Наверное, существует какой-то универсальный закон мироздания, согласно которому, как бы мало внимания ни уделяли вам родители, именно в тот момент, когда вам хочется, чтобы они не вмешивались в вашу жизнь, они вдруг начинают проявлять к ней чрезмерный интерес.

– Привет, Дэл, – сказала мама, выходя из кабинета. В одной руке она держала чашку с кофе, в другой – стопку карт. Я обратила внимание, что карты она сложила пополам, чтобы никто не мог даже мельком увидеть, чтó изображено на лицевой части. – Кто это?

– Мама, познакомься, это Саймон Лэйн. Саймон, это моя мама.

– Рад с вами познакомиться.

Последовало церемонное рукопожатие.

– Я тоже рада. Жаль, я не знала, что у нас гости, – произнесла мама и бросила на меня взгляд, который означал, что я не выполняю взятых на себя обязательств и мне следовало бы больше времени уделять занятиям.

Саймон прижал ладонь к груди с шутливым ужасом:

– Ты что же, не предупредила маму о моем приходе? Хочешь держать нашу дружбу в тайне от нее?

Саймон не догадывался, сколько тайн, связанных с ним, я скрываю от всех на свете. Как ни в чем не бывало, я указала на стопку нотной бумаги, которая лежала на стуле, стоявшем перед пианино.

– Мы просто выполняем школьное задание по музыке. Нам нужно написать небольшое произведение с элементами полифонии.

– Дэл обожает полифонию. Кстати, Саймон, вы не проголодались? Я испекла хлебцы с цуккини.

– Обожаю хлебцы с цуккини! – воскликнул Саймон, но я протестующе подняла руки.

– Мам, мы не хотим есть. Нам нужно много сделать, так что…

Мама удивленно подняла брови.

– Что ж, не буду вам мешать. Между прочим, скоро вернется отец. Полагаю, он будет рад познакомиться с твоим… другом.

Окажись где-то рядом подходящий переход, я бы нырнула в него и сидела в параллельных мирах до тех пор, пока мне не исполнилось бы лет пятьдесят – настолько сильным было испытанное мной в этот момент смущение. Саймон сделал вид, будто внимательно рассматривает узор на ковре. Ни один из нас не произнес ни слова до того момента, пока мы не услышали, как дверь маминого кабинета закрылась.

– Значит, это твоя мама, – откашлявшись, произнес Саймон. – А где же остальные члены семьи?

– Папа на работе. Дедушка наверху, что, вообще говоря, несколько странно – обычно он очень общительный. – Может, оно и к лучшему, подумала я. По способности ставить меня в неловкое положение Монти намного превосходил маму. – Сестра у себя в комнате – она чем-то занята.

Составлением отчета о нашем последнем по времени Путешествии. Интересно, сообщит ли она Совету о том, что Монти отказался последовать за нами в другой мир?

– Это, наверное, здорово – иметь такую большую семью.

– А твой отец…

– Он бросил нас, как только я родился, – ответил Саймон и отвернулся, чтобы я не смогла разглядеть выражение его лица.

– Вот как. Наверное, это неприятно, – сказала я, не зная, как следует реагировать на такие слова.

Саймон взял мою скрипку и несколько раз поддел пальцем одну из струн, отозвавшуюся не слишком мелодичным звоном.

– Не переживай по этому поводу. Я, во всяком случае, не переживаю.

– Правда?

– Да. Есть множество других, более важных вещей, по поводу которых следует переживать, – проговорил он и снова повернулся ко мне лицом.

Разумеется, я могла пропустить реплику Саймона мимо ушей и переключить свое и его внимание на работу над музыкальным проектом. Но я выбрала иной путь и предпочла задать вопрос, который – я точно это знала – в чем-то изменит нас обоих, независимо от ответа на него.

– Ты имеешь в виду свою маму?

Саймон положил скрипку на место. Я напряженно ждала, надеясь, что он скажет мне правду.

– Кто тебе сообщил?

– Никто. Сама догадалась.

Саймон сел рядом со мной на стул перед пианино, открыл крышку клавиатуры и несколько раз ударил пальцем по клавише ми в первой октаве.

– Рак вернулся. Мы узнали об этом пару месяцев назад.

– Мне очень жаль. Это…

Лицо Саймона разом осунулось.

– Да, все очень плохо. Врачи не знают, сколько она еще проживет. Может, год. Может, полтора – если нам повезет.

Странно было говорить о везении в подобной ситуации. Получалось, что менее чем через два года Саймон осиротеет.

– Что ты собираешься делать?

– Заботиться о ней. – Саймон сжал челюсти. – Сейчас она устала, так что ей надо отдохнуть. А потом… думаю, люди помогут. Во всяком случае, так говорят доктора.

Мне стало понятно, откуда у Саймона круги под глазами – он старался получать хорошие оценки, чтобы порадовать мать. Любовь к ней оказалась сильнее остального, и он больше не стремился очаровывать всех девушек подряд, стал сдержанным и замкнутым. Осознав, что стоит за этим преображением, я почувствовала, что у меня вот-вот разорвется сердце.

Я попыталась представить, как бы себя чувствовала, если бы вдруг не стало всех членов моей семьи, даже Адди. Как тихо и пусто было бы в доме. От этих мыслей у меня на глаза навернулись слезы.

– Почему ты об этом никому не сообщил?

– Я рассказал. Тренеру. Еще паре парней из команды. И кое-кому из преподавателей.

– А остальным твоим друзьям?

– Пока нет. – Наверное, после его слов на моем лице отразилось удивление, потому что Саймон добавил: – Когда люди узнают о таких вещах, они начинают по-другому к тебе относиться.

– Возможно, ты ошибаешься.

– Так уже было. – По его интонации я сразу поняла: он знает, что говорит. – Стоит рассказать об этом, и я сразу перестаю быть самим собой. Люди начинают считать меня маленьким мальчиком, у которого умирает мама.

Я наблюдала за Саймоном не один год – и все это время он разбивал сердца девушек и завоевывал всеобщие симпатии. Прежде мне не приходило в голову, что это, наверное. невероятно трудно – добиться того, чтобы все тебя любили, а не жалели. Саймон никогда не снимал с себя эту маску всеобщего кумира. И вот сейчас он сидел рядом со мной, настороженный и уязвимый, непохожий на себя, словно человек-эхо, и в то же время более настоящий, чем когда бы то ни было.

– Теперь ты рассказал обо всем и мне.

– Ты спросила – я ответил.

– Это было вовсе не обязательно.

Саймон посмотрел на меня так пристально, как никогда раньше. Я на мгновение даже забыла, в каком мире нахожусь и который из Саймонов сейчас передо мной.

– Я тоже интуитивно почувствовал, что тебе можно сказать обо всем. Что ты поймешь, – тихо сказал он и, протянув руку, накрыл ладонью мои пальцы на клавиатуре пианино.

– Что ж, я рада, – прошептала я.

– Саймон! – раздался где-то поблизости голос моей мамы, и он отдернул руку. Мое сердце стучало как бешеное – казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу. Мама выглянула из-за угла комнаты. – Саймон, вы останетесь с нами обедать? Сегодня у нас цыпленок под пармезаном. Присоединяйтесь к нам.

Я закатила глаза. Всю неделю обитатели нашего дома питались лишь пиццей и сандвичами. Получалось, что для возврата к нормальной пище нужен был визит Саймона.

– Звучит заманчиво, но я никак не могу, – ответил он, вставая и беря в руки свой ноутбук. – У меня… Понимаете, у меня уже есть планы.

Слово «планы» в данной ситуации могло означать только одно – совместное времяпрепровождение с какой-нибудь юной представительницей прекрасного пола.

– Ну, значит, как-нибудь в другой раз, – произнесла мама. – Рада была с вами познакомиться.

– Я тоже, – вежливо ответил Саймон. – Спасибо за предложение.

– До свидания, – кивнула мама и снова отправилась в кухню.

К сожалению, ущерб уже был нанесен – наш незримый контакт с Саймоном прервался, ощущение общности исчезло.

– Опаздываешь на свидание? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно. «Вот видишь, мне совершенно наплевать, что сегодня вечером ты будешь целоваться с кем-то другим». Однако сердце мое болезненно сжималось. Да, Саймон доверял мне, рассказал о том, чтó скрывал от большинства других – но желанной для него была не я. – Спорим, я угадаю, с кем?

Он качнул маятник старинного метронома, стоявшего рядом с пианино, и наступившую тишину разрезали мерные щелчки.

– Бри хорошая, – сказал Саймон, немного помолчав. – И потом, это все несерьезно.

– Это всегда несерьезно.

Я не понимала, как такое возможно: человек рассказывает мне о том, что скрывает от большинства остальных, а затем уходит на свидание с кем-то еще. Может, я просто придумала, что между мной и Саймоном существует какая-то внутренняя связь? Или он открывал свой секрет всем подряд, чтобы они почувствовали то же, что и я? От этой мысли кровь бросилась мне в лицо. Я вдруг почувствовала себя ужасной дурой.

– И как понимать твои слова? – произнес Саймон.

– Всем известно, что ты ни с кем не завязываешь серьезных отношений. Ты можешь вспомнить, когда в последний раз встречался с одной и той же девушкой продолжительное время?

– Девушки прекрасно знают, на что идут.

– Они наперебой твердят о том, какой ты замечательный парень. – Подружки Саймона говорили и о других его достоинствах, но мне не хотелось тешить его самолюбие. – Впрочем, я тебя не осуждаю. Но я должна была бы быть слепой, чтобы не заметить, что новая пассия появляется у тебя в среднем каждые шесть недель. И ты должен быть слепым, чтобы не видеть, что Бри явно нужно нечто большее.

– Хочешь поговорить о слепых? Что ты думаешь насчет того парня на занятиях по музыке? О Ли?

– Об Элиоте? Я ведь объяснила тебе, что мы с ним просто друзья.

Саймон усмехнулся:

– Ну что ж, друзья так друзья. Ладно, я пошел.

– Будь осторожен, – сказала я, с удивлением чувствуя, как больно я задета. – Бри не намерена удовлетворяться ролью временной подружки.

Дверь за Саймоном захлопнулась.

Я направилась обратно в комнату и стала смотреть на написанные нами ноты. Затем взяла в руки скрипку и сыграла свою партию. Без партии Саймона она прозвучала как-то одиноко.

– Я вижу, вам дали необычное задание, – сказал появившийся в дверях Монти.

– Привет, дед. Нам это задали в школе. Я должна сочинить музыкальное произведение вместе с кем-то еще.

– И ты занимаешься этим с Саймоном. – Монти едва заметно улыбнулся. – Куда же он отправился?

– На свидание, – ответила я и заиграла пьесу Баха.

– Ага. И ты позволила ему ускользнуть.

Я опустила смычок:

– А что я должна была сделать? Повиснуть на нем? Украсть у него ключи от машины?

Пожалуй, выкрасть у Саймона ключи я смогла бы. Но хотелось, чтобы он остался по своей воле. Я мечтала, чтобы Саймон выбрал меня. Монти со скорбным видом покачал головой:

– Ты думаешь, Роуз досталась мне легко, как яблоко, сорванное с дерева? Приложи хоть какие-нибудь усилия.

– Он не Путешественник.

– И что?

– Но разве Совет не относится… неодобрительно к таким вещам?

Монти со свистом втянул в себя воздух.

– С каких это пор тебя это останавливает? У тебя ведь есть какая-то внутренняя связь с этим парнем, разве не так? Когда Мультивселенная хочет сообщить тебе что-то, лучше к ней прислушаться.

На мой взгляд, Мультивселенная посылала мне противоречивые сигналы. Как и сам Саймон.

– Он отправился на свидание с другой девушкой.

– Ну так предприми что-нибудь. Ты многое можешь, если тебе чего-то по-настоящему хочется. – Присев на стул, Монти провел пальцами по клавишам пианино и встал. – Ну что, давай обедать?

– Я приду через минуту.

Я стала рассматривать ноты мелодии, которые мы с Саймоном написали вместе. Он не смог бы правильно изобразить скрипичный ключ, даже если бы от этого зависела его жизнь. Он встречался с Бри. К тому же не был Путешественником. Конечно, то, что я завязала некие особые отношения с его эхом, было плохо, очень плохо. Но влюбиться в Оригинал гораздо хуже.

Увы, было уже слишком поздно…