«А хочу ли я работать с этой женщиной?» — спросила я себя, задумчиво глядя в камин тем же вечером. Что-то внутри меня протестовало.

Встреча с Галиной оставила в моей душе неприятный и тяжелый осадок. Было уже около десяти вечера, а мои чувства и мысли никак не успокаивались. Домашним я сказала, чтобы не волновались. Все в порядке, просто был непростой день, хочу немножко посидеть в тишине, помолчать.

Глубоко запечатлелась черная, беспросветная депрессия моей новой клиентки, перемежающаяся агрессивными вспышками. Удивительно, я не увидела, не почувствовала ее живых человеческих чувств. Ее бросало, как маятник, из депрессии в агрессию.

Она уже очень много успела разрушить в своей жизни, почти все вокруг себя. Теперь добивала себя и делала это даже без особого сожаления.

Я содрогнулась. Опираясь на долгий опыт, я представляла впереди весьма напряженную и долгую психотерапию с Галиной. Я прислушалась к себе и не нашла внутри ни капли вдохновения. Но ведь эта работа интересная — как будто я оппонировала сама себе. Безусловно, Галина была совершенно необычным человеком, по-видимому, с нетривиальной судьбой.

Что в этой ситуации делать, с чего начать терапию — мне было понятно. Но почему тогда я не ощущаю привычного желания начать работать, разобраться в ситуации? В этот момент я вдруг осознала: я не испытываю к ней сочувствия и никакого желания ее поддержать, согреть. Единственное, чего бы мне хотелось, — отойти от нее. Подальше. «Необычное для меня состояние», — отметила я. «Наверное, у меня сейчас и без того сложный период в жизни», — начала я размышлять. Работа над новым серьезным проектом по обучению психологическому консультированию в моем институте. Нужно было доработать детали программы, собрать команду преподавателей-единомышленников.

Параллельно — напряженные переговоры с английскими коллегами: этическая сторона, сертификация студентов, необходимость выдержать международные стандарты… Все это было непросто. Но я приняла этот вызов совершенно осознанно. Я искренне хотела сделать такую программу в Москве. И, конечно, на все это нужны были силы и внутренние ресурсы. Может быть, поэтому я не хочу сейчас брать нового тяжелого клиента? Да, пожалуй. Но… кажется, это было не все.

Обстановка в моей библиотеке была очень мирной, теплой и… совершенно безопасной. Рядом, свернувшись калачиком у моих ног, мирно посапывал мой верный пес Рекс. Наконец-то он меня дождался и получал свои законные мгновения счастья. Я невольно ему улыбнулась. Сколько от него шло безоговорочной любви!

Глядя на пламя в камине, я нырнула куда-то вглубь себя.

Сначала почему-то всплыл образ Артура, того самого клиента, о котором так много говорила сегодня Галина. Я, наверное, нечасто встречала в жизни людей, которые были бы ровней Артуру в гениальной дерзости, целеустремленности и успешности в бизнесе. В сознании стали оживать некоторые наши яркие споры и интересные, глубокие дискуссии. Этот сильный и умный человек мгновенно ухватывал суть моих посланий, жадно усваивал психологические знания и использовал их. Не без усилий, конечно, но он признавал свои ошибки и усердно исправлял их. Но как только дело доходило до тем гуманизма, любви, близких отношений с женщиной, я словно натыкалась на непреодолимую стену. Он был бесконечно строг и одинок, страдал и не доверял никому. Всю свою невероятную энергию Артур направлял только на личный успех и укрепление своей власти. Они были его крепостью и тюрьмой одновременно.

Я сочувствовала этому человеку, и мне искренне хотелось заново научить его жить в мире и близости: прощать тех, кому он был дорог, быть великодушным и любить. Он, безусловно, достиг определенного прогресса, но ушел, не дойдя шага до свободы. Слишком грозен был его сценарий. Казалось, он ничего не боялся в жизни, а вот с детским страхом — доверить свою душу и еще раз пораниться — справиться не смог.

От этих воспоминаний мне стало грустно. Как же привязываешься к своим клиентам, когда не один год вкладываешь в них душу! Конечно, хочется, чтобы они вырвались из своих ограничений! Конечно, приятно, когда они уходят победителями. Ведь это и их, и моя радость. И, конечно, горько, когда они убегают, оправдывая свои страхи.

Мои мысли снова вернулись к моей новой клиентке. Чего она на него так взъелась из-за какого-то опоздания? Почему она усмотрела в этом пренебрежение и неуважение ко всем присутствующим? Я запомнила Артура как человека очень организованного и пунктуального. За пять лет нашей работы он опоздал на нашу встречу, пожалуй, всего пару раз. Но ему и самому это было неприятно. Я точно помню, он меня предупреждал и извинялся. Один раз даже бросил свою машину в пробке, чтобы попасть на встречу со мной, и с охранником поехал на метро. За что же на самом деле так невзлюбила его Галина?

В чем-то они были даже похожи: привычка контролировать все и всех, командовать. Оба были сильными и весьма амбициозными людьми. Но Артур построил и смело продолжал созидать свой успех. А Галина свой разрушила. Может быть, ее сжигала зависть неудачницы? Может быть, она ненавидела его за жизнелюбие и свободу, которых не позволяла себе? А может быть, она вообще ненавидит сильных и ярких, независимых мужчин? Потому что они не замечают в ней женщину?.. Стоп. И вдруг… неожиданно в моем сознании всплыла какая-то неприятная ассоциация. Как будто в мое пространство проникла угроза. В этот момент в моей памяти начал принимать четкие очертания образ крупной, сильной женщины.

Похоже, я видела эту женщину в каком-то старом фильме, когда я была еще маленькой девочкой. Кадр черно-белый. Лицо ее было суровое, жесткое, мохнатые брови сдвинуты, глаза горели безумным блеском. Ее волосы были растрепаны и торчали из-под платка, одежда была какая-то бесформенная. Она что-то пронзительно кричала громким, грубым голосом, махала огромными руками, и ее пышная грудь вздымалась в такт дыханию. Она вся была охвачена ненавистью и яростно проклинала врагов.

Кажется, этот фильм был о событиях Отечественной войны. Не помню ни названия фильма, ни сюжета. Только этот эпизод и героиню в талантливом исполнении Нонны Мордюковой. То было советское время. Как ребенок я знала, что такими людьми нужно гордиться, равняться на них. Но героиня Мордюковой вызывала у меня только ужас, никакого восхищения. Уже тогда я, видимо, безошибочно ощущала в этом женском образе невероятную силу, но какую-то уродливую и больную. Для меня это была Антиженщина.

Я будто плыла за своими мыслями и размышлениями. А ведь это один из глубоких культурных архетипов русской женщины, который зашит в нашем бессознательном как положительный и добродетельный образ. Это та самая Женщина, которая «коня на скаку остановит»… Женщина-Спасительница, самозабвенно приносящая себя в жертву на алтарь общего блага. Женщина-Борец, яростно сокрушающая врага. Такая скорее умрет, чем откажется от своей веры.

А если задуматься, чего ей стоит эта роль? Она одарена от природы мощной жизненной силой и широчайшим диапазоном чувств, но увы — в ней нет ни любви, ни самой жизни. В моем восприятии это Женщина, которой пришлось убить в себе женственность, нежность, красоту. Она страдает физически и душевно, заточенная в роль, но при этом гордится своей мужественностью. Она жаждет в глубине сильного мужчину рядом, но при этом ненавидит его за то, что сама взвалила на себя его функции. Она выполнила все свои долженствования, успешна в делах, но сама не понимает, почему так несчастна. Ее съедает изнутри вопрос: кто в этом виноват? Увы, такова плата за поруганную природу, за глухоту к истинным потребностям своего тела и души.

Как много русских женщин, одаренных от природы яркостью и лидерской силой, не прожили свою настоящую, счастливую жизнь, реализуя себя не только в делах, но прежде всего в любви, нежности, материнстве и красоте. Вместо этого они растратили свои силы, выполняя этот бессознательный сценарий! А весь наш невротический социум только толкает их на этот путь, называя его не просто нормальным, а еще и добродетельным.

Боже мой, вот кого напомнила сегодня мне моя новая клиентка! Вот откуда у меня возникло ощущение угрозы. Я точно не вступлю в смертельную схватку с ее верой. Не хочу. Не должна я никого спасать! Находясь глубоко под впечатлением от своего открытия, я, видимо, распереживалась. Мой пес встрепенулся. Мои сильные эмоции, видимо, нарушили безмятежность нашего пространства. Он положил свою смешную морду мне на колени и стал заглядывать преданными глазами прямо мне в глаза. Он стал теребить мою руку лапой. Я погладила его по голове, ощутила его теплую шерсть и стала чувствовать, как угроза отступает. В мою душу возвращался покой.

Решение пришло само собой. Буду работать с Галиной только в том случае, если она признает свою сценарную роль проблемой и будет готова с этим работать. Если нет — расстаемся. Я не единственный терапевт в Москве.