Глава 16
Сложно сказать, сколько так просидела, сжавшись в комок и плача. Сначала навзрыд, кусая до крови губы. Потом, когда слёз уже почти не осталось — чуть слышно, жалобно поскуливая и тщетно глотая ртом воздух, которого всё не хватало.
Я задыхалась, как будто мне на шею накинули петлю и медленно, смакуя каждый момент моих страданий, её затягивали.
Но постепенно стала успокаиваться. Спустя несколько минут, а может, час тишину в комнате больше не нарушало ничего, кроме потрескивания огня в каминах да моих редких всхлипов.
Пребывая в некоем подобии транса, не сразу расслышала шорох шагов и шелестение юбок. Сквозь пелену, застлавшую глаза, различила знакомую хрупкую фигуру в сером полотняном платье и крылатом чепце. Опустившись передо мной на колени, Мабли протянула мне бокал тёмного стекла, наполненный чем-то ароматным и наверняка обжигающе горячим. Над золотой каймой стеклянного сосуда вился пар, расползаясь по комнате резким травяным запахом.
— Ваша Утончённость, ну не надо так. Зачем себя изводите?
— Это я себя извожу? — усмехнулась.
— Знаете же, что не отпустит. Пока не сделаете то, что ей нужно. Нате вот, выпейте. Поможет успокоиться. — Девушка попыталась всучить мне бокал, от которого я лишь отрешённо отмахнулась.
Сама не знаю, как справилась с искушением и не выплеснула горячий отвар в лицо блодейновской марионетки.
— Убери это. — Перебравшись поближе к камину, сплела пальцы на прижатых к груди коленях и бездумно уставилась на жёлто-оранжевые языки пламени, золотившие неровную кладку и облизывавшие ажурную, почерневшую от жара решётку.
Упрямства Мабли было не занимать, поэтому она пристроилось со мною рядом.
— Я вам не враг.
— Ты служишь ей, а значит, враг, — отозвалась вяло.
— Не ей. Фьярре. — Мабли замялась. Тяжело вздохнув, сказала: — Эсселин Сольвер — хорошая. Правда. Просто слабая очень. Безвольная. Она бы здесь и дня не продержалась. А вы не такая. Вы сильнее её, и я уверена, что со всем справитесь. Только не сдавайтесь.
Я неопределённо хмыкнула. Не было ни сил, ни желания поддерживать бестолковый разговор с этой новоиспечённой агитаторшей.
— Ваша Утончённость… Аня… Я правда желаю вам добра. О том, что задумала морканта, я узнала только, когда вы уже заняли место княжны. Очень переживаю. И за вас, и за неё.
— За неё, полагаю, больше. — Потянулась за кочергой, чтобы поворошить поленья, и огонь, зашипев искрами, снова заплясал в каминном зёве. — Раз тебя не смущает, что я могу погибнуть вместо твоей дорогой Фьяррочки. Заледенеть.
Мабли, теребившая складку на юбке, решительно тряхнула чепцом.
— Этого не случится. Уж поверьте. У Его Великолепия уже наметились фаворитки, и вас среди них нет. Не выберет он вас.
— А как же эта ваша пресловутая сочетаемость? — хлюпнула носом, покосившись на доморощенную предсказательницу. — Если верить магии, то мы с ним, то есть Фьярра с ним, я — боже упаси(!), что две чёртовы половинки.
— В случае наследника всё немного иначе. Одной сочетаемости мало. Нужны чувства. Мавена, говорят, ему идеально подходила. Но он её не любил. И вот что случилось, — потупилась грустно. — Вас он тоже…
— Не полюбит?
— Готова поспорить на два мешка золота, что нет!
Я невольно улыбнулась. Мабли обезоруживала своей искренностью и простотой. В конце концов, толку на неё злиться? Она ведь тоже человек подневольный. И, получается, предана не Блодейне, а Фьярре.
Невесть что, но всё же лучше, чем ничего.
Союзников у меня здесь нет. Мабли единственная в Ледяном Логе, кто знает о моей тайне. Можно и дальше, конечно, фыркать, злиться и обиженно на неё коситься. Но, наверное, будет лучше всё-таки с ней подружиться. Кто знает, какие плоды в будущем принесёт эта дружба.
Мабли обмолвилась о Блодейне, назвав её моркантой. Интересно, что это значит? Глядишь, и ещё чего получится из неё вытянуть. Ненавязчиво, постепенно.
А пока что сосредоточимся на новом незнакомом словечке.
— Так что говоришь это за настойка?
— Травяной сбор, — расцвела девушка. — Поможет успокоиться. И цвет лица улучшит. А то оно у вас всё красное да припухшее. А до встречи с Его Великолепием меньше часа осталось.
— Ладно, давай сюда свой сбор. — Я сделала несколько глотков тёплого, подслащенного мёдом напитка и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, а тиски, сдавившие горло, разжимаются.
Когда пробил мой час (очень надеюсь, что звёздный, а не смертный), час свидания с господином Айсбергом, я уже была собрана и абсолютно спокойна. Герхильд удавился бы от зависти, если бы увидел мою отмороженную физиономию, что в данный момент лицезрела я в зеркале.
Жаль, маска пофигиста надолго не задержалась на моём лице. Рассеялась, словно иллюзия, сменившись благодушной улыбкой, которую никак не удавалось стереть.
Наверняка Мабли немного приврала, назвав чудо-настойку обычным травяным сбором для успокаивания. Голову даю на отсечение (не свою, а Герхильда), в питьё был добавлен какой-то веселящий ингредиент. Настроение улучшалось. Причём подозрительно быстро. Даже мысли о драконистом Великолепии больше его не омрачали.
Но, наверное, так даже лучше. В противном случае не представляю, как бы пережила несколько часов в обществе наследника.
Весь свой непонятно откуда взявшийся позитив я решила направить на предстоящую экскурсию, дабы получить от прогулки по сказочному средневековому городу максимум удовольствия. Сколько себя помню, всегда была любознательной, обожала путешествия и новые открытия. И сейчас предвкушала приятное времяпровождение на улочках Хрустального города.
Что же до присутствия Скальде… Что ж, постараюсь воспринимать его всего лишь как одну из местных достопримечательностей.
Нет, определённо, забористая штучка. Надо будет разузнать, как называется настойка, и разжиться парой-тройкой бутылёчков. На случай, если меня опять рванёт.
Тальден оказался похвально пунктуален. Был первым, кого я увидела, выйдя из замка. Второй стала простая карета без каких-либо опознавательных гербов-знаков, запряжённая четверкой, хвала их Претёмной матери, нормальных, не крылатых лошадей. По случаю, что не придётся расставаться с землёй даже на несколько коротких минуток, я расщедрилась на улыбку.
Которую подарила лошадям. Не Герхильду.
Его же Великолепию достался от меня реверанс и слова благодарности:
— Спасибо, что вняли моему совету и оделись неброско. — Пробежалась взглядом по высокой фигуре мага в тёмном костюме, состоявшем из узких брюк, заправленных в высокие сапоги, и чёрного дублета, едва тронутого серебряным шитьём, целомудренно прикрытым широким плащом на меху.
— Не могу сказать о вас то же самое, — на губах наследника мелькнула его коронная не то улыбка, не то усмешка.
— Это всё служанка, — вздохнула скорбно и подала мужчине руку, чтобы помог забраться в карету.
Я бы с этой задачей и сама неплохо справилась, но средневековые традиции обязывали.
Будь они неладны.
Вздрогнула, когда наши пальцы соприкоснулись (и плевать, что на мне и на нём перчатки, чувство такое, будто кожа к коже), и поспешила скрыться в экипаже.
Я уже говорила, что ненавижу привязку?
Герхильд устроился на сиденье напротив и отдал кучеру приказ трогаться. После чего принялся следить за тем, как я вынимаю из ушей массивные бриллиантовые серёжки-грозди, расстёгиваю ещё более массивное колье и стаскиваю с себя финтифлюшку налобную, кажется, именуемую фероньеркой.
Сформировав приличных размеров комок из серебра и драгоценных каменьев, искрящихся в лучах медленно плывущего к горизонту солнца, сосредоточенно огляделась, гадая, куда бы всю эту прелесть засунуть. Жаль, не додумалась захватить с собой какую-нибудь торбочку.
Может, попробовать утрамбовать в кошель тальдена, который Скальде носил на поясе? Но мешочек наследника, из тёмно-коричневой кожи на широком шнурке, и без того лопался от обилия в нём монет. А потому, не придумав ничего лучшего, просто запихнула украшения под бархатные подушки, стараясь не обращать внимания на то, как округляются глаза будущего правителя империи.
Выбранное для прогулки платье было довольно скромным, из бледно-лавандовой, даже не думавшей переливаться на свету ткани, и без украшений смотрелось совсем неброско. Ни тебе глубокого декольте, ни рукавов-метёлок. Оставалось только разобраться с произведением искусства у себя на голове — видела, молодые горожанки в основном ходили простоволосыми — и никто не отличит меня от местной простушки.
Подумав так, повыдёргивала из причёски усыпанные жемчужинами заколки и позволила волосам рассыпаться по плечам.
— Так-то лучше. — Прочтя недоумение на обычно таком невозмутимом лице тальдена, продолжила вводить его в курс дела: — Нарядила меня как куклу.
— А вы в кои-то веки решили проявить покладистость и позволили себя нарядить, — хмыкнул, ненавязчиво намекая, что я недостижимо далека от его идеала — кроткой овечки.
— О, вы не знаете Мабли. Иной раз лучше с ней не спорить. Сначала поступить по её. А потом, — выдержала паузу и с хитрой улыбкой добавила, — всё равно по-моему. Да и бедняжка так старалась, чтобы я вам понравилась. Мне просто не хотелось её расстраивать.
Удивление в глазах Скальде сменилось задумчивостью и… чем-то ещё. Тем, что заставило меня вздрогнуть. Сердце в груди отправилось в пляску — спасибо пристальному вниманию мага.
И в работе лёгких тоже начались какие-то сбои: я задержала дыхание.
Или оно само задержалось…
— Такой вы мне нравитесь гораздо больше, — обжёг словами и взглядом. — Не люблю лишнюю мишуру.
Чёрт.
В следующий раз все-все-все украшения на себя нацеплю!
Какое-то время ехали молча. Я то смотрела в окно, на добротные двух — и трёхэтажные дома — мини-версии Ледяного Лога, отделённые друг от друга заснеженными садами, оградами из серого камня и коваными узорами ворот. То придирчиво разглядывала свои ногти или теребила уголок короткой бархатной накидки с горностаевой каёмкой. Подумывала даже пересчитать стежки на вышивке собственных сапог. Но от этого крайне важного и увлекательного занятия меня отвлёк Герхильд.
Хочешь не хочешь пришлось поднимать на тальдена взгляд, чтобы тут же почувствовать себя насекомым, замурованным в янтаре. Вот только вместо янтаря я угодила в лёд его глаз.
— Впервые в Хрустальном городе?
Впервые в этом мире.
— Да. Всю жизнь мечтала побывать в столице. — Как по мне, прозвучало вполне убедительно. Ещё и приправленное дурацкой улыбкой, которая никак не желала сходить с моего лица.
Ну, Мабли, получишь ты у меня за «успокаивающую» настойку!
Вместо того чтобы расслабиться и успокоиться, я чувствовала небывалый прилив бодрости. Прибавить к этому адреналин, который впрыскивался в кровь всякий раз, стоило тальдену оказаться рядом, и, боюсь, сегодня ночью уснуть не удастся.
Ощущение такое, будто за минувшее утро я приговорила не одну чашку эспрессо.
— С чего желаете начать? — продолжал допытываться Его Великолепие, вместо того чтобы в упор меня не замечать.
Тогда бы мне было намного комфортнее в его царском обществе.
— На ваше усмотрение.
Скальде мазнул по проплывавшему мимо нас городскому пейзажу безразличным взглядом.
— Здесь неподалёку есть неплохая таверна. Можем в ней пообедать.
И это называется экскурсия? Вот что значит мужик. Только и мысли о том, чтобы набить желудок. Мало что ли ему обедов-ужинов с другими алианами?
Лично у меня аппетита и в помине не было. Я и во время общественных застолий с трудом в себя что-то пропихивала — ну не умею расслабляться и есть в своё удовольствие под прицелом взглядов! А уж поглощать пищу, будучи «обласканной» ледяным вниманием Герхильда — боюсь, мне первая же косточка встанет поперёк горла.
— Может, лучше начнём с прогулки?
— Как вам будет угодно, — отозвался покладисто.
Хороший дракон.
Вскоре карета остановилась. Оказывается, даже на средневековых дорогах бывают заторы. Нас зажало меж двух домов, близко соседствовавших друг с другом. Светлые, будто пряничные, с маленькими окошками, расписанными морозцем, и красной черепицей, кое-где выбеленной пятнами снега и как будто горевшей под лучами холодного зимнего солнца.
Кажется, мы застряли неподалёку от ратуши. Это я поняла, выглянув в окно и увидев впереди две уже знакомые округлые башенки с конусообразными крышами. К обоим башням прилегали арки, в которые вливались шумные потоки горожан. Мимо нашего экипажа тоже то и дело кто-нибудь проходил. Отовсюду слышались смех и весёлые голоса.
— Сегодня какой-то праздник? — мельком посмотрела на тальдена и снова сделала вид, что поглощена созерцанием цветочного горшка, проглядывавшего сквозь ажурные занавески и посеребрённое инеем оконце.
Да, лучше буду пялиться на комнатное растение. От вида горшка у меня не кружится голова и сердце не рвётся сплясать канкан. Смотреть же на Скальде было противопоказано и крайне вредно. Потому что всякий раз, стоило встретиться с магом взглядом, я теряла душевное равновесие.
— Первый день предновогодней ярмарки, если не ошибаюсь.
Супер! У них тоже празднуют Новый год и тоже устраивают ярмарки. А уж побывать на ярмарке средневековой — мечта любого туриста, тем более помешанного на истории. Я ни на чём таком помешана не была, но тоже вдруг захотела окунуться в старую-добрую сказку. Почувствовать себя этакой беззаботной Гердой. Тем более что Кай с ледяным сердцем у меня имелся.
Будет о чём рассказать детям.
Если, конечно, у меня эти самые дети появятся.
Мысленно одёрнула саму себя и приказала себе не думать о грустном, тем более в такой погожий, наполненный праздничной атмосферой день. Пусть начало его было ужасным, но окончание я никому не позволю испортить!
Даже ненавистной привязке!
Карета ползла по улочке со скоростью черепахи, доживавшей свой век.
— Мы здесь на целый час можем застрять. Давайте лучше пройдёмся.
И желательно по разным тротуарам, как говорится, мальчики налево, девочки направо. Правда, здесь и тротуаров-то не было. Одна чавкающая серо-буро-малиновая жижа, в которую благодаря многочисленным экипажам превратился некогда белый пушистый снег.
— Пешком? — совершенно искренне удивился тальден.
— А вы обычно гуляете в карете?
— Обычно я вообще не гуляю.
Какая же всё-таки скучная у правителей жизнь.
— Учиться никогда не поздно. Поверьте, гулять ногами совсем не сложно, — снова почувствовала, как уголки губ приподнимаются в улыбке.
И что же им неймётся!
Не то чтобы улыбаться было зазорно. Просто обычно надеешься получить в ответ такую же искреннюю, ну или вызванную веселящим напитком, улыбку. Но, похоже, губы Его Великолепия знали только один режим — «усмешка».
Эх, ледяная ты моя безнадёга.
Поняв, что сморозила глупость, пусть и в мыслях (нет, он, конечно, та ещё безнадёга, но точно не моя. И никогда моей не будет! Тьфу, тьфу и ещё тысячу раз тьфу!), рванула было на улицу со словами:
— Вам ещё может понравиться. Не захотите возвращаться в замок, — но Скальде удержал меня, накрыв мою руку своей.
Хмыкнул неопределённо, мол, прогулка — сомнительное удовольствие, и сказал:
— Постойте.
Стоило магу меня коснуться, как по коже от кисти до локтя бойко промаршировали мурашки.
Наследник стянул с себя перчатку. Подавшись вперёд, дотронулся до моего лица. Я зажмурилась, не понимая, что это он задумал. К чему все эти телячьи нежности? Лёгкое касание к подбородку, и кожа как будто покрылась ледяной коркой. Невидимой, но от того не менее осязаемой. В груди же огненным цветком распустилось пламя.
— Это чтобы нас уже наверняка не узнали.
Мысленно дав себе установку: не таять снежком на солнце и не превращаться в лужицу от малейшего прикосновения тальденовых пальцев, открыла глаза. На меня смотрел как будто совсем другой, незнакомый человек. И в то же время это был всё тот же Герхильд. Я видела всё те же черты лица: высокий лоб, разлёт тёмных широких бровей, упрямый волевой подбородок и губы, резко очерченные. Губы, которым сам бог велел прижаться к моим в умопомрачительном поцелуе и…
Вот блин.
— Эсселин Сольвер? — кашлянул наследник, развеивая окаянное наваждение.
Проглотила застрявший в горле комок и спросила:
— Вы что-то со мной сделали? — Холод на щеках по-прежнему ощущался.
— Создал иллюзию, чтобы сохранить наше с вами инкогнито. Или предпочитаете, чтобы на нас все пялились?
— Это вы у нас человек публичный, только себе бы иллюзию и создавали, — пробурчала, всё ещё ощущая его касание, как будто в том месте, где он до меня дотронулся, на кончике подбородка, пламенел ожог. — А я всего лишь скромная невеста. Одна из многих.
— Ошибаетесь, — тальден вернул перчатку на положенное ей место. — Каждую алиану здесь хорошо знают. И не только в лицо. Думаете, одни старейшины пристально следят за отбором?
— Вообще-то, я считала, за нами следите исключительно вы. Ну и эссель Тьюлин, конечно же. Куда ж без неё.
— Если бы всё было так просто, — всё-таки улыбнулся. Правда, улыбка эта вышла задумчивой и какой-то грустной. Отогнав от себя, по-видимому, не самые приятные мысли, будущий император на удивление благодушно предложил: — Ну что, на ярмарку?
— Читаете мои мысли! — Накинув на голову капюшон, я вышла из экипажа следом за Его замаскированным Великолепием.
