Капитан стоял снаружи белой коробки, но на самой ее границе. Механическая птица тихонько что-то напевала у него на плече.

– Мой компьютер способен изобрести широкий ассортимент необычных и захватывающих пыток, – сообщил он Романе и Доктору, которых запихали внутрь. – Вот, например, эта – наверное, из самых интересных. Человек оказывается лицом к лицу с самим собой, а дальше его терзают собственные слабости. К чему тратить энергию процессора на придумывание новых технологий, когда вы сами можете себя измучить эффективнее кого угодно?

– Очень изощренно, но совершенно излишне, поверьте, – добродушно отозвался Доктор. – Кстати, я бы на вашем месте выпустил Роману. У нее слабый желудок, и, к тому же, она скорее сломается, если будет смотреть на это со стороны – правда, дорогая?

– Да мне и тут неплохо, – заметила Романа, меряя шагами внутренности белого куба. – Я как-то посещала спецкурс по примитивным техникам допроса, и там все было довольно весело.

– Весело? – удивился Доктор, когда дверь наружу с грохотом захлопнулась.

– Ну да, – вздохнула Романа. – Я так понимаю, это что-то вроде воображариума или психоскопа. Жалко, что стула нет.

– Ты же никогда в таком не бывала. – Доктор попытался звучать сразу и умудренно, и ободряюще: никому не нужно, чтобы неопытная девица потеряла голову и принялась визжать.

Это всегда так некстати и, главное, совершенно бесполезно.

– А вот Капитан бывал, – сказала Романа. – Я думаю, он в свое время попал в такую машину. Или во что-то очень похожее.

– Почему?

Стены тем временем начали мерцать, а воздух как-то сразу загустел.

– Ты заметил, что он резко остановился снаружи и очень не хотел сделать ни шагу внутрь?

– Интересно, – на Доктора это явно произвело впечатление.

– Вот именно, – сказала Романа. – Есть в Капитане что-то странное. Если не слишком выбирать выражения, я бы сказала, что его ожесточенная душа подверглась некоему жестокому и контролирующему влиянию, что привело к внешней неуравновешенности, скрывающей пагубную и темную интроверсию.

– Да, с этим я согласен, – ответил Доктор.

От пульсации стен его уже начало немного мутить.

– Ну, вот и началось. Совет: если хочешь выбраться отсюда невредимой, постарайся не думать ни о чем неприятном.

– Постараюсь, – сказала Романа, тщательно не глядя на Доктора.

Белые стены померкли, и они двое оказались практически в полной темноте.

– Ну, поехали, – сказал Доктор.

Из темноты на них надвинулась машина.

– Бог ты мой, – прокомментировала Романа. – Одна из твоих, надо понимать?

– Ага, – мрачно сообщил Доктор.

Машина придвинулась поближе и остановилась, видимо, осознав их присутствие.

– ДОК… ТОР, – проскрежетала она; на конце стерженька загорелся глаз и обдал их синим взглядом.

– Что, правда? – осведомилась Романа.

– Это далек, – еще мрачнее сообщил Доктор.

– Это я поняла. Мне всегда было интересно, какие они вблизи. Я, конечно, о них читала, но мне казалось, они должны быть больше.

Доктор неожиданно оказался в положении защитника далеков.

– Это самое отвратительное и жестокое создание во всей Вселенной.

– В целом да, – сказала Романа, – если бы оно было реально. Знайкуда просто просеивает твои страхи, выбирает один и делает проекцию.

– Если бы встречала их в жизни, ты бы сейчас так не хорохорилась.

– Может, да, а может, и нет, – парировала Романа. – Но разглядеть одного поближе все равно полезно.

Она сделала шаг вперед.

– Надо же, – она помахала рукой перед глазным стебельком далека, и тот повел окуляром.

– Романа, – голос Доктора прозвучал со смертельной серьезностью. – Не трогай далека. Это тебе не игрушка.

Ее рука зависла в воздухе.

– Очень убедительно, – оценила она, – но совершенно не реально. Нам бы в академии очень пригодилась такая комнатка – в учебных целях. Мой куратор пришел бы в ярость.

– А мой – в восторг, – вставил Доктор, пытаясь сменить тему. – Замечательная личность. Иди сюда, я тебе о нем расскажу.

– Не уверена, что хочу познакомиться с твоим старым наставником. Наверняка у него нервы ни к черту.

Романа присела на корточки, чтобы рассмотреть подвижные механические конечности далека.

– Полагаю, вон та штука сверху – это некая разновидность стебельчатого глаза. А вот эти две конечности и правда интересны. Я бы сказала, что эта отвечает за цифровые манипуляции с помощью ваккумных технологий, а вот эта… – она показала на руку покороче. – Что она делает, а?

– Нет! – закричал Доктор, когда рука внезапно повернулась и нацелилась на Роману.

Доктор прыгнул вперед, но опоздал.

Далек выстрелил в Роману.

– Ой, – сказала она.

Доктор перестал бежать и остановился как вкопанный.

– Ой?

– Ага. Ужасно щекотно, – она потерла руку и осуждающе воззрилась на далека. – Это было совершенно излишне.

Далек повернулся лицом к Доктору.

– Уничтожить! – проскрипел он и выстрелил в него.

– Ой, – поморщился Доктор.

– Вот видишь? – сказала Романа. – Статическое электричество. У меня когда-то было одно платье – оно все время так делало.

Далек снова выпалил в Доктора. На сей раз тот вскрикнул погромче.

– Ну что ты как ребенок, – нахмурилась Романа.

– И вовсе я не он, – Доктор слегка покачнулся. – Далек набирает силу. Может, он и проекция, но явно копит энергию. Еще несколько залпов, и мощность рискует достичь пика.

– Правда?

Далек выстрелил в Роману, и ту швырнуло спиной на стену.

– Ага, понимаю, что ты имеешь в виду, – выдохнула она, не без труда подымаясь на ноги. – Он калибрует угрозу по нашему представлению о ней. Гм. Возможно, нам пора отсюда выбираться.

Она попятилась. Далек заскользил следом. Куб был не особенно велик, так что пути отступления быстро закончились. Конечность с присоской удлинилась и пришпилила Роману к стене. Далек подъехал по руке поближе и надвинулся на девушку. Единственный глаз, слепя, уставился ей в лицо – лишенный и зрачка, и какого бы то ни было выражения. Он просто смотрел – даже не смотрел: изучал. Каталогизировал, просчитывал, оценивал – совершенно, нечеловечески непостижимый. Он еще приблизился… потом еще… На мгновение Роману затопил ужас.

– Доктор, – объявила она уже чуть менее спокойным голосом. – Мне это совсем не нравится.

Далек исчез, и из стен хлынула вода.

– Я усиленно подумал о чем-нибудь другом, – пояснил Доктор, перекрывая ее рев. – Утонуть я никогда не боялся.

Романа ахнула. Вода была холодная и неизбежная.

– Жаль, что ты не подумал о чем-нибудь помягче.

– Между прочим, я только что спас тебя от далека!

Вот ведь неблагодарная девчонка.

– Который бы тут не появился, если бы ты о нем не подумал, – огрызнулась она.

Вода уже доставала до пояса и нескромно лезла под одежду. Более того, уровень ее очень быстро поднимался.

– Не то чтобы целиком моя вина, – сказал Доктор, – Просто эта комната…

Он на секунду исчез под водой, но вскоре всплыл, хватая ртом воздух.

– В воде помимо нас есть что-то еще! – завопил он.

С рациональной точки зрения, подумала Романа, это совершенно бесполезная реплика. С иррациональной… она почувствовала, как по ее ногам что-то скользнуло, и ударилась в панику.

Вот так они и оказались по шею в песке. В пустыне.

– Прости, – сказала Романа, – первое, что пришло мне в голову.

– Отлично, – согласился Доктор.

Он быстро тонул. Пришлось запрокинуть голову, чтобы рот оставался над песком.

– Хорошо во всем этом то… – донесся до него голос Романы, слегка заглушенный песком, но все равно очень обнадеживающий, – что респираторная обходная система галлифрейцев позволит нам оставаться в живых довольно заметное время без особых неудобств, кроме легкого дискомфорта.

Песок перелился через подбородок.

– Ты упускаешь кое-что важное, – не сдержался он. – Проекция – она не про реальное утопление. А про страх утонуть.

– Ох, – сказала Романа.

Но Доктор уже ничего не слышал. Его со всех сторон окружал песок. Наконец-то можно хоть немножечко побыть в покое.

Доктор открыл глаза и обнаружил, что находится в ТАРДИС.

Дома.

Это уже что-то. Он даже подивился, как легко оказалось обдурить компьютер, управляющий Знайкуда. У него явно все получилось.

Оставь несколько ключевых идей о ТАРДИС плавать в общем мыслесупе, и, в конце концов, их оттуда выловят и пустят в дело. Итак, вот они мы. Оказаться в ТАРДИС было большим облегчением. К нему сразу вернулась бодрость духа, а с нею и шанс перегруппировать порядки, восстановить силы и заодно понять, что тут вообще происходит.

Романа правильно оценила Капитана. Или все-таки нет? Она что-то такое о нем сказала, так что даже пришлось взять паузу на подумать… что же именно? Доктор поискал вокруг Роману, но не нашел. Наверняка через секунду появится. Приводит в порядок библиотеку или еще что-нибудь в этом духе.

Нет, с этой планетой абсолютно все не так. Население богато, невежественно и голодает. Дома раззолочены и совершенно неудобны для жизни. Деспот у себя в замке играет в мелкотравчатого бога… плюс это навязчивое ощущение, что так быть не должно. Как будто у планеты нет сердца.

Сейчас бы спросить К-9… Он поискал собаку-робота, но тоже не нашел.

Доктор прошелся по рубке ТАРДИС – на случай, если пес прячется где-нибудь под стулом – открыл дверь в остальные помещения, посвистел, подождал. Собака так и не прикатилась.

Какое разочарование.

Он повернулся назад, к контрольной панели и замер. Панель исчезла. ТАРДИС теперь представляла собой пустую коробку. Он кинулся к входным дверям, но не смог и ногтя просунуть между створками.

Выхода нет. Спутников тоже.

Понимание обрушилось на него.

Доктор был один и больше никуда не летел. Никогда.

Знайкуда знало свое дело. Теперь и Доктор знал, чего на самом деле боится больше всего на свете.

Однако вернемся к Романе. Нельзя сказать, что Знайкуда не подчинило ее разум – как и того, что воображения у нее было существенно меньше, чем у Доктора. Для Знайкуда разум Доктора оказался сущим пиршеством. Когда же оно нырнуло во внутренний мир Романы… оно обнаружило там вещи, решительно не поддающиеся сравнительной калибровке.

Да, Романа жутко боялась академической неуспеваемости, но, с другой стороны, она только что получила высший балл по трем основным предметам, так что проблемы это больше не составляло.

Да, Романа смутно опасалась, что не сумеет найти собственную стезю в жизни. Но при этом она твердо верила, что Галлифрей – эгалитарное общество, где все заслуги своевременно вознаграждаются. В конце концов, если Доктор сумел стать президентом, почему не сможет она?

Иногда Романа беспокоилась, что, наверное, немного наивна и в то же время слишком самоуверенна – но зато у нее был Доктор, который напрочь отказывался принимать ее всерьез и получал неимоверное удовольствие, показывая ей всякие новые штуки. Когда Повелители времени говорили о Вселенной, они неизменно подчеркивали, какая она нежная, насколько нуждается в их защите и руководстве… с ней нужно носиться, ее нужно лелеять. И никто никогда не говорил ей, сколько в этой самой Вселенной приключений.

И все же… возможно – только возможно! – был мизерный шанс, что им не удастся отыскать Ключ Времени. Поймав эту ее мысль, тени по краям комнаты слегка задрожали от возбуждения. На мгновение из них соткалась некая фигура, пожирающая ее взглядом. Романа поежилась. Но нет. Доктор все равно победит. Он всегда побеждал.

Не догадываясь, что Знайкуда сдалось, Романа аккуратно уселась на пол и стала ждать начала очередной психической атаки. И тихонько замурлыкала что-то себе под нос.

Доктор навеки остался один. Правда, ему мешал какой-то шум.

Он покинул пустую рубку ТАРДИС и побрел куда-то по коридорам.

– Привет, Доктор! – сказала Романа.

Она сидела на полу и что-то себе мурлыкала.

– Между прочим, ты всего лишь проекция, – мрачно проворчал Доктор.

– А у тебя, между прочим, опять припадок хандры, – парировала она, вставая.

– Все равно ты проекция, – твердо припечатал Доктор.

Романа подняла бровь.

– Что, правда? И с чего бы это?

– Ответь мне на простой вопрос: как ты выбралась из Знайкуда?

– А я не уверена, что выбралась, – честно призналась Романа. – По-моему, оно просто соскучилось.

– Чушь!

– Думаю, оно нашло тебя куда более интересным, – сказала Романа.

Доктор нахмурился.

– Голос, – пробормотал Доктор. – Дупликаторы обычно не справляются.

– Ага.

– Ну да. Он у тебя всегда такой плосковатый, глухой и безэмоциональный.

– Продолжай, не стесняйся, – Романа подобрала складки платья.

– И еще одежда. Ни у кого в целом свете одежда не ведет себя так образцово. Вот на мою, например, посмотри.

– Я и смотрю, – устало сказала Романа.

Последовала долгая пауза.

Доктор вытащил из кармана бумажный пакетик.

– Конфетку?

– Точно нет.

– Стало быть, это правда ты? – сказал Доктор. – Впрочем, я так и знал. Я все понял, еще когда сказал, что у тебя голос, как… в общем, ладно. Но лицо! Ха-ха! Уверена, что не хочешь конфетку?

Романа не почтила его ответом.

– Ну что, пойдем? – Она махнула рукой в сторону двери.

Медсестра открыла Знайкуда и с удивлением обнаружила Доктора и Роману – они терпеливо сидели рядышком на полу. Романа расположилась спиной к двери и занималась легкой аэробикой. Доктор баловался с йо-йо. На своем веку она повидала немало экстремальных состояний у пациентов Знайкуда, но безмятежность в их число не входила.

– Разумеется, это никакая не машина пыток, – как раз говорила Романа, не замечая ничего вокруг себя.

– Как таковая – нет, – согласился Доктор, подхватывая игрушку. – Скорее, она просто делает подопытных более сговорчивыми.

– Что в нашем случае – совершенно напрасная трата времени, – подтвердила Романа. – По двум причинам. Начать с того, что она на нас не действует.

– И заканчивая тем, – подхватил Доктор, бодро вскакивая на ноги, – что мы и так полны готовности помогать.

Он улыбнулся сестре и отвесил изысканный поклон. Она разинула рот: до сих самых пор никто никогда не глядел ей прямо в глаза. Улыбка Доктора была поистине пленительна. Он обожал стеснительных людей – они обычно оказываются очень полезны. Потом.

– Привет! – помахал он ей. – Вы же пришли нас спасти, правда?

Сестра вела их по длинному коридору.

– А вы не слишком-то разговорчивы, моя дорогая, – трещал Доктор.

Он все еще надеялся, что при должной обработке и хорошей дозе шарма она еще может оказаться полезным союзником. Романа уже рассказала ему, как вмешательство сестры спасло ей жизнь. Весьма многообещающе для начала.

– Мне до сих пор так и не представилось возможности вас поблагодарить, – встряла Романа.

– Мой долг – следить за состоянием здоровья Капитана, – застенчиво пожала плечами сестра. – Я не думаю, что ваша смерть в его же лучших интересах.

Она похлопала по черной коробочке, висящей на лямке у нее на плече.

– С ума сойти! Это его карта? – восхитился Доктор. – Я был бы счастлив почитать…

Он уже нацелился было на коробочку, но сестра проворно отпрыгнула.

– Истории болезни пациентов строго конфиденциальны, – сообщила она.

– Совершенно конфиденциальны, – согласился Доктор, – но он такой любопытный пси…

– Потерпевший, – поспешно вставила Романа.

– Точно. И вообще потрясающая личность.

Но сестра осталась непоколебима и решительным шагом повела их вперед, к лифту.

– Туда, – сказала она. – Капитан смягчился и готов разрешить вам осмотреть его двигатели.

А пока Доктор с Романой сражались за свои души в сердце горы, Кимус по-прежнему стоял в героической позе возле автолета.

Позади раздался какой-то шум. Кимус подскочил и развернулся, но это оказался просто стронутый ветром камень.

Было бы очень поэтично сказать, что где-то далеко в пустыне Мула услышала этот ветер. Увы, это не так. Они с К-9 все еще шли по психоследу Плакальщиков, и Мула уже жалела, что не взяла в дорогу какой-нибудь еды. Она успела порядком устать.

Вся гора на поверку оказалась пустой внутри и по большей части представляла собой один сплошной двигатель. Поршни высотой с город ходили вверх-вниз, десятки клапанов дышали жаром, воздух был полон криками и командами обслуживающего бесчисленные системы персонала.

Если Знайкуда действительно хотело сломить волю Доктора и Романы, ему достаточно было показать им машинное отделение.

Мистер Фибули нервно наблюдал за ними с высокого Мостика. Рядом возвышался Капитан, любуясь, как Полифазный Аватрон порхает между стационарными шахтами.

– Почему вы так им доверяете, Капитан?

Мистер Фибули вообще часто терялся, пытаясь угадать мотивы действий хозяина.

– Доверяю? Ха! – Капитан продолжал завороженно следить за полетом своей птички; слова его прозвучали на удивление добродушно. – Ради злых ветров Гизака, вы что же, мистер Фибули, за дурака меня держите? Я просто дал им длинную веревку, на которой они в конце концов все равно удавятся. Никакого вреда эти люди не причинят.

– Но они победили Знайкуда…

На мгновение капитанское добродушие потускнело.

– Это не имеет значения. Кто бы они ни были, их хорошо подготовили. Возможно, они просто тянут время. И смогут купить себе его достаточно, помогая мне. Если они хотят починить мне машину, пока тянут время, что ж, так тому и быть.

– Но ради чего они тянут время, сэр? – мистер Фибули отчаянно пытался мыслить глобально. – Какова их цель? Зачем они явились сюда?

– А вот это-то нам и предстоит выяснить.

Капитан протянул руку, и попугай, радостно чирикая, уселся на нее.

– Как-то они сюда попали. Пусть теперь проведут нас к своему кораблю, чтобы моя гвардия могла войти внутрь. Пусть побегают на длинном поводке. В любом случае главный козырь-то у меня, правда, моя прелесть? – и он ласково взъерошил перышки птицы.

– Какой такой козырь?

– Туз Смерти. И он еще сыграет, мистер Фибули, поверьте, он еще сыграет.

К ним присоединилась медсестра. Она появилась, как всегда, беззвучно, словно просто взяла и соткалась из воздуха.

– Вы слишком много думаете о смерти, Капитан, – мягко упрекнула она. – Жизнь нужно лелеять, беречь.

– Туз Смерти еще сыграет, – твердо и упрямо заявил Капитан.

– Не забывайте, – предостерегающе улыбнулась сестра, – королева – старшая карта. Тузы – птицы невысокого полета.

Романе машинный отсек показался великолепным, но каким-то бессмысленным и оттого малоэффективным. Если двигатель нужен, чтобы перемещать гору в пространстве, это сущий бред, потому что основную часть горы как раз и занимал двигатель. С чем-нибудь поменьше хлопот было бы куда как меньше. Хотя, с другой стороны, ей никогда еще не доводилось чинить целую гору. Масштабы предприятия кружили ей голову.

– Ого! – сказал Доктор, подход к ней.

Его восклицание эхом запрыгало по стенам.

– Поразительно, – поделилась Романа.

– Да, типа того.

Доктор стоял в центре обширного помещения, ощущая, как оно буквально лучится силой. Это было как очутиться внутри гигантских часов с шестеренками размером с добрый автомобиль и маятниками – с автобус. Все это неистово вертелось, качалось и тикало. Колоссальный механизм без зазрения совести шевелился и скрежетал вокруг них. И это при том, что двигатели в данный момент спали – в активном режиме это наверняка было нечто ошеломительное.

Романа толкнула Доктора локтем. Ему полагалось сказать какую-нибудь колкость, но он почему-то молчал.

– Ты, наверное, скажешь, что все это уже видел.

– На самом деле нет. Не такое.

Верный себе, Доктор попытался выглядеть как можно небрежнее, но получилось на редкость натужно.

– Правда?

– Правда. Хотя нечто подобное я, признаться, подозревал. Нечто…

Фраза окончилась долгим и мучительным вздохом. Он сделал полный оборот вокруг своей оси, потом еще один, не в силах собраться с мыслями – не то что найти слова, потом весело помахал Капитану и, наконец, прогулочным шагом направился к ряду сияющих стеклянных радиоламп.

– Пошли, – сказал он. – Сделаем вид, что мы при деле.

Он уставился на лампы.

– Изумительно! Вот так так!

– Что ты хочешь сказать этим «подозревал нечто подобное»? – поинтересовалась Романа.

– Тихо! – зашипел на нее Доктор. – Ты вот на это погляди!

Он ткнул в шкалы под лампами.

– Что ты на это скажешь?

– Ну… – Романа прищурилась.

Лампы, на первый взгляд, были совершенно инопланетные, но если как следует подумать… и не слишком шаблонно…

– На самом деле потрясающе похоже на раннюю галлифрейскую технологию.

– Молодец, – кивнул Доктор, хотя счастья ему эта гипотеза, судя по всему, не прибавила. – Этот их макроматический полевой интегратор был грубый, но большой. А вот в этом ничего грубого нет.

– Но масштаб…

– Скажи! А теперь погляди вот сюда.

Доктор вытащил из кармана гаечный ключ и постучал по громадному бронзовому куполу. – Это вполне мог бы быть гравитический аномализатор.

– С входящей мощностью девять и пять?

Впечатляет, подумала Романа. Нет, в самом деле, поразительная идея. Вся гора – это огромная ТАРДИС.

– Доктор, – она поспешила сменить курс. – Когда ты сказал, что чего-то там подозревал… Ты знал, что эта гора – в действительности космический корабль, который потерпел крушение.

Гора? Доктор заморгал. Она что, правда так думает? Ну. Хорошо.

– Да, более или менее.

– Но как? Как ты догадался? Какое отношение эта гора имеет к исчезновению Калуфракса?

– Ну… – Доктор повернул вентили сначала в одну сторону, потом в другую и швырнул гаечный ключ в угол. – Скажем так, я просто сложил 1,795372 и 2,204628, вот и все.

– И что это должно означать?

– Разум, Романа, чистый разум. А теперь слушай…

– Да?

– Все гораздо серьезнее, чем ты можешь себе представить, – тихо и жестко забормотал Доктор. – Мы в очень, очень большой опасности…

– Вот еще! От Капитана? Он просто жуткий старый задира. Нужно просто строить из себя дурака, и вся его злость быстро выгорит во фрустрацию. Все эти его «клянусь злым носом небесного демона». Хвастать он горазд, это да. А что до этой железной птички…

– Это весьма утонченная машина убийства. Капитан – очень умный и очень опасный человек, и он с нами играет.

– Что?!

Доктор молча окинул взглядом циклопический двигатель, безжалостно, неустанно бросающий вызов Вселенной.

– Не забывай, что Капитан очень хочет узнать, что нам известно и как мы сюда попали.

– А попали мы сюда, чтобы отыскать второй фрагмент Ключа Времени – просто на тот случай, если ты вдруг забыл.

Романа ненароком вытащила из кармана Следилку и помахала ею кругом, словно сканируя аппаратуру. Как странно…

– И вся эта история – просто интермедия к нашей основной задаче. Может быть, эта машина имеет какое-то отношение к Ключу Времени?

– Гм… – Доктор глубокомысленно подкрутил какую-то гайку. – А что говорит Следилка?

Романа уставилась на Следилку и даже осторожно ее встряхнула. Устройство заискрило. Она неторопливо повела им над механизмом – как ни странно, Следилка продолжала искрить.

– Не понимаю я ее. Если Калуфракс каким-то образом отсюда убрали, почему она все еще видит фрагмент Ключа? Сигнал остается постоянным, куда бы мы ни пошли.

– Что? – Доктор внимательно послушал тихий свист Следилки и нахмурился. – Значит, вот и он.

– Кто?

– Ответ.

Как-то сразу побледнев, Доктор привалился к трубе, спрятав руки в карманах.

– Романа, если я прав, мы наткнулись на одно из самых чудовищных и бессмысленных преступлений, совершенных в этой галактике.

– Какое? – прошептала Романа. – Эти моторы?

– В целом, да.

Доктор обвел рукой все помещение с его невероятными механизмами, медленно делающими свое дело повсюду вокруг них.

– Наша следующая задача – выбраться из Цитадели и попасть обратно в город. Окончательный ответ мы найдем там. Здесь я уже узнал все, что хотел.

Он устремил взгляд на мотор и хотел было что-то сказать, но чем больше мыслей клубилось у него в голове, тем меньше для них находилось слов. На лице у него отразилось глубокое отвращение.

– Нам нужно убраться отсюда и как можно скорее.

Сверху, с лесов, до них донесся тоненький голосок мистера Фибули.

– Как у вас там, внизу, – все в порядке?

Доктор внезапно оживился.

– Да, да. Знаете, мы тут, кажется, докопались до корня проблемы. Можем мы с вами об этом поговорить?

– Непременно! – пискнул мистер Фибули.

Он оглянулся по сторонам в поисках медсестры, но она успела куда-то деться. Тогда он сказал гвардейцу, чтобы их привели наверх.

– Думаете, он серьезно верит, что гора – это космический корабль? – прошептал он на ухо Капитану.

– Нет, – отвечал тот, немного поразмыслив. – Но он подозревает правду. Увы, она будет ему совершенно бесполезна.

Он улыбнулся, созерцая, как огромный маятник качается взад и вперед, с каждым взмахом опускаясь все ниже.

Кимусу уже немного наскучило быть бдительным вождем бунтовщиков. Он уже отработал несколько героических поз – в основном попирая ногой автолет и небрежно положив на колено оружие. Получалось сразу и властно, и решительно. Потом он попрактиковался в расстреле разбросанных по плато кустиков. Потом обыскал багажник и нашел несколько пищевых пайков. И, наконец, остановился на позе «Героический вождь решил вздремнуть».

– Ваш магнефактоидный экцентриколометр на последнем издыхании, – сообщил Доктор, поднявшись на Мостик и созерцая оттуда колоссальный машинный отсек.

С такой высоты он даже еще больше походил на внутренности огромных часов: маятники качались между громадными медными канистрами, цепи медленно скрежетали между шпинделями. Вскоре до Доктора дошло, что платформа, на которой они очутились, медленно движется, словно стрелка часов. Ужасная колоссальная машина в недрах горы, кажется, неумолимо отсчитывала время.

Доктор кивнул картине и вздохнул, будто видел такое каждый день.

– Итак, Капитан, мы можем починить вам двигатель и заодно заменить парочку деталей, которые в самом скором времени все равно начнут напоминать о себе.

– Вы хорошо себе представляете, что случится, если я хотя бы заподозрю вас в саботаже?

– В саботаже? – Доктор принял оскорбленный вид. – Моя репутация стоит большего.

– И ваша жизнь тоже.

– И, разумеется, моя жизнь, – согласился Доктор и разыграл следующую карту очень осторожно. – Нам, сами понимаете, придется вернуться на мой собственный корабль, чтобы подготовить кое-какое специальное оборудование.

Романа очень серьезно кивнула.

– Девушка останется здесь, – пророкотал Капитан.

– Весьма заманчивая идея, но, боюсь, это никак невозможно, – искренне огорчился Доктор. – На двери в ТАРДИС, видите ли, установлен особый замок. Чтобы его открыть, требуется физическое присутствие нас обоих. Довольно умно, не находите?

Он даже на мгновение сбросил маску небрежной любезности и подмигнул Романе. Романа, которая до сих пор никогда никому не подмигивала, подмигнула в ответ. С виду вышло так, словно ей что-то попало в глаз.

На Капитана эти уловки впечатления не произвели.

– Клянусь трехголовым псом смерти, вы лжете!

– О нет, нет, нет, это совершенно обычные меры предосторожности. Астромобильной Ассоциации приходится быть очень осмотрительной. У нас в корабле повсюду валяется совершенно бесценное оборудование. В противном случае кто угодно мог бы проникнуть внутрь и славно поживиться – скажите, оно нам надо?

Капитан кивнул, кривя губы.

– В вашей аргументации есть один изъян. И мы обсудим его… когда вы вернетесь.

Он сделал знак.

– Стража! Сопроводите этих двоих на их корабль. Любая попытка к бегству карается немедленным уничтожением. Идите!

И он повернулся обратно к Доктору, улыбаясь самым гадким образом.

– Просто мера предосторожности, сами понимаете.

– Еще бы, – поддакнул Доктор. – С вами одно удовольствие работать, Капитан. Пока-пока.

Он повернулся к страже и знаком велел идти и показывать дорогу.

С точки зрения Романы, все это было слишком сложно. Она явилась прямиком из мира, где люди говорили, что думают, а местами – и что на самом деле думаете вы. Неужели мир Доктора – вот такой? Мир, где все друг другу постоянно врут, знают, что врут, и упрямо отказываются кому бы то ни было доверять? Слишком сложно. Она даже не была уверена в том, какую игру Доктор ведет прямо сейчас. Зато почти наверняка знала, что он и сам не слишком-то в курсе. Впрочем, в этот самый момент они покидали капитанскую цитадель живыми, а это уже какое-никакое достижение. Визит сюда оказался весьма информативен, но и реально опасен.

Некоторые аспекты приключения говорили сами за себя. С научной точки зрения не каждый день выпадает шанс полюбоваться на дематериализационную цепь таких впечатляющих масштабов, да еще с неработающим центральным компонентом. С антропологической она тоже немало узнала о том, как функционирует социум, с которым им случилось взаимодействовать. С психологической день подарил уникальную возможность пронаблюдать психически неуравновешенного эгоманьяка в речевом дискурсе.

– Ты чего там улыбаешься? – прошипел Доктор.

– Да так, ничего, – сказала Романа, не сбавляя шага.

Капитан проводил их взглядом и – пусть даже всего на миг – одарил свою возлюбленную машину улыбкой.

– Клянусь астероидом смерти, какое будет удовольствие их прикончить, а, мистер Фибули?

Он погладил клюв попугая, и тот согласно заворковал и полетел кружить среди неустанно ходящих поршней. Скоро, совсем скоро Доктор и Романа откроют свой корабль, и все его секреты окажутся в руках Капитана. И тогда… о, тогда он наконец выпустит на свободу свой шедевр.