Глава 22
Остаток дня я провела в постели, восстанавливая силы сном. К счастью, на сей раз обошлось без провокационных видений про меня и Герхильда. Если даже что-то и снилось, то я ничего не запомнила. А проснувшись, первым делом проверила, на месте ли булавка. Выдохнула облегчённо, ощутив гранатовую крошку бусин под пальцами и свитый из серебряных нитей диковинный цветок. Значит, не обманул.
Вернул.
Сев на постели, поморщилась от нового приступа боли, никак не желавшей благополучно кануть в прошлое. Было такое чувство, будто у меня под кожей в районе висков засели крошечные оловянные солдатики, которые методично, ни на секунду не останавливаясь, молотили по своим лилипутским барабанам микроскопическими молоточками.
Бум-бум, бум-бум, бум-бум.
Никому не пожелаю такой мигрени. Разве что только Блодейне… Мерзопакостное ощущение.
В окнах проглядывали фрагменты закатного неба, розовато-фиолетового, подсвеченного бледным золотом уплывающего за горизонт солнца. Комната, освещённая лишь пламенем каминов, тонула в благостном полумраке. Сейчас мои глаза были не способны воспринимать яркие цвета. Только тени, только приглушённые краски угасающего дня.
Дня, который почти не сохранился в моей памяти.
Разговор с Его Великолепием, состоявшийся в лаборатории эррола Хордиса, удалось вспомнить с попытки эдак пятой. Если не со всей десятой. Воспоминания походили на вязкое, осклизлое месиво. По-другому и не назовёшь. Слеплялись в комки, из которых лишь неимоверным усилием сумела извлечь неясные образы и обрывки диалогов.
Если верить тальдену, я подсознательно не желала расставаться с привязкой, отсюда и дикая головная боль, жар и, кажется, разжижжение мозгов. Иначе почему никак не получается вспомнить, что со мной, чёрт побери, происходило!
Для полного счастья не хватало только амнезии.
По теории Герхильда, его чары должны были нейтрализовать любовную хмарь, но я всё утро цеплялась за привязку и упрямо отказывалась расставаться с фальшивыми чувствами.
Бред какой-то. Чистейшей воды бред.
Чушь! Пурга! Галиматья! Чтобы я и сама лезла в магический аркан, за другой конец которого меня будет удерживать Его Несравненность?
Да кем он вообще себя возомнил? Решил, что после одного несчастного свидания я забуду о муже, о доме и обо всём, что мне дорого, и посвящу всю себя ему? Этому сугробу с кубиками льда вместо глаз.
Да ни фига!
Сто лет он мне нужен. А я ему. У него, между прочим, есть любовница. Фря конопатая. А может, и не одна.
И вообще, дурацкое было у нас свидание. Мне оно совсем не понравилось. И Скальде мне тоже совершенно точно не нравится!
Не чувствуй я себя сейчас овощем, приготовленным в скороварке, непременно отправилась бы на поиски тальдена, дабы выяснить немедля, подействовала ли его чудо-булавка. Обещал ведь, что любовные чары в любом случае развеются. Хочу я того или нет.
А я очень хотела. И что бы там Герхильд себе ни навыдумывал, не собиралась держаться за опостылевшую привязку.
Попытка придать Фьярриному телу вертикальное положение ни к чему не привела. Стоило чуть приподняться на постели, как комната поплыла перед глазами, и я с тяжёлым вздохом рухнула обратно в объятия одеяла. Натянув его до самого подбородка, продолжила мозговой штурм, гадая, что было до того, как эррол Хордис влил в меня одну из своих сомнительных на вид и на вкус микстур. Запах, кстати, тоже был не очень. Зато после лекарской настойки в голове просветлело, и чёрная дыра в сознании начала уменьшаться.
Не сразу сообразила, как попала к лекарю. Прямиком из парка? Нет, помню, сидела в спальне и дрожала. А потом нарисовался Скальде. Злющий, мрачный. В глазах — звериная ярость, на лице, как обычно, — ледяное забрало. Думала, прибьёт за прогулку с герцогом. Но вместо этого тальден подхватил меня на руки и понёс к лекарю.
При воспоминании о том, как именно пропутешествовала к эрролу Хордису, к щекам прилил жар, а сердце, дурное, пустилось в пляс. То ли температура снова подскочила, то ли слабая плоть по-прежнему вот так непонятно реагировала на мысли о Герхильде.
Определённо, думать о драконе не только неправильно, но ещё и вредно и нервозатратно. Поэтому лучше вообще о нём не вспоминать.
Пока пыталась выставить из своих мыслей Его Льдистость, а заодно понять, что же всё-таки произошло между мной и Блейтианом Крейном, в комнату вошла Мабли. Вернее, как вошла — понуро вплыла, словно неупокоенная душа, только что вернувшаяся с похорон некогда принадлежавшего ей тела. В руках девушка держала поднос с миской, над которой вилась тонкая струйка пара, на лицо же навесила обычно несвойственное ей скорбное выражение.
— Чего такая бледная? За меня беспокоишься? Так я в порядке. Выспалась, отдохнула. Подумаешь, небольшое отравление.
Это была версия для всех любопытствующих. Мол, вина плохого на ярмарке выпила, несвежим пряником закусила — и вот результат: я вынуждена поститься.
И почему нельзя было сказать, что у меня просто простуда…
— Не в порядке, — покачала головой девушка, ставя мне на колени поднос с горячим, но совсем не аппетитным на вид бульоном. В жидкости — не золотистой, блестящей от жира, как я люблю, а уныло-зеленоватой — плавали колечки лука и веточка сельдерея или чего-то очень на него похожего. Ни тебе сухариков, ни даже кусочка хлеба.
Мабли шмыгнула носом, вздохнула сокрушённо, комкая полотняную юбку горчичного цвета, незатейливо отделанную светлой тесьмой.
— Из-за герцога Крейна страдаешь? — Я прикрыла глаза, настраиваясь на непростой разговор.
Если честно, думала, что первой, кого увижу, когда проснусь, — будет призрачная проекция негодующей Блодейны, явившейся вправлять мне мозги. Но раз её здесь нет, значит, ведьма ещё не в курсе, что Блейтиан — двойник Лёши. И хорошо бы, чтобы так оставалось и дальше. Я просто буду держаться от лжемужа подальше, как делала до сегодняшнего утра.
Пока у меня не случилось помутнение рассудка и я не решила прогуляться с красавчиком по парку. Посмотрела на статуи на свою голову.
— А что с герцогом? — рассеянно отозвалась Мабли.
— Эмм… ничего. Рассказывай, что опять стряслось.
Мне повезло, служанка не стала зацикливаться на Крейне. Видимо, сейчас перед ней стояла куда более насущная и большая по масштабам проблема. А значит, и передо мной.
Я отставила в сторону поднос.
— Мабли, что случилось?
— Стало известно, каким будет следующее испытание, — ответила девушка тихо.
— И?
— Боюсь, Аня, вы его не пройдёте.
Не Фьярра, не Ваша Утончённость, а просто Аня… Значит, дело действительно дрянь.
— И что же такого грандиозного и трудно выполнимого для нас приготовили на сей раз?
Главное, чтобы не в гости к доисторической анаконде или ещё к какой гигантских размеров живности. А всё остальное, так уж и быть, переживу.
— Этого испытания не должно было быть. Вернее, их уже давно не проводили. Но, видно, старейшины настояли, — оставаясь верной самой себе, принялась ходить вокруг да около служанка. Отчего я нервно заёрзала на постели, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм. — Или Его Великолепие так решил. Ведь, может статься, другого шанса обзавестись ари у него не будет.
— Мабли…
— Это ведь скольких магов придётся задействовать. Столько силы… Жертвоприношения совершить. А у нас-то призывать души умерших вообще-то не принято. Это во времена Древних маги творили, что хотели, всякие непотребства безнаказанно совершали. А сейчас… Вдруг Претёмная Праматерь на нас за это прогневается? — Девушка что-то неразборчиво пробормотала и осенила себя божественным знаком, кажется, символизировавшим защиту от всякого зла, — закорючка, что-то вроде зигзага, прочерченного в воздухе ото лба до груди.
— Мабли!
Никаких нервов на неё не хватит.
Видя, что я уже на грани и вот-вот взорвусь, и тогда запросто могу ей миску с бульоном на голову натянуть — получится такой оригинальный головной убор, глиняный котелок, — служанка взволнованно проговорила:
— Они хотят испросить благословения предков! Чтобы души прежних правительниц Сумеречной империи, всех ари династии Герхильдов, начиная от Её Лучезарности императрицы Ллары и до ушедшей за грань два года назад императрицы Эноры, матери наследника, одобрили или, наоборот, отвергли отобранных Его Великолепием невест.
Отобранных Его Великолепием… Поморщилась, вдруг ощутив себя пуделем, которого отправляли на выставку собак, где строгое и пристрастное жюри в лице разбуженных магами призраков будет выяснять, достаточно ли алианы породисты и хороши для их вельможного отпрыска.
— Встреча с покойницами. Охренеть. — На этом мой словарный запас иссяк, и следующие минуты я просто сидела, потерянно глядя вдаль. На перевёрнутую чашу неба, за время нашего разговора успевшего стать насыщенно-фиолетовым.
Проследив за моим понурым взглядом, Мабли поспешила зажечь свечи в изголовье кровати, развеяв густившийся вокруг полумрак. Вот только у меня на душе по-прежнему оставалось тревожно и сумрачно и не было такой свечи, что могла бы прогнать ночь, наступившую после слов девушки.
— Думаешь, они могут догадаться, что Фьярра не Фьярра? То есть я не она. Ну, в общем, ты меня поняла.
Поджав губы, Мабли беспомощно развела руками, мол, кто их, покойников, знает. А я разозлилась. На неё, на Блодейну, на трусиху Фьярру, за которую тут отдуваюсь.
— Какие же вы всё-таки дилетантки! Кто обещал помогать, а? Провести меня через все испытания. И где эта ваша хвалёная помощь? От вас никакой пользы! Скорее дождёшься молока от козла, чем от вас поддержки!
Девушка театрально заломила руки, заскулила жалобно:
— Ваша Утончённость, Аня, ну я ведь не знала, что морканта призовёт вашу душу в тело Фьярры!
— Помню, ты говорила: не виноватая я, она сама. Но мне-то от этого не легче! Понимаешь? Не. Лег-че. Что станет со мной, если духи догадаются, что перед ними самозванка?
Мабли ещё больше побледнела, если такое вообще возможно. Громко хлюпнула носом и снова собиралась развести руками, но замерла, скукожившись, пригвождённая к постели моим мрачным взглядом.
Хорошо, если просто исключат. Не просто хорошо — отлично! Тогда я с чистой совестью возвращусь в Лунную долину, а оттуда, если, конечно, ведьма не соврала, отправлюсь домой. Наконец-то распрощаюсь с этим чокнутым миром.
Но что, если призрачные ари доложат Герхильду, что одна из его невест — фальшивка? Он меня за невинную прогулку с герцогом (почти невинную) чуть не порвал в клочья. А что со мной сделают за обман?
Не факт, что экс-ари возьмут пример с Хадааантиса и тоже пожалеют. Это змею по большому счёту пофиг, кто на ком женится. Здесь же замешаны личные интересы. Наверняка бабушки-прабабушки желают своей кровиночке счастья. А тут я. Ни разу в него не влюблённая, да ещё и ненастоящая алиана.
Сердце протестующе ударилось о рёбра. Пришлось мысленно повторить себе с пару десятков раз, что я ни в кого не влюблена.
Кроме Лёши, конечно.
— Как я узнаю, забраковали меня покойницы или нет?
— Раньше было так: спустя день-два после испытания на ладони алианы проступала метка. Если сияло солнце, это означало, что предки жениха осветили девушку своим благословением. Перекрестье линий — она нежеланна в семье тальдена.
Понятно, ставили на невесте крест в прямом смысле слова.
— Разве мнение предков может как-то повлиять на этот ваш мудрёный процесс передачи силы?
— Конечно. Тальден ведь делится со своей ари родовой магией, что досталась ему от матери. А та получила её от своего мужа.
Прямо какой-то раздел имущества при отсутствии брачного договора.
Войдя во вкус, Мабли бойко говорила:
— Если прежние правительницы посчитают невесту неугодной, шансы принять и удержать в себе силу мужа у алианы уменьшатся в разы. Согласитесь, лучше узнать, что предки вас невзлюбили до свадьбы, чем после брачной ночи. Ведь в случае наследника от выбора императрицы будет зависеть не только его жизнь, но и жизнь его избранницы. — Мабли глотнула воздуха и на выдохе продолжила: — Да и вообще, во всём должна быть гармония. Передача силы — процесс деликатный. Это не только физическая близость между тальденом и алианой. Это единение душ. Слияние влюблённых сердец. Смешение помыслов, соприкосновение плоти.
Опять её понесло. Ей бы в какие-нибудь трубадуры податься, честное слово.
Не догадываясь о моих мыслях, девушка с упоением частила:
— Нерушимая связь двух родов. Поэтому благословение предков бесценно. Ведь ушедшим за грань открыто то, что скрыто от нас, простых смертных.
— Плохо, что открыто, — мрачно подытожила я, уже заранее предчувствуя, что раскусят они меня, как пересушенный орех.
— Я поговорю с эссель Блодейной. Может, что посоветует.
— Опять накажет повторять числа? — Я скептически фыркнула. — В прошлый раз от её совета толку не было от слова «совсем».
— И всё равно я спрошу, — упёрлась рогом девушка. Поднявшись, водрузила мне обратно на колени поднос, проронив: — Лучше поешьте. Силы вам завтра понадобятся.
Я машинально отправила в рот ложку остывшего бульона, даже не почувствовав его вкус. И пока ела, уныло размышляла о грядущей встрече с многочисленной роднёй Герхильда.
Обычно знакомство с родителями (живыми) предшествует помолвке. Но у этих тальденов всё не как у людей.
Даже боюсь предположить, как на меня прореагируют его предки.
