Глава 24
Моим надеждам на наземное путешествие не суждено было сбыться. Пришлось переносить воздушное, нервно царапая ногтями бархатную обивку сиденья. Кусать в волнении губы и отчаянно молиться всем богам, местным и иномирным, о благополучном исходе этого головокружительного (и тошнотворного) полёта.
Из-за плохой погоды кареты болтало из стороны в сторону, будто прохудившиеся лодки в море в самый разгар шторма. С каждым новым толчком казалось, что вот сейчас мы «пойдём ко дну», другими словами, рухнем в туманную неизвестность. Только покинув одну зону турбулентности, мы тут же ныряли в следующую.
Я чувствовала себя куриным яйцом, чьё содержимое взбивали миксером. Долго так, до получения воздушной пенки. Наверное, цветом лица я походила на эту самую пенку. Сидевшая напротив Керис выглядела не лучше, такая же бледная, с болезненной синевой под глазами и на плотно сжатых губах. А вот Гленда и Ариэлла могли похвастаться ярко выраженным зеленоватым оттенком.
Словно заезженная пластинка, я, не переставая, мысленно возносила молитвы Претёмной Праматери, в Рассветном королевстве именуемой Ясноликой, и даже Древних, вроде Хадааантиса, не забыла упомянуть. Прибавила также к списку небожителей, которых умоляла о защите, православных и католических святых, Будду, Кришну и всех, кто мог уместиться в моей голове. Отчаянно просила каждого и всю компанию вместе позволить мне ещё хотя бы немножечко пожить.
Вот будет дело, если даже не познакомлюсь с Герхильдовыми родственницами. Разобьюсь, не заработав себе ни солнышка, ни крестика.
Разве что только надгробного.
Брр…
Карету тряхнуло с яростной силой. Я подалась вперёд, едва не размазав по сиденью свою «любимую» алиану. Лишь чудом не впечаталась в Керис, потому что новый толчок опрокинул меня обратно. Мёртвой хваткой вцепилась в стёжку обивки и замерла, зажмурившись. А потом почувствовала, как Ариэлла мягко накрыла мою руку своей. Её ладонь была тёплой, и, наверное, только это ободряющее прикосновение спасло моё бедное сердечко от инфаркта.
— Не бойся, уже почти прилетели, — раздался у самого уха вкрадчивый голос императорской невесты.
— Откуда знаешь? — с трудом выронила я.
Было страшно открывать глаза, страшно говорить. Я даже дышать боялась. Казалось, от одного неосторожного движенья эта злосчастная колымага разобьётся вдребезги, и я снова, как на помолвке, ухну в пропасть. Не факт, что Скальде успеет обернуться в дракона и всех нас спасёт.
Ему-то небось ни капельки не боязно. Уж он-то точно ничем не рискует и чувствует себя в полёте как рыба в воде. А нас потащили по такой паршивой погоде к чёрту на кулички.
Как бы не пришлось покойницам со стажем встречаться с только что преставившимися. А благодарить за это следовало Его Драконство.
Надеюсь, ему сейчас сильно икается.
— Мне кажется, призывать души ари будут на руинах Лабиринта смерти, — не сразу в сознание, полное животрепещущих картин крушения аэроэкипажей, проник ответ Ариэллы.
— Лаби… чего? — уже готовая капитулировать в обморок, промямлила я.
Смерти? Как символично.
— Скажешь тоже! — недоверчиво фыркнула Керис, нервно сдёргивая с пальцев, а потом надевая обратно перчатку. И так на протяжении всего полёта. — Это ведь священное место.
— Вот именно. Насыщенное магией Древних. Сил наших магов вряд ли хватит провести ритуал призыва. А если почерпнут силу из святой земли, может и получиться, — рассуждала в своей излюбленной поучительной манере девушка.
— Да не рискнут они. Не станут осквернять одно из самых старых святилищ, — покачала головой мадмуазель Стерва. — Даже ради наследника.
— Гляньте-ка туда, — подала голос молчавшая до сих пор Гленда, которую тоже сильно мутило.
Девушка смотрела в окно. И мы с Керис, преодолев страх, отдёрнули штору и прилипли к подёрнутому изморозью стеклу.
Фальвы постепенно снижались. Сквозь редеющие клубы тумана всё отчётливее проступали развалины. Тёмный орнамент стен, припорошенных снегом, сплошь изрезал необъятных размеров пустошь. Казалось, лабиринту нет конца и края. Куда ни посмотри — всюду бесконечный узор из камня, уводящий к центру этого жуткого капкана. Мы уже были достаточно близко, и мне удалось разглядеть возвышавшуюся в центре лабиринта пирамиду, пик которой венчал круг, что-то вроде солнца, с лучами, загнутыми на концах.
— Что я говорила? — победоносно улыбнулась Ариэлла, будто только что выиграла в лотерею пару миллионов евро. — Как раз только ради наследника они на это и пойдут.
— Сумасшедшие, — пробормотала княжна Серых пустошей.
И в кои-то веки я была согласна с Керис. Мало того, что меня от одной мысли о знакомстве с мёртвыми ари начинало потряхивать, так ещё и созерцание места встречи ввергало в панику.
Я-то думала, что всё случится в пределах Хрустального города. В каком-нибудь красивом храме, напоенном ароматами благовоний. А ещё лучше, в тёплой и такой уютной атмосфере «Старого друга». Выпили бы с покойницами на брудершафт по кружке медового пива, закусили. Поболтали о том, о сём: о жизни, о шансах наследника и его несчастной избранницы выжить и разошлись бы с миром каждый по своим мирам.
Но нет, этим чокнутым подавай хлеба и зрелищ! Лабиринт смерти. Уже и не знаю, кто я: гладиатор или невеста.
И почему нельзя было призвать бывших ари в трактир…
— Откуда такое название? — шепнула Ариэлле на ухо. — Лабиринт смерти.
Полагаю, Фьярра, как и всякая жительница Сумеречной империи, была о нём наслышана, должна была быть знакома с историей создания этого музея ужасов и с тем, для чего он в прошлом предназначался. Но вот псевдо-Фьярра терялась в догадках. Очень и очень пугающих. Я должна знать наверняка, какие непотребства здесь совершались, прежде чем окажусь в ловушке полуразрушенных стен.
Ариэлла, как обычно, удостоила меня настороженно-недоумевающим взглядом, который я привычно проигнорировала (не до того сейчас было), и так же тихо проговорила:
— Здесь Древним приносили в дар живых, взамен получая от них силу и благословения.
— Ягнят, овечек, телят? — дрожа, словно в лихорадке, хотя в карете было тепло, если не сказать жарко, проклацала я зубами.
— Людей, — одними губами прошептала девушка. — Духам нравилось играть со своими жертвами. Сводить с ума, загонять до полусмерти, и только потом… убивать. Лабиринт был их любимым местом обитания.
Жуть, жуть, жуть!
Не хочу я туда! Не пойду!!!
— Оттого и земля здесь священная, полная великой силы, — спокойная как удав, проронила Гленда. — Ею боги щедро одаривали смертных в обмен на жертвы.
А ещё на земле этой не было ни единого деревца, ни даже захудалого кустика. Только чёрная, будто вся прогнившая, почва с грязными пятнами снега и бесконечные стены, покрытые узорами трещин.
Показавшимися мне мистическими и зловещими. Такими же зловещими, как и всё в этом мрачном месте.
Ещё каких-то полчаса назад я молила высшие силы о скорейшем приземлении и грезила о том, как выползу из кареты, осяду на землю, зароюсь пальцами в мокрый снег и буду наслаждаться ощущением твёрдой почвы. Под ногами, под задним местом, под руками и, вообще, буду касаться её всем, чем только можно. И плевать, что обо мне подумают алианы и Герхильд.
Первые уже давно решили, что княжна Лунной долины если и не ку-ку, то уверенно к тому движется. Ну а что касается Его Морозейшества… Мне должно быть без разницы его мнение.
Пусть тоже считает меня немножко с приветом. Авось тогда будет держаться от невесты номер восемь подальше. Потому что мне, несмотря на долгие сеансы самовнушения и строгие выговоры самой себе, держаться подальше от Скальде не хотелось.
А вот поближе — другое дело.
Я снова на себя прикрикнула, велев дурной же себе сфокусироваться на смертельном лабиринте. А зачинщика всего этого беспредела хотя бы на некоторое время выставить из собственных сумбурных мыслей.
Если честно, теперь я была не против ещё немного полетать. Стерпела бы и морскую болезнь, и страх высоты. Лишь бы держаться подальше от хитросплетений каменных стен. Мощные, неприступные, в разы выше тех, что опоясывали Ледяной Лог, тёмным пологом они протягивались от земли к небу. Казалось, стоит вступить в лабиринт, и стены эти безжалостно сомкнутся над головой, замуровав меня заживо.
Ох, чувствую, после сегодняшнего испытания в моём анамнезе будет значиться и боязнь замкнутого пространства.
— Этому святилищу уже несколько тысяч лет, — с придыханием проговорила Ариэлла, явно пребывавшая в благоговейном экстазе от этого места, и следом за мной сошла со ступеньки кареты.
А я поёжилась. Не то от страха, дикой кошкой точившего когти о мою многострадальную душу. Не то от холода. В пустошах было, как на Северном полюсе. Колючий ветер пробирался под накидку, играл тяжёлыми складками и загонял снежинки в меховую опушку. Бессовестно дёргал меня за головной убор, наверняка мечтая сорвать его или хотя бы украсть для себя венчавший эту жемчужную прелесть серебряный полумесяц. Вместе с морозным воздухом дружно кусал меня за щёки, заставлял коченеть пальцы под тонким бархатом перчаток.
Чудненько. Если не умру от ужаса, то имею все шансы здесь окочуриться. А если не добьёт отвратительная погода, эту задачу вполне могут взять на себя ари. И даже если повезёт не скончаться от сердечного приступа, холода или после знакомства с роднёй Ледяного, ещё ведь предстоит долгий путь обратно. Полный потрясений и тряски.
В общем, как понимаю, при любом раскладе — долго мне не прожить.
Фальвы приземлились у самого лабиринта — возле ворот высотой в три Герхильдовых роста.
Пока Скальде, Игрэйт и остальные маги о чём-то сосредоточенно переговаривались у входа в эту гигантскую комнату страха, эссель Тьюлин поила нас согревающими отварами и привычно наставляла:
— В лабиринт вы будете входить по очереди. Не останавливайтесь, идите вперёд и ничего не бойтесь. Каждый закуток, каждый камень был тщательно осмотрен магами, здесь вы в полной безопасности. И Их Лучезарностей тоже не пугайтесь. Они, конечно, могут быть не в духе из-за того, что их потревожили. Но зла вам не причинят. А уж если вы им понравитесь, одарят благословением на всю оставшуюся жизнь. Сами понимаете, удостоиться милости столь могущественного колдовского рода — большая честь.
Алианы воспрянули духом. Стали переглядываться, заговорщицки перешёптываться, делясь друг с другом эмоциями с ушка на ушко. Наверняка каждая была уверена, что именно ей посчастливится и удастся произвести на экс-императриц хорошее впечатление.
А вот я не была столь оптимистично настроена. Бродить в одиночестве по заброшенным развалинам, где высшие силы, пусть и в далёком прошлом, охотились на людей? А если какой Древний решил задержаться на бренной земле, прикорнул на пару-тройку столетий, а мы своим появлением его разбудим? Злого и голодного. Мне совсем не улыбалось стать героиней реалити-шоу «Остаться в живых» и улепётывать от разошедшегося духа. Тем более что на каблуках далеко не убежишь.
— А вы с нами не пойдёте? — подняла на распорядительницу отбора полный затаённой надежды взгляд.
— Никто с вами не пойдёт, — обломала мне эту самую надежду эссель Тьюлин. — Всё, что скажут вам ари, предназначено только для ваших ушей. Нам откроется лишь результат — знак, что после испытания проступит у каждой из вас на ладони.
Значит, будут за стенами отсиживаться. Везунчики.
С одной стороны, конечно, хорошо, что беседа с покойницами пройдёт тет-а-тет, и, если меня и раскроют, то никто этого не услышит. С другой — что, если ари, воспылав гневом, решат самолично поквитаться с самозванкой, а рядом никого, кто бы мог защитить, не будет?
Я шумно сглотнула, тщетно пытаясь протолкнуть в себя застрявший в горле едкий комок страха и невыплаканных слёз. Даже живительный горячий настой не помогал согреться, успокоиться и расслабиться.
— А как мы найдём обратную дорогу из лабиринта? — озвучила злободневный вопрос Хелет.
— На каждой из вас будет кольцо-артефакт. Оно и приведёт вас к выходу, — раздался за спиной голос тальдена. Который, голос, забравшись под платье и даже под нижнюю сорочку, мурашками, опасной дрожью пробежал по обнажённой коже.
Алианы, потупившись, слаженно опустились в реверансах. Я тоже присела, каждой клеточкой своего тела ощущая замершего позади мага.
Раньше не замечала, а теперь вдруг бросилось в глаза, как начинали алеть щёки девушек при появлении Герхильда. Как губы их растягивались в застенчивых улыбках и ресницы трепетали, оттеняя светлую кожу. Было непривычно наблюдать за действием привязки, так сказать, на трезвую голову. Неужели я точно так же по-глупому улыбалась и словно дура кокетливо моргала глазами?
Хорошо хоть сейчас владею собой и своим разумом. Щёки у меня не пылают, губы не разъезжаются в улыбке и колени предательски не подрагивают, как бывало раньше. Ну а то что внутри диким цветком распускается пламя, обжигая грудь, раскалённой лавой стекая к низу живота, так то, должно быть, нервное.
Да, определённо, это ненормальное влечение развилось на почве стресса.
— Если понадобится помощь, просто сожмите артефакт в кулаке, и вас сразу найдут.
— Можно уже начинать сжимать? — слетело с дрогнувших губ.
— Вы здесь в безопасности, эсселин Сольвер, — смерил меня ироничным взглядом Герхильд.
Ещё и веселится, изверг.
В глазах мага бегущей строкой читалась насмешка, мол, какая из этой трусихи правительница империи.
— Никто вас не обидит. Не украдёт и не съест.
Успокаивал Его Великолепие отвратительно. Ведь если вспомнил про «съест», значит, прецеденты имелись.
— Но если что-то из этого всё же со мной случится, знайте, вы не приглашены на мои поминки.
Ощутив себя под перекрёстным прицелом взглядов, поняла, что опять ляпнула лишнее. И так всегда, стоило только занервничать. А нервничала я в этом мире постоянно.
Да и как тут не волноваться, стоя перед входом в забытое людьми и богами место, в нескольких сантиметрах от драконочеловека, оказывающего на меня какое-то гипнотическое воздействие.
Дурман в голове рассеялся, когда в сознание ворвались громкие голоса магов, на которые наслаивался зловещий скрежет расползающихся в стороны металлических створок.
Бывшее пристанище Древних встретило нас холодом, сумраком и леденящей душу мглой, хлынувшей из распахнутых ворот.
Когда с наставлениями было покончено, нам всем выдали по артефакту. Колечко из чернёного серебра как влитое село на безымянный палец. Стоило металлу соприкоснуться с кожей, как по украшению, будто рябь по воде, побежали искры, зажигая каждый выгравированный на кольце символ.
Засмотревшись на игру света, золотыми бликами касавшегося кисти, я не сразу заметила, что к магам, продолжавшим с упоением читать заклинания, подвели телёнка. А услышав жалобное мычание животного, неуклюже переступавшего с ноги на ногу, поспешила скрыться в карете, понимая, что прихватили его с собой не в качестве болельщика.
Я всегда любила зверушек, больших и маленьких. Поэтому десятой дорогой обходила цирки и зоопарки, не способная вынести вида животных в клетках, предпочитая и вовсе на них не смотреть. А вот мимо дворняжки с голодными грустными глазами, наоборот, пройти не могла, тут же бежала в магазин за чем-нибудь вкусненьким для «беспризорника». Своего последнего кота тоже на улице подобрала.
Интересно, как там без меня Котений Котеньевич? Раньше, когда был помельче, мы его ласково называли Котей. Но с тех пор как возмужал и стал напоминать тигра в мини-формате — такой же рыжий-бесстыжий, с тёмными продольными полосками по всей немалых объёмов туше — все к нему обращаются не иначе как Кот или уважительно по имени отчеству.
Покупает ли ему Фьярра его любимую куриную печень? Вредную, конечно, но иногда ведь можно побаловать любимого питомца.
А вот стал ли он любимым для неё… Как и мой Лёшка.
Вздохнула грустно, пытаясь понять, ревную ли до сих пор. По идее, при мысли об этой воровке чужих мужей и, собственно, самом муже сердце должно скакать галопом. А вот не скачет, стучит себе ровно. Я бы даже сказала как-то отстранённо.
Наверное, правы мама с бабушкой: женщины в нашем роду действительно прокляты. Раз стоит только выйти замуж, и всё, конец лав-стори. Раньше я в это не верила, но после знакомства с Адальфивой была вынуждена пересмотреть свои жизненные убеждения.
Я сидела в карете всё то время, пока маги приносили в жертву невинное существо и призывали в лабиринт души умерших. Алианы стояли неподалёку, совершенно спокойные, я бы даже сказала безразличные к смерти животного. Наверное, для них жертвоприношение в порядке вещей. Мне же многие здешние обычаи казались дикими, страшными и отвратительными.
— Княжна, вы что здесь, уснули? — вырвала меня из мира мрачных раздумий эссель Тьюлин, несколько раз ударив кулаком по изрисованному морозными узорами стеклу. Скомандовала резко, словно я была не невестой, представительницей древнего дворянского рода, а новобранцем, призванным на войну: — Скорее за мной! Будете входить в лабиринт третьей.
Жаль, что не минус первой, то есть не входить в него вообще.
Подобрав юбки, я покинула карету и поплелась за распорядительницей отбора, чувствуя себя ещё одним жертвенным телёнком. На магов и туда, где снег окрасился багровым, старалась не смотреть.
— Лучше бы Герхильду пустили кровь, — бормотала себе под нос, следя за тем, как в туманном зёве лабиринта исчезает первая невеста — Гленда.
— А ему и пустили, — услышав моё ворчание, сказала Майлона, переминавшаяся с ноги на ногу в попытке согреться. — Ты что не следила за призывом? Это же было так интересно! Только Его Великолепие жаль немного. Резать ладони, должно быть, очень больно. Но иначе бы, без крови потомка, покойные ари не откликнулись на наш призыв.
— Не больнее, чем когда тебе перерезают глотку, — буркнула я, невольно посмотрев в ту сторону, где лежало мёртвое, истекающее кровью животное.
Тёмная, почти чёрная — под ней таял снег, а у меня внутри от этого зрелища, наоборот, всё холодело. Почувствовав, как к горлу подступает терпкий комок, отвернулась и услышала собственное имя.
— Эсселин Фьярра-Мадерика Сольвер, вы следующая! — приговором прозвучали слова.
Я последовала к воротам, провожаемая дюжиной взглядов. Один из них то заставлял покрываться испариной и провоцировал учащённое сердцебиение, то морозил меня с ног до головы. Сейчас я чувствовала его как никогда остро, всем своим естеством. И даже когда туман за спиной сомкнулся, скрыв меня от наблюдателей этого безумства, продолжала ощущать тальдена. Каждым сантиметром кожи, каждым своим волоском. Будто Ледяной по пятам следовал за мной.
Впрочем, мысли о Герхильде очень скоро добровольно покинули моё сознание. Стоило мне очутиться в ловушке пугающей мглы, как стало не до сердечных или чёрт его знает каких там переживаний. Чем дальше оказывалась от входа в лабиринт, тем больше густела хмарь перед глазами, становясь почти непроницаемой. Словно где-то на небесах опрокинули огромную кастрюлю с молочным киселём, и теперь он разливался по промёрзшей земле, стекал с обледенелых стен.
От промозглого воздуха першило в горле, а от неспособности видеть дальше собственного носа тревожно ныло в груди. Я вздрагивала от малейшего шороха. Даже от звучания своих же шагов и собственного дыхания, с хрипом вырывающегося из лёгких.
Казалось, это вовсе не я дышу, а кто-то или что-то, что идёт по моему следу. Крадётся, с каждым шагом становясь всё ближе к своей поживе, то бишь ко мне.
Надеялась услышать голоса других алиан, а лучше — повстречать одну из них и дальше уже идти вместе. Желательно взявшись за руки. Сейчас бы я обрадовалась даже Керис.
Но меня окружали лишь вздымающиеся к небесам стены и карабкающийся по шероховатому камню туман. Лишь однажды впереди, у излома лабиринта, мелькнула чья-то облачённая в светлое фигура. Может быть, Ариэлла? Это на ней было горностаевое манто.
Или мне просто почудилось…
И тем не менее ускорила шаг, крикнула:
— Подожди!
А в следующую секунду почувствовала себя ари, не пережившей брачную ночь и превратившейся в ледяную статую. Беспомощную и неподвижную.
Когда чьи-то жёсткие пальцы сомкнулись на моём плече.
