Глава 12
Тальден не переставал задаваться вопросом: какого тагра он отправился к лекарю?! Там, на озере, ещё до того, как алианы вернулись на берег, по реакции Хадааантиса он всё понял. Понял, что обе невесты порочны. И Фьярра, и Майруэн.
Ожидаемо на теле светловолосой лгуньи проступило свидетельство её греха — обручальные узоры ржавчиной покрыли девчонку от пят до самой макушки.
С Майруэн всё было кончено.
И с Фьяррой должно было быть так же. Когда лодка с княжной Сольвер причалила к берегу, Скальде мысленно вычеркнул алиану из списка невест. И даже испытал нечто сродни облегчению, немного притушившему злость.
Последнее, что ему сейчас было нужно, — это проблемная невеста. Строптивая и дерзкая.
Видно, плохо её учили в детстве. Не привили ни манер, ни кротости, ни повиновения. У Скальде не было никакого желания взваливать на свои плечи заботу о её воспитании.
Намного проще было избавиться от Фьярры.
Так думал он, возвращаясь в Ледяной Лог. И потом, когда шёл галереями замка, рассеянно отвечая на приветствия подданных, а по большей части попросту никого не замечая, мыслями невольно возвращался к осмелившейся унизить его пигалице.
К ним обеим!
В кои-то веки привычная сдержанность изменила будущему императору. Внешне тальден оставался прежним, спокойно-невозмутимым, безразличным ко всем проявлениям бытия, но внутри него всё клокотало.
Майруэн хотя бы хватило смелости пройти испытание, не прибегая к хитрости. Признать свою ошибку. Что же касается Сольвер… С девчонкой явно было что-то не так. В противном случае Древний остался бы невозмутимым и абсолютно спокойным.
Странно, что испорченность алианы никак не проявилась внешне. Наверняка она нашла способ обмануть Хадааантиса при помощи чар. Оставалось выяснить, что это была за магия, и решить, как наказать мерзавку.
Раньше падших невест обнажёнными выставляли возле храма Претёмной Праматери на целый день. В любое время года, в любую погоду. Считалось, то, что было открыто одному мужчине, не законному супругу, имели право видеть все желающие. Скальде был против подобных зрелищ. Потому велел просто отправить Майруэн домой.
Что же касается Фьярры… Не признается, и он вполне может не сдержаться. Вспомнит о древней традиции и восстановит справедливость. Другим алианам тоже будет полезный урок: пропадёт желание хитрить и морочить голову будущему мужу.
Скальде едва не зарычал, ощутив новый прилив ярости, огнём пробежавшей по венам. Мысли о девчонке не желали убираться из головы. Хоть Фьярра, как выяснилось, была недостойна даже малой толики его внимания.
Тальден смутно помнил первую встречу со старшей дочерью князя Ритерха. В памяти сохранилось лишь бледное личико, которое побелело ещё больше, напрочь лишившись красок, когда он впервые наведался в Лунную долину, чтобы заявить свои права на алиану. Фьярра боялась его, как огня, и тем не менее покорилась воле родителя — согласилась стать невестой мага, а в будущем, быть может, и императрицей.
Хотя какая из неё императрица?
Точно жертвенный ягнёнок, тряслась во время обряда — проверки на сочетаемость. Вздрагивала, когда Скальде её касался. Ёжилась под его взглядом. И едва не разрыдалась, когда сущность её откликнулась на силу императорского рода. В тот самый миг тонкие кисти, хрупкую шейку и плечи алианы овила серебряная вязь магического узора.
Прибыв в Лунную долину во второй раз, чтобы уже официально обручиться с княжеской дочерью, тальден увидел всю ту же трепещущую перед ним девочку. Даже привязка не притупляла страх.
Уже тогда он решил для себя, что в любом случае не выберет её в жёны. Скальде нужна была не просто ари, способная разделить с ним силу. Ему нужна была алиана, достойная императорской короны.
Дрожащий от страха ребёнок… Сумеречная империя заслуживает лучшей правительницы.
И вот этого ребёнка словно подменили. Бесследно исчез ягнёнок, непонятно куда подевалась кроткая овечка. Если раньше девчонка боялась этого союза, то теперь роль невесты её не пугала, а, скорее, злила. Да и сам жених, похоже, вызывал далеко не самые тёплые чувства. Не благоговейный трепет, а раздражение.
Что ж, в этом с эсселин Сольвер они были схожи. Его бесила её непокорность, а тратить время на укрощение строптивой Скальде не собирался.
Тальден даже не понял, как оказался на пороге лекарской лаборатории. Хордису он доверял, как самому себе, и мог положиться на его мнение. И тем не менее зачем-то пришёл к нему сам.
Чтобы увидеть, как девчонка артачится, не желая принимать зелье. Поведение алианы окончательно вывело мага из себя. Её промедление, её сомнения только утвердили его в правильности сделанных выводов.
— Что-то не так, эсселин Сольвер? — насилу погасив гнев, спросил с напускной невозмутимостью.
— Боюсь отравиться, — последовал обескураживающий ответ.
Рванулся к ней, желая не то наказать за обман, не то заставить признаться. А скорее, и то, и другое.
Но алиана не торопилась каяться. И пугаться тоже, видно, больше не думала. Вместо того чтобы объясниться и молить о прощении, пошла в наступление. Заявила не краснея, что влюблена в другого и совершенно не считает это зазорным.
— Влечение, знаете ли, когда оно появляется, сильнее всех доводов рассудка.
Другая на её месте сгорела бы со стыда, ляпнув подобное. Опустив взгляд, поспешила бы исчезнуть с глаз долой. Впрочем, другой бы и в голову не пришло вести себя столь вызывающе.
Первое, что прививают алианам с детства, — это покорность и почтение к мужчине.
Вместо того чтобы смутиться, как смутилась бы любая нормальная девушка, Сольвер гордо задрала подбородок. В чистых небесно-голубых глазах сверкнули молнии, вроде тех, что утром взрывались над озером. Фьярра смотрела на него, не отводя взгляда. Даже Далива себе такого не позволяла. И та терялась, тушевалась в его присутствии.
А эта каждым словом, каждым взглядом как будто вызов ему бросала.
«Интересно, какие отношения её связывали или связывают с тем мальчишкой, кем бы он ни был», — мелькнула непрошенная мысль. А с ней и желание найти паренька, и тогда…
Что тогда? Теперь уже Скальде злился на самого себя.
Наверное, Фьярра вылетела бы из замка тем же вечером, если бы вдруг не выпила зелье.
Странная, какая-то нелогичная девчонка. То боялась отравиться, а то вдруг залпом его проглотила.
Неужели всё-таки невинна?
Так или иначе следовало, чтобы кто-нибудь находился с ней. На случай, если всё же соврала. Если Сольвер не девственница, нужно будет, чтобы вовремя послали за лекарем. Следующие несколько часов станут для неё испытанием, и только Хордис сможет немного облегчить её страдания.
На просьбу держать при себе служанку алиана отреагировала… весьма необычным способом, дерзко предложив:
— Почему бы вам самому не остаться со мной и не удостовериться в моей невинности лично?
Ну ум Скальде приходила только одна возможная проверка. Странно было слышать столь двусмысленное заявление от юной девушки. Ещё почти ребёнка.
Впрочем, теперь уже Фьярра не казалась ему ребёнком.
Была бы здесь эссель Тьюлин, уже давно бы валялась в обмороке.
А он… Вдруг почувствовал, что теряет самообладание, которое не изменяло ему никогда, ни при каких обстоятельствах. Даже в общении с Игрэйтом. А тот был мастер вытрясать из кузена душу.
Схватив девчонку в охапку, притянул к себе и процедил в побледневшее личико, на котором алым пламенем румянца полыхало негодование:
— Если выяснится, что ты обманула змея, а значит, меня, если узнаю, что лжёшь мне… Я сам тебя раздену и потащу к городскому храму. А потом оставлю там без охраны.
Тальден уже скучал по тем временам, когда Сольвер боялась его и строила из себя немую безответную жертву.
Непонимание, а может, смятение, отразилось в широко распахнутых голубых глазах. Фьярра дёрнулась, словно руки мужчины причиняли ей нестерпимую боль. Скальде чувствовал, как в груди у девушки, ускоряя свой ритм, исступлённо забилось сердце. Опомнился лишь спустя несколько долгих секунд и поспешил разжать пальцы. Алиана резко отпрянула, едва не налетев на лекаря, ставшего невольным свидетелем странной сцены и теперь не знавшего, куда себя деть.
— Угрозы Вашего Великолепия предельно чётки и ясны, не оставляют полёта для фантазии. Приму их к сведению. А сейчас позвольте откланяться.
Интересно, у Ритерха все дочери такие… неправильные.
— Позволяю, — повторил почему-то её слово.
Стрельнув в мага полным обиды и злости взглядом, девчонка подхватила юбки и выскочила из лаборатории как ошпаренная.
— Может, ользанского? — подал голос Хордис, считавший хмельной напиток лучшей панацеей от любой напасти.
Жаль, вино не могло спасти будущего императора от безумия, уже настойчиво стучавшегося к нему в дверь.
* * *
В крыло, отведённое для невест, я не шла, а летела, мысленно, а может, вслух проклиная Герхильда. Наверное, всё-таки вслух, и допускаю, что громко, потому что лица попадавшихся мне навстречу придворных принимали совершенно одинаковое выражение: испуганно-ошеломлённое.
Ничего, ничего. Пусть знают, кого собираются посадить на трон и что я думаю об этом недоимператоре!
Что это Его Двинутое-На-Всю-Голову Великолепие собрался со мной делать? Раздеть? Самолично? А потом протащить меня нагишом по городу и выставить на всеобщее обозрение возле какого-то там храма?
Я же говорю — псих! Маньяк! Больной извращенец!
Теперь понимаю, почему сёстры Фьярры начинали испуганно блеять при одном лишь упоминании его имени. Да и в побеге самой Фьярры нет ничего удивительного.
Я бы тоже, если б могла, отказалась от этого ненормального «счастья». Увы, крёстной-феи, обладающей магическим даром, способной вытряхнуть моё сознание из тела алианы, у меня не было.
В комнате под номером девять дежурила Мабли, больше смахивающая на призрак самой себя. Точно неупокоенная душа, металась она по спальне. От каминов, в которых ярилось пламя, как сейчас ярилась моя душа, неслась к кровати, чтобы расправить разложенное на ней платье, на подоле которого и так уже не виднелось ни одной складочки. Потом снова подбегала к окну, заламывала руки, вглядываясь в окутанные сумерками сады Ледяного Лога, просвечивавшие сквозь исполосованные дождём витражи, и всё что-то неразборчиво шептала. Лицо бледное, словно белковой маской обмазалась, глаза, наоборот, красные.
Кажется, меня уже заочно оплакивали.
— Ах, Ваша Утончённость, словами не передать, как сильно я за вас испугалась! — Поглощённая своими переживаниями, Мабли не сразу меня заметила. А когда заметила, кинулась ко мне, возбуждённо частя: — Все алианы вернулись ещё час назад! Я как узнала, что вас повели на дополнительное испытание, чуть с ума не сошла! Думала уже с эссель Блодейной связываться.
— Боже упаси! — перекрестилась я и принялась успокаивать впечатлительную нашу: — Со мной всё в порядке. Правда. По настоянию Его Великолепия меня отконвоировали к лекарю, пить настойку гуантильи. — Надо же! С первой попытки произнесла мудрёное слово. Ассимиляция идёт полным ходом. — Сказали, чтобы ты пока приглядела за мной. На случай, если мне станет плохо.
Хотя хуже, чем сейчас, будет навряд ли. За минувший день не раз ловила себя на мысли, а не покончить ли с этой трагикомедией. Как говорится, сбросить с плеч непосильный груз лжи, признавшись во всём Герхильду. Пусть бы сам разбирался с мошенницей, нагло подсунувшей ему фальшивую невесту.
Но после нашего «задушевного» общения в лаборатории эррола Хордиса, после низких угроз, адресованных беззащитной мне (мерзавец! Имеет власть и без зазрения совести ею пользуется!), желание откровенничать с Его Подлостью мгновенно улетучилось.
Мало ли, вдруг решит наказать меня с Блодейной за компанию. Каким-нибудь изощрённым способом, вроде прилюдного раздевания. Тело, конечно, не моё, дано мне во временное пользование, но светить им перед всеми жителями Хрустального города что-то не хочется.
Кое-как взяв себя в руки, решила, что отныне буду стараться держаться от этого отмороженного упыря подальше.
И так уже его стараниями чувствую себя обескровленной.
Мабли облегчённо выдохнула:
— А, ну если гуантилья, то ничего страшного. Я, конечно, с вами посижу. Но уже заранее знаю, что всё будет хорошо. Желаете пообедать?
Желаю устроить себе лоботомию, чтобы забыть обо всём, что случилось со мной этим кошмарным утром.
Смахнув с кровати нарядное, с серебряными аппликациями платье, без сил рухнула на перину, обняла подушку, намереваясь в ближайшие часы с ней не расставаться.
— Как повёл себя Хадааантис? Его Великолепие что-то заподозрил? Вас потому отправили к лекарю? Я слышала, одну алиану признали нечистой! — захлёбывалась словами служанка.
— Потом, всё потом, — устало зевнула я и, уже погружаясь в сладостную долгожданную дрёму, шёпотом приказала: — Разбудишь к ужину.
— Отдыхайте, Ваша Утончённость, — прекратила донимать вопросами Мабли. Заботливо накинула на меня край покрывала и опустила тяжёлый полог, впитавший в себя золотые отблески пламени.
Я свернулась калачиком под тяжёлой тканью и мгновенно провалилась в глубокий сон, в котором так нуждался мой истощённый потрясениями организм.
Проснулась, уже когда Ледяной Лог окутало фиолетовой дымкой вечера. Дождь больше не стучался в окна. Пелена, затянувшая небо, низвергала целые россыпи снега. Крупные комочки кружили в воздухе, выбеливая замок и его окрестности.
Может, пойти снеговика слепить, представляя на его месте Герхильда? Жуткого такого. С носом из подгнившей морковки, косоглазого и с клыками. Под клыки можно будет пустить те шампура, на которых нам вчера жарили сухарики. А потом я этими железяками изрешечу Его драконистое Великолепие. И голову ему каблуками растопчу.
С такими радужными мыслями я принялась готовиться к ужину, который, по словам Мабли, должен был пройти в спокойном общении с другими невестами. Без эссель Тьюлин и вельможного тальдена.
Обрядив меня в то самое платье, что я ранее сбросила на пол, тёмно-красное, щедро украшенное серебристыми экзотическими цветами, служанка собиралась заняться моей причёской, но я попросила не тратить больше времени на прихорашивания и просто оставить волосы свободно струиться по плечам. Не терпелось присоединиться к подругам по несчастью, чтобы наконец-то наесться до отвала и расспросить их о Майруэн.
Бедняжка. Даже предположить боюсь, как отреагируют на скоропалительное и такое бесславное возвращение алианы её близкие. Наверняка потерять невинность до брака здесь считается позором и страшным грехом. Не важно — невеста тальдена ты или простая девушка без дара.
Мабли всё-таки не удержалась, собрала и сколола мне часть волос на затылке маленьким изящными гребнем, инкрустированным розовыми жемчужинами. И за щёки меня зачем-то пощипала. Хотела ещё губы «подсветить карминовой помадой».
Но я сказала:
— Баста! Я сейчас в обморок хлопнусь от голода. Перед кем мне там красоваться?
— Мало ли, вдруг по дороге кто повстречается, — пожала плечами девушка.
Накаркала.
Вырвавшись из рук порой такой раздражающе заботливой служанки, я поспешила навстречу головокружительным ароматам приготовленного с травами мяса. Даже настроение начало улучшаться.
Но ровно лишь до того момента, как из-за поворота неожиданно показался Герхильд. Замер на миг, просвечивая меня своим фирменным взглядом — отмороженно-мрачным, и стал не спеша надвигаться.
Я трусливо повернула обратно (мало ли, может, мне в дамскую комнату именно сейчас понадобилось), но не успела сделать и пары шагов, как в спину ударило, едва не сбив с ног:
— Эсселин Сольвер, сбегать от меня не обязательно. Я вас не съем.
А вот я его — запросто.
Если сейчас же не пустит меня к мясу…
Обернулась нехотя и едва не застонала, глядя на приближающегося ко мне мага. Внутри снова что-то предательски булькнуло, запузырилось и заклокотало. То самое непонятное чувство, что охватывало всякий раз, стоило тальдену оказаться рядом. Раздражающе, опасно близко. Чарами меня непреодолимо к нему тянуло, в то время как разум бился в истерике, напоминая, что я мужняя жена, и, вообще, меня от него воротит. Ведь воротит же? И мне злиться полагается на этого ледышку за утреннюю нервотрёпку, а не растекаться у его ног лужицей подтаявшего на солнцепёке мороженого.
Сливочного, со вкусом клубники.
Отринув от себя мысли о клубничке, опустилась к вельможным стопам. Увы, приветствия наследника реверансом ещё никто не отменял.
— Ваше Высоче… лепие, — запнулась.
Его Высочелепие выразительно хмыкнуло, милостиво поднимая меня за руку.
Там, где тальден меня касался, кожу слегка покалывало, словно между нами пробегали электрические разряды. И снова я сияла, как новогодняя ёлка, а по щекам наверняка расползался румянец.
Убила бы мага, изобрётшего привязку.
— Добавлю это в уже имеющийся список ваших таких образных характеристик, — будничным тоном сообщил Герхильд.
Я зажмурилась, ругая себя последними словами. Заодно и ушастых придворных, ему настучавших.
Господи! А вдруг прикажет четвертовать или колесовать за нанесённое оскорбление! Или язык велит мне отрезать… Раз уж руки у них из-за каких-то паршивых цветов отрубают.
Мамочки…
В сознании, как по заказу, возникла жуткая картина: моя голова на шпиле самой высокой башни Ледяного Лога.
Следовало срочно спасать положение! Извиняться, каяться и божиться, что больше этого не повторится. Отныне я нема как рыба. И, если и буду вспоминать Его Великолепие незлым тихим словом, то только мысленно.
В крайнем случае, шёпотом перед сном вместо молитвы.
Потупилась и с самым кротким видом, на какой только была способна, произнесла:
— Прошу простить меня за мой недавний эмоциональный всплеск. Я была немного не в себе.
— Должен заметить, это ваше обычное состояние.
Неужели у нас проклюнулось чувство юмора? А я-то думала, там совсем всё тухло.
Проглотив насмешку, растянула губы в некоем подобии улыбки и попыталась вежливо проститься:
— Меня ждут другие эсселин.
Надеялась, обогнув Герхильда, смыться. Но он снова меня удержал. Хорошо хоть не прикосновением, на которые слишком остро реагировало моё тело, а произнесённой бесцветно фразой:
— Я пришёл узнать о вашем самочувствии.
Ах, вот, значит, для чего притащился. Проверить, жива я или уже окочурилась.
Вспыхнула, но, к счастью, вовремя заглушила в себе очередной атомный взрыв.
— Как видите, зелье эррола Хордиса на меня не подействовало.
— Но мне всё равно непонятна реакция змея. — Ещё один шаг, и вот он уже стоит ко мне вплотную. Я бы отступила, да только стена не резиновая.
Вздрогнула под цепким, ледяным взглядом, казалось, способным заморозить даже душу.
— Мне тоже непонятна. Но тем не менее я невинна. Плоть моя кристально чиста. Или, может, всё ещё сомневаетесь и желаете продолжить эксперименты? — Раздражение, приправленное голодом, всё-таки прорвалось наружу.
Скальде вглядывался в моё лицо, словно искал в моих чертах ответы, которые так жаждал получить. А мне от этого пронизывающего, холодного и вместе с тем обжигающего взгляда становилось откровенно не по себе. Как и от его близости, напомнившей о недавнем сумасшедшем сне.
— Я не экспериментирую на своих невестах.
— Значит, и перед храмом раздевать не будете? — уточнила на всякий случай и тут же пришла к выводу, что лучше сама себе язык откушу. Или организую всё той же себе ритуальное харакири.
Сразу после лоботомии.
— Перед храмом не буду, — ответил, гипнотизируя взглядом, в котором таилось серебряное пламя. На губах — столь редкая улыбка, появившаяся и сразу исчезнувшая.
А может, она мне и вовсе почудилась.
— Я, наверное, лучше пойду. Ужинать, — просочилась в щель между стеной каменной и стеной ледяной.
Может, Скальде и продолжил бы делиться со мной своими подозрениями и претензиями в мой адрес, но тут так удачно на горизонте нарисовалась Её Сиятельство фаворитка.
— Ваше Великолепие! — ринулась к нам, бойко стуча каблучками по каменному полу.
А я, присев в быстром реверансе, дёрнула в противоположную Даливе сторону и услышала брошенное мне вслед небрежное:
— Хорошего вечера, эсселин Сольвер.
Перед тем как покинуть коридор, обернулась, сама не знаю зачем, и увидела, как графиня, полностью завладев вниманием тальдена, о что-то жизнерадостно щебечет ему на ушко, увлекая за собой в полумрак коридора.
