Глава 11

Мы уходили от Грассара, крепко держась за руки. Чувствовали друг друга так, будто превратились в единый организм. Последняя новость окончательно сплела наши с Мелом жизни. Казалось, нам суждено было встретиться, соединиться. Мерзавец Дарелл с его глупой, нелепой местью за потерю должности выглядел ни больше, ни меньше, как наперстником самой судьбы…

Станция стартовала с Брунгильды-22 и отправилась назад, в сторону Рейрабы. Туда, где велись ожесточенные бои.

Воины жаклинцев не собирались спокойно сидеть и ждать, когда их сотрут с лица Галактики и пытались прорваться сквозь кордон истребителей правопорядка. Те жестко держали оборону, уничтожая абсолютно все, что подлетало без разрешения. Не разбираясь – кто на кораблях-нарушителях. Военные, дети, старики, женщины. Для эвакуации существовал отдельный план, и его следовало придерживаться всем, кто хотел выжить. Крутые времена, крутые меры. Как говорил один мой знакомый, военный, что некоторое время служил в полиции Мереи. Видимо, он уже сталкивался с подобным… Кто знает, сколько раз мир в Союзе подвергался опасности, а простые граждане и не ведали об этом…

Мел пояснил, что нам предоставят небольшой коридор для подлета к рубежам Рейрабы. Через атмосферу мы прорвемся на небольшом военном истребителе, способном незаметно приземляться на планетах. Но вот что дальше… Ни я, ни Мел, ни Нейдис, ни секретные службы под руководством Грассара не знали, где искать сына Эрлина. База, с которой эвакуировали брата командора, так и осталась развалинами. Судя по снимку в секретных файлах, теперь она напоминала древнегреческие достопримечательности. Руины из камней, симметричных ям и редких осколков стен, в которых с трудом угадывались остатки прежней роскоши. Не хватало только солнечных часов – и сходство стало бы полным. Но у Мела оставался козырь в рукаве. Он собирался просканировать ближайшие к руинам поселения в поисках существ с ДНК, близким к семье Онил. План мог сработать, и даже неплохо. Если ребенок оставался где-то там, то засечь его на подлете – задача не сложная. Другое дело, если мать увезла отпрыска на другой конец планеты или вообще эмигрировала с Рейрабы. Вот тогда наши поиски зашли бы в тупик. Чтобы просканировать все поселения на планете требовалось несколько суток, если не больше. Хуже того, пришлось бы облетать их поочередно – аппаратура по распознаванию генов работала на расстоянии не больше десяти километров. Планету собирались уничтожить. Жителям дали немного времени, чтобы улететь, пройдя блок посты кораблей спецслужб. Всех беженцев проверяли на наличие оружия, опасных веществ, на соответствие их ДНК генокоду тех, кто жил на военных базах. Оттуда правительство не собиралось выпускать никого. Не зависимо от рода деятельности, возраста, пола. Всех, причастных к военным действиям, приговорили к смерти.

Ситуация вокруг планеты обещала накалиться до предела. По интернету, словно чернильное пятно по промокашке, растекались слухи о том, что Союз планирует геноцид. Жаклинские хакеры строчили кляузы на всех сайтах и форумах, усиленно поднимая тему и стремясь переломить ситуацию. Но связываться со спецслужбами не хотел никто. Ни одна раса не вступилась за мятежников. Каждая понимала – встань она на сторону жаклинцев, моментально попадет под микроскоп. И еще многие годы всех представителей расы будут подозревать в государственной измене и попытке совершить переворот. Никто не хотел себе такой судьбы. Да и жаклинцев не особенно жалели. Конечно, гуманные высказывания порой выплескивались на страницах сети, с анонимных аккаунтов, с непонятных адресов, с межпланетных лайнеров. Но большинство отчетливо осознавало – раса давно испытывала терпение правительства. Власти много раз спускали все на тормозах, предотвращая местечковые теракты. И вот их терпение лопнуло.

Про новое оружие никто даже не заикался. Ни жаклинцы, ни спецслужбы, ни хакеры. Это лишь осложнило бы первым жизнь, а вторым – работу. Только мы знали, из-за чего на самом деле разгорелся весь сыр-бор. Остальные граждане Союза считали, что дело в массовом изготовлении оружия и частых атаках Станции. Наш безымянный оплот мира в Галактике любили многие. Не все понимали истинное его значение, но помимо военных операций, станция не раз выручала и простых граждан тоже. Эвакуировала экипажи, семьи, тысячи туристов после аварий в космосе. Помогала чинить корабли, если те застревали посреди безвоздушного пространства, подзаряжала двигатели силовым полем, если оно некстати заканчивалось.

За станцией числился не один добрый поступок, не одна спасательная операция. И, конечно же, нападение на нее жители союза восприняли крайне негативно. Как ни пытались жаклинцы придать происшествию оттенок случайности, убедить, что не желали гибели станции, ее экипажа, врагам мало кто верил. Большинство оставались на нашей стороне, даже понимая, что это грозит Рейрабе гибелью, осознавая, что пострадать могут не только военные. Дай бог, чтобы случилось иначе… Но гарантий никто не дал бы.

Нам требовалось как можно скорее найти сына Эрлина. В противном случае, мы очень рисковали. Грассар предупредил, что время уничтожения планеты сдвигать никто не собирается. Успеет Золушка уйти с бала или нет, но в назначенный час Рейраба превратится в пыль, атмосфера – в туманность, а жители – в молекулы.

Кому-то решение могло показаться жестоким, где-то даже расточительным. Целая планета стиралась с лица космоса. Но мы отчетливо понимали – иного выхода не существует. Рейраба – бомба замедленного действия, склад неведомого науке оружия, от которого сейчас нет нормальной защиты. Прочесать леса, поля, пещеры, залезть под пласты земли, проверить воздушное пространство полностью невозможно, немыслимо. А, значит, в любую минуту на планету могут нагрянуть чужаки, воспользоваться оружием и… начнется война. Пострадают мирные транспортники, да кто угодно, кому не повезет оказаться поблизости… Увы… Иного решения не было.

Мы просто обязаны улететь до указанного срока. Оставалось надеяться лишь на романтичную натуру женщины Эрлина и шестое чувство Мела, которое подсказывало, что ребенок живет неподалеку от разрушенной базы. Если он ошибался, мы просто бессмысленно рисковали, подставляясь под перекрестный огонь мятежников и правительственных истребителей.

Но я верила в Мела и ни капли не сомневалась в успехе операции.

Следующие сутки станция еще жила в режиме повышенной опасности. Академия временно закрылась, многие развлекательные заведения в городе тоже. Ремонт продолжался по плану командора.

Я проводила время за изучением секретных файлов, что переслал Грассар. Александр очень долго работал с Эрлином на базе жаклинцев. Добывал ценные сведения, помогал другим агентам добиться лояльности местных при помощи дара и не раз пытался со мной связаться. Сообщения перехватывали «свои же», отвечая запретами на связь с внешним миром. Правительство обещало, что по окончании миссии мы обязательно встретимся… Ох, уж мне эти обещания власть имущих, да и вообще планы на будущее. Если я что-то и усвоила за долгую жизнь эльвеи, так это то, что с близкими нужно общаться здесь и сейчас. Не откладывать на завтра, не разменивать бесценные часы встреч с родными существами на бессмысленные походы в магазины, рабочую суету, домашнюю кутерьму и уж тем более – глупые сериалы в интернете. Потому что однажды и вдруг можно обнаружить, что близких уже нет. Нигде, в этой огромной Вселенной.

Абонент недоступен навеки и никаких сообщений, извинений, признаний ты ему уже не пошлешь.

Саша… Какой же ты еще был маленький, незрелый, сынок.

Почему-то вспомнилось, как купила малышу синий мусоровоз на День Рождения.

«Мама! Это ты мне подарила, мама!»

Кажется, я до сих пор слышала его звонкий детский голосок.

Сын ложился спать с этой машинкой, ходил в детский садик, ел и даже ездил к врачу. Он не расставался со своим подарком несколько месяцев.

Вспомнилось, как однажды заболела гриппом. В минуту слабости села на кровать к ребенку и сказала, что умираю. А он обнял за шею маленькими ручками, прижался и ответил:

– Я тебе обещаю, мама, что завтра поправишься.

Я понимала, что не вылечусь, заработаю еще и осложнения, но ласковые слова заставили воспрянуть духом.

Я мало вспоминала свою молодость в последнее время. Казалось – там остались неприятные, тяжелые времена безденежья, постыдной нищеты, когда просила взаймы, заглядывая в глаза подругам и читая в них лишь холодное осуждение. Конечно, в который ведь раз.

Кризис катком проехался по нашей семье. Муж лишился доходного места и схватился за первое попавшееся предложение. Здесь его «ценили», благодарили, но… платили нищенский оклад. Плюс премия, которую вечно либо задерживали, либо Удерживали. Я подрабатывала, как могла. Но много ли успеешь с ребенком на руках и домашним хозяйством на плечах? Особенно, если нет никого, ни единого живого существа, что помогло бы, взяло часть забот на себя. Саша пошел в детский садик и постоянно болел, принося домой новые вирусы-бактерии. Врачи, лекарства, больничные отнимали то последнее, что еще удавалось скопить. Мы бедствовали. Считали каждую копейку, перебивались с нормальной еды на макароны.

Я помню эти бесконечные счета, счета, счета, которые давят, тянут к земле, хотя и весят какие-то граммы. Помню это ощущение давления, когда ни вздохнуть, ни пожаловаться. Тянешь лямку, пока хватит сил, а потом… Потом накрывает опустошение, какой-то глухой пофигизм и ощущение, что весь мир ополчился против тебя. Ощетинился нулями в конце ценников, атаковал очередными счетами. Ты всем и всегда должен, а тебе – никто, никогда. И ситуацию не переломить, не вырваться.

Вот так мы и жили. И все же… Было, было это маленькое счастье. Саша. Вот кто дарил мне его. Окружал теплом и любовью. Казалось бы – где они помещались в таком маленьком тельце? А ведь нет, жили.

Так безусловно любить способны лишь дети. Не думая о прошлых обидах, не вспоминая ссоры, не оглядываясь на неприятности. Радоваться, что близкие рядом, и понимать – какое же это счастье. Как быстро мы перестаем видеть истинную ценность вещей за ценниками на прилавках… Взрослеем, но мудрее не становимся.

Сердце екнуло, замерло, потяжелело. Воздух навалился на грудь бетонной плитой. Невыплаканная слеза скатилась по щеке: колючая, соленая.

– Веллада? Простите ради бога. Мне очень нужно с вами поговорить. Я уже возле двери. Прошу вас, выйдите ненадолго!

Голос Темнара вывел меня из ступора. Я вытерла глаза рукой и огляделась. На станции вечерело. Приглушенное освещение, запахи росы и свежести напоминали о новом времени дня, намекали, что скоро спать. Мел обещал вернуться ближе к ночи. Я никого не ждала, ни с кем не собиралась встречаться. Завтра утром нам предстоял опасный марш-бросок по Рейрабе. Пять часов поисков до момента ИКС. Ночью станция преодолеет кордон правительственных истребителей. Нас защитят, если потребуется. А потом… потом я, Нейдис и Мел сами по себе.

Я встала и на ватных ногах подошла к двери. Мельком взглянула в зеркало, в резной овальной раме.

Не страшно. Волосы чуть растрепаны, собраны наспех в хвостик, униформу я так и не сняла – не удосужилась. Она оказалась настолько удобной, что я совершенно забыла о переодевании. Одежда военных забирала выделения тела, испаряла запахи, контролировала температуру. Если становилось жарко – охлаждала, прохладно – согревала. Она работала как вторая кожа, даже второе тело, и совершенно не стесняла движения.

Теперь я понимала, почему военные ходят в форме постоянно. Даже преподаватели, повара, продавцы. Сапоги на высокой подошве совершенно не тяжелили ноги. Подошва позволяла шагать по огню, битым стеклам, ножам, расплавленному металлу.

Я открыла дверь и вышла навстречу Темнару, давая ему понять, что впускать чужаков в наше с командором гнездышко не планирую. Парень невесело улыбнулся. Слегка помялся, теребя браслет-компьютер, стилизованный под аутентичное бронзовое украшение. Вдруг вскинул на меня бирюзовые глаза, выпятил упрямый подбородок и выпалил:

– Веллада. Простите, что лезу не в свое дело. Но если вы отправляетесь вместе с Мельником на Рейрабу, прошу, позвольте сопровождать вас.

Я опешила, удивилась, растерялась. Вначале пламенной речи Темнара подумалось – уж не отговаривать ли явился? Но просьба поразила гораздо сильнее.

– Я понимаю, звучит странно, – пожал плечами Темнар. – Но я смогу охранять вас. Пусть вы и не принадлежите мне больше. Вернее, никогда не принадлежали… Но я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Я буду вам полезен на Рейрабе. Я отличный воин и дисциплинированный солдат. Мельнис подтвердит.

– Тогда почему вы не спросите у него самого? – поразилась я еще сильнее.

Темнар пожал плечами и признался.

– Спрашивал. Вначале командор отказался. Затем подумал и сказал, чтобы решали вы.

– То есть это он вас ко мне послал?

– Мгу. Сказал – будет так, как решите. Веллада, прошу вас. Даю слово, что больше никогда не помешаю вам с Мельнисом. Клянусь оберегать вас на планете как зеницу ока.

Я вгляделась в лицо молодого френа. Благородное, открытое, честное. Да, в нем жила состязательность с Мелом. Но разве Темнар выбрал себе такую роль? Одна особенная женщина на двоих… Одно счастье для двух мужчин. Достойных, отважных, истинных воинов.

Пауза попахивала недоверием. Моим к Темнару, и Мельниса к помощнику. Я постаралась взять себя в руки и произнесла как можно спокойней:

– Хорошо. Можете пойти с нами. Только сообщите Мелу и договаривайтесь о деталях с ним лично. Я знаю лишь собственную роль в операции.

Темнар подскочил на месте от энтузиазма.

– Вы не пожалеете, Веллада! Даю слово! – почти прокричал с придыханием и метнулся по коридору, в сторону рубки управления.

Докладывать Мелу, по всей видимости.

Я ощутила, как облегчение окутывает приятной дымкой спокойствия. Значит, решение правильное, не поспешное, не отчаянное. Интуиция эльвеи обострилась перед опасной вылазкой. Я проводила Темнара взглядом и вернулась в каюту.

Воспоминания били кнутом, кололи иглами в сердце, дергали за нервы так, что хотелось выть и зайтись слезами. Но я выдержала… Перестала отгораживаться от мыслей о Саше, вернула его в свою жизнь.

Я заставила себя не поверить, но попытаться смириться с исходом лечения сына и брата Мела. Чем бы оно ни закончилось. Отчаянная, безрассудная вера – удел слабых. Удел сильных – принять реальность и работать с ней в сторону улучшения. Я найду способ вернуть сына. По крайней мере, я уже отыскала его в этой огромной Вселенной и больше не потеряю.

Я не понимала тех, кто ждет чуда и молится на подачки судьбы. Я собиралась бороться. Сил наверняка хватит, а Мел поможет. Я больше не одна, и вместе мы все разрулим, преодолеем. С таким мужчиной мне ничего не страшно!

На этой ура-патриотической ноте, похожей на лозунг с глянца старых американских комиксов, я попыталась восстановить ощущения от нового использования дара. В прошлый раз получилось как-то вдруг и сразу, бездумно и наугад. Теперь же я собиралась выжать все до капли из обратной стороны способностей.

Тренироваться было решительно не на ком. А впрочем? Почему это не на ком?

Я же эльвея! Когда-то людей с этим даром называли заклинателями змей, гениальными дрессировщиками, говорящими с природой. И ведь никто не догадывался, что дело не в умении найти общий язык с животными, а в особенной ауре, гене, что затесался среди обычных, человеческих.

Я откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и сосредоточилась на зоопарке. Животные беспокоились. Общая тревога, пережитое во время удара силовых бомб сказались на зверях с разных планет. Одни метались в вольерах, бросаясь на невидимые стены, другие сжались клубками, готовясь защищаться, знать бы только от кого. Третьи пытались атаковать соседей.

Так… Пора почувствовать хищников. Как общую податливую массу желаний, мыслей, ощущений, переживаний… Меня начали рвать на части инстинкты. Скручивало мышцы внизу живота, желудок урчал и требовал пищи, адреналиновое бешенство ударяло в голову, паника порождала мелкую дрожь. И самым сильным, мощным ударом пришел непобедимый инстинкт выживания. Я вся напряглась, приготовилась к действиям. Каждая мышца пришла в тонус, кровь заструилась по венам быстрее, голова очистилась от посторонних мыслей. И лишь иногда вспыхивала ярость. Холодная, без примеси человеческой ненависти, напитанная мощным желанием жить, даже ценой жизни другого. Я видела, слышала и воспринимала только то, что требовалось для спасения.

Отлично. Прием налажен. Теперь избавимся от всего этого. К чему мне груз чужих переживаний? Вязкий, как зыбучий песок и тяжелый, как цементное одеяло. Надо избавляться. Я вообразила, что эмоции словно вымывает наружу мощной струей воды. Сработало сразу – легко и быстро. Отлично. Теперь окутаем вас спокойствием, дорогие зверушки, поселим в душе умиротворение.

Я постаралась наполнить животных нужными эмоциями до отказа, как сосуды водой – так чтобы лилось через край. Хищники присмирели, отстали от невидимых барьеров между вольерами, перестали ненавидеть друг друга и занялись делами насущными. Бенгальский тигр умильно вылизывался, как большой кот. Кайран – существо, похожее на земного крокодила с мехом вместо панциря, зевнул и впал в сон. Демольтис – нечто среднее между носорогом и слоном, с панцирем, хоботом и несколькими рогами на затылке принялся жевать поданный обед.

Хищники угомонились. Мелкие и крупные, пушистые и чешуйчатые, крылатые и бескрылые – абсолютно все они больше не нервничали и не испытывали агрессию. Больше того! Их соседи травоядные тоже совершенно присмирели. Туры, что еще недавно бодали невидимую стену вольера, остановились и безразлично жевали травку. Ттамы – существа, чем-то похожие на земную корову, только раз в пять больше и с дополнительным рогом на носу, неспешно обходили свою территорию. Остры – травоядные лисы с планеты кальти, выщипывали друг другу лишний подшерсток. Отлично! Все получается. Теперь осталось в точности также успокоить жителей поселения, на которое покушается правительство Союза.

Впрочем, думаю, там будет не трудней и не легче. Разумные виды не живут лишь одними инстинктами, но умеют подавлять даже самосохранение ради того, что дорого и важно. Их реакции более сложны, непредсказуемы. Зато проще рассеять переживания на позитивные дела, мысли и планы. Ведь даже беженцам нужно устраиваться на новом месте. Решать – что взять обязательно, а что бросить на уничтожение. Какие вещи пригодятся на новой колонии, а какие стоит оставить как ненужный хлам. Столько забот, чтобы забыть о главном!

Ладно, будем надеяться, получиться. На военной базе все вышло сложнее и проще. Меньше существ, но сознания их менее податливые. Подготовленные в штыки воспринимать любые воздействия чужой воли, попытку навязать ненужные мысли.

В поселении больше народу, зато гражданские более подвержены манипуляциям.

Плюс на минус. Как оно и всегда в этой жизни.

Ночь я провела в объятиях Мела. Он вернулся восторженный и заботливый. Отвлек от переживаний, накормил нежной творожной запеканкой с красновато-оранжевой глянцевой корочкой, напоил черным чаем с черносливом и самолично уложил в постель. Сам командор лишь прикорнул. Он планировал встать пораньше, проверить – все ли готово к вылазке. Еще раз опробовать все оборудование. Второго шанса нам не представится. Значит, сработать должны как часы.

Сон посетил на диво спокойный. Я плохо запомнила тогдашние грезы. Лишь знала, что мне являлся Саша, напутствовал и желал удачи. Теперь я уверилась в нашей победе. Только что-то на самой границе восприятия тревожило, рождало неприятные ощущения. Я опрометчиво списала все на нервы.

Мы с Мелом оделись в специальную униформу. Она отражала плазменные выстрелы, выдерживала огонь и лазерный луч, не резалась металлом и защищала тело от вредных испарений. Капюшон-маска очищал воздух. Как и предыдущий вариант мундира этот избавлял от выделений тела, и плюс ко всему мимикрировал к окружению. Не полностью, не всегда, и не к любому пейзажу. Форма могла имитировать зелень, сливаться с землей и со стенами зданий.

Волосы я убрала в удобный пучок, Мел сделал с локонами то же самое. Мы вышли из каюты рука об руку, готовые сражаться и пройти испытание.

Темнар ожидал на стоянке кораблей, в такой же униформе, как и наша. Огромное, округлое серебристое помещение занимали суда разного вида. Транспортники на небольшое количество пассажиров, похожие на толстых неповоротливых голубей. Истребители, что всегда напоминали воробушков, бомбардировщики, чем-то схожие с совами.

Одинаково новенькие, последних моделей, они ожидали своего часа.

Я думала, Нейдис еще не появился. Но Темнар указал на ближайший истребитель:

– Нейд на месте, корабль подготовлен, – помощник отдал нам честь по форме – словно не Мелу, а нам обоим. Командор ответил, а я кивнула. Истребитель высунул язык трапа. Мы поднялись по короткой лестнице и очутились в кабине космолета. Она напоминала салон машины. Какого-нибудь суперкомфортабельного джипа. Высокие кресла выстроились по периметру, в центре торчал раскладной столик. При необходимости он уходил в пол. Вместо столика выезжала медицинская камера – для раненых и погибших в бою.

Я боялась, что Мел присоединится к Нейду. Андр разместился на водительском кресле, рядом оставалось второе свободное. Но командор остался со мной. Из горла вырвался вздох облегчения.

Корабль взлетел как пчела за медом и пулей выскочил из жерла станции. Здесь нас уже встречали препятствия. Отчаянные военные беженцы с Рейрабы обменивались выстрелами с правительственными истребителями. Казалось, сквозь сетку плазменных лучей не то, что корабль – челнок не прорвется. Но Нейд показал чудеса пилотажа. Мы смело вонзились в паутину выстрелов. Окна-экраны транслировали сражение, словно показывали фантастический боевик. Подстраивались под наше зрение, восприятие, использовали знакомые образы, краски.

Малиновые трассы плазменных сгустков стремительно рассекали безвоздушное пространство. Враги отступали, пытались лавировать, корабли спецслужб снова атаковали. А наш истребитель выделывал фигуры, какие и пилотам-виртуозам не снились.

Я лишь покрепче сжала руку Мела. Он выглядел собранным, деловитым и спокойным. Значит, все в порядке и бояться нечего.

Плазменные сгустки пролетали близко. Настолько, что, казалось, цеплялись за окна, но кораблю вреда не причиняли. Если бы траекторию нашего полета вздумалось переложить на листок бумаги, уверена, получились бы сложные узоры. Мы стремительно приближались к мятежной планете.

В атмосфере выстрелы сразу поредели.

Изумрудная синь окружила истребитель. Желтоватые облака застыли вокруг – колючие, неприветливые, рыхлые и тяжелые.

Рейраба знала, что часы ее сочтены и не собиралась улыбаться гостям.

Напротив, намекала, что вовсе не в восторге от нового рандеву с военными правительства.

Свирепые ветра верхушки атмосферы гоняли облака из стороны в сторону, швыряя их на окна-экраны. Густые липкие влажные массы стекали вниз кусками желатина.

Несколько желто-красных птиц едва не впечатались прямо в истребитель. В последний момент отклонились от курса и суетливо устремились подальше.

Поселение напоминало панцирное животное с острыми шипами конусов крыш и бежевыми роговыми пластинами зданий. Невысокие и какие-то несуразные они толпились настолько близко, что просто сливались в единую массу. Вокруг оскалилась пиками крон с виду непроходимая лесная чаща.

Мел наконец-то включил свой прибор. Крошечный прямоугольник фисташкового оттенка, встроенный в браслет-компьютер командора, решал исход рискованной миссии. Если ДНК кого-то из поселян на большой процент совпадет с образцом: ДНК Мела, его отца, матери, Эрлина, дедушки, бабушки, устройство испустит зеленый луч и повторит, чтобы не пропустили. Пока прибор ярко не светился, лишь изредка слабо мерцал оранжевым – работал исправно, но безрезультатно. Мы сделали несколько кругов над поселением. Устройство мигнуло и резко погасло – сообщило, что все ДНК учтены, исследованы и сличены с образцами.

Мел расстроенно покачал головой, Нейд направил корабль дальше. Темнар замер каменным истуканом. Лицо его почти ничего не выражало и только ярко-бирюзовые глаза сверкали какой-то отчаянной решимостью.

Нейд ориентировался по трехмерной карте, созданной при сканировании из космоса. Но что-то сработало не так, неправильно. То ли ошиблись поврежденные компьютеры, то ли жаклинцы опять схитрили. Замаскировали огромную военную базу под мирное поселение с больницами и школами.

Мы очутились прямо над ней, между прямоугольников зеленых лугов. Бело-желтая громадина здания с неба походила на большой муравейник. Нейд понял и поспешно скорректировал курс. Корабль начал резко набирать высоту, взвился в синеву почти вертикально. Но было уже поздно – нас заметили. Жаклинцы готовились обороняться, убегать, и моментально засекли пришельцев. Плазменные сгустки беззвучно вонзились в звенящую синеву неба Рейрабы, расцарапали атмосферу малиновыми рубцами, похожими на воспаленные ссадины. Несколько облаков словно оплавились, растеклись по небу пережженной патокой.

Нейд принялся выруливать выше. Несколько мелких военных челноков выскочили из базы и начали преследование. Мел вскочил и присоединился к андру. Открыл огонь, почти не целясь, но сбил четыре корабля сразу.

В атмосфере челноки горели красиво. С фейерверками оранжево-алого пламени, струями огня: сине-фиолетовыми и пузырьками черного дыма.

Истребитель рванул на полной скорости, принялся лавировать, уходя от погони. Но враг оказался на диво опытным: ловким и юрким, как кобра на охоте. Челнок нагонял нас, юлил между выстрелами, но сбить корабль почему-то не пробовал. Поначалу я даже удивилась, растерялась. Но позже дошло и внутри похолодело.

Что нужно приговоренным военным с Рейрабы, чтобы вырваться на свободу, минуя кордоны? Правильно! Им нужен наш истребитель. Шансы не велики, проценты мизерны. Всех, кто внутри могут просканировать на соответствие ДНК, расам. Но вероятность спастись существует.

В особенности, если рвануть с планеты в последнюю минуту перед началом бомбардировки. Спецслужбы могут и не среагировать. Отвлечься, решить, что мы просто припозднились. Хороший план! Ну что же! Посмотрим. Мы тоже не какие-то обычные служивые!

Пока Нейд уводил корабль от погони, а Мел отстреливался от шустрого челнока, я прикрыла глаза и сосредоточилась на жаклинцах. Ага, четверо мужчин и женщина. Военные. Не сознание – броня, не эмоции – так, слабые отголоски. Но я смогу, я пробьюсь, я воздействую. Главное раскопать их сильные страхи.

Первой поддалась, естественно, женщина. Она панически боялась пленения. Страшилась того, что сделают с пленницей, бесправной военной, что подняла оружие на главный оплот мира в Галактике. Я внушила жаклинке, что лучше бежать, скрыться на планете и не высовываться. Сработало сразу, эффективно и быстро.

Крохотная зеленая спасательная шлюпка стартовала с челнока и устремилась к Рейрабе. Остальные удивились решению спутницы, но я торопливо погасила эмоцию. Двух мужчин быстро оглушила страхом перед гибелью родственников, что остались на базе. У них там трудились сын и брат. Еще две шлюпки сорвались с челнока.

Нейд хмыкнул, а Темнар поднял большой палец. Этот простой до банальности жест взбодрил и придал больше уверенности.

Мел поблагодарил ласковым «спасибо».

Я сфокусировалась на последних мужчинах. С одним удалось справиться сразу. Уж слишком он переживал за семью, что прямо сейчас эвакуировалась с планеты.

Но последний оказался крепким орешком. Несколько минут корабли танцевали, выписывали затейливые зигзаги в воздухе. Челнок сотворил почти невероятное. Поймал Нейда в крутом пике и намертво прилип к брюху истребителя. Мы даже глазом моргнуть не успели, как пол вырезали плазменным лезвием. Очередным новым, незнакомым оружием. Такс! Надо срочно сообщить наверх! Первая мысль, что мелькнула в голове.

И тут же резко захотелось спрятаться! Жаклинец выскочил как чертик из табакерки и принялся прицельно стрелять в пилотов. Их отделяла невидимая преграда из силового поля и сверхпрочного пластика, которая открывалась и закрывалась с браслетов-компьютеров Мела и Нейда. Но несколько ударов силовых патронов – очередной передовой разработки жаклинцев, и пластик пошел паутиной трещин, а силовое поле – крупными волнами. Словно булыжник швырнули в озеро.

Мятежник прицелился в голову Мела и рухнул на пол под телом Темнара. Френ выпустил в незнакомца плазменные сгустки. Стены корабля гасили выстрелы, поглощали, как и положено истребителям. Но униформа жаклинца не уступала нашей. Он напоминал человека-паука – весь в черном, в комбинезоне, что сидел как чулок. Френ и жаклинец покатились по полу. Темнар выкрутил руку врага. Мел было хотел приподняться, помочь, но с базы стартовал новый челнок. Видимо, решил попытать удачу, если вдруг план товарища выгорит.

Мел принялся отстреливаться из плазменных пушек. Челнок ловко уходил от атаки. Я же старалась уклоняться от выстрелов Темнара и жаклинца, что сплетись на полу в узел тел и продолжали сражаться. Обстановка накалялась с каждой секундой. Френ заметно сдавал позиции. Жаклинец использовал любимый пистолет. Стрелял, не целясь, куда ни попадя, но Темнару и этого хватало с лихвой. Униформа не пропускала плазменные лучи, лазерные тоже, но силовое поле действовало как удары булыжниками. Я слышала хруст костей Темнара, его стоны, но поделать ничего не могла.

Сознание жаклинца дару не подчинялось. Он слишком хорошо себя контролировал. Не позволял ни единой шальной мысли, не допускал ни единой чужеродной эмоции.

Наконец, жаклинец выстрелил трижды, Темнар обмяк и распластался на полу. Растекся по металлу безжизненным телом. Я дернулась, не зная, что предпринять. Сердце окаменело, ухнуло вниз. Вскочил командор, бросив управление. Жаклинец прицелился в лицо Мела и… рухнул в открытый люк на полу. Темнар упал вместе с ним.

Мел торопливо вызвал данные из своего браслета-компьютера. Нет… Помощник уже был мертв. Спасать его не имело смысла. Нейд вырулил, истребитель пронесся над челноком, Мел прыгнул к пушке, прицелился и выстрелил. Пока очередной враг зазевался, наблюдал за падением товарища и Темнара, мы обезвредили его окончательно.

Алый цветок поглотил челнок, закрылся, погружая мятежников в пламя.

– Уходим! – приказал Мел негромко. – Выходим из атмосферы на сверхскорости. Нет смысла и дальше тут сражаться. До ближайшего поселения долгие километры. Не успеем, теряя время на схватки. Давай! Миссию я считаю законченной!

Нейд промолчал, истребитель рванул и… кабину рассек зеленый луч.

Мел выдохнул и почти рухнул в кресло.

– Где? – уточнил у браслета-компьютера.

Над дальним лесом летел небольшой пассажирский транспортник, заявленный для эвакуации. Если верить данным со станции, корабль собирались выпустить из кордона. Мы устремились следом за ним, подальше от гибельной базы жаклинцев. Молча переживая потерю Темнара.

– Хороший был парень и помощник отличный! – все-таки не сдержался, проронил Нейд.

– Думаю, он понимал, что не вернется, – глухо отозвался Мел и вздохнул. – Просил меня передать сообщение родным, если вдруг с ним что-то случится. Камикадзе чертов! Идеалист! Все или ничего! Любовь или смерть! Дурак, молодой и незрелый, дурак!

На меня накатила волна грусти, слезы обожгли глаза солью. Я стиснула зубы, стараясь унять оголтелое сердцебиение, взглянула на Мела. Мы выжили и нашли то, что искали! А близких Темнара отблагодарим, чем сможем.

– Перехвати все данные корабля и полные данные моего племянника! – скомандовал бортовому компьютеру Мел. Умная машина принялась за дело.

– Передай спецслужбам ссадить племянника и всех, кто его сопровождает с Рейрабы. Пусть их немедленно пересадят на станцию, – почти ровно приказал Нейду Мел и добавил чуть дрогнувшим голосом. – Теперь понятно, как жаклинка забеременела. Ребенок однозначно от особенной женщины! Настоящий наследник нашего Эрлина! И никаких суррогатов не надо!

Решение командора мне понравилось. Гнаться за транспортником на военном истребителе, тем более принадлежащем Галактическому Союзу, в наших обстоятельствах не лучшая затея. Беженцы могут испугаться до смерти, вступить в ненужную схватку с преследователями. Мало ли – вдруг среди них военный. Такие корабли уничтожались сразу же. Без предупреждений, вопросов и объяснений. Мы поступили правильно и мудро – беженцы спокойно покинули планету. А там встречные военные истребители, что пропускают транспортники дальше, примут нужные меры, помогут. Сообщат, объяснят, пересадят на станцию.

Дело сделано, мы добрались до цели.

Тоска разливалась во рту горечью. Не хотелось думать о том, что Темнар напросился на смерть, а я помогла. Не представляла, что френ на такое способен. Впрочем, в схватке с озверевшим жаклинцем и Мел мог не выжить, и Нейд, да любой. Просто Темнар заранее готовился отдать за нас жизнь, если потребуется. По сути, он мне об этом сказал, только завуалировано, не сразу понятно. А я, взволнованная новостями о сыне, не уловила скрытого подтекста. Ох… Ладно. Что сделано, то сделано.

Я вдруг поняла, что незаметно для себя начала мыслить почти как военный. Служивый с нашей замечательной станции. Смерть – это часть нашей работы, наш риск, который заранее известен. Темнар отправился на эту миссию, предполагая возможный летальный исход, готовился к нему и ничего не страшился. Мы поблагодарим его, отдадим почести, но убиваться с горя не станем. Лучше помнить Темнара таким, каким я его однажды встретила. Хорошим френом, приятным парнем, мужчиной, который многих женщин осчастливил бы одним лишь своим вниманием.

Помнить его и чтить эту память.