность, которой я был при становлении этих отношений. Мне нравится вспоминать, каким я был раньше, проводя время с тем или иным кругом друзей.

Однако в последние два года самым важным человеком в проекте личностного роста Айо была Синтия, которая работала с ним в отделе международного развития. Он описывает их двухлетний роман как «важнейший акселератор развития», который помог ему узнать себя с другой стороны.

Измена Айо рассказывает не столь известную, но весьма типичную для мужчин историю. Есть определенный тип мужчин, которые всю жизнь пребывают на суровой стороне эмоционального спектра. Они ничего не боятся и всегда все контролируют. Выросший в Кении Айо несколько раз переезжал за свое тревожное детство, так что эта стратегия имела смысл.

– Похоже, я хотел от любви только хорошего – тепла, защиты, заботы, дружбы, романтики. Мне хотелось избежать неприятных аспектов – уязвимости, слабости, страха и грусти, – вспоминает он.

Его жена Джули дала ему именно такую любовь. Они встретились в Лондоне двадцать семь лет назад, когда оба только начинали строить карьеру в одной области.

– Она была красива, спортивна, исключительно умна. Она была не склонна к самокопанию и не чересчур хрупка, что мне прекрасно подходило.

В их браке родилось пятеро детей. Джули решила оставить работу и посвятить себя воспитанию потомства, в то время как Айо продолжил путешествовать по миру.

У них был счастливый брак. Как утверждает Айо, он был «основан на уважении к внебрачной свободе», чем он за годы пользовался не раз, заводя интрижки в каждом часовом поясе. Джули не обращала внимания на его «походы на сторону», как она сама их называла («они помогали мне немного развеяться»), и даже сама завела недолгий роман, о котором рассказала мужу.

Айо познакомился с Синтией по переписке – ее письма показались ему «блестящими», они были «прелестны, забавны, искренни и мудры». Когда они встретились лично, оказалось, что Синтия воплощает в себе все эти качества, а еще она элегантна и грациозна.

– Мы окунулись в любовь, – говорит Айо. – Мы встречались по работе и писали друг другу бесконечные письма – за последние два года у нас накопились целые тысячи страниц.

Их отношения оказались весьма многогранными – в них было место и глубокому профессиональному уважению, и творческому партнерству, и интеллектуальному товариществу, и эротической страсти, и юмору.

Сначала Айо и Синтия собирались рассказать обо всем своим супругам, надеясь, что гибкость обоих браков позволит им продолжить эту связь. Однако они понимали, что эти отношения гораздо серьезнее всех прошлых интрижек, а потому могут стать «настоящим испытанием терпения [их] супругов».

Прежде чем они смогли осуществить свой план, жизнь смешала им карты: у Синтии обнаружили рак. О решении рассказать все супругам тотчас было забыто, а вместе с этим пали и последние границы между Синтией и Айо.

– Я ворвался в ее жизнь и проводил с ней как можно больше времени, – вспоминает Айо. – Я влюблялся в нее все сильнее. Впервые в жизни я позволил себе бояться и грустить.

Айо рассказывает, что впервые дал выход тем чувствам, которые всегда подавлял. Он с любопытством обнаружил в себе сострадание и терпимость к неуверенности. Склонный анализировать свои переживания, он так описывает произошедшее с ним:

– Я был недостаточно грамотен в эмоциональном отношении, но наконец вышел на новый уровень.

Эта мягкость проявилась и в постели – он стал «более игривым, более уравновешенным», его стал «меньше заботить результат».

Когда Джули узнала о Синтии, Айо понадеялся, что она «сбросит ее со счетов», как делала раньше, и примет новое полиаморное соглашение. К его удивлению и огорчению, случилось как раз наоборот. «Она утонула в боли». Он написал мне в попытке найти выход из этой безнадежной ситуации.

«Дело в том, что я люблю Джули, – написал он. – Я люблю ее безграничную физическую энергию, ее беспрекословную преданность нашему браку и семье, ее неуязвимость, глубокомыслие, обоснованную уверенность в себе и богатый набор ценностей. У нас много общего, а потому мы будем интересны друг другу до самой старости. Но при этом я люблю и Синтию – ее грацию, исключительную эмоциональную отзывчивость, блестящий ум, уязвимость, онтологическую неуверенность и сложность. Мне нравится, что с ней я становлюсь самой полной личностью. Сейчас я разрываюсь на части. Имея их обеих в своей жизни, я чувствую себя самым счастливым человеком на земле».

Ко времени нашей первой встречи Айо неохотно положил конец сексуальным отношениям с Синтией, но хотел во что бы то ни стало продолжить творческое сотрудничество, хотя Джули это было крайне неприятно. Он честно сказал мне, что рассматривает несколько вариантов. Отчасти он надеялся, что я смогу убедить Джули позволить ему сохранить и брак, и роман на стороне. Отчасти – хотел, чтобы я «вправила ему мозги и заставила забыть об иллюзиях», после чего он посвятил бы себя только браку. Отчасти – гадал, не значит ли все это, что ему пора начать новую жизнь, а потому надеялся, что я помогу увидеть последствия. Он не знал, к какому из вариантов нам следует стремиться.

Джули при этом хотела понять, чем Синтия притягивает Айо, и разобраться, почему ее это так задевает.

– Почему этот роман задел вас сильнее других интрижек? – спросила я.

Всем нам знакома история, когда мужчина среднего возраста заводит роман с молоденькой красоткой, а жена чувствует, что не выдерживает сравнения. Но для Джули молоденькие красотки никогда проблемы не представляли.

– Я не чувствовала в них угрозы, а потому просто не обращала на них внимания, – сказала она.

Но Синтия стала ударом под дых. Работающая, состоявшаяся женщина, она была ровесницей Джули и превзошла ее в той сфере, которую Джули оставила много лет назад, чтобы посвятить себя материнству.

Пока я слушала ее, все постепенно вставало на свои места. Разоблачение этого романа погрузило ее в отчаяние, потому что муж не просто влюбился в другую женщину, а влюбился в такую женщину, которой Джули могла бы стать. Синтия символизировала собой не только новый аспект личности Айо, который он пытался познать, но и все, чем пожертвовала его жена. Джули могла бы быть на ее месте – работать с ним, разделять его интересы, вместе праздновать победы. Она сделала другой выбор, и пути назад уже не было. У него же был второй шанс.

Впервые за весь сеанс, жалея о своей потерянной личности, Джули надломилась и заплакала. По завершении нашей встречи и Джули, и Айо, сами того не желая, оказались на пороге нового развития, как выразился бы сам Айо. Наконец обретя способность к состраданию, сумеет ли он проявить его по отношению к жене, вместо того чтобы просто удивляться ее боли? Сумеет ли она забыть о стойкости и показать свою слабость? Как ей найти новый смысл жизни?

Айо перечислил не все возможные варианты развития этой ситуации. К примеру, он не включил в свой список создание нового эмоционального словаря в отношениях с Джули. Если страх, печаль и уязвимость найдут место в их браке, они могут познать новые аспекты своих личностей, о которых прежде и не догадывались. В конце нашей единственной встречи, которая заняла целый день, я предложила им обдумать эту возможность.

Подобные реальные драмы в моих глазах подчеркивают ограниченность теории симптома. Измену не стоит считать лишь патологией или проблемой. Необходимо внимательно прислушиваться к эмоциональному резонансу измен, а также анализировать их последствия; иначе мы закрепляем разобщение, которое изначально приводит к измене, и оставляем партнеров в ситуации, где они рискуют вернуться к статус-кво. Анализ смысла измены закладывает фундамент для всех последующих решений. Слишком многое стоит на карте, чтобы тратить драгоценное время на поиск ключей там, где их быть не должно.