Глава 12

Залпы из сотен плазменных пушек разнесли в пыль мириады астероидов. Окна-экраны придавали зрелищу фантастичности, на грани реальности и вымысла.

Космические булыжники рассыпались на осколки и те закружились в огненном вихре, словно танцевали причудливый танец. Мерцающий пояс растянулся в космосе. Кольцо расширялось, сжималось, пульсировало, плевалось камушками и плазменными сгустками.

Так мы провожали Темнара Малькольда.

Мы с Мелом остались в капитанской каюте. Стояли, крепко прижавшись друг к другу, и как никогда, наверное, проникались этим невероятным, потрясающим чувством. Близостью самого родного существа.

– Я никогда тебя не отпущу. Никому не отдам и не позволю случиться ничему плохому или опасному! – шепот Мела в тихом полумраке каюты звучал громче самого истошного крика. Я заглянула в лицо командора, встретила взгляд – пронзительный, отчаянный, исполненный тревоги и радости одновременно. – Ладушка. Мы наконец-то нашли его. Теперь никто и ничто не мешает мне сделать тебе настоящее предложение. Ты согласишься? Ведь не откажешься?

Казалось, он перестал дышать. Мощная грудь почти замерла, словно придавленная каменной глыбой. Я взяла в ладони лицо Мела – такое красивое, родное, мое, и произнесла от всего сердца:

– Да, я согласна. Но после полета на секретную планету Брунгильда-45.

Мел понимающе кивнул, прижал, и нас накрыло это невероятное, щемяще-приятное и немного болезненное чувство предельной близости с кем-то. Когда осознал, что без другого не сможешь. Просто не в состоянии вставать по утрам, да что там вставать – дышать-то не в силах.

Единение, от которого сладко и горько, и хочется снова испытать ощущение, напитаться им до отказа, до одури.

Этим вечером мы с Мелом любили друг друга. Не занимались сексом, не отдавались, не брали. Сливались телом, душой, энергетикой.

Командор умудрился порвать мою форму – снимал эластичные брюки, спешил. Не по зубам такие штаны мужчинам! Что людям, что мощным инопланетникам.

Мы хохотали, когда суперткань треснула и расползлась на куски.

Мел улыбнулся – порочно и криво:

– Это заставляет всерьез призадуматься. Стоит ли возбуждать меня на работе… Моя униформа ведь тоже не железная…

Я расхохоталась и очутилась под тяжелым, горячим и напряженным телом френа. Словно потерялась в пространстве и времени, забылась и полностью ушла в ощущения.

Тук-тук-тук… Сердца бьются в унисон. Шшр… скрипит чистотой простынь. Мурр… хочется замурлыкать как кошка…

Я плавилась, растворялась, стремилась и отдалялась, чтобы опять повторить все сначала. Мел притягивал, стискивал, гладил, проходился пальцами по всем изгибам и выпуклостям, губами – по каждому миллиметру кожи. Жар окутывал дымкой желания, вспыхивал и тлел в горниле страсти.

Я млела и расслаблялась в руках Мела, опять собиралась, напрягалась, двигалась и облегченно разнеживалась в экстазе. Мы вместе приходили к долгожданному пику. Даже не думала, что способна на такое. А потом я просто крепко уснула, быстро уплыла в объятия Морфея, не покидая объятий Мела…

… Брунгильда-45 мало отличалась от Брунгильды-22. Не знай я, что это другая планета – вряд ли догадалась бы по прибытию. Та же серебристая растительность, издалека нереальная, будто искусственная, те же синие-синие реки и полное отсутствие построек на поверхности.

Очередной подземный офис спецслужб тоже мало отличался от предыдущего. Белый, с высоченными сводчатыми потолками, многолюдный и пустой одновременно. В коридорах и залах никто нам не встретился. Зато в помещениях, за непроницаемыми дверями дар эльвеи улавливал множество эмоций. Тут работали медики, и чувства не сдерживали. Они решали другие задачи. Готовили агентов к опасным заданиям, пытались лечить безнадежных пациентов и создавать суперсолдат благодаря сывороткам-эликсирам. Действовала такая отрава недолго. Но какое-то время воины не чувствовали ни голода, ни жажды, не уставали и не засыпали. Действовали, думали, двигались и жили исключительно ради поставленной цели. Для коротких важных вылазок самое то.

Я крепко вцепилась в руку Мела и едва передвигала деревянными ногами. Страшилась добраться до цели путешествия и остановиться боялась тоже. Сердце сжалось в районе горла, ни глотать, ни дышать не получалось. Горячая рука френа на талии, его нежные поглаживания, близость, забота – ничего мне больше не помогало.

Все! Момент истины. Конец или начало.

Все-таки нет ничего сильнее, чем материнский инстинкт и любовь. И сколько бы ни миновало лет, сколько событий ни пролетело: яркими вспышками, блуждающими огоньками, мама всегда любит и ждет. Думает о кровиночке, печет пирожки, покупает теплые носки и варежки. Мама просто не умеет иначе. Так заложено вселенной, природой.

Я попыталась немного продышаться. Но воздух со свистом ворвался в легкие. Мел прижал к себе посильнее, хотел подбодрить, но дверь перед нами дрогнула и уехала в сторону.

Белый зал, стерильный, холодный и тихий. Я поежилась и… застыла на пороге. Ноги корнями вросли в пол, тело будто окаменело.

В центре зала на одинаковых воздушных подушках зависли кушетки с нашими близкими. Зеленые мини-сканеры кружили вокруг роем растревоженных, суетливых насекомых. На одной из кушеток лежал Эрлин, а на другой… распростерся мой Саша.

Бледные, болезненно впалые щеки, черные круги под большими глазами, белокурые волосы, разметанные по подушке, исхудавшее тело, тонкие пальцы. Я сглотнула, сморгнула и… зарыдала. Беззвучно затряслась в истеричном плаче. Мел резко развернул, прижал к себе так, что ребра заныли, и шепнул на ухо:

– Ладушка моя, соберись, пожалуйста. Это последнее наше испытание. Даю слово. Давай. Я знаю, ты можешь.

Я прильнула к жениху и затихла. Вокруг шуршали шаги калти. Четверо врачей в белых халатах суетились где-то возле кушеток. Я воспринимала их даром эльвеи, но не видела. Пока… Не было сил.

Мел погладил по спине и настойчиво повторил:

– Ну же! Ты ведь боец, Лада! Такая сильная, отважная, воинственная девочка. Даже у меня захватывало дух.

И… развернул к кушеткам снова.

Я увидела, как в тела Эрлина и Саши вводят какие-то новые препараты. Калти действовали сразу по двое, делали уколы в четыре руки.

Невесомо тонкие, длинные иглы вонзились в вены больных на кушетках.

Я внутренне сжалась, стиснула зубы, но внезапно ощутила огромную силу. Ту самую, что помогала идти в бой, отправляться с Мелом на опасные вылазки, не страшиться пленения на базе жаклинцев. Я же воин! Жена, женщина воина! Спутница бравого командора станции!

Не понимая – зачем, почему, я двинулась к сыну, и дар эльвеи окутал помещение, разлился по воздуху. Медики застыли, проникаясь ощущениями.

Это щемящее, уютное, невозможное чувство радости после родов. Когда берешь младенца на руки, качаешь его и баюкаешь, смотришь в голубые глаза сына – чистые-чистые и такие невинные, и понимаешь – что вот оно, маленькое счастье. Счастье, которое можно измерить, взвесить и подержать на руках.

Я наполнилась им до краев, до предела. Прикрыла веки и вдруг ощутила, как холодные пальцы взяли за руку.

Мел придержал горячими ладонями, иначе я просто рухнула бы на пол. От недоверия, неожиданности, страха. Я открыла глаза, судорожно оперлась о твердую как скала грудь командора и увидела ясные глаза Саши.

Он что-то сказал. Вначале невнятно, потом чуть лучше и, наконец, выговорил еще непослушными, онемевшими губами:

– Я должен был связаться раньше. Прости меня, мама… Прости меня, мама…

Я упала на кровать и залилась слезами.

Не помню, сколько так провела. Как долго Саша гладил по голове и что-то бормотал в свое оправдание. Не очень связное, но полное чувств. Эмоции захлестнули, накрыли с головой. И чудилось, нет ничего прекрасней, чем этот момент, когда близкие рядом. Самые любимые на свете существа: Мельнис Онил и Александр Драккар. Мои дорогие, единственные, неповторимые, и незаменимые никогда, ни кем.

И только спустя некоторое время до меня донеслись странные разговоры. Медики калти что-то обсуждали.

– Не получилось. Лекарство не сработало. Позже опробуем в других пропорциях.

Не сразу поняла я – о чем идет речь. Пока Сашу не увезли «на полное восстановление», пообещав вернуть мне через трое суток. Прямо на станцию, в наш новый дом.

Оказывается, Эрлин так и не очнулся. По-прежнему бледный и неподвижный он продолжал лежать укором моей преждевременной радости, счастья.

Я с опаской взглянула на Мела, но он не обиделся, только обнял и улыбнулся – тепло и ласково.

– Все хорошо, не волнуйся, Ладушка. Все правильно, честно – так, как надо. Мы оставим брата здесь, для исследований. Пусть еще попробуют, поколдуют, подумают. На сей раз родители дали согласие. Теперь у них есть Шалтин, внук, и родители немного успокоились.

Я кивнула, вспоминая встречу с сыном Эрлина… в день эвакуации.

Я думала, придется использовать дар, готовилась, набирала энергию. Но парнишка, с белыми, как у Мела волосами и глазами цвета весенней зелени вбежал в комнату и бросился к командору. Несколько минут он стискивал френа, обнимал, почти как восторженная юная девушка. Затем отстранился и воскликнул:

– Как здорово, что вы наконец-то нашли меня! Я искал отца, но ничего узнать не получилось. Мама умерла еще при родах, и я остался совсем один, на попечении наших соседей. Они хорошо относились, заботились, растили. Но семья… все-таки это семья. Я так хотел найти родных, тех, кто, безусловно меня полюбит, не думая – какой перед ним полукровка. – Голос Шалтина резко сорвался на хрип, и я поняла – натерпелся парень. Вот почему он так охотно пересел на станцию, без звука прибежал знакомиться с дядей. Для Шалтина наше появление – чудо. То, о котором мечтают в деддоме, каждый вечер вздыхая и представляя, как завтра придет родная… мама… Обнимет, поцелует и заберет домой. Явится отец и, скупясь на слова, стараясь не выпускать эмоции наружу, соберет вещи, возьмет за руку и просто навсегда уведет в семью. – А потом эти военные действия… и все остальное. Просто ужас… Мы ничего не могли поделать. Правительство Жаклины решило за нас.

Мел потрепал племянника по вихрам, и так состоялось воссоединение клана.

Я все же оглянулась, поймала взглядом одного калти и тихо спросила:

– Но ведь сработала же сыворотка с Сашей?

Медик помотал головой и ответил:

– Сработали ваши способностей эльвей. Его и ваша особенные ауры. Сыворотка ускорила процессы в организмах пациентов. Ненадолго вернула их в сознание. И тут же включился дар Александра. Ваши способности соединились. Так ваш сын и вышел из комы.

Когда мы улетали с Брунгильды-45, я засыпала в объятиях Мела и думала, что чудеса все-таки случаются. Их не стоит ждать, надеяться и верить. Наоборот, нужно готовиться к будущему – такому, какое тебе предложат.

Мел и Саша – два моих маленьких чуда. И я постараюсь оправдать доверие Фортуны, что подарила так много, почти не прося ничего взамен.

Только ведерко материнских слез, немного страха, капельку ужаса, несколько часов страданий и гибель одного замечательного парня-френа. Темнара Малькольда. Того, кто помог найти Шалтина и самоустранился, чтобы не мешать нашему с Мелом счастью.