Взрыв раскатился по всей Цитадели и оторвал верхушку от горы. Огонь ударил фонтаном вверх, и с неба посыпался щебень. Не какие-нибудь там драгоценные камни или металлы, а самые натуральные булыжники и вдобавок лава – и все это раскаленным, удушающим ливнем падало на голову перепуганным жителям Занака.

Когда взрыв достиг Мостика, мистер Фибули в ужасе закричал. Шум стоял просто кошмарный. Шахту в пустое сердце планеты разнесло, и оттуда взвился столб огня. В Цитадели заорали разом все сигнализации. За носовыми окнами кипящая синяя бездна сменилась странной пустой белизной.

Капитан испустил страшный вопль – от страха или от гнева по случаю гибели машины, мистер Фибули так и не понял.

Королева яростно взвыла и вцепилась в перила, а огромное стеклянное окно вокруг нее разлетелось вдребезги. На ногах она, однако, устояла – даже когда мир ринулся ей навстречу: это целая планета носом вперед вошла в пике. Мистер Фибули, болтаясь над невероятным обрывом, завопил и еще крепче вцепился в переборку.

Мир вокруг внезапно стих.

Сигнализация заткнулась.

Моторы Занака умолкли.

Все звуки разом прекратились – за исключением дальнего скрипа металлических конструкций и слабых стонов раненых. Худшее было уже позади. Потолок у них над головой покосился, но, по крайней мере, не упал. Мистер Фибули, столько раз смотревший в лицо смерти, благодарно ему улыбнулся.

Тишина упорно никуда не девалась.

– Все плохо, – победоносно глядя на Капитана и покрепче хватаясь за переборку, сказал мистер Фибули. – Но со мной все в порядке. Я буду жить.

Как оказалось, это были его последние слова.

Великих двигателей Занака больше не существовало. Могущественная машина, с таким трудом убравшая планету из системы Калуфракса, обернувшая ее вокруг Земли и до последнего не желавшая лезть во временную воронку, замолчала навеки.

В данный момент Занака не было, строго говоря, нигде. Он не сумел стабилизироваться вокруг Земли, и теперь его все глубже втягивало в водоворот. А поскольку деться ему было решительно больше некуда, он ринулся в маленькую синюю будку.

К сожалению, даже в бесконечные внутри маленькие синие будки столько не влезет.

Доктор оторвал Роману от контрольной панели. Центральная колонна разбилась, и теперь из нее лился страшный свет, словно она горела свечой. Сложные и многочисленные измерения корабля некоторое время яростно препирались о том, что делать с внезапным и неостановимым вторжением посторонней планеты, потом пожали плечами и умыли руки.

Огни на панели управления вспыхнули в последний раз и погасли.

Некоторое время в ТАРДИС горел красным глазом один только определитель неисправностей. Потом погас и он, и воцарилась тьма.

Набитая под завязку, маленькая синяя будка сдалась. Занак, растянутый в пространстве и времени, как резиновый бинт, отпустило. И тогда перемешанный клубок молекул ка-а-а-ак прыгнул!

Жители планеты Земля перестали пялиться в небо. Что бы там, сверху, ни маячило, оно уже исчезло. Теперь над ними, куда хватало глаз, расстилался умеренно голубой небосклон, обещавший дальше в течение дня незначительные осадки. Им еще предстояло успеть на автобус и за покупками, и не забыть сегодняшнюю газету.

Все эти проблемы обычно сами себя решают тем или иным способом.

Тот или иной способ осторожно открыл глаза и поморгал.

Потом попробовал кашлянуть.

Ага, он все еще жив, да и голос в целом тот же. Это уже что-то. Этот голос ему нравился.

Доктор сел.

– Вот ни на секунду не расслабишься на такой работе, – заявил он.

Романа висела над раскрывшейся в полу бездной, ухватившись за вешалку для шляп, и в некотором недоумении взирала на него. Навзиравшись, она выполнила подъем с переворотом и очутилась в безопасности.

Единственный свет в контрольной рубке как раз и шел из дыры в полу, и свет этот был свирепо красен.

Романа попыталась было выудить какой-то мусор из волос, но быстро бросила это занятие.

– Мы сделали это, Доктор.

Она сама себе не верила. Им удалось уничтожить двигатели и спасти планету. Кстати, как там ее звали? Земля? Ага, точно. Надо будет потом заглянуть, посмотреть.

– Мы сделали это.

– Да. Но следующий вопрос: будем ли мы когда-нибудь в состоянии сделать хоть что-то еще?

Доктор пнул глыбу плавленого пластика, некогда бывшего… чем? На самом деле он никогда не знал, что это за штука. Он все равно никогда ей не пользовался. А сейчас уже слишком поздно.

ТАРДИС всегда гудела. Куда бы они ни летели, чем бы ни занимались, она гудела. Часто удовлетворенно, но бывало, что и с упреком. Эдакая тетушка, что уютно суетится на кухне.

А сейчас ТАРДИС молчала. Мертво молчала. И по ней гуляло эхо.

Романа даже поежилась, так вокруг стало холодно.

Доктор закутал ей шею своим шарфом. Романа сначала поморщилась – один Рассилон знает, где этот шарф успел побывать, не говоря уже о том, когда его последний раз стирали – но было в нем что-то такое, по-своему очень утешающее. Она села на поверженную шляпную вешалку и стала смотреть, как Доктор медленно роется в остатках панели управления.

– Гм-м, – через некоторое время изрек он.

Это было не слишком многообещающее «гм-м».

– Как думаешь, тебе удастся отремонтировать ТАРДИС? – поинтересовалась Романа.

Доктор рассмеялся печальным смехом человека, который даже не умел на ней как следует летать.

Большой шестиугольный плафон валялся среди обломков, свалившись откуда-то с крыши, и Доктор с тяжким вздохом вытащил его из кучи мусора и убрал подальше. Некоторые детали под ним оказались сравнительно не повреждены. Он внимательно рассмотрел их.

– Давление воды. Ба!

Он двинулся дальше, к следующей панели, и грустно потыкал в слиток пластмассовой карамели, в прошлой жизни бывший рычагом дематериализации. Потом взял и переключил его в другое положение.

ТАРДИС кашлянула.

– Ого, – ахнул Доктор и попробовал еще раз.

ТАРДИС снова кашлянула.

– В старушке еще теплится жизнь! – Доктор радостно потер ладони и на мгновение словно превратился в совсем другого человека. – Давай-ка посмотрим, осилим ли мы еще всего одну малюсенькую материализацию.

Он вытащил из мусора два провода и светло им улыбнулся.

– Скажи мне, Романа, ты когда-нибудь прикуривала форд Кортину? Придется, конечно, полететь вслепую, но…

Он подмигнул.

– Все, как мы любим, а?

Занак наконец прибыл на место. Небо вверху оказалось не слишком привлекательное, всего с одним солнцем, но хотя бы планета была цела. В данный момент, по крайней мере. Стресс и напряжение недавнего приключения давали о себе знать, и ее тонкая скорлупа чувствовала себя, прямо скажем, не лучшим образом. Исполинские металлические фермы под нею дрожали и расседались. По поверхности бежали трещины, через них вниз струился песок. Планета медленно, но верно проваливалась внутрь себя.

Все на ней было тихо. Даже в великой Цитадели царило безмолвие. Везде, кроме одной-единственной комнаты, где прямо из воздуха вдруг не без труда соткалась маленькая синяя будка.

– Ни черта себе. – Романа сморщила нос от отвращения.

Обычно ТАРДИС считала, что эффектный выход – наше все. Она с наслаждением падала из ниоткуда с громом, молниями и торжествующим: «А вот и я! Простите, что опоздала, вы тут продолжайте, продолжайте!».

Но только не в этот раз.

Когда временная воронка выронила ее в искомую точку, будка вся тряслась мелкой дрожью и сдавленно стонала.

Когда Романа открыла двери, они чуть не слетели с петель. Доктор жизнерадостно захлопнул их за собой, и вся конструкция заколыхалась, словно старый сарай в бурю. Фонарь на макушке куда-то подевался, а обычно такая абсурдная надпись по периметру карниза теперь просто и лаконично гласила: «ЕЙСКАЯ УДКА».

Доктор потянулся было ободряюще похлопать ее по стенке, но вовремя передумал.

– Ну, что ж, будем как дома, – со вздохом сказал он. – Кстати, где это мы?

Вот тогда-то Романа и заметила наблюдающую за ними странную фигуру.

Доктор обернулся на вопль и успел одним взглядом охватить и обширную черную комнату, и помост, и два пульсирующих металлических столпа по обе стороны от нее.

– Ну, конечно. Снова на Занаке. Тронный зал королевы Ксанксии. ТАРДИС, видимо, захватило темпоральное поле.

– Это она? – Романа не отрывала глаз от отталкивающе дряхлой фигуры, съежившейся на троне.

– О да. Это она, старая карга.

Романа прищурилась.

– Она что, с кем-то разговаривает?

– Может быть. А, может, просто поехала крышей. Застряла в собственном ужасном временном потоке.

Доктор состроил древней королеве рожу. Она не отреагировала. Он состроил еще.

Романа, повинуясь, импульсу, высунула язык, потом попинала один из столбов.

– Стало быть, это ее временные дамбы? Понятно-понятно.

«Пятерку» она им точно бы не поставила.

– Просто поразительно. Абсолютная архаика, но поразительно.

– Роми! – укоряющее покачал головой Доктор.

Романа поджала губы.

– Не время сейчас наслаждаться промышленной археологией. У нас еще есть работа. Пошли-ка найдем наших повстанцев.

И, состроив старой королеве последнюю рожу, Доктор устремился в машинное отделение.

Молодой королеве Ксанксии полагалось быть мертвой. Когда потолок рухнул, погребая под собой Мостик, ее проткнуло насквозь тяжеленной балкой. Ха! Королева просто пересобрала молекулы своего тела по одну сторону балки и встала. Двигалась она теперь, правда, слегка неуклюже. Проверив черную коробочку – вдруг та пострадала во время катастрофы – она облегченно вздохнула. Однако уровень заряда во временных дамбах стремительно падал.

Это уже хуже, но тоже еще не конец. Да и вообще, если они и правда окончательно сядут, если для нее все будет кончено – все будет кончено и для всех остальных, это она знала твердо.

Улыбаясь холодной улыбкой, королева организовала себе совершенно новое платье и пошла обозревать картину разрушений.

За разбитым окном показывали одни только звезды. Легкий, но очень холодный ветерок залетел внутрь и взметнул в воздух изорванные в клочки сводки технических отделов.

– Капитан! – позвала она.

Ей никто не ответил.

– Капитан? – На мгновение она испугалась: неужто все остальные мертвы?

Потом послышался странный звук. Проложив себе путь через завалы битой техники, она увидела Капитана: скорчившись на полу, он пытался вытащить из-под обломков какой-то тюк – совсем небольшой. Капитан издавал звук. Он плакал.

– Мистер Фибули, – он показал на обмякшую фигуру, придавленную бывшим потолком. – Мертв. Он был хорошим человеком.

Со вздохом он снял с мертвого очки и вынул из его скрюченных пальцев папку. Машинально заглянув внутрь и передернувшись, он раскрыл ее и очень осторожно опустил маленькому человечку на лицо.

Потом Капитан неуверенно встал. Механическая рука безвольно болталась вдоль бока; из локтевого сустава капала какая-то жидкость. Лицевая пластина была покорежена, а человеческий глаз распух и почти заплыл. Когда он зашагал к королеве, левая его нога, грохоча, поволоклась по полу. Взгляд подбитого глаза не без труда сфокусировался на королеве.

– Они все мертвы, – сказал он, обводя рукой разбросанные по всему Мостику тела. – Моя команда…

Королева досадливо щелкнула пальцами.

– Капитан, а ну-ка соберитесь. Это еще не конец. Никакого конца не будет. Давайте! Мы еще победим эту чернь!

Капитан застонал.

– Так или иначе, мистер Фибули, ты будешь отомщен.

– Именно! – решительно кивнула королева Ксанксия. – Мы сокрушим бунтовщиков, а если этот Доктор все еще здесь, мы уничтожим и его – раз и навсегда!

И она поспешила прочь, не потрудившись прочесть выражение лица Капитана – который имел в виду явно что-то совсем другое.

Медленно и мучительно Капитан подтащил себя к контрольной панели, водрузил на нее очки мистера Фибули и принялся за работу.