Глава 14

Был отличный вечер для похода под землю.

Осень в горах другая, отметила Стиви, шагая рядом с Нейтом по тропе к базе творчества. Она здесь… такая дикая. Это было вполне ожидаемо, но не переставало ее удивлять. Больше щебечущей и шныряющей жизни в кустах, больше драматизма в кронах деревьев, больше ветра. Воздух наполнен терпким запахом только что опавшей листвы; сладковатый душок увядания поднимается от подлеска. Все словно наполняется красками и поет перед смертью. Запахи, ощущения, звуки, цвета – природа щедро одарила этот уголок. Поэтому Альберт Эллингэм его и выбрал.

– Полжизни бы отдал за «Старбакс» или что-нибудь в этом роде, – пробормотал Нейт. – Тебе тоже кажется, что мы тут застряли до скончания времен? Когда уже начнем есть друг друга или драться за моллюски?

Для ночного похода оба выбрали темную одежду. Нейт влез в черные джинсы-багги и мешковатый свитер, свисающий до самых кончиков пальцев, так что руки его казались еще длиннее. Неописуемого восторга по поводу затеи с фильмом в нем было не больше обычного, но Стиви уже привыкла. Нейт был этаким дождливым облаком, но это дождливое облако относилось к ней хорошо, да и миру иногда все-таки нужен дождь. Стиви, в свою очередь, основательно подготовилась к рискованному мероприятию: выбрала свободные черные штаны и черную худи. Для такого случая ее гардероб был как нельзя кстати. У обоих в сумках лежали фонарики.

– Этот туннель, – задумчиво произнес Нейт, когда они повернули к перешептывающимся мраморным бюстам. – Что в нем?

– Во время Великой депрессии он использовался для хранения алкоголя, – ответила Стиви. – Товар приходил из Канады, и его прятали под обсерваторией на случай полицейской облавы, хотя вряд ли кто-нибудь рискнул бы устроить облаву в поместье Альберта Эллингэма.

– Я имею в виду сегодняшний туннель. Ты знаешь, что в нем сейчас?

– Какое-то время он был закопан, – туманно пояснила Стиви. Ей не хотелось говорить что-то типа «его раскопали впервые с 1938 года, и кто знает, что там теперь».

– А нам туда можно?

– Никто не сказал, что нельзя.

– Но мы, кажется, никому и не рассказывали.

– Сначала действуй, потом извиняйся.

Она чувствовала, как Нейт буравит ее взглядом, но отвернулась и принялась изучать лица статуй.

– Не знаю, засчитают ли мне этот сценарий за три главы, – вздохнул Нейт, копаясь в карманах. – Мы занимаемся этим всего лишь неделю.

– А что сказала доктор Куинн?

– Сказала, что решит, когда увидит результат. Но смотрела при этом так, словно уже решила: завершать мой завтрак должно битое стекло.

– По-моему, ты слишком сильно переживаешь.

– Конечно, я слишком сильно переживаю. Но обычно я прав. Те, кто переживает больше всех, всегда оказываются правыми. Так уж устроена жизнь.

Стиви не стала ему перечить.

Хейз, Мэрис и Дэш уже ждали возле дальнего крыла базы творчества, где были сложены материалы для декораций и стояли мусорные баки, чуть в стороне от главной дороги. Они тоже оделись в черное: на Хейзе было что-то узкое и приталенное, на Дэше – свободное и свисающее, а Мэрис красовалась в черных легинсах, необъятном пушистом свитере и маленькой черной шляпке. Ко всему прочему она надушилась дымно-мускусным ароматом, весьма подходящим к такому случаю.

– Ну что, идем? – сказал Хейз и включил фонарик.

Они вошли под сень леса, кольцом опоясывающего Эллингэмскую академию. Здесь не было аккуратных дорожек и мраморных статуй – только дикая, нетронутая природа. Пришлось пробираться между деревьями, идя вдоль главной дороги. Стиви имела довольно четкое представление, куда должен вести туннель и где он может начинаться, но вход в него, скорее всего, завален землей. Хейз тоже, казалось, знал, куда нужно двигаться.

– Как ты его нашел? – спросила Мэрис.

– Поиски туннелей – мое тайное хобби, – улыбнулся он. – Вот этот они отрыли весной и не хотели, чтобы об этом кто-нибудь узнал.

– Но ты узнал?

– Я увидел.

И он усмехнулся.

Хейз ушел в сторону от дороги метров на сто, остановился и принялся топтаться вокруг. Вскоре под его ногами звякнуло что-то металлическое.

– Свет, – потребовал он.

Мэрис направила свет фонарика вниз, и он начал ногами счищать сухую землю с люка.

– Они его закрыли, – наклонившись, пробормотал он. – И, похоже, закрыли на замок. Раньше замка не было. Это может стать проблемой.

– Давай я взгляну, – сказала Стиви, опускаясь на колени рядом с ним. Земля была прохладной и мягкой.

– Самый обыкновенный висячий замок. – Стиви повертела его в руках. – Можете посветить сюда?

Луч метнулся к замку. На дне своей сумки Стиви нашарила две канцелярские скрепки. Она выпрямила их и вставила в скважину. Одна скрепка служила упором, а второй она стала медленно нажимать на запирающие штифты внутри. Действовать приходилось аккуратно, миллиметр за миллиметром. Замок – штука маленькая, а его внутренние штифты и того меньше, так что главное было не дергаться.

К счастью, Стиви уже много раз ковырялась в таких замках. Это было приятное и недорогое хобби, которым она любила заниматься во время просмотра детективов; к тому же этот навык ей следовало иметь в своем арсенале.

Наконец замок щелкнул.

– Вау, – произнес Хейз. – Где, черт возьми, ты этому научилась?

Стиви молча улыбнулась, поднялась с колен и отряхнула руки.

– А ты молодец, – одобрительно кивнула Мэрис.

Ну наконец, нашлось хоть что-то, что Стиви умела делать, а Мэрис – нет.

Дэш набирал на телефоне текст, а Нейт застыл с открытым ртом.

Хейз сдвинул в сторону крышку, и перед ними открылся пологий вход под землю. Стиви посветила фонариком – в темноту уводила дюжина бетонных ступеней.

– Выглядит ничуть не подозрительно, – пробормотал Нейт.

Стиви присела на корточки перед дырой в земле, направив луч в глубину. Там была сплошная чернота: бархатисто-чернильная, суровая, неприветливая. Все что угодно могло таиться в этой черноте: полчища пауков, кто-нибудь с ножом или, еще хуже, просто один сплошной темный туннель.

Стиви поднялась, пересчитала ступеньки и, светя себе под ноги, принялась спускаться. Если полчища пауков и обитали в туннеле, то они надежно попрятались, да и с ножом никого поблизости не наблюдалось. Стены, выложенные из кирпича и бетона, были в хорошем состоянии, только кое-где виднелись трещины и сколы, вызванные многолетним действием ветра, снега и льда. Спертый воздух был насквозь пропитан запахами земли. Туннель оказался у´же, чем Стиви себе представляла; в нем едва могла разойтись пара человек, что, конечно, было вполне логично. Непросто вырыть тайный подземный ход, да еще такой, чтобы через него можно было пронести ящики с выпивкой или незаметно ускользнуть во время какой-нибудь очередной игры, устроенной Эллингэмом. Кирпичи делали туннель похожим на гигантский дымоход.

Стиви на мгновение словно потеряла связь с реальностью. Она провела рукой по стене – кирпичи были влажные, а ее пальцы почувствовали между ними шероховатые дорожки застывшего известкового раствора. Здесь хранилась история, живая история, которая сейчас ей открывалась, и все это с трудом укладывалось в голове. Она не замечала, что происходило вокруг: как Дэш устанавливал штатив для камеры, а Мэрис и Хейз вслух размышляли, где лучше встать и читать письмо Лукавого. Рядом со Стиви возник Нейт, и она очнулась.

– Почему ты умеешь открывать замки? – спросил он.

– В Интернете полно видеоуроков.

– Это ответ на вопрос «откуда». Я спросил: почему?

– А кто не хочет этого знать? Пара часов – и можно научиться. Покупаешь за пять баксов замок…

– Опять не ответ на «почему».

– В телевизоре так делают, – наконец сказала Стиви. – Неплохо это уметь. Я люблю детективы, понятно? У каждого свое хобби.

– Напомни в следующий раз, чтобы я тебя не злил, – пробурчал Нейт.

Стиви напряженно вглядывалась в темноту. Свет фонарика растворялся в ней, и конца туннеля не было видно. Только одна сплошная тьма впереди.

– А эта конструкция вообще надежна? – спросил Нейт. – Нам что, так уж обязательно здесь находиться? У меня ощущение, что мы в шахте подъемника на «Титанике»…

– Все нормально, – ответила Стиви.

Потому что так и было. С определенной долей вероятности. Чаще всего так и бывает.

Стиви поводила фонариком, оглядывая стены вокруг. В одном месте зияла внушительная трещина, и она поспешно отвела оттуда луч, направив его прямо.

– Пойду до конца, – заявила она.

– Ты серьезно? – спросил Нейт.

– За этим я сюда и приехала. Мои демоны ждут там.

– Стиви, на твоем месте я бы…

– Ты же не я. Если я погибну, отомстишь за меня.

Стиви, конечно, шутила, но в каждой шутке есть только доля шутки. Она не могла не пойти туда, хотя чувствовала, что это вполне могло оказаться ошибкой.

Просто некоторые ошибки нужно совершить.

Длина туннеля, как ей было известно, составляла чуть больше ста метров. «Сто метров темного туннеля», может быть, звучит не так страшно, как «бесконечный темный туннель», но, по сути, это и есть бесконечный темный туннель. И все же она двинулась вперед, совсем как все те исследователи древних пирамид, пробирающиеся там, где тысячелетиями не ступала нога человека и где неизвестно что ждет во тьме. Там похоронены тайны, и порой, чтобы их раскрыть, нужно спуститься под землю.

Она вдруг подумала: что, если ее накроет приступ паники? К ее удивлению, пока она шаг за шагом углублялась в гулкую пустоту туннеля, сердце вело себя спокойно. Вот-вот должна возникнуть дверь. Она вытянула руку, и наконец пальцы коснулись шершавого дерева.

Сердце екнуло, на мгновение ушло в пятки и забилось, рывками толкая кровь по венам.

Дверь была сколочена из толстых досок, соединенных полосами железа, с узким окошком, закрытым отодвигающейся пластиной, – совсем как в средневековой тюрьме. На двери не было ни ручки, ни замка. Она изначально была сделана так, чтобы открываться только с обратной стороны, так что, если дверь заперта, ее исследованию конец.

Стиви толкнула дверь.

Та поддалась.

Она шагнула через порог. Вошла внутрь. Это было как во сне.

Комната оказалась небольшой. Три стены были заняты полками. Та самая комната для хранения алкоголя. Ящики проносили через туннель и оставляли здесь на хранение. Металлическая лестница вела к люку в потолке. Стиви потрясла ее за поручни – вроде та была надежно прикручена к стене и вообще находилась в отличном состоянии. Неужели она сможет попасть туда, в то место, где все случилось?

Остальные задержались где-то позади. Она здесь одна.

Стиви проверила лестницу еще раз, а затем сунула фонарик в сумку. Она полезет наверх в темноте. Медленно и осторожно продвигалась она ступенька за ступенькой, зная, что в какой-то момент коснется головой люка. Она положилась на свои чувства: пусть они укажут путь.

Выше и выше, двигаясь все медленнее, Стиви упорно поднималась во тьме, пока не задела макушкой крышку люка. Она спустилась на ступеньку ниже и попробовала сдвинуть ее. С первого раза не получилось, и Стиви налегла посильнее. Послышался жуткий скрежет, словно пришли в движение старые рессоры, и крышка отошла в сторону.

Кто-то хочет побывать в Париже, увидеть Эйфелеву башню или посмотреть на лондонский Биг-Бен. Другие думают только о выпускном или свадьбе. Некоторые мечтают полетать на воздушном шаре или поплавать с аквалангом в прозрачных водах Карибского моря. У каждого есть заветное место, куда он мечтает попасть. Стиви Белл только что поднялась в свое.

Изнутри обсерватория казалась меньше, чем можно было ожидать. Стеклянные треугольники, составляющие стены, покрывал слой грязи, и внутри царил полумрак. Стиви поводила лучом фонарика по каменному полу, по диванам вдоль круглых стен. Обсерватория была пуста, лишь несколько жухлых листьев валялось на грязном полу. Пахло сараем и влажной землей.

Дотти приходила сюда. Здесь нашли ее книжку про Шерлока Холмса. Сам Альберт Эллингэм проходил через эту крепкую дверь. Здесь его ударили, он упал на пол. Где именно? В этом месте? Или чуть подальше? Здесь пересчитывали деньги? Неужели это именно то место, где началась та трагедия?

На мгновение Стиви закрыла глаза. Может быть, если она глубоко вдохнет этот воздух, почувствует дух этого места, она сможет вернуться в прошлое, и тогда…

– Эй! – голос Дэша взорвал тишину. – Иди сюда! Нужна твоя помощь!

Момент был упущен.

Весь процесс съемки прошел очень быстро. Хейз всего лишь продекламировал письмо Лукавого и прошелся немного по туннелю. Они с Мэрис попробовали сделать пару кадров на общем плане, но было слишком темно. Под землей стало прохладно, да и время уже поджимало. В половине девятого они осторожно прокрались обратно к бетонным ступенькам. Быстро оглядевшись, они удостоверились, что никто не ждал снаружи и не открыл люк. Крышка была на месте.

– Нам нельзя возвращаться всем вместе, – сказал Хейз, вытаскивая замок из сумки. – Если кто-нибудь увидит, как мы толпой идем отсюда, то может понять, что мы спускались в туннель. Нейт, Стиви – вы, ребята, идите первыми. Дэш, тебе лучше сделать крюк и выйти с другой стороны. Мы с Мэрис пойдем последними.

Стиви и Нейт выбрались на поверхность и зашагали к «Минерве». Нейт вдруг обернулся.

– По-моему, они хотят вернуться в туннель и перепихнуться, – сказал он.

– Перепихнуться, – задумчиво повторила Стиви. – Тебе обязательно было так говорить?

– «Перепихон в туннеле», – усмехнулся Нейт. – Новый аромат для мужчин.

– Да ладно, они бы не стали, – покачала головой Стиви. – Они не будут.

– Почему?

– Потому что… это же тот самый туннель. И делать это в нем… как-то неправильно.

– Иногда туннель – это всего лишь туннель, – подражая Фрейду, проговорил Нейт.

Стиви сжала зубы и ускорила шаг, сунув руки в карманы худи. Впечатления от туннеля и обсерватории были еще свежи, и она хотела сохранить их волшебство внутри себя как можно дольше.

Она вспомнила послание на стене своей комнаты. Оно было по-настоящему ярким. Сны, как правило, тускнеют со временем, воспоминания о них становятся расплывчатыми. А в этом ее видении все буквы оставались четкими, краски – свежими. Послание отпечаталось в ее мозгу как скриншот.

Было ли оно реальным?

Вполне могло быть. В мире много совершенно невероятных, но вполне реально существующих вещей. Хотя, конкретно эта не казалась таковой. А вот что казалось: взбудораженное, перегруженное новыми впечатлениями сознание Стиви вызвало галлюцинацию столь яркую и странную, почти сверхъестественную, что отпечаток ее остался в мозгу дольше обычного. Если подумать логически, кто мог знать о ее увлечении столько, чтобы придумать это послание? Кому до нее есть дело? И как далеко этот кто-то готов зайти?

Это был сон, как и сказала Джанелль, а она мыслит вполне трезво.

Но воспоминания об увиденном остались, и Стиви казалось, что это Лукавый зовет из прошлого. Мистер Лукавый, знаменитый садист, смеющийся убийца.

И все же получается, что даже то, что похоронено глубоко под землей, не остается там навечно. Туннели обнажаются, секреты всплывают наружу. Лукавый был человеком. А значит, он уязвим.

КТО ТАКОЙ ЛУКАВЫЙ? 80 ЛЕТ СПУСТЯ

Postdetective.com

8 апреля 1936 года в контору Альберта Эллингэма в Берлингтоне, штат Вермонт, пришло письмо. В то время Альберт Эллингэм был одним из богатейших людей Америки. В горах в окрестностях Берлингтона он построил школу и дом, где и жил с женой и дочерью, наслаждаясь чистым воздухом. В городской конторе собиралась его личная и деловая корреспонденция, которую ежедневно доставляли на машине в поместье на горе Топор, где ее разбирал секретарь.

В тот день пришло письмо, которое выделялось на фоне остальных. На конверте стоял штамп почты Берлингтона. Адрес поместья Эллингэма был написан крупными печатными буквами тупым карандашом. Внутри лежал единственный листок писчей бумаги со словами:

Альберт Эллингэм получал угрозы в свой адрес и раньше. Более того, несколько лет назад он едва избежал гибели, когда в его машину подложили взрывчатку. Это были времена, когда промышленные магнаты часто подвергались опасности. Что же необычного в этом письме?

Прежде всего то, что оно состояло из цветных слов и букв, которые, как установили позднее, были вырезаны из различных журналов. Яркие, красочные слова складывались в кошмарный стих, в котором перечислялись способы убийства Эллингэма. Автор письма подписался как «Лукавый».

Пять дней спустя, во время автомобильной прогулки, жена Альберта Эллингэма Айрис и его дочь Элис были похищены. В тот же день пропала студентка школы Долорес Эпштейн.

Вечером в поместье раздался звонок с требованием выкупа. Эллингэму дали всего лишь четверть часа, чтобы взять деньги из сейфа и отнести их к озеру на территории поместья. Наличных не хватило, поэтому похитители не вернули Айрис и Элис, а потребовали еще.

Личный секретарь Эллингэма Роберт Макензи предлагал обратиться в полицию, однако сам Эллингэм считал, что это еще больше навредит его семье. Вместо того, чтобы звонить в полицию, он связался со своим давним другом Джорджем Маршем. Вместе они привезли помеченные специальным раствором двести тысяч долларов в глухое место на окраине Берлингтона и спустили их с утеса в лодку, которая ждала на озере Шамплейн.

Лодка уплыла.

16 мая 1936 года возле городка Иерихон, в неглубокой канаве, было обнаружено тело Долорес Эпштейн. Его нашел водитель грузовика с молочной фермы, когда вышел в поле справить малую нужду. Причиной смерти стал сильный удар по голове.

Три недели спустя, 5 июня 1936 года, возле городка Саут-Хиро, что расположен на одноименном острове на озере Шамплейн, всплыло тело Айрис Эллингэм. Мод Лумис, местная жительница, обнаружившая тело, рассказала: «Ее завернули в клеенку, и она была в плохом, очень плохом состоянии. Такое впечатление, что к ней пытались привязать груз». На теле Айрис были обнаружены отверстия от трех пуль.

Казалось, убийца Лукавый действует согласно своему письму: вначале действительно была задействована машина, хотя она и не врезалась в стену (на самом деле вишнево-красный «мерседес» Айрис Эллингэм стоял на проселочной дороге в семи милях от поместья без каких-либо следов аварии). Дальше по списку: пробитая голова, использование огнестрельного оружия и тело, найденное в воде.

В ФБР обратились через три дня после похищения. Агенты немедленно приступили к изучению письма. Специалисты определили, что его написали на самой обыкновенной бумаге, которую можно купить в любом магазине. Единственные найденные на нем отпечатки пальцев принадлежали Альберту Эллингэму и Роберту Макензи. Конверт был заклеен обычным канцелярским клеем. Слова и буквы были вырезаны из популярных журналов, таких как «Лайф мэгэзин», «Фотоплэй» и «Сэтеди ивнинг пост». Короче говоря, в этом письме не обнаружили ничего примечательного, кроме его смысла. Разные психологи со всех уголков страны пытались определить личность автора стихотворения. Мнения о точном диагнозе его заболевания разнились, однако все эксперты сошлись в одном: это образованный, уверенный в себе человек, прекрасно владеющий языком. Стихотворение также изучали профессора литературы и именитые поэты, и здесь мнения оказались противоположными. Одни заявляли, что стиль стихотворения детский и незрелый; другие, напротив, считали, что оно написано кем-то, кто хорошо разбирается в поэзии и, несомненно, сам обладает поэтическим талантом. Один сюрреалист в каком-то чудовищном порыве назвал его «самой правдивой и величайшей работой нашего времени».

Все это создало некоторые трудности во время суда над Антоном Ворачеком. Хотя в его доме и нашли купюры из числа помеченных, что означало его причастность к преступлению, однако сам он едва говорил по-английски. Большинство экспертов соглашались, что он не мог написать такое письмо, и все же специалист из ФБР утверждал обратное. Через два года после смерти Ворачека некая женщина заявила, что он находился у нее в день похищения и физически не мог в нем участвовать. На вопрос, почему она не обратилась в ФБР раньше, та ответила, что была слишком напугана.

Заявление этой женщины также вызвало бурное обсуждение.

Сегодня, спустя восемьдесят лет, вопросы все еще остались без ответов.

С помощью современных технологий мы могли бы более подробно изучить письмо Лукавого. Но есть одна проблема: письмо уничтожено, его больше нет. Оно хранилось в качестве улики в здании городского суда в Берлингтоне, а через неделю после последнего заседания в подвале суда случился пожар. Сгорело несколько дюжин коробок с уликами, в том числе и письмо Лукавого. Так что мы вряд ли когда-либо разгадаем его секреты.

«Ха-ха!» – сказал бы он.