Глава 14

— Не помешаю? — приветливо улыбнулась Ариэлла и опустилась на краешек соседнего кресла. Провела ладонями по серебристо-голубому плотному шёлку платья, расправляя несуществующие на юбке складки, и подняла на меня лучистые светло-карие глаза. — Я тут с Его Светлостью возле библиотеки столкнулась. Он искал тебя.

Вот ведь приклеился, как банный лист! Или, скорее, огрызок туалетной бумаги.

Эсселин Талврин была одной из трёх счастливиц, не откликнувшихся на силу тальдена, поэтому не представляла для князя Темнодолья ни малейшего интереса.

В отличие от несчастливой меня.

— Разве Игрэйту ещё не доложили, что я сегодня встречаюсь с Герхильдом? — проворчала, нервно перелистнув страницу и чуть не выдернув песню Ллары из книги.

— Кажется, он потому тебя и искал. Был недоволен, что у тебя свидание со Скальде.

Ничего себе! Это что ещё за собственнические замашки?!

— Волнуешься? — подалась вперёд Ариэлла, заговорщицки заглядывая мне в глаза. Только с ней и с Глендой у меня завязались непринуждённые дружеские отношения.

Правда, иногда даже наши безобидные разговоры ни о чём заводили меня в такие дебри, из которых я просто не знала, как выбраться. Мне катастрофически не хватало знаний об Адальфиве, что не могло укрыться от внимания алиан.

То, что все считали меня чудачкой, — не беда. Вот только не хотелось бы прослыть ещё и безмозглой дурочкой.

— А должна волноваться?

Юная княжна пожала плачами:

— Я волновалась. Хоть, признаюсь, проводить время с наследником мне понравилось. Думаю, кому-нибудь из нас он станет хорошим мужем. Если, конечно… — Девушка тряхнула каштановой копной, словно отгоняла от себя неприятные мысли, и поспешила сменить тему: — Что читаешь?

— Да так, историю какой-то там Арделии, — ответила я и тут же по вытянувшемуся от удивления лицу алианы поняла, что снова сморозила глупость.

— Какой-то там? Мы эту легенду впитываем с молоком матери! Это ведь часть нашей истории, Фьярра! Истории императорского рода. И ты, как возможная будущая императрица, просто обязана её знать!

Ариэлла — хорошая и приятная в общении девушка. Но порой бывает слишком дотошна. А ещё страх как любит поучать.

— Я рано потеряла матушку, а батюшка совершенно не занимался моим воспитанием, — не растерявшись, свалила всю вину за своё незнание на князя Ритерха.

Пусть думают, что Фьярра — необразованная провинциалка. Лунная долина — одно из самых удалённых княжеств Сумеречной империи. Откуда Ариэлле знать, чему нас там, деревенских алиан, учат в нашей сельской глубинке.

— Сочувствую, — смутилась подруга, а я аккуратно подтолкнула её к интересующей меня теме:

— Так что там за легенда?

Некогда мне их сказки читать. Пусть лучше Ариэлла по-быстрому всё объяснит и разжуёт, она это дело любит. А потом я под каким-нибудь предлогом избавлюсь от всезнайки и вернусь к «Классификации магов».

Княжна, казалось, только того и ждала. Оживилась, заулыбалась и принялась вдохновенно рассказывать:

— Это случилось более трёх веков назад. В тысяча сто девятом году, если мне не изменяет память. Молодой император Валантен III искал ари. Ллара и Арделия обе стали его избранницами. Все были уверены, что Валантен выберет Ллару, ведь из явившихся на отбор невест она подходила ему лучше всех. Но император полюбил Арделию. Даже несмотря на то, что обручальный узор у неё был еле заметен, а значит, был риск, что она не сможет принять его силу.

Арделия ответила ему взаимностью, и Валантен объявил её своей наречённой и будущей ари. Но Ллара, страстно любившая тальдена, не захотела так просто сдаваться. Явилась на брачный пир и воспользовалась правом Йели.

«Что ещё за ёлки-палки?» — нервно подумала я, раздражаясь из-за того, что, чем больше узнавала, тем больше понимала, как много ещё мне предстоит узнать.

Вслух же осторожно поинтересовалась, надеясь, что эсселин Талврин, увлёкшись рассказом, не обратит внимания на очередной пробел в моих познаниях.

— Йели — это когда…

— …алиана, признанная идеально подходящей тальдену, оставляет за собой право выбора. Другими словами, не тальден выбирает алиану, а она его. — Девушка горько усмехнулась: — Право Йели — единственный из всех существовавших прежде и существующих ныне законов, который позволяет женщине решать, а мужчина не смеет пойти против её воли. Ллара стала первой и единственной алианой, отважившейся воспользоваться правом Йели. Свою любовь к Валантену и желание быть с ним она облекла в песню-признание.

Отчаянна дама. Заявиться на чужую свадьбу и прилюдно потребовать себе жениха, которому сто лет не нужна… Мне бы выкинуть такой финт не позволило чувство собственного достоинства. Да и какой смысл быть с тем, кому ты безразлична?

— И что, император безропотно произвёл рокировку? Я имею в виду, заменил одну невесту на другую. Даже не попытался бороться за своё счастье?

Ариэлла снисходительно улыбнулась:

— Валантен, как и Скальде, был Ледяным. Ледяные маги в большинстве своём вообще не способны любить, такова их природа. А если и испытывают чувства, особенно за них не держатся. А уж бороться… Да и не смог бы он нарушить древний закон. Старейшины бы не позволили.

— Да уж, грустная история.

— С трагическим концом, — тускло подхватила девушка. — В отличие от Валантена, Арделия не смогла так просто его забыть и отпустить. И жить тоже не захотела. Обезумев от горя, она убила себя прямо под окнами императорской спальни, в первую брачную ночь Ллары. На том месте, где пролилась кровь алианы, в годовщину её смерти на колючем бесплодном кустарнике распустились ледяные цветы. С тех пор они растут в садах Ледяного Лога, и даже летом, по ночам, раскрываются их бутоны.

Наверное, мне следовало посочувствовать алианам, но вместо этого я испытала злость и раздражение. Злость на двух влюблённых дурочек и пофигиста-правителя.

Если Скальде, как утверждает Ариэлла, пошёл в своего предка, то нафиг он вообще такой Фьярре нужен?! Тоже мне, сокровище хреново.

А Арделия — дура в квадрате! Убивать себя из-за какого-то отмороженного, который, не колеблясь, от неё отказался.

Ни в отчаянном поступке одной, ни в фатальном решении другой не было смысла.

Только глупые чувства.

— Думаешь, Ллара была счастлива со своим драгоценным императором?

Уловив в моём голосе нотки язвительности, Ариэлла хмыкнула:

— Очень в этом сомневаюсь. Валантен её не любил и наверняка считал виновной в смерти той, к которой испытывал хоть какие-то чувства. — Алина перевела дыхание и печально завершила: — С тех пор и стали погибать ари, отторгая силу тальденов из императорского рода. Говорят, это проклятие Герхильдов. Потому я и не понимаю Хелет и Керис, которые так рвутся в правительницы. Ведь в итоге могут лишиться самого дорогого, что у них есть, — жизни.

Не сразу до меня дошёл смысл сказанного. А когда всё-таки дошёл, я чуть с кресла не выпрыгнула.

Наплевав на осторожность, впилась в алиану взглядом и потребовала:

— А вот отсюда, пожалуйста, поподробней!

Несколько секунд Ариэлла сидела, не шевелясь, прямая, словно вязальный крючок проглотила, и обескураженно хлопала ресницами.

— Хочешь сказать, ты и о сокрушительной силе императорского рода ничего не слышала? — наконец отмерла она. — Фьярра, такое ощущение, что ты к нам с неба свалилась!

Угу, свалилась. Или, если быть точной, меня к вам сюда «свалили». Толком ничего не объяснили и отправили на невестины смотрины.

Интересно, каким местом Блодейна придумывала свой план? Явно не головой. Разве что у неё там вместо мозгов труха. Ещё интересней, как скоро поймёт Ариэлла, а с ней и все остальные, что алиана номер восемь не просто девушка со странностями, а фальшивка, вырванная из другого мира. Засланный казачок, задача которого нагреть место императрицы для одной сопливой трусихи.

Раньше я считала, что Фьярра боялась Герхильда — мужик-то действительно своеобразный, с кучей тараканов в голове, жирных таких, откормленных. Впрочем, у кого их нет… Потому и сбежала из Адальфивы. Но всё оказалось намного прозаичней: хитропопой нашей просто отчаянно хотелось жить.

Вот и удрала на Землю, в медовый месяц с моим Лёшей.

Дальше шёл долгий «пип», заглушавший поток ненормативной лексики, хлынувшей из моего сознания.

— Я же говорю, отец мной не занимался. Няньки с мамками относились к своей работе спустя рукава. И вот результат: что выросло, то выросло. — Я с мольбой воззрилась на алиану, нервно кусая и без того уже искусанные в волнении губы. — Ариэлла, миленькая, пожалуйста, расскажи! Я хочу знать, на что подписалась!

— Нет, ты и вправду чудачка. — Девушка со вздохом поднялась. — Пойдём. Зачем рассказывать, если можно показать.

Увенчав императорскими мемуарами стопку книг, я последовала за подругой.

Пока спускались вниз, по лестнице, устланной тёмно-синим ковром, на котором золотой нитью были вытканы причудливые узоры, эсселин Талврин вслух размышляла:

— Может, князь Ритерх намеренно скрывал от тебя правду? Чтобы ты не боялась… А тут я! Влезла со своими откровениями. А лучше б, наверное, молчала!

— Ты бы предпочла оставаться в неведенье?

— Нет, — тихо ответила девушка, а потом ободряюще сжала мне руку. — Ладно, не расстраивайся раньше времени. Не все ари погибают, да и что-то мне подсказывает, что он не выберет ни тебя, ни меня. Он нас даже не замечает. — Толкнув тяжёлые, тёмного дерева двери, с внешней стороны окованные железом, Ариэлла обернулась и с наигранным весельем продолжила: — Говорят, Его Великолепие благоволит к Керис. Да и наша скромница Рианнон его явно заинтересовала. Я видела, как он поглядывал на неё вчера за ужином.

Я это тоже видела. Потому как сидела со скромницей рядом. А находиться в непосредственной близости к объекту императорских желаний-мечтаний не очень-то приятно: взгляд тальдена время от времени соскальзывал с Рианнон и цеплялся за меня. Ненадолго, правда, всего на пару мгновений. Но расслабленно предаваться чревоугодию всё равно не получалось.

Царапнув по мне ледяным взглядом, Его Замороженность снова возвращался к любованию кареглазой красавицей. И так по кругу весь вечер.

Ходят слухи, Скальде нравятся такие, как Рианнон: смазливенькие и чтобы тише воды, ниже травы. Вон Керис перед ним из кожи вон лезет, строя из себя ангела. А так как я в воображении наследника стопудово предстаю чёртом в юбке, то мне, по идее, волноваться не о чем. И всё же…

Стоило подумать о Герхильде, как настроение, и без того паршивое, и вовсе провалилось под плинтус.

Выйдя из замка, прогретого пламенем каминов, мы сразу пожалели о том, что даже накидок с собой не захватили. Мороз будто только того и ждал: оголодавшим зверем набросился на нас и принялся безжалостно щипать за щёки, ледяными иглами колол плечи, дёргал за уши, отчего те сразу покраснели. Пальцы же вмиг онемели. Снежинки, вихрившиеся в воздухе, так и норовили прилипнуть к ресницам, слепили глаза.

— Уже бывала в парке? — громко стуча зубами, поинтересовалась Ариэлла.

— Пару раз, — обхватив плечи руками, ответила я, выдыхая густое облачко пара.

Брр, холодрыга-то какая. Наверное, зря прогулку по городу затеяла.

— Ледяные статуи наверняка видела…

— Прекрасных юных дев? Да, — кивнула, вздрагивая. Мы быстро отдалялись от замка, идя по дорожке, белой лентой стелившейся меж деревьев, сплетавших над нашими головами свои промёрзшие ветви. Надо будет попросить Мабли раздобыть для меня того животворного отвара, которым нас на озере отпаивали, иначе точно простужусь. — Очень красивые. Если бы не холод, я бы каждой по полдня любовалась. Совсем как живые.

— Так они и были живыми, — усмехнулась Ариэлла и чуть слышно сказала: — Ари, правившие Сумеречной империей одну короткую ночь.