Глава 22

На следующий день эллингэмский автобус пустили по специальному расписанию: из-за дня встречи студентов с родителями.

Маршрут предполагал две остановки: санитарную и в Берлингтоне. Стиви договорилась встретиться с родителями на санитарной остановке. Она ждала автобус с небольшой группой ребят, удобно расположившись в стороне, с подкастом в наушниках.

И ей действительно было удобно, пока идиллию не нарушил тихо подошедший Дэвид. На этот раз он сменил свою экипировку «мятые джинсы плюс старая футболка». На нем были абсолютно новая, еще хрустящая голубая рубашка, из тех, что элегантно сужаются книзу, и идеально скроенные черные брюки. Он даже надел классические черные туфли. Все в этом новом облике подчеркивало его стройную мускулистую фигуру, а в завершение на плечи было небрежно наброшено приталенное черное пальто.

У Стиви был ограниченный опыт общения с парнями, одетыми согласно дресс-коду (детективы в строгих костюмах по телевизору не в счет). Дэвид красовался перед ней словно павлин, и где-то внутри нее заволновалось странное ощущение, похожее на возбуждение.

– Надеюсь, ты пройдешь собеседование, – сказала Стиви, не глядя на него. – Уверена, тебя заждались в отделе бухгалтерского учета.

– Знаменитый дедуктивный метод? – усмехнулся он. – Научилась? Бухгалтерская шуточка от нашего детектива.

– Где ты встречаешься с родителями?

– Я не встречаюсь. – Он засунул руки глубже в карманы пальто. – Они в безопасном отдалении. Просто хочу свалить к чертям отсюда.

– А зачем тогда…

– Стараюсь хорошо выглядеть, когда посещаю его величество «Бургер кинг». А у тебя какие планы?

– Поесть и, надеюсь, благополучно вернуться в школу, если, конечно, предки не решат, что в ней засели ненормальные либералы, легализовавшие убийства, а сейчас они именно так и думают.

Подъехал автобус, ребята начали рассаживаться. Стиви села у окна, Дэвид плюхнулся рядом.

– Ну что, – произнес он, – хочешь поговорить?

– О чем?

– О той ночи.

Никто не обращал на них внимания, пассажиров в автобусе было немного, и все либо разговаривали, либо читали. Но все равно вокруг были люди. Стиви мгновенно пробила холодная испарина.

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила она. – У тебя, видимо, есть какая-то причина?

– Просто хочу знать. Я вообще знания очень люблю. Поэтому и стал студентом «Эллингэма». Учеба – это весело, это игра.

– Не знаешь, насколько у них серьезно с наказанием за устные издевательства над студентами? – спросила она.

У нее вспотели ладони и лоб, и ноги, наверное. Что за черт? Ну почему человеческий организм такой дурной? Почему выброс гормонов и сексуальное влечение обязательно сопровождаются по`том?

– За это полагается смертная казнь, – на полном серьезе ответил Дэвид.

– Слушай, – устало произнесла Стиви, – мне есть о чем поволноваться. Меня вообще сегодня могут из школы забрать, так что…

– В жизни всегда есть выход, – перебил ее Дэвид. – Ты что, ничего не поняла из «Парка юрского периода»?

Он откинулся на спинку кресла и надел огромные наушники, дав понять Стиви, что разговор закончен.

Автобус катил мимо ферм и складов, магазинчиков сладостей из кленового сиропа и стеклодувных мастерских. Он выехал на шоссе № 89; по обочинам замелькали рекламные плакаты мороженого «Бен и Джерри», и вскоре Стиви увидела остановку, где возле старенького бордового минивэна ее ждали родители.

Автобус остановился, Дэвид поднялся со своего места, пропуская ее к выходу. Он двинулся к открытым дверям, и Стиви сначала подумала, что он просто дает ей пройти в узком проходе, но он тоже спрыгнул со ступенек и пошел следом за ней к ее родителям.

– Я Дэвид. – Подойдя к ним, он протянул руку. – Дэвид Истман.

Зачем он им представляется?

– Приятно познакомиться, Дэвид, – сказала ее мать. – Ты тоже встречаешься здесь с родными?

– Нет. Стиви сказала, я смогу доехать с вами до Берлингтона. Если не помешаю, конечно. Но если скажете, что это неудобно, я подожду обратный автобус.

Стиви заметила, как засветились при этих словах лица родителей. Они переводили взгляд с Дэвида на Стиви и обратно, и то, что они видели, им нравилось. Земля под ногами Стиви закачалась.

– Ни в коем случае! – воскликнула мать. – Ты поедешь с нами.

– Мы собираемся где-нибудь пообедать, – добавил отец. – Присоединяйся к нам, если хочешь.

Стиви остолбенела, тело стало словно деревянным. Дэвид, не надо, Дэвид, это не шутки, Дэвид…

– Конечно, – с улыбкой кивнула мать.

– Я точно не помешаю? – спросил Дэвид.

– Не помешаешь, – заверил его отец.

Стиви заметила, как Дэвид покосился на имя Эдварда Кинга, наклеенное на бампер минивэна. Он взглянул на нее и поспешно открыл заднюю дверь.

– После вас, – галантно улыбнулся он.

– Я тебя убью, – тихо прошипела она в ответ.

– Осторожнее, я же тебе говорил, что тут нельзя угрожать студентам.

Она обошла машину и села с другой стороны.

Семейный автомобильчик двинулся к Берлингтону по 89-му шоссе, увозя четырех пассажиров. Путь до города был недолгим, время чуть перевалило за полдень, когда они проехали через университетский городок, полюбовались на озеро Шамплейн с Лейкшор-роуд и свернули на одну из узеньких центральных улиц, забитых магазинами и кафе.

Но для Стиви весь мировой порядок был нарушен. Здесь, рядом с ней и ее родителями, не должно было быть Дэвида. В машине тихо бубнило радио – любимое ток-шоу родителей, в котором участники, как всегда, ныли о том, сколько неприятностей доставляют «те люди», и призывали влиться в ряды сторонников Эдварда Кинга. Отец, правда, через какое-то время выключил приемник, и это уже было нечто.

В Берлингтоне было множество шикарных ресторанов, но шикарные рестораны обычно дорогие. Стиви заранее присмотрела кафе в районе Черч-стрит, средоточии шопинга и развлечений, где предлагали неплохие сэндвичи и салаты и вроде бы не втридорога. Рядом пустовало несколько парковочных мест. В кафе было самообслуживание: выбираешь блюда у длинной стойки, расплачиваешься и занимаешь свободное место в зале.

Мать Стиви и Дэвид ушли вперед. Отец застрял у меню, а Стиви нетерпеливо топталась рядом с ним, представляя себя повешенным на стойке пакетиком чипсов.

– Возьму вегетарианский сэндвич с ростбифом, – сказал отец. – Интересно, на что похоже?

– В нем искусственный заменитель, – пробормотала Стиви.

– Ну тогда это не ростбиф, да?

Стиви на мгновение прикрыла глаза.

– Не надо делать такое лицо, – сказал отец. –

Я просто шучу. Что, пошутить нельзя?

– Мы приехали тебя проведать, – продолжил отец. – Неужели нельзя провести этот день нормально? Мы вообще можем тебя отсюда забрать.

Не реагировать. Не сдаваться. Пережить это все и вернуться в школу.

Стиви выдохнула. Получилось. Она сдержалась.

– Мне он понравился, – вдруг сказал отец. – Воспитанный. Дверь тебе открыл.

– Просто сокровище, – буркнула Стиви.

Дэвид и ее мать дошли до конца стойки, где выдавали заказ и сидел кассир. Она слышала, как мать негромко посмеивалась: казалось, Дэвид всю дорогу ее развлекал. И… о, нет, он достает портмоне. Очевидно, настаивает на оплате. Платит кредиткой. Еще одна шуточка. Очень смешно, она так очарована, что готова сквозь землю провалиться.

Стиви отчетливо почувствовала, что какая-то часть ее души умерла. «Надеюсь, не самая важная часть», – невесело подумала она.

Они уселись за столик возле окна. Сквозь щели проникал холодный воздух, и вскоре Стиви совсем продрогла. Сэндвич с курицей оказался каких-то неимоверных размеров. Оглядев его со всех сторон и не зная, к какой подступиться, Стиви в итоге сдалась, свалила его набок и принялась есть по частям. Родители тем временем устроили Дэвиду допрос.

Тот же, в свою очередь, устроил целое представление: встряхивал волосами, играл бровями, бросал косые взгляды, к тому же умудрялся откусывать от громадного сэндвича и при этом мило беседовать, четко проговаривая каждое слово, словно на сцене.

Да он просто морочил им голову.

– Так чем твои родители занимаются? – спросил отец Стиви.

– Моя мама – летчик, – жуя, ответил Дэвид.

Стиви вскинула голову. Дэвид спокойно бросил в рот один ломтик картошки фри, а из остальных принялся строить Вавилонскую башню.

– Летчик? – переспросил отец. – Впечатляет. Наверное, трудно обзавестись семьей, когда у тебя такая профессия. А кем работает твой отец?

– Он… – Дэвид откусил половину ломтика картошки и принялся внимательно разглядывать вторую. – Он управляет заводом по производству удобрений.

Стиви метнула на него взгляд, полный бешенства. Он что, насмехается над ними? Летчик и какой-то управляющий на заводе по производству дерьма? Внутри нее поднялась волна гнева. Может, ей тоже не все нравилось в родителях, но это были ее папа и мама, а не объекты для издевательств.

– Очень впечатляет, – произнес ее отец.

Лицо Стиви пылало. Она приложила к щеке стакан с соком, чтобы хоть немного остудить горящую кожу.

– Что ж, Дэвид, – осторожно сказала ее мать, – нам со Стиви нужно поговорить о том, что случилось. Это очень серьезный разговор, и мы бы хотели…

Она замолчала.

– Конечно, – ответил Дэвид. – Я тоже говорил об этом с родителями.

– И что они сказали?

Он откинулся на спинку стула так легко и даже немного развязно, как умеют только парни, а Стиви только мечтала научиться.

– Это ужасно, – произнес он. – Но несчастные случаи могут произойти где угодно.

– Но как школа это допустила? – спросила мать. – Ведь этот туннель должен быть как минимум заперт на ключ.

– Так и было, – сказала Стиви. – Но он вскрыл замок.

– Значит, плохой был замок, – поморщился отец.

– Знаете, некоторые люди в лепешку разобьются, лишь бы попасть в какое-нибудь закрытое место, – сказал Дэвид, пристально глядя на Стиви. – Он стащил чей-то пропуск.

– Он был знаменитым, – сказала ее мать. – По телевизору говорили – чудесный мальчик.

– Это ничего не значит, – сказал Дэвид. – По телевизору никогда не узнаешь, какие люди на самом деле.

– Верно, – кивнул отец.

Стиви насторожилась. Пожалуйста, не начинай.

– У нас со Стиви не всегда совпадают взгляды на некоторые вещи, – продолжил отец. – Но СМИ…

Стиви почувствовала, что больше не в силах терпеть. Она уже приготовилась закатить глаза и удрать через окно, сбежать в горы, жить там в одиночестве и питаться… камнями.

– …СМИ всего лишь говорят нам то, что мы хотим услышать, – закончил Дэвид.

Стиви замерла. Сейчас отец ему задаст. Вот будет весело.

– Любопытно, – задумчиво кивнул отец. – У тебя очень смышленый друг, Стиви.

Она чуть не задохнулась – ощущение было, будто ей дали под дых. Невероятно! Да она всегда говорила то же самое, но каждый раз ее затыкали, утверждая, что она неправа. Дэвид сказал это впервые и тут же удостоился кивка и комплимента.

Ох уж эта магия парней. Жаль, ее не продают бутилированной.

– Нам тут недавно позвонили, Стиви, – сказал отец, выковыривая из сэндвича кружок помидора. – Эдвард Кинг, ну не он сам, из его офиса.

– Эдвард Кинг – сенатор нашего штата, – объяснила мать Дэвиду. – Замечательный человек. Но Стиви его недолюбливает.

Стиви сцепила руки в замок и прижала их к солнечному сплетению.

– Нам предложили координировать работу волонтеров по всему штату, – сказал отец. – Знаю, Стиви, тебе это не понравится…

– Потрясающе! – воскликнул Дэвид, расплывшись в широчайшей улыбке. – Мои поздравления!

Родители смотрели на нее. Это был тест на огнеупорность. Она могла взорваться инстинктивно. Та гора, в которую она превратилась, на самом деле была вулканом. Но… если бы она это проглотила, смогла с этим справиться, они бы подумали, что она изменилась в лучшую сторону. То есть в ту, которая им нравилась.

А если бы она так сделала, возможно, дверь осталась бы открытой. Возможно, только возможно…

Но до чего же больно. Действительно больно. Слова застряли в горле, скулы свело – все в ней сопротивлялось.

Стиви сделала над собой усилие. Заставила себя… если не улыбнуться, то хотя бы изобразить подобие улыбки. Она выдохнула, проглотила комок, вставший в горле, и выдавила из себя всего лишь два слова.

– Это здорово.

Два самых мерзких слова из всех, что она когда-либо издавала. Родители удивленно посмотрели на нее, потом на Дэвида в его шикарной рубашке. Этот странный маленький спектакль возымел действие.

И в тот момент Стиви поняла, что ей разрешат остаться.

Так почему же у нее сейчас такое чувство, словно она проиграла?