Глава 58
Подходил к концу третий месяц осады Доростола. Князь Святослав сделался злым и раздражительным: известие о предательстве старшего сына и бояр, бунты болгар внутри крепости лишали его сна и покоя, время от времени одолевали припадки. Киевский князь приказал казнить 300 знатных жителей Доростола, уличенных в переговорах с греками. Еще несколько сот болгар, взятых скорее наугад, чем виновных, были брошены в каменные мешки-подвалы. Заканчивались скудные остатки пищи, приходилось резать коней, столь полезных для славян в последних стычках. Магистр Иоанн Куркуас мало-помалу сумел засыпать рвы, теперь камнеметы могли добрасывать пудовые гранитные глыбы до стен крепости, сотрясая старую кладку и вырывая воинов из рядов защитников. Князь уже не обращал внимания на слезы Предславы, не заходил к ней в спальню, предпочитая гасить накапливающиеся мужские желания короткой случайной связью с болгаркой или с кем-либо из прибывших вместе с Ратибором древлянок. Святославу стало очевидно, что кризис в этой войне назрел, подобно нарыву. Осталось лишь постараться грамотно его вскрыть.
Подобные же чувства одолевали и греческого базилевса. Иоанн Цимисхий был оповещен, что его злейший враг Варда Фока сумел за время отсутствия царя в столице собраться с силами в азиатских фемах империи. Теперь достаточно было лишь одного броска флота через проливы, и трон Царьграда сменил бы своего владыку. Войск за столичными стенами было немного, а чернь без щедрого звона монет вряд ли полезет на защиту вековых стен.
Цимисхий пытался сделать все возможное, чтобы ускорить свою победу. Он даже послал киевскому князю вызов на личный поединок, предлагая мечам решить судьбу Доростола. Но Святослав вызова не принял, ответив дерзко:
«Я лучше врага вижу свою пользу, а если базилевс не желает более жить, то есть много иных путей к смерти!»
Ближние Цимисхия увидели в этих словах трусость варвара, но Иоанн думал иначе. Архонт русов явно знал о лимите времени вождя греков и стремился извлечь из этого максимальную пользу. Мудрость шахматного игрока: врагу нельзя ни задержаться еще хотя бы на месяц, ни уйти, оставив Болгарию на милость Святослава. И то и иное означало как минимум политическую смерть!
Все решил Икмор 19 июля 972 года.
В этот день боярин отвечал за оборону Доростола. Святослав третьи сутки лежал в температурной горячке. Увидев, как греки запрягают в осадные орудия быков, явно стремясь перевезти их еще ближе к стенам и ронять камни уже в центр крепости, Икмор не выдержал:
– Конные, в седло!!! Приготовиться к вылазке! Открыть ворота!!
Две сотни всадников, облаченные в трофейные латы греков, излились в поле подобно блестящей на солнце гигантской змее. Полторы сотни саженей до камнеметов они одолели за считанные мгновения и схватились с брошенным навстречу заслоном. Икмор мощными взмахами длинного меча выбил из седел троих легковооруженных конников, заметил сидевшего на вороном жеребце военного начальника в дорогих доспехах и устремился к нему. Магистр Иоанн Куркуас, торопливо призывая на помощь резервы из лагеря, не сразу заметил опасность. Он едва успел выхватить из ножен меч.
Удар новгородца пал на известного полководца со страшной силой. Меч, поднятый для защиты, выпал из ладони грека. Куркуас вздыбил коня, но не смог себя спасти. Падая во второй раз, норманнский меч прекрасной закалки концом своим развалил позолоченный наплечник. Магистр сполз на пыльную каменистую почву. Увидев это, греки дрогнули и покатились вспять.
– Не догонять!! – громоподобно рыкнул Икмор. – Жечь и рубить камнеметы!!! Быстро!!
Убедившись, что приказ его услышан, богатырь слез к коня и подошел к Иоанну Куркуасу. С минуту смотрел на врага, радостная улыбка шевельнула густую бороду. Нагнувшись, Икмор рывком порвал ремень шлема, вздел его на свою голову и издал торжествующий крик. Ответом ему был восторженный рев с крепостных стен.
Убедившись, что все осадные орудия развалены, воевода дал сигнал к отходу.
…Иоанн Цимисхий долго молча стоял над телом своего родственника. Выражение его бледного лица было страшно. Никто из окружающих не решался произнести ни слова.
– Приготовить погребальный костер! Всех, кто бежал с поля боя, подвергнуть децимации! Прикажите войскам, что на завтра я назначаю общий штурм. Пусть готовят лестницы, как можно больше. Объявите, что участи жалких трусов будет подвержен каждый, кто повернет от стен прочь. Пора кончать с этой войной!!
Но штурм не состоялся. Охваченные ликованием русичи потребовали от Святослава решительного боя с греками. Ранним утром 20 июля, в день Перуна, южные ворота Доростола излили из себя союзное войско славян и болгар. Вел их Икмор.
