– Доктор, дематериализуйся! – крикнула Романа.

У Доктора было много любимых рычагов на панели – но тот, что заведовал дематериализацией, он любил, наверное, больше всех.

Довольно взревев, странная синяя будка покинула гору, оставив позади очень удивленных гвардейцев.

Почти – но не вполне – в это самое время гравитации пришлось очень быстро соображать. Система Калуфракса – довольно затейливая композиция из семи небесных тел и двух солнц – вдруг сильно растерялась, так как одна из ее составных частей вдруг просто взяла и исчезла. Занак пропал. От самого Калуфракса не осталось больше ничего.

На консоли возник небольшой пожар. Доктор очень обыденно похлопал по нему концом шарфа.

Романа подошла к нише в стене, взяла огнетушитель и довершила начатое.

Огонь погас.

Романа опустила баллон на пол.

– Я его оставлю тут, просто так, на всякий случай, – заметила она. – В остальных отношениях все пока идет как нельзя лучше.

Доктор выразительно посмотрел на Роману.

Корабль трясло.

Мистер Фибули оторвался от экрана и сунул в рот конец ручки.

– Капитан… во время дематериализации имело место небольшое искажение данных гиперосциллоскопа.

– Проверьте, – бросил Капитан.

Королева стояла у окна, наслаждаясь зрелищем того, как звезды закручиваются в головокружительном танце над поверхностью планеты. Ее спина так и просила ножа.

Но смысла в этом не было никакого. Пока что не было.

Капитан протянул руку к контрольной панели и опытным движением поправил рычажок.

– Подготовиться к рематериализации. Окружение планеты Терра через пять секунд…

А тем временем в точке пространства с галактическими координатами 5804–4684–884 у планеты Земля выдался превосходный день. Ну, на самом деле не совсем день – половина населения планеты уже спала, а вторая как раз неохотно просыпалась. Но солнце, по крайней мере, сияло, и все были живы. Все это собиралось измениться через пять…

– Начать рематериализацию! – крикнула Романа.

Доктор не шелохнулся.

– Доктор, скорее!

Он поднял глаза.

– Ах да, – сказал он и потянул свой второй любимый рычаг.

ТАРДИС вывалилась из пространственно-временной воронки.

Иногда она считала своих обитателей пилотами, иногда – домашними зверьками. Все время хотят куда-то отправиться, что-то сделать, вечно мусорят… Благослови их, боже. В общем и целом с ними все равно было весело.

ТАРДИС точно знала, чего хотят ее пилоты. Даже в лучшие времена не утруждая себя деталями, они сейчас просили ее материализоваться в строго определенной точке времени и пространства в тот же самый момент, что и другое судно с куда более мощными двигателями. Основанием для игры в «Лишний вон» послужил тот простой факт, что в прошлый раз это им случайно удалось.

У ТАРДИС на этот счет были смешанные чувства. Сначала эта Следилка за Ключом Времени – все хорошо, но тебя все время как будто тянут на поводке. Потом Новая Девчонка, которая сперва настояла на том, чтобы сесть по учебнику, а потом выкинула его к чертям, чтобы спасти Доктора от очередной неминуемой участи. И теперь вот это.

Между прочим, думала ТАРДИС, такие вещи всегда случаются по три. Хотя бы на этот раз от нее хотели чего-то новенького… она бы даже сказала, дерзкого и очень, очень опасного. И к тому же совершенно неправильного – тоже здорово.

ТАРДИС вообще-то не разговаривают. А если даже и разговаривают, мы живем слишком быстро, чтобы их расслышать.

Но, вываливаясь из пространственно-временной воронки, чтобы спасти планету Земля, она позволила себе одно слово, и слово это было:

– Уи-и-и-и-и-и-и!!!

Вряд ли вы когда-нибудь бывали на планете Земля, но если вдруг бывали, вас бы удивило, как часто ее обитатели смотрят на небо, морщатся и говорят:

– Нет, только не это.

Тень наползала на солнце. Зловещая трепещущая тьма накрывала поля, деревья, вьющиеся улицы. Люди по пути на свою крайне важную работу поднимали глаза и вдруг решали, что работа эта, в общем, не так уж и важна. Очереди на автобусных остановках гадали, не опоздает ли из-за этого автобус еще больше обычного. А те, у кого сегодня случился выходной, задавались вопросом, не потратили ли они время зря.

Какая, право, жалость, потому что, по крайней мере, в Англии это обещал быть действительно чудесный летний день.

Тень обволокла мир и начала его сдавливать.

А потом где-то в этой тьме вдруг с хлопком возникла маленькая синяя будка. Совсем крошечная. Особенно если вы тень, решившая вдруг обволочь планету. Так, всего лишь точка.

Но с прибытием этой точки сразу же начали случаться очень-очень плохие вещи.

Мистера Фибули так трясло, что он совершенно точно понял, каким будет следующий шаг его личной реальности. В любую секунду начиная от текущей его просто затрясет до смерти, и тогда все кончится. И это будет сущее благословение.

Он слышал крики от других пультов управления и понимал, что все идет не так. Если они все выживут, останется только добровольно покончить с собой, потому что документооборот примет фатальные размеры.

По какой-то неизвестной причине система кондиционирования воздуха отказала, и атмосфера на Мостике стала на редкость едкой. Пахло дымом, кое-где проглядывали языки пламени, но даже их разглядеть было почти невозможно, так как сам воздух тоже трясло. Студень в его глазных яблоках содрогался, кости терлись и стучали друг об друга. Он продолжал нажимать на кнопки, но больше не знал, нажимает ли он те кнопки или уже какие-то другие.

Капитан шагал по Мостику и расшвыривал людей в стороны, вонзаясь то в одну консоль, то в другую. Он рулил целой планетой одной левой и, судя по всему, ему было совершенно на это наплевать. Его просто злило, что кто-то мешает работе его прекрасных машин.

– Дьяволовы шторма, мистер Фибули! Это снова происходит!

Королева Ксанксия отвернулась от окна. Там, за ним, показывали, как поверхность Занака тает, на глазах становясь прозрачной. Сквозь нее проглядывала планета Земля – сине-зеленый шар под вуалью облаков. Ее окаймляло яростное алое сияние – это Занак тщетно пытался поглотить свою новую жертву.

– В чем дело, Капитан? Сделайте так, чтобы это прекратилось! Немедленно!

Капитан даже не взглянул на нее.

– Это все Доктор, – устало сказал он. – Он пытается материализоваться в той же точке, что и мы.

Мистер Фибули наконец сумел прочитать сводки и тут же пожалел об этом.

– Всю электронику замкнуло. Пространственно-временной континуум рвется в клочья!

Романа закончила тушить пожары. Огнетушитель опустел.

Она никогда в общем-то не знала, что это за круглые штуки украшают стены ТАРДИС. Некоторые скрывали за собой шкафы, но остальные вроде бы носили чисто декоративный характер. Лично она бы использовала пространство под книжные полки – но это она. Как бы там ни было, сейчас круглые штуки покинули стены и летали повсюду, как тарелки во время драки в ресторане. Из открывшейся за ними проводки валил дым.

Пол вздыбился под таким лихим углом, что потолок сейчас был самым безопасным для стояния местом. Романа практически висела на консоли… ну, то есть по большей части на очень большом рычаге, к которому кто-то приклеил скотчем записку: «Пожалуйста, в случае опасности не хватайтесь за меня».

Романа ахнула, втянула воздух, сочла его токсичным и немедленно активировала обходную респираторную систему. Кругом царила полная неразбериха. Она попыталась нашарить привязной ремень, которым Доктор пользовался раньше, но панель уже успела заблокироваться. Она попробовала прочесть показания шкалы, но стекло на ней треснуло, и из-под него струйками сочился дым.

– Доктор! – закричала она. – Нам не выжить! Мы должны сдать назад!

Тут она, кстати, поняла, зачем Доктору шарф. В данный момент этот предмет туалета был обернут вокруг центральной колонны и служил в качестве ремня безопасности. Она никогда ему этого не говорила, но сейчас Доктор выглядел довольно… великолепным.

– Романа, – сказал Доктор голосом, от которого целые армии вдруг охватывало ощущение, что ведь можно и по-другому. – Как только мы сдадим назад, Земля погибнет! Мы должны продолжать глушить им сигнал!

– Но, Доктор, положение ухудшается! – Романа чувствовала, как ее рычаг потихоньку гнется, и от души надеялась, что он не делает в системе ничего особенно важного.

– Я знаю! – Доктор, как ни странно, ей улыбнулся.

Никто по-настоящему не улыбался на планете Галлифрей. В исполнении Доктора это было самое милое зрелище, какое Романа в жизни видела. Жалко, что он улыбается, только когда они оказываются в смертельной опасности.

– И я буду жать дальше на ухудшение, пока один из нас не взорвется… если Плакальщики не откроют эту чертову дверь!

Доктор закинул голову и провизжал единственное слово:

– Праликс!!!

– Ты что делаешь? – завопила Романа.

– Тс-с-с, – шикнул Доктор. – Я пытаюсь дозваться Праликса.

– Только не говори мне, дай угадаю… на сей раз ты думаешь об оранжевой мармеладке.

Нельзя сказать, чтобы перед дверями машинного отделения царило полное спокойствие. К счастью, жизнь в постоянных муках настолько сплющила Плакальщиков, что застрять в эпицентре многомерного столкновения двух миров было уже сущим пустяком.

В данный момент они всю душу вкладывали в дверь, убеждая, что она ничего в жизни так не хочет, как открыться.

Праликс почувствовал другой разум и поднял глаза к потолку. Разум слегка пах сахарной пудрой, выстилавшей внутренность бумажного пакетика. Праликс почти улыбнулся.

– Праликс? Ты меня слышишь? – донесся голос Доктора откуда-то издалека.

Юноша кивнул.

– Братья, Доктор пытается дотянуться до меня. Мы должны сосредоточиться вместе: голос слишком слаб, чтобы я мог ответить.

На борту ТАРДИС Доктор пару раз дал себе в ухо.

– Праликс? Ты меня слышишь? Прием!

Голос слабо отдался между висков у него и Романы.

– Что? Я тебя едва слышу, Доктор!

Были и еще какие-то слова, но уже совершенно неразборчивые.

Доктор раздраженно затряс головой.

– Слишком много фоновых шумов, – вздохнул он.

– Мы могли бы выключить двигатели, – предложила Романа и немедленно об этом пожалела.

– Романа! – восторженно вскричал Доктор.

– Да? – слабым голосом отозвалась она.

– Мы лучше выключим кое-что другое. Мы выключим защитные экраны ТАРДИС!

О нет, это уже слишком. Слишком даже для слишком!

– Что? Доктор, ты с ума спятил и сам это знаешь! Щиты – наша единственная защита от всего этого. Выключи их, и нас разнесет вдребезги!

– Это если нам повезет, – согласился Доктор. – Все равно. Выключай.

Романа заколебалась. Всего каких-то два дня назад перед ней расстилалось блестящее будущее: научный успех, захватывающая миссия по спасению Вселенной, возможность собрать потрясающие данные для следующей диссертации. Она так много с тех пор узнала, что выкинуть все это на ветер ради планеты, о которой даже никогда не слышала, казалось ужасной профанацией. Ведь должен же быть другой выход!

Она протянула руку к контрольной панели.

– Было так здорово общаться с тобой, Доктор.

– И с тобой, – ответил он.

Романа выключила защитные экраны ТАРДИС.

Шум и дрожь немедленно стали стократ хуже. По всей консоли полетела электроника. Дым повалил из круглых дыр по стенам, а через пульт пробежала широкая трещина.

Но без хороших новостей тоже не обошлось. Голос Праликса зазвучал гораздо яснее – так громко, что почти заглушал вопящую от ужаса ТАРДИС.

– Доктор? Ты тут? Что происходит?

Когда щиты ТАРДИС рухнули, ничто уже не могло остановить наступление Занака. Пиратская планета еще немного втиснулась в проявленную реальность. Тень вокруг Земли начала твердеть.

Кое-кто внизу посмотрел на небо и устало подумал: «Ну, что на этот раз?». Несколько человек просто стояло и орало. Еще несколько подняло взгляд и подумало, уж не дождь ли собирается.

Теоретически могучим двигателям Занака оставалось только раздавить крошечную синюю точку – единственное, что еще стояло между ним и Землей. Почуяв финишную прямую, они как следует наддали и вплотную занялись материализацией.

Однако тут возникла небольшая проблема.

Теоретически при беззащитной ТАРДИС с опущенными щитами Занаку достаточно было просто пройти сквозь маленькую синюю будку и дальше к Земле. На практике же возникла эта самая небольшая – но весьма увлекательная – проблема, непосредственно связанная с инженерией многомерных пространств. Если совсем просто, практически неостановимая сила столкнулась с неожиданно бесконечным объектом. Квазиплотная материя Занака хлынула в ТАРДИС… – и продолжила в том же духе.

Маленькая синяя будка раздулась, как воздушный шарик, обволакивая Занак, и занималась этим, пока атомы обоих не оказались самым плачевным и безнадежным образом перемешаны.

Могучие двигатели Занака ревели.

Маленькая синяя будка вопила… ну, кажется, вопила. Потому что, если прислушаться, становилось ясно: она хохотала!

Мистер Фибули чувствовал смерть. Она буквально дышала ему в затылок.

– Капитан! Положение ухудшается! Нам нужно сдать назад! – взмолился он.

Вся команда валялась на полу. Королева Ксанксия стояла на самом носу Мостика, неотрывно глядя в водоворот за окнами. Руки ее мертвой хваткой вцепились в перила, так что даже костяшки побелели.

– Прошу вас! – повторил мистер Фибули. – Мы должны остановиться!

Капитан возвышался над контрольной панелью, управляясь со всеми переключателями одной рукой и держась второй за кресло.

Было бы так просто дать Доктору выиграть. Один щелчок тумблером, и ты на другом конце галактики. Но нет. Это был последний шанс завершить то, над чем Капитан так долго работал. Ему нужна была эта планета – еще одна планета. И ему совсем не нравилось, что Доктор мешает его машинам работать – больше всего на свете Капитан ненавидел, когда ему говорят, что делать.

– Во имя радиоштормов Веги, нет! – прорычал он. – Мы никогда не остановимся!

Ксанксия обернулась к нему на фоне плавящегося неба.

– Больше энергии, Капитан! – прокричала она. – Нам нужно больше энергии!

Небеса над Землей содрогнулись, и их заполнили невероятные видения.

Внизу, на поверхности планеты, все уже проснулись – день у них там был или ночь, неважно – и куда-то бежали. Увы, бежать было некуда. Небо сворачивалось, как молоко, в воздухе нарастал шум. Ужасный звук, которого никто из слышавших уже никогда не забудет.

Хрипящий, скрежещущий, стонущий звук…

Доктор старался говорить спокойно. Осознав, что до боли сжал одну руку в кулак, он поспешно спрятал ее в карман.

ТАРДИС кругом него таяла, словно ее кто-то оставил слишком близко от Сальвадора Дали и барбекю. Стены кривились и выгибались, исполинская панель управления размякала на глазах, пол оседал.

В воздухе перед ним висела голова Праликса.

Голова хмурилась.

– Доктор, ты там в порядке? – озабоченно вопросила она.

– В идеальном порядке, – быстро ответил Доктор.

Уголком глаза он видел, как Романа, растопырившись во все стороны, пытается не свалиться в зияющую в полу дыру.

– Праликс, скажи мне, теперь у тебя достаточно сил, чтобы поднять эту дверь?

Праликс покачал голографической головой.

– Нет, Доктор. Контрглушащее поле все еще слишком слабо. Из машинного отделения доносятся совершенно жуткие звуки – ты их даже, наверное, слышишь!

– К сожалению, нет.

Потому что их заглушают жуткие звуки из моего собственного машинного отделения, подумал он.

– Входить туда смертельно опасно! – воскликнул Праликс.

– Вы все равно должны попытаться! От этой двери сейчас зависят шесть миллиардов жизней!

А еще от двух путешественников по Вселенным и порядком напуганной машины времени.

– Доктор! – лицо Праликса исказилось отчаянием. – Наш разум слишком слаб – мы не в силах поднять ничего тяжелее гаечного ключа!

– Гаечного ключа! – Доктор вытаращился на голограмму. – Ну конечно, гаечного ключа! Точно! Сунуть им ключ в шестеренки!

– Чего?

– Праликс, забудьте про дверь! Вы можете спроецировать ваше сознание за нее?

Праликс сосредоточился. Плакальщики сосредоточились. Они взяли свою энергию, жизненную силу погибших миров, и протолкнули ее сквозь могучую дверь. Их духовному зрению открылись впечатляющие просторы машинного отделения.

К-9 со своей стороны влил еще немного энергии в проекторы и снова вопросил И Цзин. Номер девяносто девять: «Вас удерживают, но ситуация все равно движется вперед. Возможно, откроются новые источники, но пока не сейчас. Густые тучи собрались, но никакого дождя с Запада».

В машинном отделении не было никого. Колоссальные двигатели работали в полном одиночестве, среди тяжело пульсирующей энергии, воплей металла и завывания сирен. Команда валялась без сознания или бежала. Отказ системы кондиционирования напустил в это гигантское пространство удушливых промышленных испарений.

Гигантские поршни ходили вверх и вниз. Титанический свинцовый маятник раскачивался взад и вперед, словно челнок, снуя между трубами и клапанами, расплывавшимися от его танца. Вся эта идеально сбалансированная машина сейчас выглядела так, словно в любую минуту может развалиться на части. И не разваливалась только потому, что была собрана с такой непобедимой точностью и мастерством.

Сила – нечто среднее между телепатией и глубокой, неутолимой печалью – струилась мимо чудовищных машин. Чуть не шарахаясь от них, словно от воспоминания о боли, но все же изучая – медленно и неотвратимо.

ТАРДИС свалилась обратно в пространственно-временную воронку, уволакивая за собой Занак. Сама ткань спирали Маттер расселась пополам: планета сейчас каким-то образом умудрялась находиться ни в двух местах одновременно, ни хоть сколько-нибудь «-временно» вообще. Усталая и дрожащая от напряжения ТАРДИС взвыла и потащила Занак еще дальше в воронку.

Романа налетела на стену контрольной рубки. Занавеска на ней разорвалась сверху донизу, открывая огромнейшую панель, полную шкал и тумблеров. Определитель неисправностей, которым так долго пренебрегали, теперь был в отличной спортивной форме и весь сиял. Вся рубка вокруг сверкала свирепыми красными лампочками, и чем дальше, тем ярче.

– Доктор! – закричала Романа. – Нам нужно срочно что-то сделать! Вся электроника за отметкой критической перегрузки. ТАРДИС сейчас рванет!

Фигура у пульта осталась совершенно неподвижна. Кажется, Доктор ее даже не слышал.

– Доктор! Послушай! Мы сейчас взорвемся!

Доктор поднял глаза и приложил палец к губам.

– Сохраняй спокойствие, Праликс, – голос его был до ужаса ровным. – Как там у вас продвигается?

– Доктор, наш разум сейчас в машинном отделении. Ты видишь то, что видим мы?

Доктор вгляделся в проекцию. Смазанная картинка полного хаоса. Он прищурился и мысленно вернулся к своей ранней экскурсии туда.

– Думаю, – возвестил он небрежно, – если вы посмотрите направо, там, на полу, вы найдете славненький гаечный ключ.

Картинка действительно сфокусировалась на небольшом гаечном ключе – который Доктор оставил там в прошлый раз. Ключ дрогнул и взлетел в воздух.

– Великолепно! – сказал Доктор.

Рычаги, ТАРДИС, за которые он держался, раскалились и обжигали руки. Однако, судя по любезному и расслабленному тону голоса, Доктор сейчас вполне мог прохлаждаться на берегу какой-нибудь славной речки.

– Итак, что же нам делать… Ах, да. Слева от вас вы видите макровектоидный анализатор частиц. Идите прямо, мимо омнимодулярного термокрона… дальше… и что же у нас тут, третье слева? Да это же мегафотонное спускное звено! Оно отлично подойдет.

– А делать-то нам что? – спросил Праликс.

Доктор вздохнул.

– Двиньте по нему.

Гаечный ключ завис в воздухе, нерешительный и на удивление вежливый.

– Двиньте по нему! – повторил Доктор.

Ключ рухнул, грохнув о мегафотонное спускное звено.

Рычаг на макушке латунного купола вздрогнул. От этого он зацепил небольшую шестеренку, которая в свою очередь встала и заклинила шестеренку побольше, которая прижала вниз створку клапана, клапан не открылся, и гигантский маятник в итоге с треском врезался в бок горы.

Последовал небольшой взрыв. Так, скорее хлопок. За ним – еще один, уже побольше. Потом еще, крупный.

А затем могучие машины Занака, самый большой гипер-двигатель, какой знала Вселенная, очень живописно рванул.