21
Ван услышал, как получеловек ворочается в темноте. Больше суток он вообще не двигался. Ван встал и обнаружил, что Тул смотрит на него из своего угла. Единственный глаз горел желтым, предательски отражая свет.
Потом желтый свет исчез.
Ван решил, что Тул просто моргнул. Но больше он не моргал, и Ван подумал, что ему, может быть, показалось, что Тул вовсе не просыпался? Он снова всмотрелся в темноту комнаты, освещенной только слабым отблеском уличных фонарей, но Тул не шевелился.
– Он проснулся? – прошептал Аист. Этот тощий парень тоже приглядывал за Тулом.
– Не знаю, – Ван пожал плечами, – может, он и вовсе больше не проснется. Эти ракеты его здорово потрепали.
– Ну, Альмади тоже молодец, выгнала его с корабля. Заставила тащиться сюда.
– Ну да.
Ван снова вернулся к сборке своего верного «АК», который был с ним с первых полос на щеке. Он знал автомат на ощупь и на запах. Даже сейчас, в темной комнате, он знал, где лежит каждая деталь, ожидающая сборки: газовая трубка, затвор, приклад, магазин… так просто и так элегантно.
Он собирал его деталь за деталью, подсоединяя одну часть к другой, возвращая оружие из небытия. Детали со щелчком вставали на место. Так же и Маля свела их вместе и сделала из них боевой отряд. Присоединилась к их взводу, присоединила взвод к своим деньгам, деньги – к «Быстрой», «Быструю» – к Альмади и ее матросам. Связала их всех с Тулом и Затонувшими городами.
Ван поставил на место приклад и осмотрел «АК». Цельная вещь, которая предназначена для дела и отлично с ним справляется. Раньше наличие «АК» позволяло ему чувствовать себя в безопасности, но, когда он увидел бесшумные пушки и боеприпасы ликвидаторов «Мерсье», «АК» начал казаться ему игрушкой.
Он принялся загружать пули в магазин. Щелк. Щелк. Щелк. Маленькие солдатики, готовые выйти на свой пост.
В углу, где лежал Тул, затрещал пластик. Ван обернулся. Получеловек срывал пакеты с лекарствами один за другим, сжимал их в огромном кулаке. Они громко шуршали, разрушая тишину.
– Тул, – спросил Ван, – ты как?
– Я… – рука Тула потянулась наверх и сжала еще один пакет, – я проснулся. – Острые, похожие на кинжалы зубы коротко сверкнули в темноте. Собачий глаз вглянул на Вана: – Я голоден.
– Тут почти ничего нет.
– Я чувствую запах курицы.
– Мы съели ее на ужин.
– Остался скелет. Давай его сюда.
Ван нашел куриные кости на кухне, вернулся и отдал ободранный скелетик Тулу. Мгновением позже он исчез в огромной пасти. Затрещали кости.
Ван вздрогнул:
– Ты уверен, что тебе это можно?
Тул проглотил кости и оскалился:
– Да уж. Можно, наверное.
В полутьме покрытое шрамами лицо Тула выглядело совсем звериным и страшным.
– По-моему, тебе лучше, – сказал Ван.
– Мне нужны еще лекарства.
– Ну, тут все не так просто.
– «Мерсье» снова пыталась убить меня.
– Ты слышал? – удивился Ван.
Тул затряс головой и раздраженно махнул рукой, как будто Ван задал дурацкий вопрос.
– Я слушал. Я слушаю, даже когда сплю. Я слышу, как дышит это здание. Чувствую трещину у него в подвале. Слышу мышей в стенах. Чувствую влажный воздух на окнах и понимаю, что приближается шторм. Я слышу дыхание шлюх, которые спят наверху пьяные, и разговор их матросов, которые отходят с отливом. Я все слышу. А теперь приведи Малю.
– Она спит.
– Я чувствую ее запах. Она близко. Приведи ее.
С обладателем этого голоса нельзя было спорить. Ван прокрался через темные комнаты, переступил через Стика, разлегшегося на полу. Осторожно толкнул дверь в Малину комнату.
– Маля? – прошептал он.
Она уже сидела. Ошо инстинктивно схватился за пистолет, лежавший у кровати.
– Он проснулся, – сказала Маля, положив руку на плечо Ошо, чтобы его успокоить. Она поняла это раньше, чем Ван заговорил.
Тул слушал, как Ван шепчется с Малей в соседней комнате.
– Он не такой, как раньше. Ведет себя так, как когда был генералом.
Это было правдой. Тул чувствовал себя намного лучше. Он видел, слышал и чувствовал то, чего был лишен многие годы. Внутри его пробуждались жизненные силы, которые давно спали. Силы, которых не ощущал со времен…
Калькутты.
Кровь загрохотала в ушах, как барабаны былой победы.
«Я благословен огнем. Я проснулся».
Он попытался встать, но ноги его подвели. Он рухнул назад и злобно, удивленно заревел.
«Я силен».
На самом деле это было не так.
Он сосредоточился на своем теле. Проверял мышцы, связки, кости, внутренние органы. Все в порядке. Он прислушался к току крови по артериям, проследил, как она разносится по всему телу и возвращается в сердце. Раны закрылись. Кровь больше не текла из порванных мышц. Обгоревшие, почерневшие клетки восстановились. Он дышал, наполняя кислородом огромные легкие, и ощущал, как возвращаются силы. Силы были здесь, внутри, они рвались на свободу, но все же были связаны.
Где-то далеко грянул гром: приближался шторм. Внизу выходили из здания матросы, которых он уже слышал раньше. Они болтали о новом офицере. Тул слушал, как удаляются их шаги. Его органы чувств тоже восстановились.
Мимо матросов прошла женщина. Тул понял, кто она такая, по запаху пива, крови и духов и проследил ее по резкому стуку невероятно высоких каблуков. Эхо ее шагов отдавалось от облицованных камнем стен и рассказывало ему, каковы размеры домов, как изогнута улица, сколько в каждом доме окон, открыты ли они.
Даже когда дети-солдаты из Затонувших городов считали его Богом Войны, он не чувствовал себя настолько живым. А он и тогда верил, что достиг пика физической и душевной зрелости. Он создавал армию, завоевывал территорию, устанавливал свою власть – и все же ему многого не хватало тогда.
«Я проснулся. Я помню все».
Он вспомнил Первого Когтя Калькутты, пожимающего ему руку. Брат.
Несмотря на разницу генов, языка, внешнего вида и культуры, они были братьями. Они достигли соглашения, хотя их разделяла неудачная война, тончайшая колючая проволока, мутные воды оборонительных рвов. Под сияющими всполохами ракет, пущенных в них, они стали…
Братьями.
Тул чувствовал, как новая кровь омывает его мышцы, делая его сильнее. Но все же сила пока была закрыта от него, как будто толстая корка льда покрыла океан его возможностей, и ему приходится пробиваться вглубь, зная, что там, внизу, его ждут новые силы, но до них не добраться. Что-то не позволяло ему.
Тул злобно взревел. Человеческие штучки.
Это сделали его создатели, чтобы контролировать его. Его распяли и пригвоздили к земле, как Гулливера, настоящего человека, пленили крошечные лилипуты.
Люди сковали его цепями боли, страха и позора. Связали его, пытались подчинить своей воле, убедили, что он слаб. Теперь Тул это ясно видел.
Но как разбить этот лед и добраться до океана силы?
Маля нашла Тула в углу: он сидел, скорчившись, рычал себе под нос, а вокруг были разбросаны мятые пакеты из-под лекарств.
– Я проснулся, – сказал Тул.
– Вижу, – улыбнулась Маля.
– Уходи, – велел он, – немедленно. Пока они меня не нашли.
Малю это ошарашило.
– Кажется, они нас не выследили. Но как только ты сможешь двигаться, мы, конечно, переместимся.
– Нет, – Тул затряс головой, – они не сдадутся. Ты должна уйти от меня. – Он попытался встать, но зашипел и упал обратно.
– Тул! Подожди! Ты болен!
– Времени нет. – Он еще раз попробовал подняться, но ноги не выдержали. Пол трещал под его весом.
– Стой! – велела Маля.
Тул дернул головой.
– Я тебе не собака!
– Я и не говорю, что ты собака. Я говорю, что тебе нужно…
– Стоять! – Тул оскалился.
– Я не это имела в виду. – Тул то и дело пытался подняться, но ноги отказывались ему служить. – Прекрати, хуже будет.
– Я дошел досюда, – прошептал Тул, – я здоров. Я сильный. Я чувствую силы.
Она хотела дотянуться до него, успокоить, но не стала. Он казался ей диким. Как будто это не Тул, ее друг, а какой-то неприрученный койволк, который кинется на первого, кто подойдет.
Впервые за все это время ей вдруг стало неуютно от того, какой он огромный. Он сидел на диване, предназначенном для людей, и диван прогибался почти до пола. Тул излучал угрозу. Он – чудовище, которое может сожрать ее в любую секунду. Она не могла вспомнить, когда ее последний раз так пугало его присутствие.
В комнату вошел Ошо, а за ним Стик. В руках у обоих были автоматы.
– В чем дело?
– Тул проснулся, – мрачно сказала она, – он… упрямится.
Тул фыркнул.
– Можно я хотя бы проверю твои повязки? – спросила она.
На какое-то мгновение ей показалось, что она видит перед собой тигра, готового к прыжку, но потом это мгновение минуло и остался только Тул – огромный, страшный, но знакомый.
– Делай свою работу, – сказал он со вздохом.
Она сорвала повязки, и раны под ними выглядели лучше, чем она ожидала.
– Ты правда поправляешься.
– Я и сам знаю, – сказал Тул, – я здоров, но все равно не могу, – он злобно рыкнул, – мышцы меня не слушаются. Как будто… как будто тело мне не принадлежит.
– Наверное, нужно еще немножко подождать, – она стала накладывать повязки снова, – мы найдем способ достать еще лекарств, и все будет хорошо.
– Нет, – Тул отвел ее руку, – твоя работа закончена. Больше ты мне ничего не должна. Уходи.
– Мы это уже обсуждали, – напомнила она.
– Ты не понимаешь. Мои враги настроены решительнее, чем я думал. Я для них… проклятие. Эта охота не кончится никогда. Я не могу защитить тебя от их гнева. Капитан Альмади права. Нам нужно расстаться.
– Когда-то давно ты говорил, что мы стая, – снова напомнила Маля, – я бы даже не выжила, если бы не ты.
– А все остальные члены твоей стаи, – спросил Тул, – они разве хотят умирать за меня? За израненного собакорылого?
– Они тебя так не называют, и у них нет права голоса.
– Они что, твои рабы? – оскалился Тул.
– Они солдаты! – отрубила Маля. – Они подчиняются приказам.
Но, говоря это, она с болью осознавала, что у нее за спиной стоят мальчики. Ошо. Аист. Стик. Ван.
– Не смей подрывать мой авторитет, – зашипела она.
Тул же повысил голос и заговорил с ними.
– Вы все видели, как с небес сошел огонь. Ты, – сказал он Вану, – видел их солдат и их оружие. Как ты думаешь, ты сможешь их победить?
Ван не нашелся, что ответить.
– Тул! – мрачно сказала Маля, но Тул только дернул головой. Ноздри его раздувались, уши встали торчком и то и дело дергались. Животное. Все чувства напряжены. Ждет чего-то, дрожит от предвкушения.
– Тул, – спросила Маля, – в чем дело?
– Открой окно, – сказал Тул Аисту, – быстро. Приоткрой.
Аист посмотрел на нее и Ошо, ожидая подтверждения.
– Быстро! – сказал Тул. – И смотри, чтобы тебя не увидели.
Ошо кивнул. Стоя рядом с окном, Аист потянулся и чуть приоткрыл створку. Тул дернулся вперед, принюхался, насторожил уши. Он попытался встать, но в очередной раз упал.
– Слишком поздно, – сказал он, – они уже здесь.
