Галина в тот вечер долго не могла заснуть. Она злилась на своего терапевта и посылала мысленно ее ко всем чертям. Ей казалось, что хуже этого человека — нет на Земле.

Она выпила еще один бокал вина и решила, что больше ни на какую психотерапию не пойдет. Но через мгновение она вдруг почувствовала какое-то невероятное тепло к этой хрупкой женщине, и к глазам подступили слезы. При мысли, что она никогда ее больше не увидит, Галине становилось не просто одиноко, а космически одиноко. Измученная своим выбором, она провалилась в нездоровый сон только около трех ночи.

Галина видит, как входит в терапевтический кабинет. Чувствует сильное раздражение. Ее раздражает все; красивая мебель и цветы кажутся неуместными. Галина понимает, что совершила какой-то проступок. Ее терапевт начинает строгим голосом ее ругать.

Галина пытается что-то сказать в свое оправдание, но ее не слышат. Галину охватывает сильное возмущение. Она так ждала, что ее пожалеют, поймут, но… С ненавистью она набрасывается на терапевта и начинает ее душить. Галина чувствует тонкую шею в своих руках и пульсацию сосудов. Сейчас она сожмет пальцы. Одно мгновение — и всё.

Внезапно тонкая шея превращается в какую-то толстую и грубую. Галина понимает, что у нее не хватает сил ее пережать. В отчаянии она поднимает глаза и… Ужас! Перед ней лицо ее отца. Он пьяный. Смотрит на нее ледяным взглядом. Отчетливо слышит его голос: «Я же тебе сказал, что ты неудачница!».

Галина карабкается по крутой скале. Чем выше она заползает, тем страшнее ей смотреть вниз. От страха трясутся поджилки. Она понимает, что страховки нет. Никто не придет на помощь. Одно неверное движение — и смерть.

От страха кружится голова, но какая-то непреодолимая сила толкает ее вперед. Она едва доползает до вершины и вдруг оказывается в комнате в своем подмосковном загородном доме.

С удивлением обнаруживает в самой середине комнаты гроб. Заглядывает в него и замирает от неожиданности. В гробу лежит она сама.

В том самом шелковом малиновом платье в мелкий цветочек. В следующий момент она ощущает, как ее ноги и голова упираются в деревянные стенки гроба. «Как все странно!» — думает она. В комнату входят муж и маленькая дочка. Ей лет пять.

Галина хочет подойти к ней, но не может, руки и ноги словно парализованы. Тело не слушается. Она кричит, бьется, но все ее усилия тщетны. Ее никто не слышит.

С ужасом она наконец понимает: «Господи, ведь я умерла! Это конец».

На этом моменте Галина проснулась. Еще находясь в предсознании, она несколько мгновений ощупывала пространство вокруг себя, все еще думая, что она в гробу.

Окончательно проснувшись, она вскочила с постели. Уснуть в эту ночь она уже не смогла: охваченная ужасом, она ворочалась в кровати, то и дело вставала, подходила к окну, зачем-то выглядывала во двор.

Она отодвигала штору, рассматривала припаркованные машины, пятна на стекле. Уходила на кухню, выпивала немного воды. Ложилась снова. Но тут же начинала слышать собственное сердце, с силой ударявшее в грудь. Эти удары раскачивали ее смятение.

На рассвете Галина приняла твердое решение. Дрожащими руками она взяла мобильный телефон и написала мне сообщение.

Я ощущала, что Галина думает обо мне. Появившись в ее жизни, я предложила ей очень непростой выбор: оставаться карающей Амазонкой с мечом или учиться быть живой и чувствующей женщиной. Куда качнутся весы?

Сделав несколько глотков кофе, я заглянула в телефон и увидела непрочитанное сообщение с отметкой «6.20».

«Ольга Александровна, извините, что пишу рано. Не могу не написать. Я не спала почти всю ночь. Мне приснился кошмар. Но, кажется, я поняла его смысл. Извините меня за вчерашнее! Я на самом деле не думаю плохо ни про вас, ни про психотерапию. Это все, что у меня сейчас есть! Иначе я давно уже бы с вами попрощалась. Я буду работать со своим прошлым. Без этого мои демоны меня сожрут. Спасибо! С ув., Галина».